Философские идеи Б. Спинозы

Барух Спиноза родился 24 ноября 1632 г. в Амстердаме в семье купца Михаэля д’Эспинозы, бежавшего из Португалии от преследований инквизиции. Уже в 15 лет он овладел древнееврейским языком, усвоил Библию и Талмуд, другие священные книги, однако это отнюдь не укрепило его веру, а, напротив, породило скептицизм в отношении религии и стимулировало жажду знаний. В своем стремлении к знаниям Спиноза нашел большую поддержку в учении Джордано Бруно, философии Ф. Бэкона, Т. Гоббса и особенно Р. Декарта, хотя со многими положениями французского философа не был согласен. В результате Спиноза вошел в противоречие с синагогой и 27 июля 1656 г. был изгнан ею как отступник. Он покинул Амстердам, стал зваться Бенедиктом, по сути дела отказался от общественной жизни, обрек себя на одиночество, и поскольку он овладел искусством изготовлять оптические линзы, этим стал зарабатывать себе на жизнь.

В 1670 г. Спиноза анонимно опубликовал свою первую работу «Богословско-политический трактат». В ней он отстаивал свободу мысли, право критиковать библейские основы веры, доказывал неправомерность всякой церковкой власти. По его мнению, государство обязано гарантировать свободу личным убеждениям, как религиозным, так и научным. Что касается позитивных воззрений на природу Бога, материю и т. п., то Спиноза выразил их следующим образом: Бог — не внешняя, но внутренняя, свободная и необходимая причина всех вещей; все вещи живут и находятся в Боге. Своим критикам, утверждавшим, будто он отождествляет Бога и природу, Спиноза отвечает, что если под природой понимать телесную материю, то мнение, будто я считаю Бога и природу одним и тем же существом, ложно: мир, природа — это необходимое следствие деятельности Божества.

Но я отрицаю происхождение мира, природы из акта воли Бога, аналогичной человеческой воле. Представлять Божественный Разум по аналогии с человеческим, только в увеличенном масштабе, — нелепость. Совершенно также рассуждали бы треугольники и круги, если бы они могли говорить: Бог есть огромный треугольник, огромный круг. Не в догме и культе, не в чудесах и невежестве, а в мудрости учения, в справедливой и самоотверженной жизни обнаруживается истинная религия. В Иоанновом слове «мы пребываем в Боге, а Бог — в нас» содержится сущность благочестия, плод Святого Духа и выражение истинной католической веры. Истина, полагает Спиноза, не дело выбора, а дело понимания; она уясняет самое себя, как уясняет и заблуждение. Кто выбрал веру, тот верит и надеется, что он нашел лучшее. Напротив, кто ясно и отчетливо познает, тот считает свои убеждения не лучшими, чем убеждения других людей, а просто истинными, а противоречащие им — ложными. Поэтому, говорит Спиноза, я не утверждаю, что нашел лучшую философию, но знаю, что познал истинную философию, и если меня спросят, как я могу быть в этом уверен, то отвечу: в силу той же уверенности, с которой познаешь, что три угла треугольника равны двум прямым, ибо истина уясняет одновременно и себя самое, и заблуждение.

Философ решительно отверг идею свободы воли. По Спинозе, свободная воля как таковая — фикция. Понятие истинной свободы совпадает с понятием внутренней необходимости; его противоположность есть детерминированность извне. Когда люди не знают детерминирующих причин, тогда они воображают, что действуют вообще без причины, по собственной воле, но, как очевидно, это — воображаемая свобода. Так, в своем трактате «Этика» (1677) Спиноза пишет: «Душа составляет известный и определенный модус мышления и, следовательно, не может быть свободной причиной своих действий, иными словами, не может иметь абсолютной способности хотеть или не хотеть; к тому или другому хотению она должна определяться причиной, которая в свою очередь определена другой причиной… и так до бесконечности». И далее: «Достаточно будет взять за исходный пункт то, в чем все должны быть согласны; а именно — что все люди родятся не знающими причин вещей и что все они имеют стремление искать полезного для себя, что они и сознают. Первым следствием этого является то, что люди считают себя свободными, так как свои желания и свое стремление они сознают, а о причинах, располагающих их к этому стремлению… даже и во сне не грезят, ибо не знают их. Второе следствие — то, что люди все делают ради цели, именно ради той пользы, к которой они стремятся. Отсюда выходит, что они стремятся узнать только конечные причины совершившегося и успокаиваются, когда им укажут их…».

Согласно Спинозе, воля — психический феномен, который сопровождает наши действия, но не причина их. Если бы брошенный камень, сознавая свое движение, но игнорируя воспринятый толчок, мог говорить, он сказал бы: «Ничто не заставляет меня летать, я делаю это по собственному стремлению». Именно так грудной ребенок относится к молоку матери, разгневанный человек — к мести, трусливый — к бегству; они воображают, что действуют свободно, потому что не знают, какими причинами обусловлены их влечения. Точно так же пьяницы, болтуны и бредящие в лихорадке считают свои речи за деяния свободной воли, подчеркивал Спиноза.

В «Этике» философ формулирует восемь положений, позволяющих, по его мнению, уяснить вечный порядок мира.

• 1. Причина самого {самой) себя. Под причиной самого себя я разумею то, существо чего включает в себя существование, или то, природа чего может быть постигнута лишь как действительная (существующая).
• 2. Понятие конечного существа. Конечно то, что ограничивается чемлибо иным, ему подобным.
• 3. Субстанция. Субстанция есть то, что есть и постигается через самое себя, т. е., чтобы быть постигнутым, не нуждается в понятии другого существа.
• 4. Атрибут. Атрибут есть то, что разум познает как существенную принадлежность субстанции.
• 5. Модус. Модус есть то, что существует не в субстанции, а в чем-либо ином и постигается через иное.
• 6. Бог есть абсолютно бесконечное существо, т. е. субстанция, состоящая из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность.
• 7. Понятие свободы. Свободно то, что существует в силу простой необходимости своей природы и определяется к действию самим собою. Наоборот, необходимо то, что определяется чем-либо иным к такому или иному бытию или действию. (Таким образом, Спиноза отрицает свободу, целевые понятия или конечные причины, утверждает непрерывно действующую причинность.)
• 8. Понятие вечности. Вечно то, что постигается как необходимое следствие из простого определения вечного существа.

Итак, утверждает Спиноза, Бог — субстанция, и субстанция есть причина самой себя {causa sui). Субстанция вечна, ничем не ограничена, бесконечна. Субстанция одна; если бы их было несколько, они ограничивали бы друг друга; из неограниченности Бога следует его единичность. Бог совершенен. Бога невозможно четко определить, ибо всякое определение есть отрицание, граница. Следовательно, Богу присущи все предикаты, которые выражают сущность бытия (иначе природа Бога была бы ограниченной и несовершенной). Будучи абсолютно бесконечным существом, Бог не может ни пребывать на небе в одиночестве, ни жить на Олимпе или в пантеоне в сообществе с себе подобными. Эти суждения Спинозы направлены как против политеизма, отрицающего единство Бога, так и против монотеизма, отвергающего его бесконечность. Все, что есть, есть в Боге. Бог действует в силу своей природы, из необходимости своего существа; в нем свобода и необходимость совпадают. Из существа Бога вытекает, что порядок вещей от вечности определен быть таким и никаким иным, поэтому в природе не может совершиться случайного события, не может существовать необусловленной или свободной воли. В природе все совершается по основаниям, но не ради цели; все осуществляется действующими причинами, которые сами суть необходимое следствие, и ничто не осуществляется причинами конечными.

По Спинозе, вся природа делится на природу производящую (jiatura naturans) и природу произведенную (natura naturata). Первая — Бог с его атрибутами, вторая — совокупность конкретных вещей природы. Богу как субстанции присущи протяженность и разум; они существуют вечно, непосредственно ясны и являются атрибутами Бога, а не двумя различными, самостоятельными субстанциями (как, в частности, у Декарта). Бог может быть понят, объяснен лишь из его атрибутов, которых бесконечное множество. Конкретные же вещи постижимы исключительно как модусы этих атрибутов. Спиноза полагает: все то, что присуще субстанции или природе атрибута, то актуально бесконечно (недоступно никакому измерению) и существенно необходимо (т.е. является причиной самого себя). Все вещи, проистекающие из субстанции и ее атрибутов, т. е. конечные вещи (модусы), потенциально бесконечны, к ним можно примерить какую угодно величину. В частности, движение и покой — это признак потенциальной бесконечности всей совокупности модусов протяженности. Каждый же конкретный модус протяженности характеризуется определенными пропорциями движения и покоя.

Человек — также модус атрибутов Бога; конечное, мыслящее и протяженное существо, т. е. душа и тело. Как проявления атрибутов протяженности и мышления тело и душа независимы друг от друга: ни тело не может определить душу к мышлению, ни душа не может определить тело ни к движению, ни к покою. Природа, сущность души состоит в образовании идей, представлений о мире вещей. Спиноза выделяет три способа представления: мнение, веру и ясное, отчетливое познание. Чувственный опыт ограничен, он дает знание субъективное, смутное и искаженное. Образы, которые формируются на его основе, большей частью носят ассоциативный характер. Так, конские следы вызывают у солдата мысль о всаднике и войне, у крестьянина — мысль о плуге и пашне. Мнения, которые возникают на основе чувственного познания, не постоянны, рождают изменчивую любовь к преходящим и мнимым благам мира и ненависть ко всему, что препятствует их достижению. Вера в авторитеты, базирующаяся на суждениях и умозаключениях, также не дает адекватного знания, она рождает традиционную любовь и традиционную ненависть (детская любовь, патриотизм, религиозная и национальная вражда); из веры проистекают благие желания, представление о том, что должно быть. И только ясное и отчетливое знание суть представление о том, что есть; оно уясняется не из умозаключения, оно непроизводно, первично, достоверно само по себе; его основа — интеллектуальная интуиция.

Наряду с различением представлений по степени их совершенства Спиноза различает также рассудок и разум: рассудок — это дискурсивное, умозаключающее познание, разум — непосредственное, интуитивное познание. И если сущность Бога и вытекающие из нее идеи запечатлены в душе, разуме человека непосредственно, то конкретные вещи как совокупность модусов познаются посредством чувственно-абстрактного познания. В разуме, в интеллектуальной интуиции человек соединяется с объектом, наслаждается им. Истинное наслаждение, блаженство доставляют познание Бога и вытекающая из него любовь к Богу. Это и есть высшая цель жизни, это и есть свидетельство подлинного совершенства человека.

Я познаю, пишет Спиноза, что все совершается в силу могущества Бога по неизменной необходимости, и это убеждение доставляет мне величайшее удовлетворение и величайшее душевное спокойствие. Вечно лишь целое, вечен в целом порядок вещей, который постигается в порядке идей; это познание вечно, ибо оно есть необходимое следствие Бога. Мой дух вечен, поскольку он равносилен этому познанию, и наоборот, во всем остальном он преходящ. Мои ясные идеи суть модусы божественного мышления, мое ясное познание есть божественное мышление во мне. Бесконечному разуму соответствует бесконечная интеллектуальная любовь, которой Бог любит самого себя, поэтому моя любовь к Богу есть непосредственно любовь Бога к самому себе. Любовь к Богу есть также любовь людей между собой. Люди вечны лишь в познании, в любви к Богу. Вместе с тем, полагает Спиноза, люди подвержены страстям (аффектам) и вытекающим из них вожделениям. Страсти зависят от наших представлений. Все страсти, приковывающие человека к преходящим и суетным вещам, дурны, они делают человека несчастным. Напротив, страсти, опирающиеся на истинное, ясное и отчетливое познание, прежде всего на познание Бога, являются хорошими, они приносят людям радость и любовь. Добродетельны те, подчеркивает Спиноза, кто имеет ясную идею Бога, напротив, нечестивы те, кто не имеет идеи Бога, а лишь идеи земных вещей, которыми руководится их поведение и мнение.

Примечательно, что если Декарт объяснял страсти исходя из идеи свободной воли, независимой от познания, то Спиноза отрицает свободу воли и рассматривает страсти как психическое состояние, обусловленное степенью познания. Он убежден: познав обманчивость тех или иных страстей, человек в состоянии от них избавиться. Возражая Декарту, который считал, что если бы воля определялась знанием, то при равном воздействии двух противоположных истин человек оказался бы в положении Буриданова осла и умер бы между двумя одинаковыми охапками сена, Спиноза заявлял, что истинная идея — это всегда утверждение себя самой и отрицание своей противоположности. Мерилом истины является сама истина, ибо истина — знание ясное и достоверное. «Поистине, как свет обнаруживает себя самого и тьму, так и истина есть свидетельство себя самой и заблуждения». Из природы разума вытекает, что он рассматривает вещи не как случайные, а как необходимые; из природы разума вытекает, что он постигает вещи «как бы под формой вечности».

В духе нет абсолютной или свободной воли, дух определяется к тому или иному хотению причиной, которая, в свою очередь, определена другой причиной и так до бесконечности. Более того, подчеркивает Спиноза, воля и разум суть не что иное, как отдельные волевые акты и идеи, но так как отдельный волевой акт и идея суть одно и то же, то и воля, и разум суть одно и то же. Мы живем разумно, когда наша воля, наше стремление обусловлены нашим разумом. Человек действует добродетельно лишь постольку, поскольку он определяется к действию своим познанием. Именно поэтому мудрый, считает Спиноза, могущественнее человека, который лишен познания, ибо человек без познания дает себя двигать различным внешним причинам в разные стороны, поэтому он никогда не достигает истинного душевного спокойствия. Мудрый не движим никакой страстью; познавая себя самого, Бога и мир, он как бы исполнен вечной необходимости и поэтому сам вечен, наслаждаясь постоянным душевным спокойствием. К сожалению, таких людей мало, ибо все прекрасное столь же трудно, как и редко. Разумеется, считает Спиноза, познание добра является более могущественным мотивом поведения человека, чем познание зла, однако наслаждение мгновением сильнее (ибо, как говорил Экклезиаст, кто умножает познание, тот умножает скорбь), поэтому человек, одобряя лучшее, часто следует худшему.

Немецкий историк философии, исследователь творчества Спинозы Куно Фишер (1824—1907), высоко оценивая мысль философа о том, что познание единства нашего духа с Богом, со Вселенной есть высшее благо, «чистая радость», исключающая всякую печаль, писал в этой связи: «Любовь, которая тождественна с познанием, есть неомраченное и поэтому бескорыстное настроение мыслящего духа, который, погруженный в созерцание вечного, забывает свое временное бытие и обнаруживает свою собственную вечность. Сердце успокаивается от бури страстей, воля освобождается от смущающих вожделений, и душа находится в состоянии совершенно чистой, созерцательной преданности. Эта любовь есть воскресный отдых духа. Здесь веет „мирной радостью“… которою наслаждались наши лучшие умы, в которой Гете отдыхал от жизненных бурь и черпал силу для отречения, которое стало его жизненной мудростью, отречения сильного и решительного, которое избавляет от всякой частичной покорности судьбе; в этой радости Шлейермахер, когда представления детского возраста исчезли перед его испытующим взором, вновь обрел существо религии и благочестия. Я не мог бы лучше выразить это совершенное и чистое созерцательное настроение духа, которое Спиноза назвал любовью к Богу, чем словами гетевского Фауста, который вернулся из мирской суеты в созерцательную тишину своей рабочей комнаты: „Уснули ныне все дикие влечения с их непокорной жизнью, теперь пробуждается любовь к людям и любовь к Богу!“»^[1].

Что касается социологических воззрений Спинозы, то его исходный пункт таков: общество — естественно-правовое соединение людей. В этой связи он отклоняет — как крайние — точки зрения Т. Гоббса (1588—1679) и Ж. Ж. Руссо (1712—1778): Гоббс уничтожает естественное право, подчиняя его государственному, Руссо, напротив, абсолютизирует естественное право. Спиноза считает, что человеческая жизнь прочна тогда, когда эгоистические силы отдельных людей соединяются и таким путем образуют состояние общей силы и общих прав. Лишь общее право прочно, лишь общее право действительно, поэтому действительное естественное право может иметь место лишь в обществе. Государство должно гарантировать естественные права личности; оно может их ограничивать только в той мере, в какой это требует обеспечения существования всех. Правители не тираны, а лишь начальствующие лица; люди, объединенные в государстве, не подданные, не рабы, а граждане. Спиноза считает наиболее согласующейся с природой человека демократическую форму правления, ибо «здесь никто не передает своего естественного права другой личности, с тем чтобы потерять самому всякое дальнейшее участие в общественных совещаниях, но он передает его большинству всего общества, часть которого он сам составляет». При таком устройстве, подчеркивает Спиноза, все остаются равными, как прежде, в естественном состоянии. Кроме того, по мнению Спинозы, не должно быть государственной религии, ибо религия — это отношение человека к Богу, а государство — отношение людей между собой. Безопасность — добродетель государства, но свобода духа — это личная добродетель.

• [1] Фишер, К. История новой философии. — Т. 2. Спиноза. — СПб., 1905. — С. 556.