Образование. 
История культуры стран западной европы в эпоху возрождения

В XV—XVI вв. на Пиренейском полуострове в системе образования происходит общий для всей культуры процесс переориентации. Знание арабского и древнееврейского все больше уходило в прошлое и обучение в целом поворачивалось лицом к Европе. Одним из примеров такой переориентации можно считать школу епископа Бургоса Алонсо де Картахены, который, устроив ее в своем доме, главной задачей поставил изучение древних языков, воспринимавшихся как путь благочестия. Однако в целом знание латыни было неважным; португальский лингвист Айреш Барбоза (ум. в 1530 г.) писал, что в Саламанкском университете едва ли он смог найти трех человек, хорошо знающих латынь. XVI столетие усилило на Пиренеях интерес к античной латыни. Очищенный от средневековых искажений латинский язык стал употребляться в переписке, в торжественных речах, как средство устного общения. Многие авторы пользовались то национальным языком, то латынью в зависимости от назначения и содержания сочинений: для философских, теологических, естественнонаучных трудов предпочитали латынь, для исторических — что очень показательно — национальные языки. Появились критические издания произведений античной литературы.

Внимание к классическому образованию породило желание пересмотреть традиционные методы изучения древних языков. Оно заставило Элио Антонио де Небриху (1444—1522), испанского гуманиста, лингвиста, десять лет прожившего в Италии, создать новые учебники грамматики латинского и греческого языков, пользуясь методом Л. Валлы, и два словаря — латинско-кастильский и кастильско-латинский. В это же время Айреш Барбоза, отдававший предпочтение эллинистическим изысканиям, выпустил в свет грамматику древнегреческого языка.

Политическое положение Испании усиливало роль латыни как языка международного общения, что, в частности, подчеркивал Карл V в наставительных письмах к Филиппу. Корона старалась поддерживать изучение древних языков: в 1552 г. королевским указом в Саламанкском университете была создана коллегия грамматики, в 1554 г. — коллегия Трилингве (для изучения греческого, латинского и древнееврейского), латынь стала обязательной для получения ученых степеней; но это только вызвало отток студентов в другие университеты. Статуты настаивали на чтении лекций на латыни под угрозой штрафа, но университетские документы свидетельствуют, что они велись на кастильском. К концу XVI в. можно говорить о полном поражении латыни в борьбе за университетские умы.

Даже знатоки античной древности отдавали должное национальным пиренейским языкам. Возникновение мощной литературы на кастильском и португальском языках, не говоря уже о бытовой стороне общения, сделало население городов преимущественно двуязычным (португальский и кастильский, кастильский и каталанский). В некоторых случаях, например, в пьесах Жила Висенте (1465—1536(?)), двуязычие применяется как художественный прием. Творчество Жила Висенте немало способствовало обогащению португальского и кастильского языков, ибо португальский драматург писал на обоих языках. Наиболее интересны и известны были его ауто — короткие пьесы, фарсы или комедии, во многом построенные на импровизации актеров и диалоге со зрителем. Черпая и сюжеты, и персонажи из народных побасенок и рассказов, из реальных событий и уличных сценок, Жил Висенте щедро вливает в литературный язык слова и обороты разных слоев общества.

Развитие национальных языков требовало их теоретического осмысления, тем более что особенностью пиренейского гуманизма было постоянное и настойчивое обращение к национальным корням вообще. Один из крупнейших деятелей испанского Возрождения — Хуан де Вальдес — (1500—1541) в «Диалоге о языке» восславил кастильский, фактически приравняв его к древним и итальянскому языкам, исследовал и описал его происхождение, состав и стилистику. А. Небриха в 1492 г. выпустил «Искусство кастильской речи» — одну из первых грамматик кастильского языка, где лингвистически точно описал нормы литературного языка, создав своего рода образец для подобных трудов. По его стопам шел Фернан де Оливейра (ок. 1507 — ок. 1580). Проживший бурную и весьма типичную для эпохи жизнь — плен, принятие священнического сана, скитания в Африке, тюрьма инквизиции, преподавание в Коимбрском университете — он тем не менее сумел в 29-летнем возрасте выпустить в Лиссабоне «Грамматику» — исследование в форме рассуждений-заметок о португальском языке, от фонетики до этимологии. «Грамматика» Оливейры отличается точностью описания фонетической системы языка и ее графического изображения. Четыре года спустя появилась и систематическая грамматика португальского языка, принадлежавшая перу Жоана де Барруша (1497—1562). Сочетая литературную деятельность с активной государственной службой — он был в Африке чиновником колониального управления, позже возглавлял так называемый «Дом Индий», ведавший всей заморской торговлей, — Ж. де Барруш уже в 23 года издал свой первый труд — роман «Хроника императора Кларимунда», затем ряд диалогов и философских сочинений, в том числе «Диалог в похвалу нашему языку». Диалог наполнен скрытой полемикой со сторонниками кастильского языка, а утверждение достоинства португальского выводится из его родства и близости к латыни, что типично для гуманистического отношения к национальным языкам.

Ж. де Барруш был автором и «Букваря, чтобы научиться читать», как бы прилагавшегося к грамматике. Подобные ему книги использовались, кстати, для обучения не только португальцев, но и жителей заморских стран, и это считалось залогом сохранения памяти о португальцах в веках. «Оружие и памятные вехи… материальны и время может их уничтожить; но время не сотрет религию, обычаи, язык», — писал Барруш. Как прежде латынь, так теперь португальский — это язык империи, язык господ, и его должны знать все. Взрыв интереса к национальным языкам в первой половине XVI в. повлек за собой преподавание их частными учителями и в школах. Педагоги обращают внимание и на методику преподавания. П. Лопес де Монтойа в «Книге о хорошем образовании и обучении знатных» предлагал идти от родного языка к латыни, от знакомого к незнакомому, отвергая самоценность грамматики без параллельного изучения других наук.

Одновременно педагоги выступили против жестокости в школах и университетах, против телесных наказаний и за методы убеждения. Хотя профессора грамматики в Саламанкском университете обязаны были во время занятий прохаживаться по аудитории с линейкой и плеткой, и среди дисциплинарных мер присутствовал карцер, практическое применение одного из этих средств привело к отставке преподавателя по требованию профессоров.