Междисциплинарный характер изучения эзотеризма

Итак, с некоторой долей условности можно утверждать, что в XX в. оформилось поле исследовательской деятельности, основу которой составляет осмысление феномена эзотерического в современной культуре.

Факт появления дисциплин с одноименным названием С. В. Пахомов обозначает как свидетельство официального подтверждения образовательной элитой России важности изучения эзотеризма. Детальный анализ тем и проблем эзотеризма возможен не только силами науки, философии, но и искусства. Монополия на изучение эзотеризма одной из наук неперспективна. Ряд вопросов, озвученных вышеназванным автором, убедительно доказывают широту исследовательского интереса к эзотеризму в России. Круг вопросов задействует многие сообщества, отражая устойчивый интерес многих поколений к аспектам представленности эзотерического в разных областям экзистенциального бытия. Назовем эти вопросы: как изучать такого рода феномены? имеется ли историческая преемственность в подходах? что, собственно, мы понимаем под термином «эзотеризм», который столь причудливым образом трансформируется в русском языке: эзотерика, эзотерическое, эзотериологическое, эзотерицистское?

В. В. Жданов считает, что появление в западноевропейском религиоведении термина «западная эзотерика» (Western Esotericism) говорит о необходимости комплексного изучения эзотерических и родственных им движений. Хотя понятийное содержание термина «западная эзотерика» далеко не бесспорно.

Принцип организации научного исследования изменился с момента предложения Ф. Йейтс изменить отношение к таинственному со стороны науки, к недоказуемому. Увлекательное знакомство с деятельностью Ф. Йейтс представлено в одной из статей С. А. Панина. Она названа в числе основоположников академического исследования западного эзотеризма. Следует отметить, что принадлежность Ф. Йейтс особой исследовательской школе «истории идей» сыграла свою роль в оформлении нового видения места эзотеризма в истории европейской культуры. На русском языке издано сравнительно небольшое количество ее работ, например, такие как «Искусство памяти», «Розенкрейцеровское просвещение», «Джордано Бруно и герметическая традиция».

Интерес представляет особое внимание, уделенное автором воображению как одной из основных характеристик ученого исследований рубежа столетий. Несколько иной акцент делает в отношении творческих способностей современный автор А. Верслуис, заведующий Отделением религиоведения и профессор Колледжа искусств и литературы Мичиганского университета. Он утверждает, что «в изучении эзотеризма в более общем плане, и конкретно в области мистики, для ученых крайне важно подходить к процессу творчески. Симпатический эмпиризм представляет собой золотую середину между историографической объективацией, с одной стороны, и феноменологической субъективацией — с другой. Симпатический эмпиризм означает, что исследователь стремится, насколько это возможно, проникнуть в изучаемый им феномен с тем, чтобы понять его изнутри»^[1].

Изменяя отношение к тайному, каждый век развития человеческой мысли демонстрирует и свойственное ему отношение к традиции. XX в. уделил этому понятию большое внимание: целая сеть движений и направлений этого века снабдили нас своими ракурсами изучения древнего наследия. Были достойные внимания совокупности идей и доктрины, такие как теософская, сочетающая индийское и западное наследие; вышедшая из нее антропософская. Крипторелигиозность современного мира явилась следствием редукционизма XX в. по отношению к традиции.

В. М. Розин, специалист в области методологии и философии техники, анализировал эзотерическое в противоположность экзотерическому, эзотерический путь спасения в противоположность традиционным путям религиозного спасения или светскому жизненному пути человека. «Эзотерическое знание», «эзотерическое учение», «эзотерическая личность» — за этими выражениями угадываются другая культура, другой идеал человека, другая антропология.

Итак, духовность стала предметом всестороннего исследования в привычном для нашего современного понимания смысле еще в начале XIX в. В конце XX столетия обсуждение данной проблемы, а главное самого понятия, проводилось в режиме видения поколением себя сквозь сумму значений понятий. «Духовность — это то, в чем русский народ полагает себя особенно сильным, это то, что он принес в мир и развивает, и одновременно то, к чему должно стремиться человечество»^[2]. Так, появляются в общественном сознании такие понятия, как «культура», «цивилизация», «духовность». Для каждого народа одно из названных является своего рода базовым для понимания и трансляции смыслов, заложенных в образах его бытия.

В XXI в. темы, выражающие отношение к ценностям и моделям поведения, в нашем обществе иллюстрируются проявлениями степени духовности. Символически это выражено в языке. Например, специфическое понятие «экологическая духовность» на сегодняшний день демонстративно утратило целостность единичного термина «духовность». Отношение между людьми и природой, сформированные этим отношением модели поведения, закладываются как базовые для выяснения сущности духовности. Язык поколения наделен запасом адаптивных терминов для иноязычных культур: эзотерическое, ментальное и духовное, так же как религиозное в русском языке, имеют разное этимологическое происхождение, хотя, в сущности, отражают отношение «к универсальному концепту, обозначающему жизненную сущность преимущественно человека — душе»^[3]. Упраздняя вековую гегемонию понятий «цивилизация» и «культура», в сознании современного человека соприсутствуют новые конструкции: тринитаризм, трансгуманизм, трансчеловек, инфернальный, холистический, кибердуховность. Данное словесное разнообразие демонстрирует преодоление границ, «внутреннее познание горизонтов бытия»^[4], и являет нам современный словесный полиморфизм.

Итак, происходит своего рода «миграция понятий» и «моделей поведения», что выражается и во взаимосвязи облика городской среды с теми проявлениями религиозности, которые мы наблюдаем, и в динамизме конструирования самих понятий. Возникают новые вопросы: присуще ли поэзии и литературе современной России быть индивидуалистичной или коллективистской? в чем уникальность и жанровое разнообразие заявлений о сформированном и требуемом отношении к европейским достижениям в виде симулякра, фикционализма?

Популярные лингвистические эксперименты постмодернистского мышления служат лишь для поверхностного освоения событий действительности, следовательно, есть возможность обнаружить ту среду, которая составляет основу духовности современной России. Но и здесь может быть усмотрена амбивалентность.

Мигрируя из области повседневного бытия, целый ряд понятий нуждается в адаптации: профанное становится сакральным (вера в удачу, судьбу, фетишизация повседневности, создание сакрального пространства осуществимости того объема значений, который вдруг обнаруживает некий «новый» акцент, сторону), реальное номинальным (представление о смысле жизни, осознание себя счастливым).

Свой специфический язык отношения к очевидному и дискурс славянских народностей всего мира по отношению к России разнолик в очень специфическом для данного термина ракурсе: исторически сформированное отношение не утрачивает своей актуальности, традиция сохраняется.

Темы, которые становятся значимыми в рубрикаторах диалогов духовных лидеров и светской интеллигенции, — показатель динамики этой миграции. Особое внимание следует уделить деятельности религиозных лидеров, представителей духовенства, духовных лидеров. Россия в современном мире занимает положение активной диалоговой площадки для разных конфессий и организаций, проявляющих религиозность, в том числе и внеконфессиональную. Духовность как неизменная составляющая этого процесса, на мой взгляд, не вызывает сомнений. С этой стороны мы имеем возможность констатировать также новое понимание религии в XXI в. Происходит сознательное переосмысление статуса верований и убеждений человека.

Духовное лидерство — это и лидерство в научных открытиях. «Если мы хотим принести счастье человечеству, обществу, отдельной личности, то мы должны осознать важность нравственной этики. Но пропагандировать ее нужно не с помощью религии, религиозной веры, но секулярными методами, в основе которых научные исследования и открытия»^[5]. Проект «Россия-2045», целью которого является стремление соединить духовные ценности и научные теории в ином мировоззрении, способен объединить будущее человечество, иначе нацеленное на будущее.

По выражению Г. В. Ф. Гегеля, духовную целостность общества определяет философия. В наше время мы имеем дело с проявлениями многоликой религиозности, единства в мировоззренческих позициях нет. Для России это еще и весьма «двусмысленная ситуация». По выражению А. Дугина, «русская философия быстро исчезла со сцены. То, что осталось от русской философии второй половины XIX и первой четверти XX вв., сумбурно непонятно и не интересно»^[6]. Возможно, это лишь вариант оценочного суждения, которое утратило в виду такой констатации, содержательный момент.

Российской действительности не отказать в «наполненности духом творчества»^[7], инициативы наукоградов (Бийск, Дубна и др.) и научных лабораторий. Обратим внимание на то, что не менее популярны сегодня академические городки, технопарки (частью которых являются бизнес-инкубаторы), ЗАТО.

Понятая как «процесс гармоничного развития духовных способностей человека» духовность не сводима к религии или отправлению культа. Это как раз гармоничное состояние внутренних установок и внешних условий, данных для реализации возможностей, в том числе и наукоемких.

Собрание современных текстов о духовности в изложении многочисленных духовных лидеров невозможно вне учета контекста, поэтому потенциал контекста стал принципом исследований. Мировоззренческие интенции авторов, которые занимают активную мировоззренческую позицию, не претендуя на роль духовного лидерства, сохраняют за собой влияние на умонастроения и убеждения. К числу тех, кто создает и принимает участие в строительстве духовного пространства современной России, можно отнести Ал. Проханова, А. Дугина, Г. Джемаля. Зафиксировано это было в явлении диалогизма XX в. Лексическое в XX в. стало лишь структурной данностью в веке XXI. Понимание как таковое, понимающая философия, понимающая психология рассматриваются в аспектах вневременного постижения смысла.

Многоликость высказываний современного мира тем и интересна, что прочтение реализует уязвимость человека в среде избранных потенциалов. Уязвимость в среде Другого, относительность бытия Иного, сопричастность разлому понимания в целом и в результате. Никакое измерение нельзя считать точным, именно такую позицию занимали когда-то Гейзенберг, Бор, Борн и физики-индетерминисты. Инвариантные подходы и методологические дискуссии конца прошлого столетия, по сути, воссоздавали ситуацию в науке, а сегодня это изменение представлений о духовности.

Контрольные вопросы и задания

• 1. Каковы были причины пересмотра отношения к таинственному в современном мире?
• 2. Какие точки зрения на проблему изучения эзотеризма наиболее популярны в нашем обществе?
• 3. В чем суть редукционистского подхода?
• 4. Назовите основные отличия нередукционистского подхода от иных подходов.

• [1] Верслуис А. Что такое эзотерика? Методы исследования западного эзотеризма // Государство. Религия. Церковь. В России и за рубежом. 2013. № 4 (31).С. 11−36.
• [2] Пивоваров Д. В. Духовность // Современный философский словарь / подобщ. ред. В. Е. Кемерова. Екатеринбург, 1998. С. 325.
• [3] Там же. С. 325.
• [4] Там же. С. 267.
• [5] Наука. Духовность. Образование. Институт тибетологии Намгьял в Гангтоке (Сикким, Индия) 20 декабря 2010 г. Встреча Далай-ламы XIV с основателем движения «Россия-2045″ Дмитрием Ицковым // Ежедневная интернет-газета"БРЯНСК.RU».
• [6] Дугин А. Г. В поисках темного Логоса (философско-богословские очерки).М" 2013. С. 29.
• [7] Пивоваров Д. В. Духовность // Современный философский словарь. С. 266.