Большевистское правление в России

Режим Ленина.

Большевистский переворот 25 октября 1917 г. направил страну в сторону от демократии. Линия Временного правительства, которое получило легитимность от царя и Государственной думы, линия на созыв Учредительного собрания, провозглашение демократической республики парламентского типа была прервана. Большевистское правительство России — Совет народных комиссаров (СНК) — было образовано декретом другой не легитимной власти — И Всероссийского съезда советов и состояло только из представителей большевиков. Если в режиме Временного правительства мы обнаружили лишь некоторые черты охлократии, то режим Совета народных комиссаров был собственно охлократическим.

«Октябрьский переворот — узкопартийный политический заговор с целью низложения легитимного правительства и узурпации власти большевиками. Упирая на бланкизм, подстегивание истории, раздувание пожара мифической мировой революции, большевики сделали все, чтобы свести на нет реальнейший шанс либерально-парламентского эволюционного пути российского странового развития. Не находя в рамках такого пути для себя достойной властной ниши, большевики инспирировали красногвардейский мятеж, явочным порядком, насильственно сместили кабинет министров, самозвано объявили себя народным правительством».^[1]

Важно понимать, что режим большевиков представлял далеко не всю Россию. Более того, большевики приступили к реализации своей программы построения коммунизма, практически не имея союзников. Лишь до середины 1918 г. их поддерживали левые эсеры — группировка, отколовшаяся от Партии социалистов-рсволюционеров, которая в целом выступала принципиальной противницей большевизма. Такими же противниками большевиков оказались буквально все партии России: октябристы, прогрессисты, кадеты, народные социалисты, национальные партии Прибалтики, Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, Туркестана, практически всех национальных окраин бывшей Российской империи. Даже собственная партия — РСДРП, из которой вышла фракция большевиков, выступала против их теории и практики.

Если взять сложную социальную структуру российского общества, то и здесь большевики, исходившие их классовой теории, оказались перед лицом многих проблем. Как «партия» рабочего класса большевистская фракция должна была в своей государственной политике исходить из интересов именно рабочих. А как удовлетворить интересы других классов и социальных групп: крестьян, которые составляли 85% населения России, ремесленников, торговцев, предпринимателей? Какую линию строить по отношению к таким влиятельным социальным группам, как разночинная гуманитарная интеллигенция, дворянство, люди искусства, как инженернотехнические кадры столь необходимые для модернизации страны?

Прежде чем было создано первое большевистское правительство и приняты всем теперь хорошо известные первые декреты, Петроградский Военно-революционный комитет, фактически руководивший вооруженным восстанием, закрыл семь ведущих небольшевистских газет России: «День» — орган умеренных социалистов, «Речь» — газету либерально-демократически настроенной интеллигенции, «Новое время» (самая крупная вечерняя газета), «Вечернее время», «Русская воля», «Народная правда»; «Биржевые ведомости», осуждавших захват власти большевиками,.

Первые декреты СНК о мире, о земле и о рабочем контроле, подписанные его председателем В. И. Лениным, носили нереалистический и популистский характер, были направлены не на стабилизацию политической обстановки, консолидацию общества, развитие промышленности, сельского хозяйства и торговли, а, единственно, на укрепление власти большевиков.

Действительно декрет о мире не был соглашением воюющих сторон, он не являлся даже соглашением одной воюющей стороны — Антанты, так не был принят правительствами стран, втянутых в войну. Фактически он стал лишь декларацией, призывом к «демократическому миру без аннексий и контрибуций», но, как известно, страны Антанты и Тройственного союза и их правительства как раз и вели войну за расширение «жизненного пространства», завоевание или удержание мировое господство. Дальнейшие действия Ленина просто не укладываются в нормальную логику. После декрета о мире, повторим, не принятого ни одним из воевавших правительств, СНК объявляет одностороннюю демобилизацию и другим своим декретом о земле обещает бесплатную раздачу земли. Солдаты, призванные из деревни, массами, часто с оружием в руках покидают фронт, оставляя неприкрытыми огромные территории России перед лицом до зубов вооруженного противника, который, воспользовавшись ситуацией, захватил территорию площадью около 1 млн. кв.км., территорию, на которой до войны проживало 26% населения, производилось 75% угля и железа, 32% сельскохозяйственной и 23% промышленной продукции России. Вооруженные солдаты и офицеры направляются в города и села и, реагируя на агитацию тех или иных политических сил, создают вооруженные отряды для междоусобной войны. И гражданская война не замедлила начаться.

Таким образом, вместо позиционной войны со сравнительно небольшими потерями и большими шансами на победу, Россия при большевиках получила позорный сепаратный мир с Германией, противоречащий ранее заключенному договору с Великобританией и Францией, аннексию огромной территории (800 тыс. кв.км.) с уплатой громадной контрибуции (6 млрд, марок) и в довершении к этому, еше и гражданскую войну, в которой погибло около 15 млн. россиян, была развалена экономика и инфраструктура страны, из-за которой в стране оказалисьмиллионы беспризорников, десятки миллионов неграмотных и безработных. Вот каковы реальные последствия так широко разрекламированного большевиками ленинского декрета и мире.

Декрет о земле наделил каждую крестьянскую семью небольшим отрезком в две-три десятины земли, которая была реквизирована из фондов царских, помещичьих и монастырских земель и передана для перераспределения деревенским местным властям. Деревенские власти, верные привычке равного дележа «по числу едоков», распылили крупные земельные наделы, а крестьяне растащили и разобрали сельскохозяйственную технику. Если крупные хозяйства были нацелены на производство товарного хлеба, в том числе на поставки его на мировой хлебный рынок, где именно Россия, поставлявшая 11 млн. тонн зерна в год, диктовала цены, то мелкие крестьянские хозяйства ставили своей задачей лишь прокорм собственной семьи. Таким образом, внешне довольно демократичный и привлекательный для нижних слоев народа декрет о земле отбросил Россию с завоеванных позиций на мировом рынке и лишил ее единственной возможности получения валюты, на которую она приобретала передовую сельскохозяйственную технику, высокопроизводительные станки и машины для промышленности и транспорта. Экономический эффект от ленинского декрета о земле получился таким, как если бы в наши дни Россию лишить нефти, природного газа и получаемой от их поставок за границу валюты. Именно резкое уменьшение излишков зерна у крестьян и их нежелание за бесценок сдавать их государству, с одной стороны взвинтило цены на хлеб внутри страны, с другой — заставило большевистское правительство искать выход в продразверстке — почти полном насильственном изъятии зерна у крестьян. Впрочем, и эта драконовская мера не решила проблему снабжения хлебом городов: городская Россия всю гражданскую войну жила впроголодь. После войны в 1921 г. разразился массовый голод, унесший миллионы жизней как в городах, так и в деревнях.

Декрет о рабочем контроле также был декларативно-популистским и абсолютно неприемлемым с экономической точки зрения. Действительно, передав контроль над производством заводским и фабричным комитетам, избранным из числа рабочих и служащих предприятий, СНК фактически нарушил организацию производства и управления ими. Плохо разбиравшиеся в экономике, финансах, конкретных торговых операциях, направленных на производство определенных товаров рабочие часто саботировали решения правления, вольно или невольно тормозили производство, вывоз и продажу товаров, что вело к недополучению зарплаты, новому недовольству работников. Производственные и товарные циклы замедлились многие производства и коммуникации, в том числе банковская и почтовая система, железнодорожное сообщение встали.

В дальнейшем введение рабочего контроля над производством было усугублено в июне 1918 г. национализаций всех предприятий с капиталом более 500 тыс. руб. и в 1920 г. — национализацией практически всех производств, кроме кустарно-ремесленнических.

Первый удар режим Ленина получил, когда были опубликованы результаты первых свободных и демократических выборов в Учредительное собрание. С подавляющим преимуществом победу одержала Партия социалистов-революционеров, получив 370 мест из 707, их союзники меньшевики получили 16 мест, кадеты — 17. Большевики, несмотря на то, что в период предвыборной кампании находились у власти и, как могли, использовали свой административный ресурс, завоевали только 175 мест, их союзники левые эсеры получили еще 40 мест. Остальные небольшие партии и беспартийные кандидаты вместе получили 80 мест.^[2] Таким образом, большевики получили менее 25% голосов, что составляет фактически ту же долю (с учетом политизации общества и левого синистризма партийной системы), что и сегодня получает на думских выборах КПРФ. Вместе с союзниками левыми эсерами большевики контролировали только 30% парламентских мест и ни одно из их предложений не находило отклика большинства Учредительного собрания. В таком случае, разумеется, в демократической политической системе демократически мыслящие политики уходят в отставку, оставляя правительственные места победившей партии. Но большевики и тут проявили свой антидемократизм и «большевистское» упорство. Они покинули заседание, разогнали Учредительное собрание, а демонстрации в его поддержку, организованные в разных городах России, расстреляли. Сколько было сказано гневных большевистских фраз с осуждением Кровавого воскресения и Ленского расстрела — действительно антидемократических и преступных актов против своего народа царского режима, правившего более трехсот лет. Однако сами большевики же уже на третий месяц своего правления совершили чудовищное преступление против демократии.

Помятуя свое поражение на выборах и используя положение правящей партии, большевики в дальнейшем постоянно преследовали и уничтожали представителей любых небольшевистских партий, сначала «буржуазных», как противников социализма, затем социалистических, как противником коммунизма, затем анархистских и даже анархо-коммунистических, как неверных и неправильных последователей марксистского и ленинского понимания коммунизма.

В первой советской конституции, принятой 10 июля 1918 г., ничего не говорилось о руководящей роли коммунистической партии, официально не запрещались другие политические силы, но вводилось понятие «лишенец» — гражданин (и целые социальные группы), лишенный политических прав как противник коммунизма.

В течение гражданской войны (1918;1921) Ленин проводил политику «военного коммунизма», которая все далее уводила страну от демократии в направлении охлократии и тоталитаризма. Целью политики военного коммунизма был непосредственный, то есть без всякого переходного периода (на чем настаивали основатели и все последователи марксизма) переход к коммунистическому, то есть безденежному, по потребности распределению продуктов. Ленин и Троцкий, оправдывали свой курс условиями военного времени, огромной инфляцией, мгновенно обесценивавшей любые банкноты и нехваткой буквально всех необходимых продуктов. Политика военного коммунизма, при которой заводы фабрики, транспорт, сельское хозяйство, работавшие по коммунистического принципу, то есть, производя продукцию не для продажи на рынке, а для непосредственного распределения ее государством, были совершенно дезориентированы полным отсутствием каких-либо экономических показателей: качества и стоимости продукции. Гнали только количество, в первую очередь то, что требовалось для нужд войны, для разгрома «классового врага». Все, что производилось, сразу же изымалось государством и распределялось в соответствии его политическим курсом: сначала для нужд фронта, затем для партии, государственных органов и, прежде всего, — для репрессивных служб и только в последнюю очередь — для рядовых потребителей.

В условиях гражданской войны и «вражеского окружения» резко снижается роль съездов советов, как широких всенародных собраний представительной демократии и их исполнительных органов — Всероссийских центральных исполнительных комитетов (ВЦИК). Вообще функции советов всех уровней сначала дублируются, а потом просто подменяются параллельными партийными органами. Партия большевиков, ссылаясь на сложные условия военного времени, все менее слушает «голос масс» и все более погрязает в насилии. А когда у большевиков были простые условия, если они строили свое «царство труда» вопреки здравому смыслу и наперекор всем политическим силам? В это же время замирает работа профсоюзных и вообще любых общественных организаций, кроме большевистских. Именно во время гражданской войны, уничтожая любых несогласных, большевистская партия становится главной руководящей силой и «нового советского государства», и «нового социалистического общества», и «новой красной армии».

Ведущую роль в государственных структурах начинают играть репрессивные органы. Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), созданная по предложению члена ЦК партии большевиков Ф. Э. Дзержинского как орган расследования «контрреволюционного саботажа» с правом лишения имущества и хлебных карточек быстро присвоила себе право суда и расстрела (напомним, что в царской и демократической России смертная казнь была отменена). Расстреливали не только «пойманных на месте преступления», но и их родственников и просто ни в чем не повинных заложников из «буржуйских элементов». До сих пор не известно количество жертв красного террора во время гражданской войны.

Конквест в книге «Большой террор» называет число жертв ВЧК в 1917 — 1922 гг. в 140 тыс. человек.^[3][4]

Но для того, чтобы партия успешно играла свою «руководящую и направляющую роль», следовало саму партию подчинить «идее строительства коммунизма» и воле вождей.

После гражданской войны на X съезде большевистской партии, (март 1921 г.) Ленин, который всю свою партийную жизнь был ярым фракционером и раскольником РСДРП, выступил за единство рядов новой партии, созданной под его руководством — Всероссийской коммунистической партии большевиков {ВКП (б)}. Решением съезда любая фракционная деятельность в ВКП (б) запрещалась, фракционеры подлежали исключению из партии. Так как партия стала единственной, фактически государственной организацией, то се решения фактически становились государственными решениями. Решение о единстве рядов надолго определило стиль и методы (формально — «демократический централизм», а фактически антидемократические) не только внутрипартийной борьбы, но и производственной, общественной и вообще любой деятельности в СССР.

На том же X съезде ВКП (б), учитывая полную дезорганизацию экономики, Ленин от политики «военного коммунизма» переходит к «новой экономической политике» (НЭП). НЭП заменила продразверстку, то есть полное обирание крестьянства продналогом, то есть натуральной, как при феодализме, платой продуктами сельских тружеников в пользу государства. НЭП, не дала «эксплуататорским классам» — «лишенцам» политических прав, но допускала частную собственность и определенную экономическую свободу. Но НЭП не означала демократизацию режима Ленина, приглашение большевиками других партий к участию в политическом процессе, тем более НЭП не означала отход Ленина от классовой политики, от построения политической системы «диктатуры пролетариата». Суть НЭПа не в.

V, о 201 «.

«перемене всей нашей точки зрения на социализм», а в экономической легализации многоукладное™ российского хозяйства в послаблении крестьянству с одновременным преобразованием всего народного хозяйства в социализм. «Послабления», подчеркнем, касались только экономической сферы; в политической области НЭП означала прежнюю линию на уничтожение классовых врагов.

В стране был установлена классовая диктатура пролетариата, которая при режиме Ленина приобрела форму диктатуры партии.

В 1922 г. Ленин своеобразно разрешил проблему самоопределения народов России, создав Союз советских социалистических республик (СССР) из РСФСР, Украинской, Белорусской и Закавказской социалистических республик на принципах диктатуры пролетариата. Организация власти, согласно конституции 1922 г. в каждой республике была построена, как и союзе в целом, как диктатура республиканской компартии, под властью диктатуры ВКП (б). Поэтому в дальнейшем союз только пополнялся новыми «союзными» республиками, но формально провозглашенный суверенитет «вплоть до отделения» ни одной из республик не был реализован вплоть до распада союза в 1991 г.

Важную роль в системе власти Советской России стала играть коммунистическая идеология. Идеологическую доктрину ВКП (б) теперь должны были изучать (разумеется, и следовать ей) не только члены партии и работники ВЧК, но и военнослужащие красной армии, все государственные служащие, рабочие на производстве, даже крестьяне для которые специально создавались избы-читальни. Государственные кампании по ликвидации неграмотности также служили идеологическому обучению и внедрению в массовое сознание идей коммунизма.

В условиях сплошного светского образования, ибо Ленин отделил «церковь от государство и школу от церкви», почти поголовное идеологическое обучение приобрело еще и характер борьбы с «враждебной, ненаучной» церковной доктриной. Провозглашенный Лениным лозунг «воинствующего атеизма» часто на практике означал не только моральное унижение, но и физическую расправу над священниками и разграбление церквей и монастырей.

Таким образом, при режиме Ленина в обществе, в партии и в государстве были созданы все условия для узурпации и сосредоточения власти в одних руках, для прихода диктатора.

Режим Сталина. Современные политологи для определения сущности режима Сталина и подобных ему диктаторских режимов пользуются понятием «тоталитаризм». Классическое определение тоталитаризма дали К. Фридрих и З.Бжезинский. По их мнению, тоталитарный режим включает следующие признаки:

• -охватывающая все жизненно важные стороны человеческого бытия развернутая идеология, которой должно быть привержено все население. Эта идеология нацеливает всех на определенное, конечное состояние общества;
• — возглавляемая одним человеком единственная массовая партия, чье ядро безраздельно предано идеологии; партия, которая либо стоит над бюрократической государственной организацией, либо неразрывно слита с ней;
• -система террористического полицейского контроля, поддерживающего партию и осуществляющую надзор за ней самой в интересах ее лидеров и систематически использующую при этом современную науку и, особенно, психологию;
• -технологически обусловленный и почти полный контроль партии над средствами массовой коммуникации;
• -аналогичный почти полный контроль над средствами вооруженной борьбы;
• -централизованный контроль и руководство всей экономикой посредством бюрократической координации ее ранее независимых составных частей, как правило, распространяемый на большинство других общественных организаций и групп.²⁰

Режим Сталина не сразу проявил себя как откровенно тоталитарный. Сначала Сталин продолжал «нэповскую» политику Ленина на экономическую либерализацию и укрепление политической власти ВКП (б). В первые годы своего правления Сталин столкнулся с мощной и разнородной оппозицией. С более левых, чем сталинские позиций сразу выступил Троцкий, а затем (в 1926 г.) — также Зиновьев, Каменев, Радек, Преображенский, Серебряков, Пятаков, Сокольников, Антонов-Овсеенко и др. С более правых позиций критиковали Сталина Бухарин, Рыков, Томский и др. ведущие большевики. В РКП (б) даже существовала группа «демократических централистов» (лидер — Сапронов). Но вся эта критика, в том числе с позиций «демократического централизма» вовсе не означала демократизацию партии или общества, а указывала на провалы политики большевиков, их неспособность предложить стране реалистичную и демократическую политику, устраивавшую большинство населения и направившую Россию по пути модернизации.

Сталин сразу показал, что его режим будет еще более жестким, чем ленинский. В партии были прекращены дискуссии, составляющие суть внутрипартийной жизни любой демократической организации и проведена чистка. По новому уставу ВКП (б) принятому сразу после смерти Ленина (1924) функции Центральной и местных контрольных комиссий заключались в сохранении «единства рядов партии», беспощадной борьбе против группировок и фракций внутри партии, в контроле и своевременном избавлении от идеологически вредных и морально неустойчивых членов партии. После укрепления режима Сталина была проведена массовая чистка ВКП (б). За 1933;1934 гг. было исключено из партии 18%, как отмечалось «классово чуждых и враждебных, двурушнических элементов, пытавшихся сорвать дело и политику партии». Еще 15% «чуждых и враждебных» членов вышли из партии добровольно. Партии теперь было на кого свались вину за свои ошибки и провалы.

Сталин завершил «дело Ленина» по построению в СССР тоталитарной политической системы. По Сталину (1926) именно партия, вооруженная коммунистической доктриной, а не государство занимает центральное место и играет главную роль в построении коммунизма. Другие элементы политической системы: советы, репрессивные органы, профессиональные союзы, колхозы и совхозы, молодежные, женские и другие организации, • включая творческие союзы, занимают полу периферийные позиции и играют роль передающего сигналы управления звена от партии к массам, занимающим периферийные позиции и играющим пассивную роль. Чтобы активизировать и мобилизовать массы на построение коммунизма, партия создает программу и разрабатывает план, то есть служит мозговым центром всей политической системы. Чтобы^[5]

мобилизовать на массы, партия использует полупериферийные организации, которые играют роль, как выразился Сталин, «рычагов и приводов», образующими вместе с партией «механизм» диктатуры пролетариата, механизм, посредством которого партия управляет страной. При этом под «рычагами и приводами» Сталин понимал:

• -профсоюзы с их разветвлениями «в виде целого ряда производственных, культурных, воспитательных и иных организаций»;
• -советы с их разветвлениями «в виде административных, хозяйственных, военных, культурных и других государственных

организаций»;

— кооперация всех видов, основным видом которой после «сплошной коллективизации» стали колхозы;

У 203.

— коммунистический союз молодежи.

Как следует из теории партийных систем однопартийные политические системы не возникают органическим образом в ходе исторического, эволюционного развития как двухи многопартийные. Они могут быть образованы революционным путем, только с помощью насилия одного класса над другими общественными группами или одной нации над другими этническими группами, путем уничтожения всех политических партий, кроме правящей. В этом случае гражданское общество не формирует на выборах государственные органы и не контролирует их деятельность. Оно полностью поглощается государством, которое само является лишь орудием партии, захватившей власть. На месте граждан гражданского общества, знающих свои права, свободы и ответственность образуются массы, получающие элементарный набор благ от государства, действующего по прямым указаниям партии. При этом каждый несогласный в любой момент может быть лишен членства в партии (а также работы, жилища), которое означает не только политическую, но, часто, и физическую смерть. Партия в однопартийной системе не располагается между гражданским обществом и государством (как в демократической политической системе) и не является их коммуникатором. Единственная и навсегда правящая партия уничтожает гражданское общество и становится диктатором государства и единственным руководителем и организатором масс. Выборы и участие граждан в политическом процессе превращаются в фарс?⁰⁴

Инфраструктура однопартийной политической системы состоит из чрезвычайно жестких и односторонних связей, направленных от партии через «приводные ремни» государственных и общественных организаций к массам. Такая жесткая сверхцентрализованная структура, конечно, не создана для осуществления интересов и нужд индивидов или отдельных социальных групп, но она довольно эффективно может служить достижению единственной поставленной партией для всех цели: например, построение коммунизма, фашизма, национального социализма, сохранение.

^J0J — Сталин И. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е. M., 1953, с. 122−126. ^гм — см. Исаев Б. А. Теория партий и партийных систем. М., 2008. с.290−292.

единоличного правления или победа в войне. Если массы верят в осуществимость этой цели — однопартийная система (если отвлечься от морально-этических проблем) работает весьма эффективно. Но как только массы перестают верить в конечную цель, поставленной партией и изображают «марш на месте», система разваливается как карточный домик. Именно это и произошло с партийно-политической системой Италии в 1944 г., Германии в 1945 г. и СССР в начале 1991 г.

Схема 16. Однопартийная система (на примере партийно-политической системы СССР).

При режиме Сталина именно партия представляла собой центр политической системы диктатуры пролетариата, ее генератор, питающий ее идеями «построения коммунизма в отдельно взятой стране», задающий направление движения всей системе и обществу в целом, поэтому и партийные методы руководства автоматически приобретали государственный статус и переносились на общество. Уже в 1920;е гг. был свернут общественный дискурс по поводу путей дальнейшего развития, и всем слоям навязывалась только большевистская позиция. Это вело не к установлению гражданского консенсуса, а к разделению общества на «своих», «попутчиков» и «врагов». При этом даже «свои», то есть классово близкие уголовные преступники считались менее опасными, чем политические противники большевизма. Вторая линия разделяла общество на членов большевистской партии, которые получали искусственные преимущества (получение образования, карьерный рост, прощение ошибок и недоработок и т. д.) и «всех остальных», среди которых особенно трудно выживалось бывшим или действительным членам небольшевистских, в первую очередь, «буржуазных» партий.

Для успешной работы создававшейся тоталитарной политической системы были необходимы особые кадры, то есть профессиональные управленцы — члены партии, более или менее знавшие теорию построения коммунизма, которые на любом посту будь то в профсоюзе, комсомоле, колхозе, карательных органах или Верховном совете могли бы на практике осуществлять руководство в соответствии с «линией партии», мобилизовывать людей на претворение в жизнь «решений партии». Из таких «кадров партии» Сталин и создал не только управляющий, но и правящий слой — номенклатуру. Как отметил М. С. Вослснский «вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров. Глава аппарата Сталин изобрел номенклатуру. Изобретение Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию;… изобретение Сталина было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим».

НЭП, смягчив отношение партии к крестьянству и более или менее накормив России, не решила главной задачи — вывоза товарного зерна и получение валюты для модернизации. В начале 1928 г., несмотря на хороший урожай, крестьяне поставили государству всего 300 млн. пудов зерна, на 130 млн. пудов меньше, чем в предыдущем 1927 г. Экспортировать было нечего.⁰⁶

Учитывая провалы в экономике и успехи в укреплении своей власти внутри партии, Сталин решил, что пора сворачивать НЭП и переходить .к политике ускоренной, пусть даже насильственной модернизации. «История старой России, — констатирован он, — состояла… в том, что ее непрерывно били за отсталость… За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную… Хотите…, чтобы наше социалистическое отечество было убито и чтобы оно утеряло свою независимость… Если этого не хотите… должны в кратчайший срок ликвидировать… отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства… социалистического хозяйства».^[6][7][8]

Так как при большевиках вся социально-политическая, да и экономическая энергия уходила сначала на борьбу с нсбольшевистскими партиями, а потом на внутрипартийную борьбу, а Россия, что называется «засиделась на старте модернизации» и за 1917 — 1927 гг. не двигалась вперед, то было принято решение об ускоренной модернизации индустрии, сельского хозяйства и культуры. Большевистская программа индустриализации промышленности, коллективизации сельского хозяйства и культурной революции нс имела под собой реальной основы и, тем более, хоть какого-то общественного согласия. «Вопрос темпов промышленного роста решается с помощью человеческой воли» — так обосновывал эту программу сталинский плановик Струмилин. Большевики умели навязывать свою волю народу. Для своей сверхиндустриализации они нашли следующие источники:

• -займы у населения, означавшие снижение жизненного уровня широких слоев общества;
• -режим строжайшей экономии, означавший нс повышение жизненного уровня населения во время индустриализации;
• -использование энтузиазма трудящихся, «создающих новый строй»; -сверхэксплуатация села с перегонкой средств из аграрного сектора в индустриальный, означавшую снижение уровня жизни сельских жителей;
• -милитаризация труда, создание трудовых армий, означавшее не только снижения уровня жизни, но и резкое снижения уровня комфорта и нравственную деградацию тружеников, согнанных на «великие стройки коммунизма»;
• -репрессии, означавшие, что сталинская индустриализация вовсе не означает развитие демократии, а как раз наоборот.²⁰⁸

Еще более недемократично и, тем более, не экономическими, а принудительными, внеэкономическими методами с применением прямого насилия шла коллективизация деревни. В 1928;1929 г. заготовительная кампания проходила с применением штрафов и угроз «посадить в тюрьму» за отказ крестьян продавать зерно по установленным государством диктатуры пролетариата ценам в три раза ниже рыночных. Тем не менее, заготовительная кампания своей цели не достигла.

В 1930 г. «по воле партии» был разработан график коллективизации, и уже летом того же года было экспроприированного у 5 млн. раскулаченных крестьян имущества на 400 млн руб. и передано создававшимся колхозам. В ответ на форсированную коллективизацию крестьяне начали массовый забой скота — так называемую «самоколлективизацию». Неумелое хозяйствование в колхозах, отсутствие кормовой базы, мощностей и опыта повлекли за собой массовый падеж коллективизированного скота. Поголовье крупного рогатого скота за период массовой коллективизации (1928;1932) сократился с 60 млн. до 33,5 млн. голов, лошадей с 32 млн. до 17 млн. голов. Неумелое хозяйствование и снижение мотивации при коллективном труде в отличие от работы «на себя», вообще снижение ответственности при работе в коллективном хозяйстве, постоянное ожидание подсказки и помощи от вышестоящих органов привело к резкому падению урожайности, продуктивности и эффективности колхозов.

Результатом такой индустриализации деревни стал массовый голод, разразившийся в 1932 г. Отличие его от голодов дореволюционной России заключалось в том, что он поразил наиболее плодородные регионы СССР: Украину, Северный Кавказ, Черноземье, Поволжье и Западную Сибирь. Это говорит о том, что причина голода, была не только в недороде, но, главное, в глубоко ошибочной политике массовой коллективизации сталинского режима.^[9][10]

Для чего нужна была большевикам коллективизация села? Основное преимущество колхозного строя — возможность администрирования, перераспределения продукции, государственного командования, позволявшее концентрировать произведенную продукцию в руках государства и решать государственные задачи финансирования индустриализации, «построения коммунизма», порой никак не связанные с.

нуждами крестьян.

Параллельно с «осуществлением программ партии» по ускоренной модернизации страны нарастали сталинские репрессии. 1936;1940 гт. вошли в историю страны как годы «большого террора». Прямой террор, то есть устрашение и уничтожение своих политических противников большевики применяли и раннее, при режиме Ленина. Сталин не только продолжил эту линию Ленина, но и придал террору массовый характер. Кроме того, он создал целую систему «дисциплины труда» — систему внеэкономического террористического принуждения. Согласно Постановлений СНК, ЦК КПСС и ВЦСПС, принятых в 1936;1940 гг. за опоздание на работу на 20 минут работник немедленно увольнялся, несоблюдение стандартов качества приравнивалось к вредительству, а за сбор колосков на колхозном поле можно было угодить в тюрьму. О какой сталинской или социалистической демократии можно говорить, если партия рабочих и рабочий профсоюз утверждают подобные постановления, если действует не закон, а решения государственных, партийных и профсоюзных органов, если партия и профессиональные союзы борются не за улучшение условий труда и повышение заработной платы, а за устрашение и закабаление работников?!

Сталин придал террору не только массовый, но и постоянно усиливающийся характер. Он обосновал теорию усиления классовой борьбы по мере построения социализма, согласно которой по мере достижения успехов в «социалистическом строительстве» ярость и сопротивление «классовых врагов» нарастает. Следовательно, в социалистическом, как переходном к коммунизму обществе, государство, конечно, будет отмирать, как учили Маркс и Ленин, но должно, по Сталину, «отмирать путем укрепления». Укреплять государство, по Сталину, означает — наращивать количество и численность репрессивных органов, поддерживать в обществе с помощью постоянного террора обстановку страха и подозрительности.

Режим Сталина обрушил на страну невиданные репрессии. Пострадали руководители государственных, партийных, общественных структур, вооруженных сил, рядовые труженики и даже служащие НКВД, лично отвечавшие за осуществление террора. По приблизительным оценкам жертвами большого террора в 1934 — 1940 гг. стали от 180 тыс. до 1 млн. 200 тыс. человек, а количество заключенных в тюрьмах и лагерях от 3,5 млн. до 10 млн. человек.^[11][12]

Чтобы как-то оправдать репрессивные методы своего режима и усилить впечатление от выполнения пятилетних планов Сталин сделал вывод о построении «в основном» социалистического общественного строя в СССР. В «основном» означало, что социализм в СССР победил полностью, но, учитывая «капиталистическое» окружение, еще «не окончательно». Такая характеристика советского общества, сложившегося при режиме Сталина, в котором, как видим, отсутствовали признаки демократии, встретила неприятие не только со стороны европейской либерал-демократии, но и со стороны социал-демократии.

В действительности у большевиков ни при режиме Ленина, ни при режиме Сталина не было никакого позитивного плана строительства социализма и коммунизма. Советский Союз, как и все среднеразвитые страны, в эпоху Индустриализма использовал методы передовых держав, «его экономика добилась устойчивого экономического роста, материальный уровень жизни населения страны медленно, но неуклонно повышался. Ясно также, что вопреки советской пропаганде, эти факты не отражают „триумфа социализма“, а являются всего лишь результатом применения в производстве передовых технологий, — результатом, который можно обнаружить повсюду в мире, в любой социально-политической системе. Другими словами, эти факты скорее относятся к теории модернизации, чем к теории социализма. Экономический и социальный динамизм модернизации, однажды начавшийся, очень трудно остановить даже самой неэффективно организованной системе».^[13]

Если в Европе и Америке естественная, экономическая и ненасильственная модернизация и индустриализация означали приход массового производства, бурный рост массового спроса, повышение уровня жизни широких слоев общества и вообще развитие государств по пути демократизации, то в России искусственная, внеэкономическая и насильственная модернизация и индустриализация означали дедемократизацию, массовый террор, снижение жизненного уровня широких слоев населения, а коллективизации или сельскохозяйственная индустриализация еще и вела к физическому уничтожению отдельных социальных слоев. Если страны Европы и Америки одна за другой или целыми группами (эшелонами) вступали на путь индустриализации и модернизации, то Россию, с точки зрения большевиков, следовало загнать на путь социалистических преобразований и социалистической индустриализации.

• [1] — Ильин В. В., Панарин А. С., Ахиезер А. С. Реформы и контррсформы в России. Под рсд. В. В. Ильина. М., 1996, с. 82.
• [2] m — Верт H. История советского государства. 1900 — 1991. М., 1992, c. l 11
• [3] ВсртН. Указ. соч., с. 131.
• [4] — Ленин В. И. T.31.C.27.
• [5] -Friedrich C.J., Brzczinski Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambidge (MA). 1956.
• [6] — Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. M., 1991, с. 82.
• [7] — Верт Н. Указ, соч., с. 181.
• [8] — Сталин И. В. О задачах хозяйственников. Л., 1933, с.29−30.
• [9] — см. Ильин В. В., Панарин А. С., Ахиезер А. С. Реформы и контрреформы в России. Под ред. В. В. Ильина.
• [10] М., 1996, с. 117−118.
• [11] — см. там же, с. 122−123.
• [12] 2,0-Всрт Н. Указ. соч., с. 221.
• [13] — Бергер П. Капиталистическая революция (50 тезисов о процветании, равенстве и свободе). М., 1994