Бытие как проблема

Все сказанное выше поворачивает к нам бытие еще одной стороной: как узнать, существует ли тот или иной объект, то или иное явление? Где критерий реальности? Проблема бытия, реальности чего-либо — фундаментальная мировоззренческая и методологическая проблема. Дело в том, что объективную реальность, действующую во всех существующих вещах и явлениях, мы не в состоянии охватить своим мышлением ни во всем ее объеме, ни во всех способах ее проявления: критерий реальности несводим к критерию чувственной достоверности'.

Существование трансцендентной реальности, например бытие Бога, есть чрезвычайно сложный вопрос. Онтологическое доказательство бытия Бога рассматривалось ранее. Среди философов существуют разные мнения, возможно ли в принципе с точки зрения логики такое доказательство. Для религиозной веры тут нет сомнений, для нее это скорее «опытный факт», где опыт понимается в специфическом смысле, не тождественном с обычным эмпирическим опытом^[1][2] (вопрос в том, можно ли доказать бытие Бога безбожнику). Но и в практической жизни вопрос о реальности имеет животрепещущий характер. Да и сами виды реальности, их социальная и личная значимость крайне важны: одно дело бытие намерения, скажем, украсть, и другое — осуществленное намерение, когда его бытие в форме цели становится бытием в виде реального факта.

Проблема реальности имеет огромное значение для науки. Во-первых, это относится к разнообразным «необычным явлениям». Возьмем, например, экстрасенсорные феномены, связанные с излучением живыми системами энергии и информации. В силу своей крайней необычности эти явления многим представляются загадочными, таинственными, даже сверхъестественными. Но ведь, как показывают многочисленные опыты и наблюдения, эти явления существуют. Следовательно, они естественны в своем реальном бытии. Поэтому можно сказать, что само представление о сверхъестественном характере этих явлений обусловливается не сущностью самих этих явлений, а ошибочным пониманием их сущности. Точно так же мышление современного человека занято поисками внеземного разума, хотя у некоторых это и вызывает насмешку^[3].

Во-вторых, известно, что и реальность, и истина об этой реальности, и смысл даже самых развитых частных наук есть всегда частные виды и реальности, и истины и что все это доступно и даже необходимо в пределах некоторой специальной области, но способно утратить и саму предметную область, и истинность и осмысленность за ее пределами. Различные научные понятия в ходе исторического развития переходили из области чисто теоретической в вещественную, приобретали «материальный статус», и наоборот. Долгое время атомы и молекулы, электрон, ген и др. существовали только как удобные теоретические схемы, причем господствовало убеждение, что «их никто не видел и не увидит». С такими предсказаниями в науке надо быть осторожнее. Достаточно быстро, под влиянием ли поразительных экспериментов типа измерения заряда одного-единственного электрона, или появления глубокой теоретической концепции — «двойной спирали» ДНК (т.е. структуры гена), — все эти понятия «овеществились», приобрели исключительно прочный материально-бытийный смысл. С другой стороны, весьма убедительное для современников понятие эфира как материальной субстанции, светоносной среды, столь же быстро «развещесгвилось» после возникновения теории относительности. Нынешний онтологический статус эфира весьма проблематичен. Как говорится, применим здесь булгаковскую метафору: «Что такое официальное лицо или неофициальное? Все это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет. Все это… зыбко и условно. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное! А бывает наоборот, и еще как бывает!»^[4]

Раз уж мы вспомнили М. А. Булгакова, упомянем и проблему реальности художественного образа. Художественное реально совершенно по-особому, несводимо к физическому и вообще естественному бытию. Естествознание не может объяснить природу прекрасного. Это не физическая, а эстетическая реальность, по сути своей объектно-субъектная, человечески окрашенная. Вот очарование девственной природы, волнующие наше сердце переливы морских волн, багряный закат солнца, брызжущее всеми красками северное сияние, величественное молчание гор или шумящий лес. Что по этому поводу может сказать нам физик — именно как физик? Он опишет физическую суть звуковых колебаний, сообщит при этом, что багряность связана с излучением электромагнитных колебаний такой-то длины и частоты. Но исчерпывается ли физической реальностью то чувство восхищения, которое при этом испытывает человек, внемлющий всему этому? Конечно, нет. И вообще: что это за реальность — восхищение? Тут нужен уже другой язык — язык музыки и красок, язык поэзии, мастерство художественного слова. Аналитическому уму физика тут вообще нечего делать. Для него, в рамках его физического мышления, не существует ни цветов, ни звуков. Попробуйте спросить физика, что такое цвет, и он тут же переведет ваши ощущения на свой физико-математический язык, на котором звук уже не звучит и свет уже не искрится красками, а вибрируют воздух и электромагнитные волны. Можно даже усилить это утверждение, назвав эстетический метод одним из важнейших и глубоких методов познания бытия, вплоть до доказательства бытия других видов реальности.

Завершая наше обсуждение, отметим, наконец, что никакой самый изощренный эксперимент никогда не может доказать небытие какого-либо явления, в том числе и такого, как Бог. Можно лишь утверждать, что данное явление не обнаружено — и не больше. Кто может поручиться, что в бесконечном мире вообще чего-то нет, когда мы знаем лишь исчезающее малую его долю? Да и в ней достоверность наших знаний простирается лишь на сравнительно простые явления.

• [1] Хотя можно заключить, что существует мера бытия чего-либо. Пример ее примененияв нашей обыденной жизни: «мера сознательности», «мера ума» или даже «мера совести».
• [2] Содержательное и наиболее полное философско-психологическое исследование этойпроблемы см .'.Джеймс, У. Многообразие религиозного опыта: пер. с англ. — М., 1993.
• [3] Вообще, естественным мы считаем (или склонны считать) то, что существует и действует согласно известным современной науке законам, т. е. то, что вписывается в исторически сложившуюся на сегодняшний день научную картину мира. Естественное в такомсмысле не надо переоценивать, а «сверхъестественное» — соответственно недооценивать.
• [4] Булгаков, М. Л. Мастер и Маргарита. — Гл. 9.