Трансформация личности при стрессах

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • понятия психологической и психической травмы;
• • особенности посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР) и другие реакции личности на травму;
• • модель обороны от травматического стресса;

уметь

• • классифицировать психологические травмы исходя из различных подходов;
• • прослеживать динамику реакций человека на потенциально травматическое событие;

владеть

• навыками диагностики личностных ресурсов при прохождении личности через травмати чес кое событие.

Психологическая травма

Исследования показывают, что большинство людей имеют опыт хотя бы одного травматического события в течение жизни, четверть из них в конечном итоге переживает посттравматические стрессовые расстройства. Описывая прошлый век как век, заложивший основу настоящего «века изменений», II. Штомпка с беспокойством заявляет о его травматическом характере, проявляющемся:

• 1) в скорости изменений (временная характеристика);
• 2) радикальности, глубине, всесторонности, размахе изменений (глубинная характеристика);
• 3) неподконтрольное™ изменений (психологическая характеристика);
• 4) непредсказуемости, нарушении «нормальности», шоковости (психологическая характеристика)^[1].

Концепция культурной травмы П. Штомпки убедительно доказывает, что каждый из нас действительно не может избежать травматических событий в течение жизни, и события эти часто носят не индивидуальный, а коллективный характер (переживания группой, общностью, обществом в целом). Травматические события нарушают привычный образ мыслей и действий, нередко трагически меняют жизненный мир людей, их мышление и модели поведения. Это необычное, непривычное состояние, переживание неких разрушений, нарушений, изменений, диссонанс, болезненные, вредные, неприятные и отталкивающие явления в ответ на события, воспринимаемые негативно.

По мнению П. Штомнки, травма действует на три области:

• 1) биологическую, демографическую, проявляясь в виде биологической деградации населения; в умственных отклонениях; в снижении уровня рождаемости и росте смертности; увеличении числа самоубийств;
• 2) социальную структуру, что проявляется в разрушении сложившихся каналов социальных отношений. Примерами являются распад института семьи, появление проблемы одиночества;
• 3) культурную ткань общества, что интерпретируется как рана на ткани культуры, сохраняясь в коллективном подсознательном и периодически заявляя о себе, например, в виде национальных конфликтов, войн, экстремистских нападений и т. п.

Вместе с тем культурная травма, несмотря на преимущественно негативные болезненные последствия (разрушения, дезорганизация), демонстрирует позитивный потенциал социального становления. Так, П. Штомпка рассматривает ее как «семя новой культурной системы, стимул культурной консолидации»^[2].

Следует отметить, что само понятие психической травмы было введено в психоанализ еще в 1895 г. Й. Брейером и 3. Фрейдом в совместной работе «Исследования истерии», в которой выдвигалась гипотеза, что причину разнообразных психических расстройств следует искать в психической травме. Затем в 1920 г. 3. Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия» психологическая травма стала толковаться как неожиданное чрезмерное раздражение, в результате которого привычные способы функционирования психики оказываются бессильными, Эго становится беспомощным, что способствует формированию целого комплекса психологических защит.

Последствиями переживания психической травмы интересовался и А. Р. Лурия^[3]. В его экспериментах было показано, что прохождение через травматическую ситуацию непосредственно связано с отреагированием аффекта и разрядкой напряжения. Максимальное аффектогенное воздействие на человека оказывает не сама по себе травмирующая ситуация, а ее ожидание. В своих работах А. Р. Лурия доказал, что на разных людей травмирующая ситуация оказывает различное воздействие. У некоторых аффект как реакция на травму не задевает существенных основ реактивного процесса. Реактивный процесс остается почти неизменным (задержка возбуждения и последующее организованное переключение его на моторную сферу), в то время как у других аффект полностью нарушает нормальную структуру реактивных процессов, ломает «функциональный барьер». «Возбуждение становится диффузным, беспрепятственно захватывая моторику, обусловливает неорганизованно-импульсивные взрывы деятельности»^[4].

Подобного рода распад в структуре реактивных процессов, но словам А. Р. Лурии, встречается преимущественно у людей с функциональным поражением нервной системы; переутомлением; анемией; повышенными рефлексами; церебрастенией — это именно то, на фоне чего может разворачиваться срыв организованного поведения как ответ на травму^[5].

Таким образом, по мнению А. Р. Лурии, степень и характер реакций человека на травмирующую ситуацию связаны с его невропатическим статусом, с истощенностью или ослабленностью нервной системы. Это именно то, что лишает человека возможности противостоять травматической ситуации и ведет к неадекватно резким реакциям на нее.

В современном психоанализе психическая травма рассматривается как причина любой психопатологии (возникающей немедленно, либо носящей отсроченный характер), включающей ограничения функционирования «Эго», нарушения объектных отношений, психосоматические расстройства, аффективные нарушения в результате внешнего события, субъективно переживаемого индивидом как травматическое. По мнению Е. Н. Петровой, психическая травма — это особое внутреннее состояние, которое характеризуется нарушениями аутопластической адаптации^[6] (англ, autoplastic adaptation — адаптивная реакция, направленная на самоизменение) и возникает вследствие значительного дисбаланса внешних воздействий и психологических возможностей человека^[7].

Попытку сравнить понятие «психической травмы» с хирургическими терминами делает М. М. Решетников и находит массу аналогий. Так, в хирургии раны бывают открытыми и закрытыми, зияющими и асептическими, осложненными вторичной (присоединившейся) инфекцией, заживающими первичным или вторичным натяжением, не оставляющими последствий или завершающимися тяжелыми (келоидными) рубцами, требующими дополнительного хирургического вмешательства, но уже в безопасных условиях и при анестезии, некоторые легкие травмы остаются практически незамеченными^[8]. Все те же характеристики можно отнести и к психологической травме. Так, психологическая травма может быть открытой и закрытой, осложненной прошлыми неприятностями, либо сопровождающейся негативными событиями в настоящем («беда не приходит одна»); заживающей быстро, либо имеющей хронический характер; не оставляющей последствий, либо завершающейся тяжелыми душевными рубцами, которые периодически заявляют о себе и требуют психологической помощи.

Анатомию травмы А. Н. Бегоян^[9] рассматривает через призму анализа трех взаимосвязанных явлений: боли, болезни, исцеления. Боль душевная возникает в результате несоответствия наших ожиданий наличной действительности, что порождает концептуальный диссонанс. Концептуальный диссонанс и есть травма, но осознаваемая травма. Психосоматические и психологические проблемы (болезнь) зарождаются в результате четкого осознания факта концептуального диссонанса, что сопровождается, как правило, интенсивной и длительной душевной болью. Исцеление происходит только в результате интеграции травматического опыта, т. е. переработки травмирующей информации, направленной на снижение концептуального диссонанса или примирение противоречивых смыслов.

При описании психологической травмы А. Лэнгле^[10] говорит о потрясении, ужасе и невыносимых чувствах, сковывающих человека при разрушении закономерностей или ожиданий в отношении того, что мы считаем общепринятым или естественным, что сопровождается утратой доверия к миру, другим людям, растерянностью, беспомощностью, затрудненностью в переработке травматического опыта.

Таким образом, психологическая травма — это потрясение, сопровождающееся переживанием острого стресса, нарушающее психологическую защиту человека, разрушающее привычную картину мира и представление о себе и о других людях, порождающее смысловой конфликт («взаимные обессмысливания» или полную смыслоутрату), что может сопровождаться психологическими и психосоматическими нарушениями.

В большинстве исследований подчеркивается, что от особенностей нервной системы, от уязвимости, восприимчивости, чувствительности к помехам зависят реакции человека на травму. Общий порог восприимчивости к помехам считается первым рубежом обороны от травматических событий (рис. 3.1)^[11].

Второй линией обороны, по мнению Д. А. Леонтьева, выступают механизмы защиты и совладания как привычные способы реагирования. Далее включаются механизмы третьей линии обороны (механизмы динамического совладания на основе саморегуляции). Это не просто использование уже готовых способов реагирования, а совершенствование тех, которые привели к положительному результату. Но, если данная линия обороны не срабатывает, происходит разрушение, дезинтеграция, то, что называют психологической травмой. И последней линией обороны, с точки зрения автора, является посттравматический рост, развитие. К основным ресурсам данного уровня Д. А. Леонтьев относит ресурсы «принятия, нахождения смысла и экзистенциального мужества, рефлексия как способность дистанцированно отнестись к самому себе, увидев возможности иного Я, вместо того, чтобы цепляться за сохранение остатков разрушенного Я»^[12]. Поэтому важнейшим элементом становится элемент саморегуляции, от чего зависит направленность воздействия психологической травмы: приведет она к болезни или выведет человека на новый уровень развития. Иными словами, приобретет травма психический или психологический характер.

Рис. 3.1. Модель обороны от травматического стресса.

Отметим, что в психологии на сегодняшний день существует терминологическая путаница в понятиях: «психическая травма» и «психологическая травма», чаще всего они используются как взаимозаменяемые категории. Вместе с тем в медицинской, клинической психологии и психоанализе акцент смещается в сторону психической травмы, в то время как многие психологи применяют термин «психологическая травма». Некоторые, избегая терминологической путаницы, используют понятие «психотравма», которое приобретает расширительный контекст, вбирая оба понятия.

Проводя социально-гуманистический анализ психологической травмы, А. И. Красило пишет, что последняя катастрофически воздействует на самооценку человека в результате осознания им угрозы недостижимости смыслообразующих ценностей и жизненных перспектив, что сопровождается навязчивыми воспоминаниями о травматическом событии, неустанной мысленной борьбой с угрозой, перенесением травмы в будущее, болезненным осознанием своей виктимизации и изоляции. Травма всегда разрывает процесс развития личности: человек никогда не будет таким, каким был до нее. В иных случаях для того, чтобы эффективно справиться с травмой, до нее нужно дорасти, «прорасти к источнику собственного личностного развития»^[13]. Иногда для этого требуется помощь психологов. Тем не менее при психологической травме разрушений функций психики не происходит (назовем это состоянием относительного здоровья) в отличие от психической травмы, когда происходит вторжение в мир психических явлений человека с последующим разрушением тех или иных его составляющих (состояние болезни) в результате невозможности выстраивания необходимой «линии обороны». Кроме того, при психической травме без помощи медицинских специалистов обойтись невозможно, при психологической — бывает достаточно поддержки ближайшего окружения, возможно психологов и психотерапевтов.

В психологии проводится анализ отличительных особенностей травмы и стресса, хотя эти два процесса тесно взаимосвязаны между собой. Вместе с тем, считается, что травма более значима, ее последствия затрагивают глубинные слои психики, имеют более продолжительное воздействие на психику и тело, отражаются на жизни человека в целом, его восприятии себя и окружающего мира.

Как видим, последствия травмы могут иметь биологически и личностно разрушительный характер, приводить к психосоматическим заболеваниям и неврозам (психическая травма). У многих людей, переживших сильный травматический стресс, могут остаться психофизиологические шрамы, которые, однако, не переходят в патологию (психологическая травма).

• [1] Штомпка П. Социальное изменение как травма С. 6—16.
• [2] Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования.2001. № 1. С. 16.
• [3] Лурия А. Р. Экзамен и психика. С. 88.
• [4] Там же. С. 104.
• [5] Лурия А. Р. Экзамен и психика. С. 104.
• [6] Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 1995.
• [7] Петрова Е. II. Особенности травматической ситуации и ресурсов у пациентов с диагнозом «расстройство адаптации». Кострома: Изд-во КГУ, 2013. Т. 1. С. 264.
• [8] Решетников М. М. Психическая травма. СПб.: Институт психоанализа, 2006.
• [9] Бегоян А. II. Анатомия психотравмы: боль, болезнь и исцеление // Точка зрения. 2012.№ 3 (2). С. 34−39.
• [10] Лэнгле А. Личностные расстройства и генезис травмы // Консультативная психологияи психотерапия. 2013. № 3. С. 10—45.
• [11] Леонтьев Д. А. Многоуровневая модель взаимодействия с неблагоприятными обстоятельствами: от защиты к изменению. Кострома: Изд-во КГУ, 2013. Т. 1. С. 258—260.
• [12] Там же. С. 260.
• [13] Красило Л. И. Социально-гуманистический анализ психологической травмы // Культурно-историческая психология. 2009. № 3. С. 83.