Местный падеж на-у

Распространению этого окончания -у из основ най в основы нао содействовало, конечно, прежде всего появление -у вместо -а в родительном единственного. Этим, вероятно, объясняется и то, что окончание местного единственного -у почти не проникло в имена одушевленные, так же как -у родительного единственного осталось чуждым для этих имен. Но, как кажется, для укоренения нового окончания требовались еще и другие благоприятные условия. Сюда относятся: во-первых, окончание рсновы на задненёбный звук, изменявшийся в свистящую или аффрикату перед окончанием местного единственного -гь. Очевидно, формы, как в песку, в полку, легче ассоциировались с прочими падежами, чем старые формы в песцгъ, в. полцгь, звук ц которых не находил себе соответствия в других падежах (песца, полци рано уступили место формам пески, полки, как мы уже знаем). Это способствовало вытеснению старых форм на -гь в основах на задненебные согласные новыми формами нау. Впрочем, в великорусских говорах, где ц, с_у з систематически заменялись в склонении и спряжении задненёбными по грамматической аналогии, вновь возникали.

(частью диалектически) образования, как в песке, в полке> и вытесняли произношение в песку, в полку. Во-вторых, подвижность ударения соответствующей основы; в основах с подвижным ударением местный падеж на -у имел ударение на этом -у в силу того, что в исконных основах на -й с подвижным ударением (а большинство основ на —а, нам известных, имели подвижное ударение) ударение местного единственного падало на окончание в противоположность большинству других падежей, сохранявших его на корне (род. дому, твор. домъмъ при местн. дому). Это зависело от того, что окончание местного единственногоу в литовско-славянскую эпоху имело такую долготу, такой вид долготы, которая перетягивала на себя ударение с предшествующего краткого слога или слога с другим видом долготы. Итак, в словах с подвижным ударением ударение новых форм местного единственного на -у отличалось от ударения старых форм местного единственного на —п>, которые в словах с подвижным ударением имели всегда ударение на корне. Это обстоятельство содействовало упрочению новообразований на -у в словах с подвижным ударением, ибо обе формы местного падежа — старая на -гь и новая нау, — различаясь не только окончанием, но и ударением, получили благодаря этому двойному различию возможность вступить в различные ассоциации морфологические и синтаксического характера. Так, в соединении с предлогами въ, на могли преобладать одни формы (формы нау), а в соединении с предлогами о, при другие (формы на -/ь). Формы нау могли употребляться тогда, когда существительному не предшествовало определение, напротив, формы на -/& — при наличности этого условия (ср. ниже современные русские отношения, а для древнего языка примеры, как в Гр. 1571: не въ дЪлу, А. 10., № 23; но в Гр. 1532: въ семъ дЪли, А. Д., № 155; в Ипат.: на холму, 85 г; но: на Вытечевьскомь холмЪ, 846). Приведу примеры для местного падежа нау из древнего и современного языка, располагая их по указанным выше рубрикам.

Местный единственного нау в древнем языке, в положении после предлогов въ и на (включаю и старые основы на -и).

1) В основах на задненебную согласную: на лукине берегу, Гр. 1525 (Собр. Бел., № 39); на беломъ пЪску, Гр. 1536 (Собр. Бел., № 9); на островку, Гр. 1568 (А. 10., № 85); въ кабалномъ долгу, Гр. 1579 (А. Ю., № 249); на снЪгу, 1620 (Письма русск. госуд., № 101); в возку, 1630 (ib., № 351); въ иску, 1691 (Барс.,.

Палеостр., 150); въ списку, Гр. 1485—1505 (А. Ю., № 3); въ починку, Гр. 1584 (А. Ю., № 24); въ Можайску, Гр. 1577 (А. Ю., № 171); въ переулку, Гр. 1574 (А. Ю., № 229); на Боркоу, Гр. 1137 (1282, Р. Д.); въ боркоу, Ипат., 267в; в полкоу, ib., 270а; в полку, ib., 96а; на полку, ib., 28в; на берегу, Гр. 1462—1505 (С. М" № 50), Гр. 1498−1499 (А. Калач., I, № 112); у Луцку, Луцк. гр. 1388; въ торгу, Гр. 1466—147.8 (А. А. Э., 1, № 81); на МихГевЪ берегу, Дв. гр. XV в., № 93; на писку, Дв. гр. XV в., № 28; на Торжку, Новг. гр. 1265, № 1; в Торожкоу, Новг. гр. 1265, № 2; Торъшку, Новг. гр. 1372, № 13; в лику стыхъ. Лавр.; въ Хороужькоу, Новг. 1-я, 49а; на нов-Ьмь Търгоу, ib., 56а; на коньнемь търгоу, ib., 696; въ полкоу, ib., 86а; в кроугу, Новоросс. сп. Новг. 4-й, 224а; въ вЪлицЪ полку, Ипат., 198 г; во Торжькоу, ib., 296в; в полкоу его, ib., 2246; во снЪгоу, ib., 2386; во Смоленьскоу, ib., 2426; на брегоу, Ев. 1339, 47а; в Торжку, Догов. 1368, № 28; в долгу, Догов. 1436, № 56; в Торжку, Лавр., 461; в Полотьску, Син. сборн. XVb., № 154; на полку, ib.; на Волоку, ib.; в Полочку, Погод, сп. Псков, лет., № 1413; оу торгу, Псков, судн. гр.; у Луцьску, Луцк. гр. 1386; в Полоцку, Вкладн. кн. Анофрия 1399 (Л. Васильев); у Новомъ Городку, ib.; в Торжьку, Лет. Авр. (Карский); в Полочку, ib.; въ Смоленьскоу, ib.; на Смоленьскоу, Увар. сп. Западнорус. лет.; у Витебску, Виленск. сп. Западнорус. лет.; на Югу, Гр. 1485—1505 (А. Ю., № 3); о пълку ИгоревЪ, Сл. о п. Иг., 1 и т. д. Рядом, однако: на пЪски, Дв. гр. XV в., № 116; на Лукини береги, ib., № 1; в Новотържьце, Новг. 1-я, 49а; на Торьжки, Новоросс. сп. Новг. 4-й, 3186.

• 2) В основах с подвижным ударением, обычно при отсутствии перед формой местного падежа определения, притом после предлогов въ и на: у собя въ дому, Гр. 1471 (А. А. Э., I, № 92); на бору, Дв. гр. XV в., № 99, 98; на низу, ib., № 8, 19, 90; на носу, ib., № 12, 6, 21, 22; на низоу, Новг. гр. 1270, № 3; в миру, Новг. гр. 1373, № 17; в горну, Лавр.; на холму, Лавр, (но: на томъ холм-Ь); въ дому своемь Лавр.; на часу, Новг. 1-я, 46а; на холму, Ипат., 103а; на дару, ib., 1516; в бору, ib., 110в; на Доноу, ib., 112 г; на ледоу, ib., 135в; в Руту (река), ib., 158в; на Саноу, ib., 296в; на броду, ib., 43 г; на бороу, ib., 217а; в пироу, ib., 258 г; на острову, ib., 373а; на мЪстци и часоу, Молд. гр. 1434, № 35; в городу, Гр. 1462—1505 (С. М., № 46); в миру. Догов. 1368, № 28; въ мироу, Гр. 1229 (А); на крому, ib.; у крому и в крему, Погод, сп. Псков. 1-й; на станоу, ib.; в пиру, Псков, судн. гр.; на д-Ьлу, Гр. 1504 (Собр. Бел., № 22); в острову, Гр. 1532 (ib., № 51); на лЪсу, Гр. ок. 1490 (А. Ю., № 6); на езу, Гр. 1510 (А. 10., № 14); на углу, Гр. 1571 (А. 10., № 23); на лед&, Домостр. Конш., 41; в соку, ib., 43; на ледоу, Чуд. Кормч. XIV в. (Р. И. Б., VI, 100); на слЪду ИгоревЪ •Ьздигь Гзакъ съ Кончакомъ, Сл. о п. Иг., 43; въ пироу, Русск. Пр. (Р. Д., I, 29); на търгоу, ib., 34; в тылу, Послов. XVIII в. (Симони, 191); во лбу, ib.; на в4>ку, ib., 188; в богатомъ в дому, ib., 192; пришла баба на брезгу принесла кочергу, ib., 193; родился на свЪту, а пошелъ во тму, ib., 194; на дору на заросломъ, Гр. 1555 (А. Ю., № 151); на острову, ib.; на броду, Гр. 1577 (А. Ю., № 171); въ росту, Гр. 1524 (А. 10., № 235); в вечеру, 1620 (Письма русск. госуд., № 86); въ году, Гр. 1448 (А. А. Э., I, № 41); на стану, Гр. ок.
• 1330 (Р. Л. А.); въ пиру, Гр. 1398 (А. А. Э., I, № 13); оу Ви-

гру, Ипат., 935 (вероятно, с подвижным ударением); в Сану; ib., 936 (вероятно, то же); в роду своем (ъ), Ипат., 5в; в СудЗ, ib., 25а; в рлду англьстЬ, Поуч. Ефр. Сир., 244 г; в Руту, Лавр.; а коли товаръ на стану станеть, Полоцк, гр. ок. 1330; в часу, Галицк. гр. 1424;.в ручью, Гр. 1568 (А. 10., № 85), Гр. 1691 (Барс., Палеостров, 139); ср. им. ед. севернорусск. ручей с подвижным ударением.

Несмотря на предшествующее определение находим форму на -у: в Максимов-fe жару, Новг. ряди. XV в. (С. М., № 15); въ Выячевском (ъ) Ъзу, Гр. 1432—1443 (А. Калач., I, Л" 63); въ Бе;

рестов’Ь стану, Гр. 1490 (А. Калач., II, № 147); въ моемъ роду, Гр. 1496 (А. Калач., № 118); по своемъ роду, Гр. 1484 (А. 10., № 151); в томь миру, Гр. 1189—1199 (ок. 1263); во мницькомъ чину, Догов, ок. 1392 (С. М., № 18); на нашемъ стану, 1619 (Письма русск. госуд., № 17); въУгожскомъ стану, Гр. 1539 (А. Ю., № 80); на одномъ часу, Лавр., 461; на томъ миру, Молд. гр. 1434, № 39; на томъ сниму, Молд. гр. 1435, № 38; на Романов^ рлдоу, Ипат., 2326; в томъ рлдоу, ib., 2326; на мале часоу, Новг. 1-я, 44а; на семъ листу, Житомир, гр. 1433. Замечу, что слова мирь, чинъ принадлежат к исконным основам най, а рядъ образует формы по склонению на й уже в древнейших памятниках; таким образом, только примеры с жаръ, гьзь, стань, родъ, часъ, листъ и снемъ представляются нарушающими обычные отношения. Отмечу старые формы на -гь, как: во рте, Послов. XVIII в. (Симони, 81); на яве, ib., 94; во лбе, ib., 128; на носЬ, Лавр., 317;

въ pocrb, Гр. 1524 (А. Ю., № 235); в ХолмЪ, Ипат., 297а (город). Не ясно: рано плачеть Путивлю городу на заборолЪ аркучи, Сл. о п. Иг., 38 (ср. в Путивл’Ь на забралЪ аркучи, ib., 39), погасоша вечеру зари, ib., 40.

В положении после других предлогов формы на -у вообще не известны. Исключение составляет слово миръ, как исконная основа С.

на -й (ср. выше): женя о дому прилЬжать, Послов. XVII в. (Симони, 101); о миру, Лавр. 450, Ипат., 142 В, Лет. Авр.

Диалектически уже в древнем языке замечаются более или менее значительные отступления от выяснившихся отношений, а именно в белорусском, древнепольском и украинском. Так, -у проникает в имена лиц. В основах на задненебную: на Воитку, Галицк. гр. 1412; также в положении после предлога при: при пану Блотишевьскомъ, Галицк. гр. 1371; при Борису, Псков. Паракл. 1369 (Собол." Очерки); при попе Федосу, Прол. 1383 (Соболевский); при кролю, Молд. гр. 1395, № 10; при господарю, ib.; наконец, в единичных случаях в основах с неподвижным ударением после предлогов в, на: у Галичю, Гал. гр. 1401, Гал. гр. 1409; у Гюргеву, Молд. гр. 1383—1419, № 17; въ Киеву, Ипат., 204 г; на Днепру, Син. сборн. XV в., № 154 (Псков.); на столу, Погод, сп. Псков. 1-й, № 1413; в храмоу, Лет. Авр. (Карский). Отдельно отмечу односложное во рву, Гр. 1574 (А. Ю., № 229). Ср. моек, во рту (а в Хожд. Афан. Ник. по списку XV в. — во ртгь, 3856).

Местный единственного на -у в современном великорусском языке после предлогов в, на.

• 1) В основах на задненебную согласную с ударением неподвижным: на чердаку, Петроз. (Отв. № 12); на чердаку, Олон. (Отв. № 29); на волоску, на потолку, ib.; на чердаку, Вытег. (Отв. № 22); в рынку, Кадн. (Отв. Ха 26); на волоску, на потолку, ib.; на лужку, Устюжн. (Отв. Ха 28); в рынку, Петроз. (Отв. Ха 30); на волоску, ib.; в цветнику, в сапогу, ib.; в цветку, ib.; на волоску, Остров. (Отв. X" 33); в чайнику, Мешов. (В. Черныш.); в садочку, ib.; на шестику, на большаку, ib.; в пяску, Дон. (Калмыков); на полку, Холмог. (Отв. Ха 50); на гвоську, ib.; на песку, на чердаку, ib.; на волоску, Холмог. (Отв. Ха 54); на потолку, ib.; на затылку, Льгов, (Отв. Ха 67); на потолку, на волоску, Брянск. (Отв. Ха 259); на большаку, Новосил. (Отв. Ха 77); на девишнику, ib.; на столику, ib.; на затылку, ib.; спасибо на чайку, Никол.-Волог. (Отв. Ха 266); в рынку, Слобод. (Отв. Ха 120); в сундуку,
• •Слобод. (Отв. № 222); на песочку, Уфим. (Отв. № 166); на пяску, Щигр. (Халанский, Р. Ф. В., 1880); на камушку, на крутом бы на бёришку, ib.; в сундуку, Старобельск. (Ветухов, Р. Ф. В., 1893); на камушку, Обоян. (Резанов); на желтым пя. сочку, ib.; ва первым садочку, ib.; ва садику ва зеленым, Обоян. (Резанов); ва садику ва садочку, ib.; на седельничку залатом, ib., на мясьтечку, Жиздр. (А. Никольский); на празьнику, ib.; у пяску, ib.; на затылку, ib.; на дявйшнику, ib.; у садику, ib.; ф пяску, Терек.-Моздок. (М. Караулов); на дьячку, ib.; на рынку, Петроз. (Шахм.); на чердаку, на чердачку, ib.; на крёжыку, Пудож. (Шахм.); в мешку, Повен. (Шахм.); у Масальску, Мосал. (Шахм.); на большаку, ib.; у Мящоску, ib.; на задворку, ib.; в закаулочку, Жиздр. (Шахм.); на затылку, Мещов. (Шахм.).
• 2) В основах с подвижным ударением (включая в них и основы на задненебные согласные), притом обычно при отсутствии перед формой местного падежа определения: в пару, Чистоп. (Отв. JV" 1); в лесу, Гдов. (Отв. № 11); в саду, Кадник. (Отв. № 25); на полу. Устюжн. (Отв. № 28); на берегу, ib.; на листу, ib.; на волосу, ib.; на глазу, ib.; на ветру, ib.; в мозгу, Петроз. (Отв. № 30); в неводу, ib., на дому, Кадник. (Отв. № 31); у шару, Мещов.; (В. Черныш.); в илу, Дон. (Калмыков), в гараду, Егорьев. (В. Черныш.); впереду, ib.; на рагу, Новосил. (Отв. № 77); в боку, ib.; на моху, ib.; на городу была, Никол.-Волог. (Отв. № 266); в глазу. Слобод. (Отв. № 222); на волосу, Белоз. (Отв. № 191); в коробу^ Камышл. (Отв. № 89); в пепелу, Солик. (Словцов, Арх. II. Отд.); дому, в пруду, в городу, Волог. (Баженов); у саду, Обоян. (Резанов); в халаду, ib.; ф тиряму, Терск.-Моздок. (М. Караулов); на поду, ib.; на вересу, Пудож. (Шахм.); в неводу, ib.; на лугу, в носу, на мосту, на полу, на пуху, на шелку, на году, на глазу и т. д., Моек. В основе на старое -jo (-г): на камню, Покров. (Отв. № 10), Олон. (Отв. № 29), Вытег. (Отв. № 22); весь в дяхтю, Мещов. (В. Черныш.); на гребню, ib.; в мисяшо, Пудож. (Шахм.); в маю, Петроз. (Шахм.); в мае месяцу, Мещов. (В. Черныш.); в каменю, Пудож. (Шахм.); на углю, Холмог. (Отв. № 50). Гораздо реже при наличности предшествующего определения: на окружном суду (ср. род. суда, твор. судом), Мещов. (В. Черныш.); в каждом дому, Дмитр. (В. Черныш.); на етом пруду, Богородск. (В. Черныш.); на сыром дубу, Обоян. (Резанов).

Оставлю в стороне случаи диалектического распространения -у, во-первых, в словах с ударением неподвижным {на сосуну,

⁸ огню, в хлебу, на каню, на концу, на костылю, на хрясту, в углу, в овсу, даже в одушевленных: на вору); во-вторых, после предлогов при и об (при отцу, при стуку, при брату, об рублю, при вечеру); в-третьих, в словах односложных (во рту, на лбу, диалект, на пню). Эти явления можно признать позднейшими, относящимися уже к эпохе отдельной жизни великорусского языка и тех наречий, которые входят в его состав. Поэтому я рассмотрю эти явления ниже в русском отделе. Рядом сохраняются и формы на —е: в саде, Грязов. (Отв. № 36); в доме, Вытег. (Отв. № 22); в лесе, Новг. (Отв. № 20); в глазе, Орл.-Вят. (Отв. № 42).