Склонение числительных. 
Историческая морфология русского языка

Рассмотрю здесь как те числительные, которые склонялись, как прилагательные, так и те, что склонялись, как существительные.

В склонении три и четыре замечательна замена древних форм родительного падежа треи и четыр (четыреи) формами трех,^[1]

четырех; здесь сказалось влияние местоимений, где формы род. и местн. мн. совпадали. Ср. в древнем языке: от четырех ейглистъ, Киевск. гр. 1446; до трехъ становъ, Ипат., 229а; тихъ трехъ селъ, Дв. гр. XV в., № 90. Современные великорусские — четырёх, трёх; белорус.— трох, четырбх; укр.—трох, чотирох; лемк.— трьох, штырьох.

Вместо трем, четырем, с одной стороны, трема, четыръма, с другой, являются формы трема, четыръма под влиянием двгъма. трема съшовьямъ, Гр. 1612 (А. 10., № 395); подъ двЪма или трьма мЪръ, Пантел. ев., 4а; съ трема девлносгы, Новоросс. сп. Новг. 4-й, 3686; с трема тъкдщами, Ермол., ЗСОб.; трема обжами, Новг. писц. I, 160; трема участки, Гр. XVI в. (А. 10., № 414). В современном языке: трема, Каргоп. (Отв. № 166), Великоуст. (Отв. № 195), Сольвыч. (Отв. № 193) и т. д. (другие примеры см. выше); белорус.— трыма, чатырма, Минск. (Отв. № 23); трима, Себеж. (Отв. № 26); трыма, чатырма, Пинск. (Отв. № 1); укр.— трома, чотирма. Появление подобных форм доказывает, что двойственное число исчезло в языке, ибо с его окончаниями не соединялось представление о двойственности. Отмечу далее род. мн. трею под влиянием двою: во устЪхъ двою или трею свЪдитель, Новг. ев. XIV в. (Fn I, 17); Ф трею сихъ, Лет. Авр.

Понятно, что это самое обстоятельство было причиной проникновения окончаний множественного числа в склонение числительного два; вместо двгъма — дат.-твор. явились формы двгъм — дат. мн., двгъма — твор. мн.; ср.: дзьвем, дзьвёми, Пруж. (Отв. № 9). Равным образом в род. и местн. появлялась форма двгъх вместо двою: дзьвех, о дзьвех, Пруж. (Отв. № 9); у двех верстах, Мосал. (Шахм.). Ср. галицк.—дв1м, дв1х (Осадца). Но более обычными оказываются другие новообразования в склонении два. Форма двгъма ассоциировалась легче с две — им.-вин. женского и среднего рода, чем с два — им.-вин. мужеского рода. Это обстоятельство послужило причиной того, что в основание формы дат.-твор. мн. клалась одна из следующих двух основ, извлеченных из склонения числительного два: это основа дву- (ср. род.- местн. дву при двою) и основа дво- (ср. род.-местн. двою). Основа двулегла в основание, например, белорус.— dvuma, Новогр. (Клих), Диен. (Отв. № 6), Быхов. (Отв. № 9), Пинск. (Отв. № 11), Слуцк. (Отв. № 5), Пинск. (Отв. № 3); великорус.-— двума, Онеж. (Отв. № 41), Холмог. (Отв. № 50), чПетроз. (Отв. № 34), Белоз.

(Отв. № 168), Кирилл. (Отв. № 215), Шенк. (Отв. № 235); двума деламы, Петроз. (Шахм.). От этой основы производятся с окончаниями множественного числа в древнем языке: двух (ъ) сажен (ъ), Двинск. гр. 1532 (Собр. Бел., № 51); двжхъ снсвъ, Крас. сп. Лит. лет. Современные великорус.— двух, двум, также диалектически — двумя, например, Покров. (Отв. № 10), Кадник. (Отв. № 26), Касим. (Отв. № 47), Макар. (Отв. № 56), Мосал. (Шахм.), Яранск. (Отв. № 60), Карсун. (Отв. № 67), Новосил. (Отв. № 77), Влад. (Об. сл., 15); двуми, Брянск. (Отв. № 259) и др.; белорус.— двух, Витеб. (Отв. № 18); двух, двум, Новоалекс. (Отв. № 11), Диен. (Отв. № 6), Игум. (Отв. № 8), Быхов. (Отв. № 9), Себеж. (Отв. № 26). Основа дво- легла в основание фермы двома, которую находим, например, в великорус.—двома, Белоз. (Отв. № 166); укр. твор.— двома; белорус.—двома, Игум. (Отв. № 15), Мозыр. (Отв. № 10), Пинск. (Отв. № 2) и др.; сюда же dvama, Новогр. (Клих), z dwama, Волков. (Federowski, 1, 66). От этой основы с окончаниями множественного числа производятся: двомъ, Молд. гр. 1412; укр,—двох (род. и места.), двом (дат.); белорус.— двом, двох, Новоалекс. (Отв. № 11), Мозыр. (Отв. № 10), Пинск. (Отв. № 7), Мозыр. (Отв. № 3); русск.— двох, двоми, Грайвор. (Отв. № 279), Льгов. (Отв. № 76); двох, двом, Дмитр.-Кур. (Отв. № 236). Эти новообразования двух, двум, двума, с одной стороны, двох, двом, двома — с другой, в белорусском неохотно сочетались с формой женского рода, где перед в вначале был другой звук z' (дз'); это было причиной того, что в женском роде дз переносилось и в указанные новообразования: дзвюх, дзвюм, дзвюма — женск. род. при: двух, двума — мужеск. род, дзвёх, дзвём — женск. род при: двох, двом — мужеск.; об этом подробнее скажу в белорусском отделе ¹ (двВх рублёв, Борович., Обл. сл., 112; двёх, Бронниц., Даль, — иного происхождения: двёх под влиянием трёх, четырёх).

Как два, две, изменялось и оба, обе. Поэтому, с одной стороны, в дат., род., твор., местн. найдем: обех, обем, обеми, Влад. (Обл. сл., 15); абех, абем, Грайвор. (Отв. № 279); обем, обех, Тотем. (Отв. № 198), Шенк. (Отв. № 235), Покров. (Отв. № 244), Буин.-Симб. (Отв. № 57), Алатыр. (Отв. № 32) и др.; по обем сторонам, Онеж. (Огв. № 41); с другой стороны, сосновой обо- в старом языке: по обохъ сторонахъ, Киевск. гр. 1459.^[2]

В склонении четыре отметим еще появление четырема вместо ожидаемого и известного четырьма (см. выше) (четырема, конечно, под влиянием трема), а также форм четырем, четырех; также четырема под влиянием треми. Ср. са четыреми, Обоян. (Резанов); четыреми (при тремй), Кирилл. (Отв. № 167); четырёми, Брянск. (Отв. № 259, под влиянием четырём); белорус. — четыроми, Могил. (Отв. № 3, ср.: троми, четырох); четырбми, Быхов. (Отв. № 9, при троми).

Влиянием местоимений на числительные (ср. выше трех, четырех в родительном под влиянием тех) объясняется появление форм двых, деьш, двыми (ср. тых, тым, тыми): двых, двым, Великоуст. (Отв. № 202), Белоз. (Отв. № 151); двым, Холмск. (Отв. № 54); двыма, Пинск. (Отв. № 2); белорус. — абудвых, абудвым, абудвыми, Игум. (Отв. № 8); оббдвых, Бухов. (Отв. № 9); узяв их ободвых, Быхов. (Ром., III, 342) и т. д. Также: обых, обым, Вытег. (Отв. № 22); обых, обь’ш, обыма, Петроз. (Отв. № 30); обых, обым, Кем. (Отв. № 104); с обых сторон, Повен. (Шахм.); отсюда и: обы, Кем. (Отв. № 104), Вытег. (Отв. № 22); ббы холосты, Яросл. (Тихвинский); обы, Петроз. (Отв. № 34); обы, Петроз. (Отв. № 30); обы находим уже в Палее 1494 г. Тем же влиянием объясняются формы двим, двих, обйм, обйх, заменяющие двым, обым; ср. в указательном местоимении ти, тих, тим при ты, тых, тым: обйх, обйм, Нолинск. (Отв. № 51); обйх, Малмыж. (Отв. № 103); так доспелось, што обйм захотелось, Послов. XVIII в. (Симони, 197).

Особенное влияние оказали местоимения на склонение один, которое уже в общерусском праязыке склонялось по местоименному склонению. Так объясняются формы, как: одная, одную, Новг. (Отв. № 20); одную, Гдов. (Отв. № 11); одную, Котельн. (Отв. № 35), Холмск. (Отв. № 54); одную я оставил жену, Сольвыч. (Отв. № 193); одная, одную, Крест. (Отв. № 160); ня’дные кобылицы, Быхов. (Ром., Ill, 196); одныи и едныи — им. мн., Пинск. (Отв. № 4); водные — им. мн., Свенц. (Отв. № 13); ни водная, Рогач. (Ром., III, 289); одные—род., Минск. (Огв. № 23); ср. новообразования в местоимениях тая, тую, тыи, тые. Так же объясняются формы мн.: одне, однех, однеми, Шуйск. (Отв. № 19), Покров. (Отв. № 10), Кологр. (Отв. № 61), Алатыр. (Отв. № 32), Устюжн. (Отв. № 28); одне, однех, однем, Тотем. (Отв. № 201), Соликам. (Луканин, Арх. II. Отд.); одне, еднех, еднем, Камышл. (Отв. № 89); ср.: те, тех, тем, теми. Так же русск. — одни, одних, одними; ср.: ти, тих, тими. Так же — одны, одных, Яранск. (Отв. № 59), Вытег. (Отв. № 22); одны, одных, одными, Новг. (Отв. № 20); одны, одных, Онеж. (Отв. № 41), Каргоп. (Отв. № 106); белорус. — одны, одных, Пруж. (Отв. № 9); одным, Пинск. (Отв. № 2); одны, одных, одным, Пинск. (Отв. № 1) и т. д.; адным дваром, твор. ед., Мосал. (Шахм.); одным словом, Рогач. (Ром., Ill, 148) и т. д.; шдшыми вороты, Ипат., 12в; ср.: ты, тых, тым.

Из предыдущих примеров видно, что в ряде числительных установилась ассоциативная связь между формой именительного множественного и формой косвенных падежей множественного числа: при две— двем, двех; при одне — однем, однеми; при одни — одним, одних; при обы — обых, обым; при одны — одных, одним. Такая связь обобщалась, распространяясь и на другие случаи, чему способствовало в особенности то, что и в местоимениях формы именительного множественного и косвенных падежей множественного числа были связаны между собой. Так, при именительном три возникали трима, три ми: трима путьми, Лет. Авр.; со трими присЬлки, Крак. гр. 1388 (надо, впрочем, заметить, что укр. и белорус, трима, трими: белорус, трима может являться фонетически вместо трьма, трьми). Возможно, что формы триех, встречающиеся в памятниках, возникали под влиянием им. мн. трие (ср.: под трТе епархил, Лет. Авр., вм. три), как мы знаем, рано исчезнувшего: но rfex триех (ъ), Кн. зак. XV в. (Павлов, 68);

X зГ род. — тр1ехъ, ib.; по трее лЪте, Ермол., 3006.

Отмечу, наконец, влияние склонения двои, обои на два, две, оба, обе. Мы видели ограниченное употребление этих числительных в древнейшем языке, во всяком случае соединение их с именами, образовывавшими двойственное число, было невозможно: они соединялись только с pluralia tantum. Но когда двойственное число исчезло в языке и когда основа двсь стала соединяться с окончаниями множественной форхмы, двоих, двоим, двоими, обоих, обоим, обоими стали употребляться вместо форм от два, оба. Ср.: двоими записми, 1619 (Письма русск. госуд., № 33); двоими или треми св’ЬдЪтелми, Кн. зак. XV в. (Павлов, 49); совремеи. — двои колёса, при: два колеса, Буинск. (Отв. № 16); абои мужыки, Грайвор. (Отв. № 279). Понятно, что вместо двоима, двоим и т. д., когда они стали косвенными падежами при два, две, явились новообразования двгъима, двгьим. Ср.: дв? има копьи, Ипат., 1996; межю двЪима кладома, ib., 51 г; со дв? има снома, ib., 221 в; с двоима дЪтлтема, ib., 231а; двЬима снома, ib., 2456; по шб’Ьима сторонама, межи шб^има полкома, ib., 46в; со w6tHMa снма своима, ib., 283а; шбЪима нама, ib., 133в; обжима полкома, ib., 1 Юг; дат. мн. — шб-Ьима, Новоросс. сп. Новг. 4-й, 405а. Ср. в современном языке новообразования обей, обеим, обеих: обёи и обби, Олон. (Отв. № 29); обей и обои, Кадник. (Отв. № 26); обей (вместо оба), Шуйск. (Отв. № 19); вы обея виновата, Дон. (Калмыков); обеим идти надо, Орл.-Вят. (Отв. № 42); абеи глаза, Терск.-Моздок. (М. Караулов). Замечательно при этом, что в некоторых говорах обей, обеих, обеим относится только к мужчинам, а о женщинах говорится обе, обех, обем, например Онеж. (Отв. № 41); абеи, абди, при: вббе в женском роде, Брянск. (Отв. № 259). Понятно и новообразование обыи, явившееся вместо обои под влиянием обых, обым, ср.: ббыи, Слобод. (Отв. № 53); обыё, Слобод. (Отв. № 141); обыя, Буин.-Симб. (Отв. № 57); обыи, Петроз. (Шахм.); вббыя, Могил. (Отв. № 4); обыи стороны, Повен. (Шахм.). По-видимому, под влиянием обоих, обоим и троих, троим употребляются вместо трех, трем: аналогично с двгъима появление треима дньми, Ипат., 295 В. В дальнейшем распространении находим: с питярыми дитями, Мосал. (Шахм.); также: четверыма, восьмерыма, десятерыма вм.—четырмя, восемью, десятью, Холмог. (Отв. № 50); пяцермя, шасцярмя чылавеками, Новоалекс. (Отв. № 14). У Ломоносова: оба или обе, обоих или обеих и т. д.; двое, двоих, двоими и т. д., пятеро, пятерых, пятерым, пятерыми и т. д.; лутче старикъ семерыхъ молодыхъ. Послов. XVII в. (Симони, 117).

Замечательна замена всех (кроме им.-вин.) падежей от два формой дву (по происхождению род. пад.): к дву или къ тремъ, 1619 (Письма русск. госуд., № 14).

В склонении числительных пять, шесть и т. д. отметим прежде всего, что они перестали быть существительными в русских наречиях. Правда, они до сих пор соединяются с родительным множественного, но только в именительном и винительном падежах: пять собак, взял десять овец. Между тем в остальных падежах они употребляются атрибутивно и, таким образом, согласуются в падежах с тем существительным, которое к ним относится; ср. великорус.: к пяти избам, от шести огородов, с семью рублями, в десяти копейках; белорус.: пято чалавеками. Старое склонение указанных числительных вообще сохраняется: великорус, род., дат., mgcth. — пяти, твор. — пятью; белорус. — пяцй, пяцю; укр. род., дат., мести. — пяти> Творительный падеж был единственный косвенный падеж, не имевший господствующей формы пяти. Вместо пятью является, однако, пяти: с тридцяти пети, Повен* (Шахм.), или — с трицетью пятй, ib. Согласование числительных пять, шесть и т. д. с существительными имело следствием перенос в их склонение окончаний множественного числа, при этом обычно заимствуются окончания из трёх, четырёх, двох. Ср. великорус.: с пятьми, девятьми рублями, Влад. (Обл. сл. 15); в пятёх шахах, симёх гадков, Брянск. (Отв. № 259); у пятёх, у сямёх, Жиздр. (А. Никольский); у пятёх, у сямёх, у шастёх, Мосал. (Шахм.); белорус.: пяцёх, шасьиёх, шасцём, пяиём, Могил. (Отв. № 4); пяцьмй, шасьмй, Свенц. (Отв. № 13); пяцёх, пяцём, шасцём, Речицк. (Отв. № 17); пяцём, у пяцёх, шасцёх, Витеб. (Отв. №. 18); пяцёх, Минск. (Отв. № 23); пятьми, шастьми, Леппельск. (Отв. № 27), и т. д.; укр.: пятьох, пятьбм, илстьбх, ипстьбм, десятьбх, амбх. Сюда же к пятма еарницамъ, Гр. 1551 (А. Ю., № 170). Но иногда в основание новообразованных форм с окончаниями множественного числа кладется форма пяти как основа: десятимъ, Ссф. 2-я лет. XVI в. (П.С. Р.Л., VI, 150); белорус. — пяцйх, шасцйх, пяцим, шасцим чалавекам, Новоалекс. (Отв. № 11); пятим, шастим, Леппельск. (Отв. № 27); пяцйм_э шасцим, Себеж. (Отв. № 28). В творительном являются и окончания двойственного числа: пятьма (с окончанием, заимствованным из двома, трема и т. д.); ср. укр.: пятьма, ийстьма, сьома, десятьма; белорус.: пяцьма, шысцьма (примеры см. выше). Вместо пятьма находим пятима, причем в основание кладется пяти— как основа: пятима, Петроз. (Отв. № 30); девятйма, десятйма, Холмог. (Отв. № 50).

Точно так же числительные двенадцать, тринадцать и т. д. во всех падежах, кроме именительного и винительного, согласуются с существительными. Склоняться они стали, как одно целое, по образцу пять, десять. Вместо древних треми на десяте, трии на деакте (вм. чего позже трехъ на десяте, ср.: с трехъ натцати обежъ, Новг. писц., I, 267), двою на деакте (вм. чего и двунадесъте: двунадцати сажень, Гр. 1585, А. Ю.,.

X.

№ 230; w двоунатцати версЪ, Лет. Авр.) явились формы двенадцати, тринадцатью, ср.: усим двананцаци посланцам, Рогач. (Ром., .111, 179). Любопытны новообразования со склонением обеих частей: съ двЪма на деслтьма 'тыслщьма, Лук. ев. 1409 (Соболевский). В творительном и здесь указанные выше новообразования: •с одной стороны — с двянадцяти служанками, Повен. (Шахм.); с другой — dwanaccac’ma, Волков. (Federowski, I, 15). И так же проникают сюда окончания множественного числа из трех, четырёх: dwanatcac’m’i, Новогр. (Клих).

Числительные двадцать, тридцать склоняются также, как одно целое; вместо двоюдесяти, трьмидесятью — двадцати, тридцатью: косили лЪ^т боле дватцати, Гр. 1425— 1462 (С. М., № 46); у два^лцати тислча* копа*, Крас. сп. Лит. лет. В творительном иногда форма на -и: с трицяти пети, Повен. (Шахм.); творительный множественного на -ма, -мя: дваццацьмя чылавеками, Новоалекс. (Отв. № 14); дватцатьма, Пинск. (Отв. № 4). Окончания, заимствованные из трёх, четырёх: двадцатёх, Зубцов. (Отв. № 60); в двадцатёхверстах, Брянск. (Отв. № 259); из дваццатёх чилавек, Мосал. (Шахм.); двадцатёх, Жиздр. (А. Никольский); белорус. — двыццацёх, Могил. (Отв. № 4); дваццацём, Речицк. (Отв. № 17); дваццацьми людзьми, Свенц. (Отв. № 13); двыццацём, Витеб. (Отв. № 18); у трыццатёх, Леппельск. (Отв. № 27); дваццацём человекам, Себеж. (Отв. № 28); укр. —двадцятьбх, тридцятьом и т. д.

Числительные пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, изменявшие раньше только первую свою часть (пятьюдесятъ, шестидесятъ), получили возможность изменять обе составные части; ср. русск. — пятидесяти, шестьюдесятью, семьюдесятью (впрочем, в творительном обычна и замена пятью, шестью формами пяти, шести: с пятидесятые, восьмидесятью). Ломоносов («Грамматика», § 263) дает пятьюдесятью, но восьмидесятью; укр. — пятидесяти. Впрочем, эти числительные рано теряют диалектически самую возможность склонения; ср. отсутствие склонения их в украинском; в Ев. 1339 читаем: пдтьдеслтъ .тЬ^г не имаши, 19 г. В остальных, кроме именительного-винительного, падежах эти числительные согласуются с существительными.

Сорок утрачивает все формы склонения, кроме родительного: сорока; ср. укр.—сдрок-сорока: великорус. — сорок-сорока; в великорусском сорока получает функцию всех остальных падежей. Возможно, что на это повлияла наличность одной формы для род., дат., местн. (а частью и для твор.) в десять, двадцать, тридцать: с сорока рублями, о сорока мучениках. Диалектически в украинском сорок получает окончания из трёх, четырёх, как и прочие десятки: у сорокбх людьох при у серок людьох, сорокма (Верхр.); саракдх также в белорус., Леппельск. (Отв. № 27).

Девяносто продолжает склоняться только в отдельных говорах: девяноста, дьвяносту, Леппельск. (Отв. № 27); вообще же утратились формы склонения, кроме девяноста, которое употребляется в великорусском для всех косвенных падежей: с девяноста рублями; укр. — девяносто в родительном имеет девяноста.

Сто только в именительном единственного подчиняет себе падеж существительного, требуя его в родительном, а в остальных падежах сто согласуется со следующими существительными. Но формы склонения от сто вообще утрачены; в русском сохранилось ста, получившее функции всех вообще падежей: к ста человекам, со ста рублями, о ста рублях, на ста столбах. В украинском сто вообще не склоняется, но образует в творительном стома. В старом языке сто склонялось и при согласовании с существительным: съ стомъ гыслщами вой, Ермол., 12 об.; во erk рублЪхъ, Догов. 1440, № 60; сту человЪкомъ, 1619 (Письма русск. госуд., № 25).

Двгъстгъ (известное и в форме дваста под влиянием триста, например: дваста, Никол.-Волог. (Отв. № 266); дваста, тыса**, Хожд. Афан. Ник., 387а; в укр. — при deiemi — deiema; угрорус, и лемк. — двасто) склоняет обе части в великорус.: двух сот (двоу сотъ гриве", Тр. сп. Новг. 1-й, 1 г), двум стам, двумя стами, о двух стах; в украинском не склоняется, кроме как в родительном: двух сот. Любопытно новообразование в двоу соть, Лет. Авр. То же с триста (угрорус. — тристо, лемк. — триста, при триста), четыреста-. великорус. — трёх сот, тремя стами; в укр. только в родительном: трох сот, чотирох corn. Пятьсот и т. д. склоняются так же, но в творительном вместо пятью стами также возможно пятистами; укр. только в родительном — пятисот. (Ломоносов, * Грамматика «, § 263: пятисот, пятьюстами, девятистам.)

О появлении в диалектах тысяче вместо тысяча мы говорили выше.

Итак, общим для всех числительных явлением оказывается сохранение ими старого или аналогичного со старым согласования с последующими существительными только в именительном и винительном единственного: два попа, две рыбы (дei pu6i), три сестры, пять домов, сто человек, двадцать рублей, семьдесят копеек. Во всех этих случаях форма существительного зависит от числительного. Напротив: к двум попам, в двух рыбах, от трех сестер, от ста человек, к двадцати, пяти рублям — здесь форма числительного зависит от формы существительного. Объединение числительных и взаимное их влияние сказалось еще в том, что все они в именительном и винительном падеже в древнем языке получили женский род. Влияние на другие числительные оказали, очевидно, числительные пять, десять, двадцать и прочие десятки. Ср.: ту сто купъ, Гр. 1421 (А. Ю.З.Р., 1, № 14, но там же: тЬхъ ста купъ; та сорокъ рублевъ денегъ, Гр. 1568 (А. 10., № 86); в тоу же дв^надчать гысачи серебра, Новг. гр. 1314, № 12; а на рожество Христово другая триста, Молд. гр. 1421, № 25; подъ другую шестси/тъ золотых дукатовъ, ib.; за ту три рублЪ, Дв. гр. 1515, № 1. Но рано явилась и возможность согласовать им.-вин. числительных, как пять, десять, сто (по происхождению существительных единственного числа), а также числительных два, три, четыре со множественным числом: в rfe два года, Гр. 1479 (А. Калач., II, № 156).

• [1] В рукописи: в Егорьевском. (Ред.)
• [2] Этот отдел А. А. Шахматовым не был обработан. (Ред.)