Особенности невербального коммуникативного поведения

Любое поведение, в том числе невербальное, можно рассматривать как коммуникативное, поскольку оно может быть представлено в виде сообщение, имеющего адресанта и адресата. Р. Бирдвистел также употребляет слово behavior (поведение), описывая сферу движений человеческого тела (Birdwhistell 1970). Однако исследователи стараются разграничить коммуникативные и некоммуникативные невербальные компоненты.

Процесс, в котором нечто начинает функционировать как знак, получил название семиозис — осмысление, интерпретация различных явлений внешнего мира, в том числе поведения окружающих его людей, выражения их лиц и интонации (Моррис 2001: 47).

Таким образом, невербальное поведение становятся семиотически значимой частью коммуникации, так как люди в процессе общения прибегают не только к языковым средствам, но и телесным движениям, интонации.

Семиотическая функция является ключевой при выделении коммуникативно значимого невербального компонента. Исходя из этого исследователи выделяют психологически нерелевантные знаки (незначимые), знаки-симптомы (выражают эмоциональное состояние жестикулирующего, и, в противоположность коммуникативным, не являются диалогическими) и знаки-кинемы (коммуникативные знаки, которые функционируют в качестве невербальных аналогов речевого акта). Жесты могут переходить из разряда симптоматических в разряд коммуникативных (Колшанский 1974: 49; Крейдлин 2002: 161; Мечковская 2004: 137).

В.В. Дементьев вводит принцип произвольности/непроизвольности невербального действия, выделяя индикативную кинесику (непроизвольные действия) и коммуникативную кинесику (произвольные невербальные действия) (Дементьев 2010: 5−6).

У исследователей нет единого мнения относительно структурного и функционального описания невербальных компонентов. В рамках невербального коммуникативного поведения выделяют следующие группы невербальных компонентов коммуникации: паралингвистические (фонационные), кинесические (мимика и жесты), проксемические, гаптические и окулесические (пространственные, телесные и зрительные контакты общающихся соответственно) (Крейдлин 2002: 375; Hall 2014: 28). Нередко гаптика (жесты касания) рассматривается как составляющая кинесики, а мимика и окулесика выделяются отдельно (Хлыстова 2004; Ренц 2010).

Таким образом, невербальное коммуникативное поведение представляет собой процесс интерпретации смыслового значения невербальных знаков в ситуативном контексте, которые характеризуются произвольностью или непроизвольностью, используются в общении людей в качестве средства передачи информации о других действиях, предметах, событиях действительности, внутренних состояний человека, а также формы воздействия на собеседника.

При распределении невербальных компонентов по группам нами учитывались функциональные особенности данных единиц, а также специфика их воспроизведения. Таким образом, в настоящей работе будут представлены следующие группы невербальных компонентов: фонация, молчание, кинесика и проксемика. Отметим, что симптомы мы рассматриваем как коммуникативно-значимую, но неконтролируемую разновидность кинем, обладающих информативностью. Психологически нерелевантные невербальные компоненты определяются как служебные.

Невербальные компоненты фонации

В связи с неоднозначной интерпретацией термина «паралингвистический» был взят термин «фонационный» (фонация), предложенный В. В. Богдановым (Богданов 1990). Отметим, что В. Г. Крейдлин группу фонационных невербальных компонентов именует «паралингвистическими» (Крейдлин 2002), а Г. В. Колшанский под данным термином объединяет все невербальные средства коммуникации (Колшанский 1974). коммуникативный речевой общение Фонация включает все коммуникативно значимые невербальные компоненты, связанные с голосом и звуком. Центральные единицы фонационной системы (постоянные голосовые характеристики, голосовые модуляции, игра голосом, паузы, неречевые звуки, звуковые комплексы и др.) приобретают особые значения в контексте речевого взаимодействия (Крейдлин 2002; Chang 2004: 206).

Голос является важным инструментом воздействия, убеждения, подавления, позволяет выразить чувства и отношения, регулирует актуальный диалог, а также связан с прагматикой речевой коммуникации, сокрытием и раскрытием информации (Мережинская 2007: 11−12). Акт произнесения обладает фонетическими и просодическими характеристиками, изменение которых способно вызвать эмоциональную реакцию со стороны реципиента, привести к определенному эмоциональному перлокутивному эффекту (Конопелько 1992: 9−10). Голос способен передавать информацию не только об эмоциональном состоянии человека, но и о его социальном статусе, уровне интеллекта, расовой принадлежности и т. д. (Dou 2007: 154).

Характеристики голоса образуют в сознании людей стереотипные представления о формах проявления эмоций, структурах поведения. Свистящие и шипящие звуки ассоциативно связываются с эмоциями тревоги, страха (Журавлев 1981: 27). Причинами повышения голоса чаще всего служат эмоциональные факторы: гнев, злость, негодование, раздражение, возмущение и др. Говорение на пониженных тонах связано с прагматикой общения и социальными факторами, поэтому свойственно людям, социальный статус которых значительно ниже, чем статус собеседника (Dou 2007: 154).

Неартикулируемые голосовые сигналы, или нефонематические звуки, наряду с интонацией, эмоциональными паузами, восклицаниями и определенными характеристиками речи образуют фонетику эмоций (Finocchiaro 1983: 14). Характерной чертой неартикулируемых голосовых эмоциональных реакций является отсутствие в них логического содержания. В. И. Шаховский отмечает, что нефонематические звуки (выкрики, стон) представляют уровень эмоциональной рефлексии; они не пропускаются через мышление, не осмысляются и не анализируются (Шаховский 2009: 53). Кроме того, выражаемые таким образом эмоции дискурсивны, поэтому интерпретировать их можно только исходя из прагматической ситуации (Там же, 19).

Наиболее часто отмечаемыми неартикулируемыми голосовыми сигналами в художественных англоязычных произведениях являются смех, рыдание, всхлипывание, вздохи, ворчание, стон, покашливание, хмыканье, напевание с закрытым ртом и т. д.

На периферии фонационной системы находятся разнообразные звуки или звуковые последовательности, возникающие во время действий человека с какими-либо объектами (например, звук от удара кулаком о стол), а также звуки, возникающие от контакта с человеческим телом, как со своим собственным, так и с чужим (аплодисменты, похлопывание по плечу). Данные негорловые звуки получили название адапторы тела и адапторы-объекты (Верещагин, Костомаров 1981: 37; Крейдлин 2002: 93). Адапторы тела способны изменять смысл вербального сообщения, уточнять и замещать словесное высказывание, выражать чувства и отношения между партнерами (Там же). Особый подкласс адапторов тела образуют самоадапторы — звуки, которые человек извлекает из разнообразных действий с собственным телом и объектов (например, шелест платья, стук от каблуков и др.) (Крейдлин 2002: 93- 96).

Таким образом, к фонационным невербальным компонентам мы относим коммуникативно-значимые качественные и количественные голосовые характеристики, а также нефонематические, или неартикулируемые, голосовые звуки, которые являются способом аудизации эмоций и их непосредственным выражением. К неартикулируемым голосовым звукам мы относим эмоциональные невербальные реакции, в которых задействован голос (смех, плач, возгласы, вздохи, покашливание и т. п.), выдающие эмоциональное состояние человека и отражающие его психофизиологические реакции. Отметим, что в художественном тексте номинация неартикулируемого невербального компонента фонации должна содержать указание на наличие звука, в ином случае данные невербальные компоненты мы относим к кинесике.

Молчания как компонент невербальной коммуникации

В научной литературе молчание получает различные трактовки: невербальный коммуникативный знак (Крестинский 1998: 79), речевой акт (Меликян 2000), невербальный знак, приравниваемый к коммуникативному акту (Корнилова 2001), этно-речевой запрет (Садыкова 2005: 34).

С одной стороны, молчание равноценно речевому акту, так как обладает локуцией, пропозициональным содержанием, иллокуцией и перлокуцией. Молчание позволяет говорящему (в данном случае молчащему) оказывать определенное воздействие на адресата. По мнению С. В. Меликян, пропозициональным содержанием акта молчания является та мысль, которую человек не высказывает в силу каких-либо причин в момент молчания (Меликян 2000: 6−7).

Молчание также способно выступать невербальным компонентом коммуникации, поскольку допускает воздействие на адресата без использования вербальных средств (Крестинский 1991: 3). По словам С. В. Крестинского, «слышимое» отсутствие речи оказывает воздействие на слушателя, обращает на себя внимание. Сначала молчание воспринимается органами слуха, а затем воздействует на наш мозг, заставляя решать, что это молчание означает, или на наши чувства, вызывая определённые эмоции (Крестинский 1997: 78).

Таким образом, молчание является полифункциональным, так как обладает вербальными и невербальными признаками. Существуют различные функциональные классификации молчания, которые отличаются в зависимости от подхода к рассмотрению данного явления. Отметим, что мнения относительно принципов выделения функций молчания разнятся и с трудом поддаются обобщению, поэтому общая функциональная классификация молчания, а также метод выявления функций данного явления окончательно не разработаны.

Для нашего исследования интерес представляет коммуникативно-значимое молчание, т. е. получающее функциональную нагрузку в рамках ситуативного контекста (Богданов 1986: 15). Обязательным условием значимости является осознанное использовании молчания со стороны отправителя, при этом отправитель и получатель обладают общим знанием относительно молчания (Крестинский 1989: 56; Почепцов 1986: 90).

В.В. Богданов выделяет ролемаркирующую, информационную и синтактико-конструктивную функции молчания. В рамках диалогического единства: молчание слушающего, молчание как заменитель речевого акта, молчание-пауза, хезитация, отмечающая начало и конец предложения и других синтагматических единиц внутри и между речевыми актами (Богданов 1986: 12−18).

М. Савиль-Труак выделяет институционно-обусловленное, коллективно-обусловленное и индивидуально-обусловленное молчание (Saville-Troike 1985: 1−18). Данная классификация представляет собой попытку создать универсальную классификацию, которая включала бы в себя функции и события, являющиеся релевантными на всех уровнях взаимодействия (Там же: 16).

Классификация С. В. Крестинского представляется наиболее полной. Исследователь выделяет функции молчания, которые чаще всего встречаются в речевой практике. С точки зрения предложенной классификации коммуникативно-значимое молчание является информативным в том случае, если раскрывает эмоциональное состояние коммуниканта, его социальный статус, нежелание отвечать, незнание ответа и др. (Крестинский 2011: 35).

В зависимости от ситуативного контекста автор выделяет следующие функции молчания: контактивная — молчание устанавливает контакт между коммуникантами, иногда становится формой диалога и представляет собой высшую форму взаимопонимания; дисконтактивная — признак отчужденности коммуникантов; экспрессивная — способность молчания выступать в роли речевого акта с иллокутивной силой утверждения, обещания, просьбы, согласия, однако может выражать ложную информацию; оценочная — положительное или отрицательное отношение к вербальным или невербальным действиям коммуниканта; рогативная — вопрос-удивление на неожиданное сообщение; когнитивная — отражает мыслительную деятельность коммуниканта при поиске ответа на вопрос; хезитативная — сомнение коммуниканта; экспектиная — ожидание ответа при смене коммуникативных ролей; фоновая — обязательное условие для осуществления ритуальных действий или невербальных средств коммуникации; аффективная — способность молчания оказывать положительное или отрицательное воздействие; стратегическая — преднамеренное молчание с какой-либо целью; риторическая — использование молчания с целью формирования каких-либо эмоций у адресата; функция социальной позиции — форма поведения в обществе, пассивное принятие или протест против чего-либо; ролемаркирующая — молчание согласно отведенной роли в диалоге; социально-ролевая — выражение социальной роли говорящего, согласно которой он должен молчать; ритуальная — молчание как часть ритуала или субъект ритуала (Крестинский 2011: 35−37).

Можно предположить, что функции молчания не сводятся только к перечисленным, поэтому на основании классификации, представленной Т. Дж. Бруно, который выделяет психолингвистическую, интерактивную и социокультурную формы молчания, возможно выделить этно-социокультурную функцию, обусловленную нормами социума (Bruneau 1973: 17−46).

Таким образом, невербальное коммуникативно-значимое молчание обладает функцией, которая выявляется реципиентом, исходя из ситуативного контекста. Так как классификация С. В. Крестинского позволяет наиболее полно проинтерпретировать функциональную значимость молчания, представляется целесообразным применять данную классификацию в исследовательской части работы.

Невербальные компоненты кинесики

Термин кинема впервые был предложен американским антропологом Р. Бирдвистелом, который определял кинемы как комплексы кинов («мельчайших, наименее заметных движений»), с помощью которых происходит реальное общение людей (Birdwistell 1970: 25). Любая кинема получает свое вербальное выражение — номинацию или кинесическое речение (Верещагин, Костомаров 1981: 46), представляющую собой слово или сочетания слов. Выделяются такие основные признаки кинемы, как коммуникативная значимость, произвольность исполнения, воспроизводимость, известность (Хлыстова 2004).

Собственно кинесику мы рассматриваем как особую форму коммуникации, выраженную в мимическом, жестикуляционном, окулесическом (движения глаз, взгляды) и такесическом (жесты касания) поведении коммуникантов. Выделяют так же жесты-адапторы, которые делятся на адапторы-тела и адапторы-объекта (Ekman, Friesen 1969). Адапторы-тела функционально ориентированы на партнера по коммуникации (например, хлопать в ладоши). К адапторам-объектам относятся манипуляции с материальными предметами. К кинесике мы так же относим звуковые жесты (Brosnahan 1998: 88) (например, плач, смех), которые находятся на периферии с фонацией, при этом в кинесическом речении звуковая сторона рассматриваемого компонента остается невыраженной.

Так как коммуникативная функция кинемы обусловлена информативным потенциалом, реализуемым в процессе общения, то представляется возможным выделить функционально-семантические классы единиц кинесики, где основным параметром будет являться наличие или отсутствие самостоятельного лексического значения, т. е. способности передавать информацию независимо от вербального контекста. За основу мы берем классификацию Д. Эфрона (цит. по Крейдлину 2002: 79−83).

Основными являются служебные кинемы, которые выступают в ходе речевого взаимодействия только как вспомогательные компоненты, и знаменательные кинемы, которые включают следующие:

Указательные кинемы — невербальное указание на реальный или воображаемой предмет или явление во времени и пространстве;

Идентифицирующие кинемы — являются показателем статуса и социокультурной принадлежности. К идентифицирующим кинемам относятся все внешние атрибуты (одежда, личные вещи и др.);

Эмблематические кинемы — это своеобразные знаменатели слов или фраз, которые обладают самостоятельным лексическим значением и способны передавать смысл независимо от вербального сообщения. Эмблематические кинемы можно подразделить на следующие группы:

Фатические кинемы служат для невербального обозначения готовности к контакту, прерывания контакта или отказа от него, поддержания контакта или привлечения внимания собеседника;

Побудительные кинемы — движения, направленные на побуждение адресата к действию. Помимо жестов побуждения, разрешения, запрещения к ним относятся жесты просьбы и мольбы;

Этикетные кинемы — невербальные знаковые единицы, которые определяют коммуникативное поведение человека в актуальной ситуации как соответствующее или несоответствующее нормам, принятым в конкретном обществе;

Эмотивные кинемы включают в себя оценочные кинемы и аффекторы. Первые служат для выражения оценки действительности, вторые — для выражения эмоции и чувства. Симптомы (неконтролируемые кинемы) мы относим к разряду эмотивных кинем. Симптомы не поддаются контролю, поэтому приобретает особую ценность для наблюдателя (Brosnahan 1998: 38). Симптомы выражаются неконтролируемыми глаголами непроизвольных моторных реакций человека на внешние раздражители (blink, sneeze, vomit, etc.), и физически выраженными реакциями на психические раздражители (groan, sign, moan, etc.) (Шрамко 2002: 5).

В качестве особого явления кинесики можно выделить " нулевые кинемы"  — значимое отсутствие телодвижения (Хлыстова 2004: 9).

Служебные кинемы не обладают собственным значением, а представляют собой структурные единицы коммуникативного акта, сопровождающие речевой поток с целью достижения определенного ритма, фокусирования внимания адресата (Крейдлин 2002: 115). К этой группе ткже относятся технические жесты, используемые небольшими профессиональными группами людей для увеличения скорости общения (Morris 1977: 33−34).

В качестве основных функций кинем в реальном коммуникативном поведении можно выделить следующие: дублирование — передача или уточнение вербальной части; регулирование и управление вербальным поведением говорящего и слушающего; субституция — полное или частичное замещение речевого действия; дейктическая; репрезентация внутреннего психологического состояния или отношения к собеседнику (Крейдлин 2002: 75; Хлыстова 2004: 12). Единицы кинесики способны выразить такие эмоции, как счастье, удивление, страх, печаль, злость, отвращение, негодование, заинтересованность (Argyle 1972: 32); риторическая — употребление эмблематических и иллюстративных кинем в переносном значении (тропеические кинемы) (Лоуэн 1999: 5).

Как правило, кинема в коммуникативном акте обладает несколькими функциями, из которых одна или две являются доминантными.

Таким образом, под кинесикой мы понимаем совокупность коммуникативно-значимых знаменательных и служебных кинем, которые характеризуются произвольностью исполнения и воспроизводимостью, наличием одной или нескольких функций, выявляемых в ситуативном контексте.

Проксемика как невербальный компонент коммуникации

Американский антрополог и этнограф Э. Холл, основатель науки проксемики, первым описал варианты дистанции между коммуникантами (Hall 1963). Проксемика изучает коммуникативное пространство, то, как человек его осмысляет, обживает и использует (Крейдлин 2002: 457).

Исследования Э. Холла позволили сформулировать ключевые положения проксемики, которые в самых общих чертах сводятся к следующим: 1) существуют универсальные и культурно-специфичные правила проксемного поведения на основе пространственных, личностных, социокультурных, языковых и других параметров; 2) наиболее важным параметром проксемики является физическое и психологическое расстояние (Hall 1969: 117−127; Крейдлин 2002: 468−478).

Э. Холл выделяет следующие зоны коммуникации: интимная, личная, социальная и общественная (публичная). Каждая зона обладает количественными показателями, которые зависят от культуры, климата, густонаселенности, ситуативного контекста (Hall 1969). Наименования зон и их параметры в современных исследованиях могут отличаться.

Так, А. Пиз отмечает, что расстояние между общающимися лицами определяется по следующим категориям: а) близкие — 15 — 50 см; б) личностные — 46 см — 122 см; в) социоконсультативные — 122 — 360 см; г) публичные — до дистанции, достигаемой голосом (Пиз 2012: 222−223).

Близкая зона предполагает романтические или родственные отношения между коммуникатами. В личной зоне происходит большая часть коммуникативных дружеских контактов человека. Служебные контакты реализуются в социальной зоне. В публичной зоне проходит общении с большой группой людей (Там же). Именно в этих дистанциях усматривается проявление национально-культурной специфики пространственного поведения (Крейдлин 2002: 468; Пиз 2012: 232 — 233).

Помимо ключевых параметров проксемного поведения существует поза, под которой понимается общая статичная конфигурация тела и соотносительные положения его частей. Позы принято разделять на включающие / исключающие; противопоставляющие / параллельные; гармоничные / дисгармоничные (Фаст 2008: 154).

Позы, относящиеся к первой группе, включают людей в круг собеседников или исключают их. К примеру, группа людей на каком-либо мероприятии создает небольшой круг, который остается закрытым для других Вторая группа поз раскрывает отношения собеседников друг к другу. Третья группа включает в себя позы, имитирующие позы собеседника. Когда собеседники согласны друг с другом, то их позы схожи и наоборот (Фаст 1995: 157). Собеседник, желающий показать, что он «выше» остальных в группе, демонстративно принимает дисгармоничную позу, что нередко осуждается окружающими и расценивается как позерство (Крейдлин 2002: 469).

При анализе проксемного поведения используется понятие проксема — единица невербального поведения, обладающая физическими параметрами, соответствующая понятию своеобразного рабочего пространства, которое коммуниканты сохраняют вокруг себя в ходе общения (Нелюбин 2003).

Проксемы, в свою очередь, можно разделить на три группы: (1) динамические проксемы, выражающие движение в направлении к собеседнику, от собеседника, а также вокруг собеседника; (2) статические проксемы, обозначающие отсутствие движения; (3) переходные проксемы, связанные с переходом из статичного положения в динамичное и наоборот (Шестеркин, Шестеркина 1999).

Таким образом, под проксемикой мы понимаем правила пространственного поведения в ходе вербального и невербального общения, которые определяются личностными, социальными, культурными, языковыми параметрами. Проксемы, единицы проксемики, могут быть динамичными, статичными и переходными.