Уловки собеседника. 
Основы журналистской деятельности

Собеседник всегда дает интервью из корыстных интересов. Одни получают за интервью деньги (см. приведенный выше пример с Филиппом Киркоровым), другим приятен интерес журналистов к своей персоне, третьи намереваются через СМИ распространить какие-то идеи и позиционировать себя соответствующим образом в публичном поле.

Журналист идет на интервью с вопросами, которые задали бы представители аудитории, будь у них возможность пообщаться с этим собеседником. Но собеседники в большинстве случаев отвечать на эти вопросы не намерены. По крайней мере, отвечать так, чтобы прояснить происходящее. И нередко возникает ситуация, когда ответ вроде бы произнесен, но информация, ради которой пришел журналист, не получена.

Чтобы ответить и одновременно не ответить и подать неправду так, чтобы она выглядела как правда, используют различные уловки. Применяют их и неосознанно, и целенаправленно. Существует даже так называемая «манипулятивная риторика», которая учит продавливать в разговоре свою точку зрения независимо от правоты говорящего^[1].

Далее представлены наиболее распространенные уловки, которые используются для манипулирования журналистами, а через них — и общественностью:

Первая уловка — смена темы. Эта уловка — в числе наиболее популярных. Собеседник утверждает, что для ответа на вопрос журналиста нужно вначале что-то еще рассказать. И начинает рассказывать то, что планировал заранее. В самом «тяжелом» случае интервью может свестись к лекции, которую прочитает собеседник, после чего скажет, что на продолжение разговора у него не осталось времени или сил или еще чего-нибудь. Журналист же останется с этим выступлением, которое никак не связано с подготовленными к интервью вопросами. Выход — перебивать лекцию и задавать свои вопросы, требовать на них ответа.

Особенно злоупотребляют этой уловкой политики и ученые. Первые используют журналиста как ретранслятора своих заявлений, вторые считают, что вопросы журналиста — не по делу, а что на самом деле важно, знают они сами. Ученые действительно лучше осведомлены о положении дел в какой-то сфере. Но что нужно аудитории данного СМИ, лучше знает журналист, то есть вы.

Немецкий журналист Кристиан Тиеле (Christian Thiele) рекомендует такие способы перебивания собеседника:

• • прямой — уловить момент, когда собеседник сделает паузу, и задавать свой вопрос;
• • непрямой — поднять руку и задержать дыхание, показывая, что вы хотите что-то сказать;
• • останавливающий — начать проговаривать окончание фразы за партнера, и когда он замолчит в недоумении, задать свой вопрос;
• • жесткий — перебить собеседника фразой «Уважаемый господин такой-то», после чего задать свой вопрос^[2].

Вторая уловка — использование абстрактных слов, под которыми каждый понимает что-то свое. Например, «свобода», «процветание», «справедливость», «благополучие». Нужно уточнять, что имеет в виду собеседник. Например, какое именно распределение бюджетных средств между гражданами он считает справедливым.

Преподаватель Института повышения квалификации работников телевидения и радиовещания Леонид Дмитриев разделяет все существительные по линии «конкретность — абстрактность» на четыре группы.

• 1) конкретное и единичное. Например, вы, уважаемый читатель, конкретный человек с именем и фамилией. Или тот дом, в котором вы живете;
• 2) общее и изображаемое. Например, дом, книга, человек, мужчина, женщина. Слова второй категории можно изобразить схематично. Например, «точка, точка, запятая, вышла рожица смешная». Если я скажу, что нарисовал лицо человека, со мной согласятся. Но если буду утверждать, что нарисован конкретный и единичный Иванов Иван Иванович, мне возразят;
• 3) общее и неизображаемое. Например, архитектура, флора, фауна, личность, рабочий класс. Соотнести с какой-либо картинкой или схемой эти слова невозможно;
• 4) необобщаемое. Сюда относятся философские категории, такие как время, пространство, масса, энергия, материя, скорость^[3].

Отсюда вывод — заставляйте собеседника объяснять свою точку зрения словами из первой или второй групп. Так будет понятнее и вам, и читателям. Если собеседник выкручивается, переводите его высказывания с абстрактного языка на конкретный и уточняйте: «Правильно я понимаю, что для благоустройства города надо вырубить все деревья на улице, где я живу?».

Третья уловка — связывание. Собеседник утверждает, что нечто произошло по какой-то причине, тогда как в действительности случившееся и названная собеседником причина никак между собой не связаны. Например, новый губернатор хвастается ростом урожайности в первый год своего правления, хотя подлинная причина этого — благоприятная погода. Следует не проглатывать такие утверждения (иначе аудитория может счесть их истинными), а уточнять, почему собеседник считает одно следствием другого. Чем больше уточняющих вопросов задаст журналист, тем нагляднее будет несостоятельность собеседника в приписывании себе чужих заслуг и навешивании на противников вины в том, в чем они не виноваты.

Нужно помнить древнюю поговорку «После этого — не значит вследствие этого» (лат. «Post hoc ergo propter hoc»). Например, если вы раскрыли эту книгу и в этот момент в вашей комнате перегорела лампочка, то перегорела она вовсе не из-за того, что вы раскрыли книгу. Те, кто считают иначе, придерживаются так называемого мифологического мышления, которое достаточно распространено. Например, студент успешно сдал экзамен, будучи одетым в определенный костюм. И после этого он начинает на другие экзамены ходить в этом же костюме, рассчитывая на его особенное воздействие.

Четвертая уловка — недобросовестное противопоставление, или «рога альтернативы». Эта уловка связана с нарушением второго закона логики — закона противоречия, согласно которому что-то одновременно может быть или «А», или «не А». Например, то, что у вас в руке, — или книга, или не книга. Но построить противоречие, к примеру, между книгой и чашкой нельзя. Одно с другим никак не связано, и нельзя утверждать, что если у меня в руке не книга, то чашка, и наоборот. Но сторонники сохранения принудительного призыва в Российскую армию регулярно заявляют: «Или призыв, или страна останется без армии». В действительности же отмена призыва вовсе не означает, что страна останется без армии. Армия всего лишь останется без призывников, которые, к слову, составляют менее половины ее численности. Так же ошибался Винни-Пух, когда летел на воздушном шаре к улью и напевал «Я — тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь». Альтернативой тучки является «не тучка», а не «не медведь».

Обычно выбор вынуждают делать из двух зол и убирают из вида прочие решения. Например, грабитель ставит жертву перед выбором «Жизнь или кошелек?», хотя есть другие решения — это убежать или дать грабителю отпор. На президентских выборах 1996 г. перед таким выбором была поставлена вся страна: голосуйте за Бориса Ельцина, или вернутся к власти коммунисты, и в магазинах снова будут пустые полки. Между тем голосовать можно было и за других кандидатов, помимо Ельцина и лидера коммунистов Геннадия Зюганова. Да и победа Зюганова вовсе не означала бы возврат в советский социализм. Но это еще одна логическая уловка — подмена тезиса.

Пятая уловка — подмена причины целью. После вопроса о том, почему что-то произошло как-то нехорошо, собеседник начинает рассказывать, что хотели сделать. Вместо того чтобы назвать и проанализировать причины неудачи, идут рассуждения о благих намерениях. Однако заявленная цель и реальный результат в действительности не связаны между собой никак, это вещи разного порядка. Например, Павел Санаев в автобиографической книге «Похороните меня за плинтусом» описывает, как бабушка издевалась над внуком, одновременно провозглашая любовь к нему смыслом своей жизни. Имейте в виду, цель можно и вовсе придумать задним числом, чтобы оправдать провал. Особенно часто так объясняют неудачи всевозможных преобразований и реформ.

Обращать внимание нужно не на цель, а на средства, которые используются. Если средства правильные, будет успех. Если нет — начинание ожидает неудача вне зависимости от того, что провозглашено в качестве цели.

Шестая уловка — подмена причины поводом. Причина — это то, что неминуемо вызывает осуществление события. Повод — то, что способствовало проявлению причины. Например, если начальник наорал на подчиненного, а у подчиненного случился инфаркт, то крик начальника был лишь поводом, но вовсе не причиной инфаркта. Это легко доказать: есть множество людей, у которых после крика начальника инфаркт не случается. Следовательно, причина инфаркта — что-то другое. Например, больное сердце подчиненного или излишняя впечатлительность.

Чтобы отличить причину от повода, нужно задаться вопросом: «Произойдет ли так же со всеми?» Если все студенты группы не смогли решить задачу, значит, причина — сложность задачи. Если не смогли решить задачу только некоторые студенты, значит, причина — их недостаточная подготовка. Если фирма уклоняется от уплаты налогов и в отношении ее директора возбуждают уголовное дело, то причиной возбуждения дела и вправду может быть неуплата налогов. Но если налоги не платят все, а наказать хотят одного, то причиной может быть, к примеру, политическая активность директора, а неуплата налогов — всего лишь повод.

Вспомните рассказ А. П. Чехова «Смерть чиновника». Можно ли назвать причиной смерти главного героя то, что он чихнул на лысину генералу?

Седьмая уловка связана с так называемой популярной индукцией. В логике существуют индуктивные умозаключения, когда вывод делается от частного к общему (противоположность — дедуктивное умозаключение, когда вывод делается от общего к частному). Например, опросив сто студентов университета и узнав, что все они курят, можно сделать вывод, что в этом университете курят все студенты или почти все. Индуктивное умозаключение всегда вероятностно. Может оказаться, что в этом университете из 10 тысяч студентов курят сто и мы как раз этих сто и опросили, т. е. доля курящих — 1%, а на самом деле почти никто из студентов этого университета не курит.

При популярной же индукции вывод делается на основе заведомо малого количества объектов. Например, собеседник утверждает, что политик не выполнил своих обещаний, и в качестве примера приводит обещание, которое тот не выполнил. Но если предвыборных обещаний было десять и девять из них выполнены, а вот это одно — нет, представлять такого политика как обманщика избирателей — некорректно. Чтобы избежать этой уловки, нужно хорошо владеть материалом беседы. Тогда можно сразу же напомнить про девять выполненных обещаний и попросить собеседника это прокомментировать.

Встречается в интервью и прямая ложь, когда собеседник называет неправильные цифры или ссылается на несуществующие факты. Чем лучше подготовился журналист, тем больше шансов поймать обманщика. Иначе либо собеседник введет в заблуждение не только вас, но и вашу аудиторию, либо знающая часть аудитории увидит эту ложь и сочтет вас за дурака, которому повесили лапшу на уши. К сожалению, журналист обычно ограничен и во времени подготовки к разговору, и в доступе к цифрам, которыми будет оперировать собеседник. Остается надеяться только на сообразительность и на здравый смысл.

Восьмая уловка — подмена тезиса в процессе разговора. Первый закон логики требует, чтобы предмет беседы оставался неизменным во время всего обсуждения. Недобросовестный же собеседник может, к примеру, упомянуть, что его оппонент выступает за строительство дорог, а затем напомнить, что дороги активно строил Гитлер. После этого оппонента начинают критиковать за то, что он собирается управлять страной так же, как управлял Гитлер, хотя оппонент этого вовсе делать не собирался.

Некоторые собеседники демонстрируют в ходе интервью признаки шизофрении — раздвоения сознания, когда что-то одновременно, по их словам, и так, и не так. К примеру, высокопоставленный чиновник из Минобороны в начале 2000;х годов в интервью заявлял журналисту, что сокращение срока службы по призыву с двух лет нежелательно, так как два года — минимальный срок для подготовки боеспособного солдата. Спустя несколько абзацев текста этот же чиновник на вопрос, почему солдата посылают в Чечню уже спустя полгода после призыва, отвечал, что полгода—достаточный срок для подготовки призывника к участию в боевых действиях.

Девятая уловка — неправомерное обобщение. Это использование слов и фраз «практически», «почти», «в целом», «в общем» и подобных им. Например, собеседник может утверждать, что дом «почти построен», мост «почти отремонтирован», а уголовное дело «почти расследовано». Из этих слов журналист должен сразу же сделать два вывода.

• 1. Работа, которую собеседник пытается представить как завершенную, в действительности не завершена.
• 2. Разрыв между тем, что сделано, и тем, что должно быть сделано, может оказаться сколь угодно огромным. Не исключено, что в действительности сделано лишь 50% необходимого. Или 5%. Или 0,5%.

Такие слова как «почти», должны действовать на журналиста как красная тряпка на быка. Можно не стесняться перебивать собеседника и уточнять: «Вы сказали, что дом почти построен. Что еще осталось построить? Сколько времени это займет? Сколько денег потребуется?» Если же вы проглотите эту фразу, собеседник может записать очко в свой актив. Потому что у читателя создастся впечатление, что проблема решена на 90 или 99%, хотя на самом деле все далеко не так.

Еще один контрприем — самому обобщить утверждение и заставить собеседника отыгрывать назад. Например, на заявление, что «дом почти построен», может последовать вопрос: «Туда уже можно заселяться?».

Десятая уловка — упущение действующих лиц. Собеседник ссылается на неких людей, которые разделяют его точку зрения, не называя, кто это конкретно. Например: «Все умные люди понимают, что это надо делать так», «Каждый человек, который любит свою родину, считает это правильным». Журналисту необходимо уточнить, кто именно поддерживает собеседника, и почему он так решил.

Если журналист хорошо владеет темой, можно привести контрдовод, что некие люди, которых нельзя счесть неумными, поступают иначе. На возражение же, что «исключение лишь подтверждает правило», хорошо ответить еще несколькими примерами, подводя собеседника к тому, что исключение — он сам.

Одиннадцатая уловка — переформулирование вопроса. Собеседник проговаривает вопрос журналиста, меняя формулировку на более удобную для себя, чтобы затем ответить на этот новый вопрос, а не на вопрос, который был задан. Журналист же оказывается в ситуации, когда ответ вроде бы и есть, и нет.

Контрприем — задавать повторно этот же вопрос слегка другими словами, чтобы у собеседника не было повода сказать, что на этот вопрос он уже отвечал. Можно взять часть вопроса, от которой собеседник уклоняется, и сфокусироваться на ней.

Еще один контрприем — прямо заявить собеседнику, что он уходит от ответа. Главное — добиться хорошего, годного к публикации ответа собеседника, а не формального, когда ответ вроде бы есть, но по сути не сказано ничего.

Двенадцатая уловка — ссылка на недопустимость вопроса. Собеседник объявляет вопрос журналиста неправомерным. Например, при вопросе об упущенных из-за какого-то решения возможностях принимается рассуждать о том, что история не знает сослагательного наклонения. Или на вопрос, как бы он поступил, если бы был президентом, может последовать ответ, что пока он не президент и отвечать за президента не вправе.

На пресс-конференции, в отличие от интервью, вопрос обычно позволяют задать только один раз. Этим пользуются ньюсмейкеры и вместо ответов на вопросы журналистов делают свои заявления. Если журналист не хочет, чтобы его вопрос остался без ответа, нужно в тот момент, когда собеседник готовится перейти к вопросу следующего журналиста, крикнуть на весь зал: «Вы не ответили на вопрос!» или «Почему вы не отвечаете на вопрос?» Есть шанс, что ньюсмейкер смутится и скажет что-то по делу. Если на пресс-конференции журналистам дают микрофон для вопросов, не спешите возвращать микрофон, пока ньюсмейкер не ответит на ваш вопрос.

Следует помнить, что недопустимым вопрос является только по мнению собеседника. По мнению журналиста и его аудитории, вопрос более чем допустим, и ответа на него добиваться нужно. Способы — задавать этот же вопрос другими словами или самому проговаривать ответ и вынуждать собеседника его опровергать. Например, перечислить возможности, которые могли быть упущены, причем заведомо расширить их перечень. Собеседник начнет его сужать, и это тоже будет ответом.

При отказе отвечать на вопрос можно упрекнуть собеседника в недостаточной компетентности или отсутствии гражданской позиции. Нужно сыграть на самолюбии, и если провокация удастся, то ответ журналист получит.

• [1] Например, Бредемайер К. Черная риторика: Власть и магия слова. М.: АльпинаПаблишер, 2011.
• [2] Thiele Ch. Interviews fuehren. Konstanz: UVK, 2009. C. 54.
• [3] См.: Дмитриев Л. А. Законы творчества. M.: ИПК, 2006. С. 23—24.