Об отношении русского общества и правительства к мелкому кредиту

Передовые статьи из *Русских ведомостей" (1901)

I.

В одном из недавних выпусков нашей газеты было сообщено, что крестьяне Краснопольской волости Шадринского уезда обратились в губернскую управу с ходатайством об учреждении у них кредитного товарищества. В мотивах к ходатайству имеются факты, поистине заслуживающие общего внимания. Крестьяне указывают, что в весеннее время им приходится пользоваться ссудами на обсеменение у частных лиц из 10−20% за три месяца, а так как уплата нередко производится отработкой, то при оценке работы они теряют еще процентов 10 по сравнению с обычной стоимостью труда. Тот же недостаток кредита заставляет местных жителей продавать осенью продукты их хозяйства, не дожидаясь установления надлежащих цен.

Было бы ошибочно думать, что Шадринский уезд находится в каком-нибудь исключительном положении. Сказанное о себе пермскими крестьянами может быть распространено на всю нашу страну. За ничтожными исключениями сельский люд повсюду в России испытывает такую же и даже еще большую нужду в кредите. Ярко характеризует эту нужду последний XXV отчет Комитета о сельских ссудосберегательных и промышленных товариществах, появившийся в настоящем году. «Земские статистические исследования, — пишется в отчете, — сведения, получаемые комитетом от правлений ссудо-сберегательных товариществ, и наблюдения частных лиц единогласно свидетельствуют о полной невозможности для недостаточных крестьян и ремесленников найти какой-либо кредит, не только потребительный на прокормление, но и производительный на ведение хозяйства, и в случае получения ссуды — о невыполнимых почти условиях ее для среднесостоятельных мелких производителей». «При займе хлеба и семян заимодавец берет рост в виде прибавки этих продуктов, которые при переводе на деньги, по сведениям корреспондентов Московского губернского земства, колеблется в пределах от 22 до 200% годовых. Еще чаще проценты взимаются косвенными путями: заемщик выполняет на кредитора работу за пониженную против рыночной плату, сдает ему надел по уменьшенной цене, берет в лавке кредитора товар худшего качества по возвышенной цене». «Отношения эти длятся у нас столетиями и приводят лишь все к большему и большему истощенно сил должников для удовлетворения возрастающих требований кредиторов».

Мы передали приведенные сообщения не потому, чтобы они заключали в себе что-либо новое; о разнообразных видах кредитной кабалы и ее невыносимой тяжести уже с давних пор говорилось и говорится в выражениях гораздо более сильных, с указанием фактов несравненно более резких. Приведенные свидетельства интересны в другом отношении. Ими неопровержимо доказывается, что наше злосчастное население и ныне, так же как и прежде, опутано ростовщическими сетями, что раздававшийся в течение целых десятилетий призыв к организации народного кредита остается до сих пор гласом вопиющего в пустыни.

Известно, что первое ссудо-сберегательное товарищество было учреждено в России еще в 1865 г. Известно, что в 1895 г. издан был новый закон о народном кредите, который по разнообразию допускаемых им типов кредитных учреждений и по широкой постановке разрешаемых операций может поравняться с самыми совершенными законодательствами этого рода в Западной Европе. Однако, несмотря на давнее устройство первых товариществ и на благоприятные законоположения, дело народного кредита идет у нас поистине черепашьим шагом. Из того же XXV отчета мы узнаем, что хотя за последнее время и замечается некоторое оживление в этой области, тем не менее в период с июня 1899 г. по сентябрь 1900 г. разрешено правительством всего 93 ссудо-сберегательных товарищества, да и то больше половины, именно 47, приходится на Царство Польское и Северо-Западный край, 14 — на Кавказ, 9 — на прибалтийские губернии и только 23 — на коренную Россию. Составитель отчета утешается этими цифрами ввиду того, что еще недавно бывали годы, когда утверждалось не более десятка уставов. Но что значат даже нынешние количества по сравнению с числом кредитных учреждений, открываемых в других странах, — например, в Германии, где за последнее пятилетие возникало их более 1000 в год. Еще яснее проявляется ничтожность нашего движения, если сопоставить число имеющихся в России учреждений с тем, что мы наблюдаем на Западе. Тогда как в Германии к 1900 г. насчитывалось около 10 000 народных банков и сельских ссудных касс, у нас, по сведениям того же отчета, к 1 января 1900 г. действовало 703 ссудо-сберегательных и около 40 кредитных товариществ. Правда, есть у нас еще сельские банки, тминные кассы, вспомогательные кассы, но большинство их, за исключением тминных касс, действующих в Царстве Польском, существует скорее на бумаге, чем в действительности. Если, впрочем, сосчитать даже все эти учреждения, то и в таком случае число их не превысит четверти того, что имеет Германия при количестве жителей вдвое меньшем против России. Кредитные ассоциации существуют у нас больше по окраинам, в прибалтийских губерниях, в Царстве Польском, в Северо-Западном крае; их, например, числится в Курляндской губернии 58, в Лифляндской — 37, в Ковенской — 33. Что же касается коренных русских губерний, где сосредоточена главная масса нашего крестьянства и главная сила земледельческого и промышленного производства, то в них организованных учреждений для мелкого кредита почти вовсе не существует и сельское население отдано в полную власть кулакам. Так, в Московской губернии имеется восемь ссудо-сберегательных товариществ, а из подмосковных губерний: в Калужской — 3, Ярославской — 4, Владимирской — 8, Рязанской — 8, Смоленской — 10, Тверской —15; или из черноземных губерний: Курской — 3, Орловской — 6, Симбирской — 3, Самарской — 6, Пензенской — ни одного и т. д.

Представляется поистине удивительным, как центральная Россия, являющаяся средоточием интеллигенции, промышленности и капиталов, обходится до сих пор без организованного мелкого кредита, — как руководящие классы могут спокойно отдавать местных земледельцев, ремесленников и кустарей на съедение ростовщикам. Но на все есть свои причины, и эти причины коренятся нередко не в каких-либо действительных и серьезных обстоятельствах, а в недоразумениях и предубеждениях.

Нужно сказать правду, что в отсутствии у нас народного кредита прежде всего виноваты земства. Кому, казалось бы, как не земствам, так близко стоящим к населению и всесторонне знакомым с его нуждами, надлежало позаботиться об освобождении крестьянства от кулаческой кабалы? Было время, когда земства не пренебрегали этою задачей. В период между 1870 и 1880 гг. многие из земств — например, новгородское, псковское, тверское — ревностно насаждали ссудо-сберегательные товарищества, ссужая их капиталом и окружая заботливым попечением. Но первые же невзгоды охладили этот пыл; земские деятели разочаровались в ссудо-сберегательных товариществах и вместо того, чтобы доискаться истинных корней неудачи, вовсе выбросили народный кредит из своей программы к радости кулаков. Грустно звучат для каждого, кто знаком с ужасами сельского ростовщичества, лаконические слова цитированного выше XXV отчета: «Какого-либо содействия возникновению новых учреждений мелкого кредита земства, за исключением двух-трех, давно уже не оказывают, ограничиваясь взысканием первоначальных займов, розданных в прежнее время на открытие действий ссудо-сберегательных товариществ». В последнее время земства принимаются кое-где за устройство так называемого специального кредита. В некоторых уездах Новгородской, Вятской, Тверской, Петербургской, Ярославской губерний выдаются ссуды под заклад хлеба; в Вятской губернии оказывается крестьянам кредит на покупку лошадей; кое-где земледельцы снабжаются в долг семенами и орудиями; в двух-трех губерниях ассигнуются средства на ссуды кустарям. Но все эти попытки совершенно ничтожны по сравнению с размерами нужды и притом же имеют односторонний характер, удовлетворяя лишь некоторые виды кредитных потребностей и оставляя без всякого внимания прочие. Покупая крестьянину лошадь, но не снабжая семенами и орудиями, или же давая в кредит семена, но оставляя его без лошади, земство оказывает помощь только наполовину и во всяком случае не дает захудавшему работнику возможности обойтись без дорогостоящих услуг кулака. Как, казалось бы, не разобрать, что подобные частные формы ссуд при всей их несомненной полезности никак не могут заменить собою общих кредитных учреждений и что, сколько бы ни устраивалось хлебных складов, агентств по сбыту орудий и пр., кулачество будет процветать по-прежнему до тех пор, пока земская территория не покроется густою сетью ссудо-сберегательных товариществ, кредитных касс и сельских банков.

Однако в большей степени, нежели на земства, вина в скудном развитии мелкого кредита падает на русское образованное общество. Даже в высококультурных странах, каковы Германия или Франция, устройство кредитных предприятий среди народа бывает делом интеллигентных лиц, знакомых с нуждами местного населения и внушающих ему доверие. Тем более необходимо участие подобных лиц в нашей стране. В первое время по водворении в России современных форм народного кредита немало почтенных деятелей посвящали свои силы их пропаганде и поддержке. История с благодарностью помянет имена таких лиц, какЛугинин, кн. Васильчиков, Яковлев, и многих их последователей. Но с течением времени ряды радетелей о народном кредите все более и более редели, а в последнее время подобные лица как-то вовсе исчезли. Очевидно, эта форма деятельности на пользу народа перестала вызывать к себе сочувствие. Но почему? Ведь иго ростовщичества тяготеет до сих пор и даже усиливается все больше и больше по мере роста потребностей в народе. Для борьбы с этим злом, разъедающим и добивающим нашу деревню, нет и не может быть других средств, кроме правильно организованного кредита. Если практиковавшиеся доселе формы кредита кажутся неподходящими, несмотря на то, что они блестяще оправдали себя в прочих странах, то следует поискать других, более пригодных, но непозволительно складывать руки и равнодушно смотреть, как сельский паук опутывает один крестьянский двор за другим. Если ссудо-сберегательные товарищества старого типа лишились доверия, то не нужно забывать, что по новому закону 1895 г. они получили совершенно новое строение, гораздо более приспособленное к особенностям и нуждам сельского населения. Притом же кроме них существуют и не только разрешаются, но даже поощряются новым законом отличные от них по своему строю кредитные товарищества и сельские банки. Если, наконец, ни один из ныне существующих типов кредитных учреждений не удовлетворяет учредителей и кажется неподходящим к местной среде, то отчего не придумать что-либо новое. Конечно, устройство ссудо-сберегательного или кредитного товарищества требует от инициаторов немало настойчивости, терпения и заботливого внимания. Но результаты этого, по-видимому, мелкого дела могут быть при благоприятных обстоятельствах благотворны и крупны. Можно указать немало примеров, как появление народного банка или кредитной кассы, к которым в наше время обыкновенно привязываются и разного рода другие кооперативные начинания, иногда перерождает целую местность, создавая новые источники дохода, вливая новые силы в захудалые хозяйства и создавая бодрый труд там, где еще недавно царило апатическое отчаяние.

Когда заходит речь о народном кредите, у нас принято успокаивать себя ссылкой на отсутствие сбережений в народе и на недостаток людей на местах. Это мнение нашло себе место даже в рассматриваемом XXV отчете. Но откуда же берутся те миллионы грошевых вкладов, которые стекаются у нас в сберегательные кассы? Откуда набираются люди для службы в местных государственных, земских и городских управлениях, равно как в частных предприятиях? Для того чтобы выступить инициатором и руководителем небольшой сельской кассы, нет надобности блистать общественным положением, богатством или какими-либо исключительными талантами. В Германии, Франции, Италии устроителями кредитных учреждений в народе бывают по большей части люди с самым скромным положением — сельские учителя, священники, местные чиновники, а нередко — простые ремесленники и крестьяне. Все дело здесь в силе убеждения и знании местной среды. И у нас можно указать подобные же случаи. Так, на происходившем в Москве съезде ссудо-сберегательных товариществ один из его членов, бывший сельский писарь, и подостатку, и по образованию мало отличающийся от заурядных крестьян, сообщал, что ему удалось завести в своей округе боле десятка ссудо-сберегательных товариществ, которые находятся теперь в цветущем состоянии. Как не пожелать, чтобы пример этого безвестного достойного деятеля нашел себе возможно широкое подражание.

II.

Слабое развитие мелкого кредита в России зависит, как было указано в прежних наших статьях по этому вопросу, от недостаточного внимания земств, интеллигентного класса к этой народной нужде; но немало виноваты в том и наши правительственные учреждения. При издании известного закона 1 июня 1895 г. была торжественно заявлена государством готовность позаботиться о повсеместном распространении народного кредита; однако с тех пор вместо помощи стали создаваться для мелких кредитных учреждений лишь новые препятствия. Еще в 1872 г. Государственному банку было дано разрешение открывать кредит ссудо-сберегательным товариществам в пятикратном размере против их паевого капитала. Это полномочие предоставляло Государственному банку право уже в ту пору довести свои ссуды мелким кредитным учреждениям до десятка миллионов рублей. Однако даже в период наиболее милостивого отношения банка к ссудо-сберегательным товариществам оказываемый им кредит никогда не превышал I 500 000 рублей; но затем он скоро стал сокращаться: в средине 80-х годов он упал до 800 тыс. рублей, а к 1899 г., судя по сведениям XXV отчета Комитета о сельских ссудо-сберегательных и промышленных товариществах, спустился до 247 тыс. рублей. Эта ничтожная цифра показывает нежелание банка иметь дело с ныне существующими формами мелкого кредита. И действительно, в 1895 г., при издании нового закона, было возвещено о намерении правительства водворить новую форму, именно так называемые кредитные товарищества, которые могли возникать при ближайшем содействии Государственного банка и должны были находиться под постоянным его контролем. Однако и для этого, как казалось, особенно покровительствуемого типа учреждений не сделано до сих пор почти что ничего. Вместо того чтобы приохотить к устройству кредитных товариществ предоставлением основных капиталов на льготных условиях, Государственный банк берет с них за эти капиталы дороже, нежели с остальных своих клиентов, именно 6%, и — что еще тягостнее — тормозит их устройство формальностями и проволочками. Вопрос о ссуде в какую-нибудь тысячу рублей в основной капитал товарищества проходит столько инстанций и тянется так долго, что у учредителей пропадает охота хлопотать о ней. При подобном безучастии Государственного банка нет ничего мудреного, что за пять лет возникло всего с полсотни кредитных товариществ.

Если, таким образом, наши официальные сферы не обнаруживают никакой охоты сами приложить старание к делу народного кредита, то, казалось бы, им следовало помогать или по крайней мере не мешать заботам других об удовлетворении этой насущной общественной потребности. Однако же и этого нет. В XXV отчете названного выше комитета сообщен любопытный факт, что в привислинских и северозападных губерниях местная администрация признает неудобным разрешать открытие ссудо-сберегательных товариществ среди сельского населения, так как в деревнях того края уже существуют тминные кассы. Этим характерным взглядом правителей нашей западной окраины объясняется интересное явление, обнаруживаемое статистикой: больше половины всего числа ссудо-сберегательных товариществ, разрешенных с 1 июня 1899 г. по сентябрь 1900 г., именно 47 из 93, возникло в городах привислинских губерний и северо-западного края; как будто полуправительственные тминные кассы с их более чем скромными средствами и оборотами могут быть достаточны для сельского населения громадной области, выдающейся над всеми русскими губерниями по интенсивности своего хозяйства и по склонности к дальнейшему аграрному прогрессу. Еще резче, чем в только что приведенном факте, та же тенденция обнаруживается в судьбах законопроекта о союзах мелких кредитных учреждений. Проект этих союзов давно выработан, обсужден в компетентных кругах и уже более трех лет тому назад представлен на утверждение правительства; а между тем о нем нет до сих пор ни слуха, ни духа. Ведомствам, от которых зависит дать ход проекту, очень хорошо известно, что устройство союзов при настоящей организации денежного рынка составляет необходимейшее условие успехов мелкого кредита, что в Западной Европе лишь благодаря союзам кредит достиг поражающего нас могучего развития; но и этот опыт, и постоянные ходатайства заинтересованных кругов бессильны прервать роковое молчание всесильных канцелярий.

Чем же объяснить такое невнимание и даже, можно прямо сказать, пренебрежение к делу народного кредита? Не могут же наши руководящие ведомства не знать о бедствиях ростовщической кабалы, опутавшей своими сетями крестьянство и высасывающей из него последние средства к существованию, не могут они не понимать, что единственным способом для сельского люда выйти из его зачастую невыносимого экономического положения является усвоение новых, более совершенных форм хозяйства и что это невозможно без прилива капиталов при помощи кредита. Отрицательное отношение к мелкому кредиту слишком продолжительно и последовательно для того, чтобы можно было приписать его или случайности, или привычной нашему официальному миру волоките. Так как притом оно в сущности совпадает с направлением земств в той же области, то невольно напрашивается гипотеза, что в основе политики и правительства, и земств лежит какой-нибудь взгляд, неблагоприятный частной инициативе в сфере кредита и, может быть, даже враждебный ей. Конечно, кредит землевладельцам и ремесленникам может осуществиться не в одной только форме скромных местных товариществ, возникающих по свободной инициативе заинтересованных лиц и управляемых людьми, ими избранными. История западноевропейских стран знает попытки более грандиозные, когда-то же дело принималось в свои руки могущественными центральными учреждениями с крупными капиталами и с громадным влиянием на денежном рынке. Знаменитый французский так называемый «Земледельческий кредит», итальянский «Банк народа», возникший в начале 60-х годов во Флоренции, бельгийская сберегательная и пенсионная касса, прусская Центральная касса товариществ представляют некоторые из известных примеров этого рода. Что и в настоящую минуту подобные создания увлекают радетелей о народном благе, показывает внесение в конце прошлого года в итальянскую палату депутатов бывшим министром Мажиорино Фсррарисом грандиозного проекта организации кредита земледелию при помощи ассигнованных на этот предмет нескольких сотен миллионов из запасов государственных сберегательных касс.

Как знать, может быть, и нашим политикам, и земцам, и представителям сельской интеллигенции, не желающим пальцем пошевельнуть для устройства правильной кредитной помощи народу, предносится радужная надежда на возникновение, если не теперь, то в лучшие времена, какого-нибудь центрального учреждения, могучего средствами и властью, которое широкой рукой разольет повсюду благодеяния дешевого кредита. И в самом деле, есть много заманчивого в подобных идеях. Недаром же так увлекся ими столь серьезный, опытный и благожелательный к народу политический деятель, как Мажиорино Феррарис; недаром же они встречали такую горячую поддержку среди лучших французских экономистов предшествовавшего нашему поколению. Сильные центральные учреждения обещают сразу и в короткий срок распространить кредит всюду, где он нужен, сделать его доступным для всех слоев общества, а что главное, — дают возможность направлять свыше и контролировать распределение его в стране. Ввиду возможности сразу организовать кредит в широких размерах становится, по-видимому, ненужною та мелкая, невидная и иногда довольно докучливая работа, которой требует устройство и ведение ссудо-сберегательного или кредитного товарищества, а этого одного сознания довольно, чтобы отпала охота тратить время и силы на подобные дела.

Однако всем, кто увлекается заманчивыми проектами в роде вышеупомянутых, следует прислушаться к урокам истории. Нельзя не признать знаменательным тот факт, что целый ряд учреждений этого рода, и во главе их французский «Земледельческий кредит», погибли после непродолжительного существования, а другие, какова бельгийская Центральная касса, отклонились от своей первоначальной цели и ссужают преимущественно крупных землевладельцев, которые и без них могли бы добыть себе требуемые капиталы. Действительно, в самом строении таких учреждений имеется органический порок, рано или поздно приводящий их к преждевременной кончине. Мы говорим о трудности создать местные органы. Нельзя раздавать ссуды мелким земледельцам или кустарям из одного крупного центра; необходимо иметь в соседстве с должниками таких лиц, которые способны были бы правильно определять кредитоспособность заемщика и затем наблюдать за целесообразным употреблением ссуженного капитала и аккуратным его возвратом. Кому же поручить эту функцию? Крупные учреждения вроде Французского банка пытались разбросать повсюду собственные отделения или агентства, но обыкновенно терпели от того убытки, как вследствие высоких издержек, так в особенности по причине малой компетентности чиновников, которым поручалось дело. Ввиду подобных опытов бельгийская касса попробовала организовать так называемые учетные конторы из местных лиц, которые под личиною имущественной ответственности должны были давать заключения о кредитоспособности просящих ссуду. Но в огромном большинстве местностей не нашлось охотников принять на себя столь ответственную задачу, а там, где их удалось отыскать, они состояли исключительно из богатых людей, которые кредитовали только лиц своего класса. Из всех центральных предприятий, известных из истории и действующих в настоящее время, достигли успеха лишь те, которые, как, например, прусская касса, опирались на прочный фундамент ранее их сложившихся и укрепившихся самостоятельных мелких банков или касс.

Какое значение для успехов центральных учреждений имеет существование или отсутствие местных мелких банков, можно судить по интересному отчету о сельскохозяйственном кредите, недавно опубликованному французским министром земледелия. Известно, что во Франции по закону 31 марта 1899 г. предназначен для ссуд земледельцам крупный капитал, состоящий из 40 млн франков, предоставленных на этот предмет Французским банком при возобновлении в 1896 г. его привилегий, и, кроме того, из ежегодных взносов того же банка в сумме не менее 2 млн франков. Эти ссуды должны выдаваться окружными кассами чрез посредство местных касс, имеющихся в округе. Когда прошел этот закон, лица, заинтересованные в развитии земледельческого кредита в стране, были уверены, что в расчете на дешевые и обильные ссуды Франция немедленно покроется местными и окружными кассами, так что ассигнованных средств не хватит в первые же годы. Однако отчет министра показывает, что ожиданиям этим не суждено было оправдаться. В течение 1900 г. образовалось всего 9 окружных касс, к которым примкнуло 87 местных касс. Этим учреждениям за весь год было выдано ссуд из упомянутого выше капитала лишь на 612 250 франков. Правда, отчет прибавляет, что к 15 мая 1891 г. сумма ссуд дошла уже до 1 261 550 франков, но и эта цифра поразительно мала по сравнению с операциями прусской Центральной кассы, которая на втором году своей деятельности имела в своем составе до 6000 местных касс и кассовый оборот до 2000 миллионов марок. Такая бросающаяся в глаза разница в учреждениях, сходных по цели и по средствам, может быть объяснена единственно громадным предварительным развитием местных банков в Германии и ничтожным во Франции.

Пример Франции представляется поучительным и для нас. Он ясно показывает, что тесная сеть мелких кредитных учреждений представляет собою необходимое условие для успеха всяких широких государственных начинаний в области мелкого кредита. Какими бы благими целями ни задавались центральные учреждения, они ничего не могут сделать без деятельной помощи местных товариществ. Центральные учреждения необходимы и благотворны, но лишь в таком случае, когда они идут рука об руку с правильно организованными и прочно установившимися органами на местах. Отсюда само собою следует, что без мелкой местной работы обойтись нельзя, какие бы золотые горы ни сулило по части кредита будущее. Каждое ссудо-сберегательное или кредитное товарищество, каждый сельский или волостной банк, устроенные и взлелеянные заботами местных людей, представляют не только благодеяние для своего района в настоящем, но и лучшее подспорье для всяких более грандиозных сооружений в будущем.