«Рудиментарные» авторитарные режимы

Первую подгруппу государств с «рудиментарными» авторитарными режимами составляет 11 авторитарных монархий, входящих в число 43 государств — членов ООН, в которых сохраняется монархическая форма правления с учетом вестминстерской модели правления^[1], используемой в 16 государствах. Список авторитарных монархий, ранжированный по уровню политического насилия, и их основные характеристики представлены в табл. 4.2.

В эту подгруппу не включены еще две конституционные парламентарные монархии с правящими авторитарными режимами. Во-первых, Королевство Таиланд, которое включено в группу государств с нестабильными недемократическими режимами, гак как в этом государстве в 2014 г. произошел военный переворот, было приостановлено действие конституции и власть перешла к военной хунте. Во-вторых, Королевство Камбоджа, в котором в 1993 г. была восстановлена конституционная монархия, но до настоящего времени власть в государстве фактически принадлежит премьер-министру Хун Сену.

В качестве особенностей представленных в табл. 4.2 авторитарных монархий можно отметить следующее.

Из 11 государств, в которых сегодня правят авторитарные монархи, 8 — это арабские государства, расположенные рядом друг с другом на Ближнем и Среднем Востоке, и Марокко, расположенное в той части Северной Африки, которая исторически носит арабское название Магриб. Две монархии — Бруней и Малайзия — расположены в Юго-Восточной Азии, и лишь Свазиленд — в Южной Африке.

Пять авторитарных монархий являются абсолютными, включая две теократические — Саудовская Аравия и Бруней и одну федеративную — ОАЭ. Из шести конституционных монархий четыре — дуалистические и две — парламентарные — Марокко и Малайзия, последняя является еще и федеративной, и теократической монархией. При этом Малайзия, где реальная власть сосредоточена не в руках верховного правителя (одного из девяти монархов), а главы правительства Федерации, по распространенному мнению, медленно дрейфует в сторону электоральной демократии.

Список авторитарных монархий.

Таблица 4.2

Примечания: * — государственная религия, установленная конституцией; ** — данные «Трансперенси Интернешнл» 2014 г.

В шести авторитарных монархиях уровень политического насилия ниже среднего (ИПН_н < 0,5), и при этом Катар, ОАЭ и Бруней располагаются в зоне очень низкого уровня политического насилия (ИПН_н < 0,35). В четырех авторитарных монархиях уровень политического насилия выше среднего, но не выше границы зоны очень высокого уровня политического насилия (ИПН_и < 0,65). И только Бахрейн с ИПН_н = 0,688 находится в зоне очень высокого уровня насилия.

В пяти авторитарных монархиях уровень коррупции ниже среднего (ИВК_и < 0,5), а Малайзия с ИВК_Н = 0,5 находится на границе этой зоны. При этом в Катаре и ОАЭ имеет место очень низкая коррупция (ИВК_Н < 0,35). Уровень коррупции в Кувейте, Омане, Свазиленде и Марокко выше среднего, но не выше границы зоны очень высокой коррупции (ИВК_Н > 0,65). ИВК для султаната Бруней-Даруссалам «Транснеренси Интернешнл» не определяет. По данным 2014 г., нормированное значение ИКК_Н, который определяет Всемирный банк, для этого государства составляет 0,37, что соответствует зоне коррупции ниже средней.

В семи авторитарных монархиях уровень хрупкости государства выше среднего (ИХГ > 60), но не выше границы зоны очень высокого уровня хрупкости (ИХГ > 90). В Кувейте, Омане, Катаре и ОАЭ уровень хрупкости ниже среднего, но не ниже ИХГ = 45.

Идеологическая составляющая сохранившихся режимов авторитарной монархии определяется сочетанием государственной религии — ислама и освященного им монархизма. Единственное исключение представляет Свазиленд, в котором нет официальной государственной религии, а в качестве доминирующей выступает христианство (82,7% населения). В этом государстве авторитаризм королевской власти укоренен в патриархальноплеменных структурах и традициях.

Сочетание исламской религии и монархической идеологии определяет базовые ценности, которые разделяют и правящие, и подданные, и выступает основополагающим фактором сплочения и мобилизации подданных на поддержку правящей династии. В Малайзии и Брунее к этому еще добавляется малайский национализм, хотя и представлен он в разных интерпретациях. В Малайзии национализм призван способствовать консолидации местного многорасового, полиэтничного и мпогоконфессионалыюго общества. В Брунее — он является важной идеологической конструкцией, обосновывающей существование этого небольшого малайского государства на огромном острове Калимантан.

Идеологическая триада «человек — общество — государство», по иерархическому построению которой можно оценивать сущность различных политических подходов и идеологий, при режиме современной авторитарной монархии имеет вершину, состоящую из двух связанных пиков. Один ник соответствует государству-монархии, а другой — обществу в формате религиозной общности. Единственное исключение составляет Свазиленд, для которого вершиной идеологической триады служит только государство. Человеку, его правам и свободам при режиме авторитарной монархии отводится роль подчинения. В этой связи обращает па себя внимание тот факт, что конституции таких абсолютных и конституционных авторитарных монархий, как Бахрейн, Иордания, Катар, Кувейта и Оман, включают вместо раздела о правах и свободах человека и гражданина раздел о правах и, что характерно, обязанностях граждан этих государств.

Вторую подгруппу государств с «рудиментарными» авторитарными режимами — подгруппу «коммунистических рудиментов» составляют четыре государства с правящими авторитарными коммунистическими режимами, которые по классификации Ленца — Степана обозначаются как посттоталитарные режимы, и Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР), в которой правит последний сохранившийся в мире тоталитарный коммунистический, а точнее национал-коммунистический, режим. Список «коммунистических рудиментов», ранжированный по уровню политического насилия, и их основные характеристики представлены в табл. 4.3.

Список «коммунистических рудиментов».

Таблица 4.3

В качестве особенностей представленных в табл. 4.3 «коммунистических рудиментов» можно отметить следующее.

«Коммунистические рудименты», в которых формой правления является советская республика, сохранились прежде всего в Азии: два — в ЮгоВосточной и два — в Восточной, и только Республика Куба расположена на одноименном острове в Карибском море.

Уровень политического насилия на Кубе и в ЛНДР ниже среднего (ИПН_н < 0,5), но не является очень низким (ИПН_н < 0,35), хотя на Кубе и приближается к этому уровню. В СВР и КНР — уровень насилия выше среднего, а в КНДР имеет место очень высокий уровень политического насилия (ИПН_н > 0,65).

Уровень коррупции на Кубе и в КНР выше среднего (ИВК_и > 0,5), в ЛНДР, СВР и КНДР имеет место очень высокий уровень коррупции (ИВК_Н > 0,65). При этом КНДР с ИВК_Н = 0,92 вместе с Сомали с таким же значением этого индекса в 2015 г. остаются, так же как и в 2014 г., самыми коррумпированными государствами в мире.

Сравнительно более низкий уровень коррупции на Кубе и в КНР, как представляется, обусловлен тем, что высшие руководители этих государств используют борьбу с коррупцией как инструмент для контроля и удержания в повиновении средних и нижних слоев правящей партийной номенклатуры. Это позволяет несколько снизить низовую, деловую и бытовую коррупцию, но практически не влияет на политическую и экономическую коррупцию в высших эшелонах власти.

Следует отметить, что определенную роль в КНР играет публично афишируемое применение смертной казни за такие виды коррупционных преступлений, как расхищение государственного имущества (ст. 384 УК КНР) и взяточничество (ст. 385, 388 УК КНР)^[2]. При этом в КНР борьба с коррупцией активно используется в качестве инструмента для устранения неугодных претендентов на высшие посты в партийной и государственной иерархии. Примером может служить судьба «перспективного» партийного функционера Бо Силая, приговоренного к пожизненному заключению по обвинению в получении взяток и злоупотреблении служебным положением, а также судьба его соратника — бывшего министра безопасности Китая Чжау Юнкана и еще более 13 осужденных партийных функционеров, занимавших высокие посты в Коммунистической партии Китая^[3].

Как уже отмечалось ранее, авторитарные коммунистические режимы образовались в результате трансформаций исходных тоталитарных коммунистических режимов в более «мягкие» авторитарные формы. При этом в процессе таких трансформаций, как правило, происходит.

«редукция» коммунистической идеологии, цель которой состоит в сохранении власти правящей партийной номенклатуры в условиях изменившихся обществ^[4].

В триаде «человек — общество — государство» редуцированная коммунистическая идеология провозглашает приоритет общества в формате новой общности, которую в СССР назвали «советский народ», но в политической практике абсолютной доминантой является всепроникающее государство — «бильярдный шар» по терминологии С. Хантингтона^[5], правителям которого граждане обязаны беспрекословно подчиняться и деятельность которых они должны без всяких сомнений одобрять и всемерно поддерживать.

В КНДР коммунистическая идеология, наоборот, трансформировалась в сторону ужесточения. Отправной точкой для этого послужило то, что в 1955 г. основатель государства Ким Ир Сен в противовес марксистским идеям, исходившим из СССР и Китая, провозгласил идеологию «чучхе», идеологию «самобытности», «опоры на собственные силы»^[6]. В начале XXI в. идеология «чучхе» была дополнена доктриной «сонгун», обосновывающей превращение КНДР в единый военный лагерь (каковым на самом деле это государство всегда и являлось) и особую роль армии в политической системе. Отказавшись от безуспешных попыток представить «чучхе» как одну из конкурирующих коммунистических доктрин, претендовавших в годы правления Ким Ир Сена на глобальную роль, современное руководство КНДР редуцировало коммунистическую идеологию к сугубо охранительной функции, призванной обосновать необходимость защиты системы от внешнего мира и убедить население КНДР в исключительности, особости ее пути развития.

В соответствии с идеями «чучхе» на вершине иерархии находится вождь, принимающий решения, затем следует партия, передающая их массам, и далее народ, исполняющий указания вождя. Одним из важнейших тезисов идеологии «чучхе» является тезис о ключевой роли вождя в жизни государства^[7].

КНДР не только по идеологическому компоненту правящего тоталитарного национал-коммунистического режима, но и по основным институциональным характеристикам — уровням политического насилия, коррупции и хрупкости государства — существенно отличается от других «коммунистических рудиментов». Это государство представляет собой исключительный случай, который не вписывается в группу государств с правящими посттоталитарными коммунистическими режимами.

• [1] Вестминстерская модель. Большой юридический словарь.
• [2] Какие преступления в КНР наказываются смертной казнью? // CNLegal.ru: Блого законодательстве Китая. 2014. 28 января. URL: http://cnlegal.ru/criminal_law/china_death_penalty_crime_list/
• [3] Аронов Е. Большая китайская «чистка рядов» // Радио Свобода. 2014. 15 августа. URL: http://www.svoboda.org/content/article/26 527 516.html; Бывшего министра безопасности Китая обвинили в коррупции и разглашении государственных секретов // NEWSru.com.2015. 3 апреля. URL: http://newsru.com/world/03apr2015/china.html
• [4] Нисневич Ю. А., Рябов А. В. Современный авторитаризм и политическая идеология.
• [5] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. С. 37.
• [6] Балканский А. Ким Ир Сен. М.: Молодая гвардия, 2011. С. 144.
• [7] Балканский А. Указ. соч. С. 181—182