Введение. 
Эмпирическая психология. 
Исторические и философские основы

Находясь «внутри» психологической науки, многое в ней трудно понять. Если вы знакомы с несколькими направлениями в психологической науке, то вас может привести в недоумение глубина их отличий, а также невозможность совмещения их положений.

Вне понимания исторических и философских корней психологической науки возникает впечатление ужасного хаоса, царящего в ней. Впрочем, впечатление это обманчиво; на самом деле в психологии правят бал упорядоченность и систематичность. Мировая психологическая наука приложила много усилий и смогла в значительной степени систематизировать и упорядочить свои базовые положения, как бы ни пытались отдельные авторы изобразить существующую ситуацию как разброд или кризис. Понятно, что особое внимание уделялось и уделяется научному методу, поскольку от него зависят результаты эмпирических исследований. Научный метод не существует сам по себе. В частности, он претерпевает исторические изменения и находится под определенным влиянием философии. Разные философские позиции приводят к разным представлениям о научном методе в психологии, различным требованиям к нему и соответствующим стандартам.

Психологическая наука разнолика, но это оправдано сложностью познаваемого объекта. Психологическая наука следует строгим правилам и процедурам познания, но строгость эта вызвана необходимостью сводить к минимуму познавательные ошибки. Психологическая наука стремится познавать мир таким, какой он есть, но принимает во внимание его многоаспектность и неисчерпаемость. Так возникает онтологическое и эпистемологическое разнообразие психологической науки.

Наука не построена на едином (в смысле единственном) основании. Существуют разные представления о науке, о б.

психологической науке в том числе. Философы и ученые расходятся в позициях по фундаментальным вопросам научного познания — о мире, истине, понимании, в том числе и о научном методе. Психологическая наука не обходит стороной эти вопросы. Ее традиции (скажем, построения психологических теорий, проведения количественных и качественных исследований) возникли в тесной связи с ориентациями на те или иные философские традиции.

У читающего и вдумчивого молодого психолога рано или поздно возникают вопросы, например о том, почему теория отражения излагается в форме утверждений, которым можно верить, но проверить нельзя. Возможно, молодой психолог также обратит внимание на то, что в отечественной психологии доминирует теоретическая традиция, а в западной — эмпирическая, хотя здесь и там есть то и другое. Почему заочные баталии между психологами, ориентированными на количественные, и психологами, предпочитающими качественные исследования, напоминают скорее поле брани, чем спокойную атмосферу сдержанной и корректной академической дискуссии, — еще один вопрос, на который непросто получить беспристрастный ответ. Конечно же, вдумчивый молодой психолог хотел бы также понять, почему академические психологи (западные — прежде всего) отвергают психоанализ, гештальт-терапию, гуманистическую и экзистенциальную психологию.

В хитросплетениях психологии легко запутаться. Общая проблема, которую зачастую сама психология тщательно скрывает от непосвященного читателя, лежит в источниках знания и схемах познания, на которые ориентируется психологическая наука. Дело в том, что нет единых (единственных) источников знания и нет общепринятых схем познания. Разные психологи вступают в «идейную борьбу» друг с другом, прежде всего занимая разные позиции как раз в понимании источников знания и применении в науке тех или иных схем познания.

Вы привыкли к тому, что психологию разделяют прежде всего на отрасли (общая психология, социальная психология…), по предмету (инженерная психология, юридическая психология, психология искусства…) или по отрасли и пред;

мету (возрастная социальная психология, социальная психология искусства…). По мере того, как философы обнаруживали все большее количество источников знания и находили в их пользу убедительные аргументы, психологи создавали все большее количество научных направлений. К настоящему времени они отличаются друг от друга не только тем, что они изучают, но и тем, как они это делают, т. е. тем, как они добывают научные знания и что для них значат такие фундаментальные понятия, как истина (правда), понимание, объективность, реальность.

Психологическая наука обязана искать ответы прежде всего на следующие вопросы. Может ли психология доказать существование того фрагмента мира (человека), который она исследует? Изучает ли психология свой предмет объективно? Являются ли психологические знания истинными (правдивыми)?

Каждый из этих вопросов так или иначе упирается в проблему источников знания. Психологическая наука не может решать ее, игнорируя собственную историю и сложившиеся традиции, минуя философию и фундаментальные взгляды на устройство мироздания. От того, как ставится вопрос источников знания, зависит не только предмет психологии, но и ее метод. В этой связи можно выделить по меньшей мере три фундаментальные оппозиции, разделившие психологию:

• (1) естественнонаучная и культурно-историческая,
• (2) эмпирическая и априорная,
• (3) фрагментарное (атомизм) познание мира и интегративное (холизм).

Эти оппозиции частично взаимопересекаются. Например, естественнонаучная традиция связана с эмпирической и предполагает фрагментарное познание мира (поведенческая психология). Культурно-историческая традиция пересекается с априорным и холистским познанием (феноменологическая, экзистенциальная и гуманистическая психологии). Наблюдаются и другие сочетания этих оппозиций. Скажем, гештальт-психология является естественнонаучным и эмпирическим направлением, но целостно изучает феноменально-перцептивное поле человека. Культурная психология (ее американский вариант: Коул, Ратнер, Верч) развивает культурно-историческую традицию, целостно изучает культурные феномены и проводит эмпирические (качественные) исследования. В отечественной психологии прослеживаются и естественнонаучная (Бехтерев, Лазурский, Басов, Мясищев, Теплов, Небылицын, Ананьев, Мерлин, Климов, Голубева, Русалов, Вяткин, Крупнов, Дружинин), и культурно-историческая (Выготский, Леонтьевы, Лурия, Рубинштейн, Давыдов, Петровские, Андреева, Брушлинский, Абульханова-Славская, Зинченко, Петренко) традиции. В русле обеих традиций проводятся эмпирические исследования (более последовательно — в естественнонаучной традиции), и в обеих традициях преобладают интегративные (холистские) подходы.

Научное знание не всесильно; у него есть и сильные, и слабые стороны. Сила научного знания состоит в его объективности, способности добывать истину и понимать мир, предсказывать еще не наступившие события и многое другое. С другой стороны, возможности научного знания ограничены. Наука может не все и не все ей доступно: в одних случаях потому, что далеко не всякий феномен можно изучать эмпирически, в других — потому, что проблема не вписывается в теоретический контекст, в третьих — потому, что сама наука еще «не доросла» до проблемы, требующей своего решения. В этом — слабость научного знания. Однако наука способна преодолевать свои «слабости» и усиливать свой потенциал.