Сибирские купцы. 
Архитектура сибири xviii века

Главными светскими заказчиками храмов на протяжении XVIII в. выступали купцы.

В Сибири понятие «купец» для обозначения занимавшихся торговлей городских жителей начало применяться с 1730-х гг., а сколько-нибудь широкое распространение получило в 1740—1760-е гг. До этого в делопроизводственной документации торговцев-горожан чаще всего называли «посадскими» — термином, которым после гильдейской реформы 1775 г^[1], стали именовать представителей некупеческой части городских посадов. Трудно сказать, какое количество из них реально занималось торговлей. Единственные данные дает анкета Комиссии о коммерции 1764—1766 гг., согласно которой в сибирских городах торговлей занималось около 40% посадских. Торговая прослойка среди купечества в Сибири (32%) была менее значительной, чем в целом по России (37%), при том что само купечество было в процентном отношении почти в два раза более многочисленным. В период с 1722 г. до реформы 1775 г. численность купечества в Сибири выросла в 1,5.

раза — с 13 100 до 19 100 душ мужского пола, что значительно превосходило темпы прироста численности купечества в европейской части страны. Прирост на 50—80% осуществлялся за счет выходцев из европейской части России, преимущественно посадских. При этом около 75% этих выходцев были из поморских земель (Устюг, Тотьма, Сольвычегодск, Яренск и др.), население которых с самого начала колонизации Сибири играло главную роль в ее торгово-промысловом освоении. Более высоким был процент «европейцев» в Восточной Сибири, значительно ниже — в Центральной и Западной. Между 1763 и 1782 гг. среди посадских Юго-Восточной Сибири 60% были выходцами с Русского Севера, 17% — из других частей Европейской России, 23% — с Урала и из Западной Сибири. В большинстве своем купцы из Европейской России, причислявшиеся в XVIII в. к посадам сибирских городов, до переселения в Сибирь не обладали сколько-нибудь крупными капиталами, а наживали их, включаясь в торгово-промышленное предпринимательство в Сибири. Впрочем, для многих само причисление к сибирскому купечеству уже было результатом значительной фактической вовлеченности в это предпринимательство. При этом масштабы приписки крестьян к городским посадам Сибири на протяжении XVIII в. увеличивались, составив 2,7% приписавшихся в посады в 1722 г. и 11,5% — в 1782 г^[2].

До середины XVIII в. торговля в сибирских городах находилась преимущественно в руках торговых людей из Европейской России, продававших мануфактурные товары и на вырученные деньги скупавших промысловую продукцию. В 1703 г. они ввезли через верхотурскую таможню в 7,5 раза больше товаров, чем сибиряки. Положение начало постепенно меняться после принятия в 1755 г. нового Таможенного устава, который превращал розничную торговлю в городах в монополию местного купечества, и Городового положения 1785 г., ограничившего его действие разрешением иногородним купцам вести розничную торговлю на праве временной записи в купечество с уплатой соответствующих пошлин. Под воздействием ограничительных мер многие купцы из Европейской России стали переносить свои операции на Ирбитскую и Макарьевскую ярмарки, где сибиряки закупали у них оптовые партии товаров. Выходу местных купцов на главенствующие позиции во внутрисибирской торговле способствовало и сосредоточение в их руках лавочной торговой сети, связанное со строительством купцами в городах гостиных дворов на паевых началах. На протяжении XVIII в. главным пунктом товарообмена между Западной Сибирью и европейской частью страны стала Ирбитская ярмарка, основанная еще в XVII в. С 1703 по 1750 г. ее оборот вырос в 7 раз, а с 1750 по 1808 г. — в 35 раз. На протяжении всего XVIII в. на ней доминировали товары, привезенные из Европейской России, составляя примерно 75%. В 1808 г. ткани из европейской части страны составили 47% всего оборота ярмарки, сахар — 9,4%, москательные товары (бытовая химия) — 8,3%, вйна — 2,1%. Самая большая статья сибирского привоза — пушнина — составляла лишь 7,3% всего оборота, сельскохозяйственных товаров было продано 5,7%. Стоимость чая и других китайских товаров, в торговле которыми активно участвовали сибиряки, составила 10%. Из 341 купца 152 (44,5%) прибыли на ярмарку из сибирских городов, остальные представляли купечество городов Европейской России и Урала.

Вторым центром торговли была Макарьевская ярмарка в Нижнем Новгороде, где крупные купцы из Восточной Сибири закупали мануфактурные товары в обмен на пушнину и выменивавшиеся в Кяхте китайские товары (в XVIII в. это были в основном хлопчатобумажные ткани, а в первой половине XIX в. — чай). В 1726 г. сибирские товары составили всего 12% всего оборота ярмарки, при этом почти 2/3 их стоимости пришлось на китайские ткани, а на пушнину — всего 7%. Остальной привоз был представлен железом (с входившего тогда в Сибирскую губернию Невьянского завода), солью, мамонтовой костью, бобровой струей (мускус, применявшийся в медицине) и пр. Основная масса товаров «сибирского привоза» была доставлена торговцами из Европейский России, преимущественно поморами, доминировавшими в то время как на внутреннем сибирском рынке, так и в торговле через Сибирь с Китаем.

Основным предметом сибирского экспорта в XVII в. была пушнина, вывоз которой заметно снизился к концу столетия из-за хищнического истребления соболя. В 1684 г. появился указ о запрещении русским промышленникам охоты на соболей на Енисее и в Якутии — главных центрах соболиного промысла. Одновременно была запрещена и частная торговля ценными сортами пушнины, которые обрели статус «заповедной мягкой рухляди». В 1727 г. свобода внутренней торговли пушниной была восстановлена, но сохранен действовавший с конца XVII в. запрет на вывоз соболя, бобра, чернобурки и голубого песца в Китай. Некоторый подъем пушной торговли к середине XVIII в. было связан со значительным увеличением добычи малоценных мехов (белка, горностай, песец, заяц), пользовавшихся большим спросом в Китае. Основным центром пушной торговли в XVIII в. была Енисейская ярмарка, главную роль в торговле играли местные купцы. С конца 1730-х гг. обозначилось еще одно важное направление пушного промысла, связанное с добычей морского зверя (котиков и каланов) на побережье Охотского моря и Тихого океана. Первая частная промысловая экспедиции была организована в 1743 г. До образования в 1799 г. Российско-американской компании купцами было организовано более 70 промысловых экспедиций на Алеутские, Курильские острова и северо-западное побережье Америки. В них принимали участие выходцы из Лальска, Тотьмы, Устюга, Соликамска, Тулы, Курска, Рыльска, многие из которых затем оседали в Иркутске. Компаньонами купцов-промысловиков из Европейской России нередко становились сибирские купцы, преимущественно иркутяне. По мере накопления капиталов некоторые из них выступали и в роли главных организаторов промысловых экспедиций и компаний; например, характеризуемый как «самый умный, счастливый и предприимчивый»^[3] из всех тогдашних промысловиков, иркутский купец Никифор Трапезников (рис. 1.3), в течение 25 лет снарядил на промыслы в общей сложности (в компаниях и самостоятельно) более 10 судов.

Рис. 1.3. П. Калмынин. Портрет купца П. Д. Трапезникова с ребенком (1839; Иркутский областной художественный музей)

Лидирующие позиции занимал рыльский купец Григорий Иванович Шелихов (1747—1795), в 1783—1786 гг. лично возглавивший экспедицию, в ходе которой были основаны первые русские поселения в Северной Америке. В результате его компания, объединившись с рядом конкурентов, получила в 1799 г. монопольное право на ведение пушного промысла на островах Тихого океана и в Русской Америке; среди 20 торговых домов, ставших учредителями Российско-американской компании, было 15 иркутских купеческих семей. Именно с расцветом пушного промысла связано масштабное строительство храмов в Иркутске, начавшееся в 1740-е гг. Самый знаменитый храм — Крестовский — был построен на средства архангельского купца Ивана Федоровича Амосова. Яков Яковлевич Протасов (ок. 1725—1798), снарядивший в 1761 — 1791 гг. несколько кораблей, построил Владимирскую церковь. Иван Степанович Бечевин (1701—1759), заработавший огромное состояние и умерший под пытками во время полицейского следствия, построил Тихвинскую и Знаменскую монастырские церкви. На кладбище Знаменской церкви похоронен Г. И. Шелихов, на могиле которого (рис. 1.4) помещена знаменитая эпитафия Г. Р. Державина:

Колумб здесь росский погребен:

Преплыл моря, открыл страны безвестны; Но, зря, что все на свете тлен, Направил паруса во океан небесный.

Рис. 1.4. Иркутск. Надгробный памятник Г. И. Шелихова (фото автора, 2014).

Главным рынком для добытой иркутскими купцами пушнины был Китай. Торговля с ним начала интенсивно развиваться еще в конце XVII в., после заключения в 1689 г. Нерчинского договора. До 1706 г. купцы шли через Нерчинск, затем в основном через Селенгинск и Кяхту. С 1693 г. в Китай отправлялись казенные караваны, в которых первоначально более половины товаров могло принадлежать частным торговцам. После 1706 г. сохранялось лишь право на провоз товаров купцами, находившимися на административно-хозяйственных должностях при караванах (купчины, агенты, целовальники и ир.), но в 1731 г. отменили и его. Караванная торговля с Китаем почти всецело находилась под контролем торговцев из европейской части России: в караване 1703 г. им принадлежало 94% всех частных товаров. На долю сибиряков же, которых следовало в караване 23 человека (из них 18 в официальной должности «провожатых»), приходилось лишь около 6%. Комиссаром одного из караванов был яренский купец Григорий Афанасьевич Осколков, сумевший добиться возрождения православной духовной миссии в Китае; он умер 10 декабря 1714 г. в Монголии и похоронен в Посольском монастыре на Байкале, где построил деревянный храм и подготовил материалы на строительство каменного. С 1706 г. действовал полный запрет «торговым и всяких чинов людям» на торговлю с Китаем, «хранения ради китайского торгу, дабы не был испорчен [для казны]». После отмены этого указа в 1714 г. частная торговля сосредоточилась в Урге, а после подписания в 1727 г. Кяхтинского договора с Китаем — в Кяхте; нерчинское направление сохраняло лишь местное значение. Преобладающие позиции занимали поморские и московские купцы, но участие сибиряков было более весомым: в 1726 г. они составили 28%, в 1740 г. — 21% от общего числа торговцев, привозивших в Москву китайские и сибирские товары. В 1762 г. были отменены практика караванов, а также запрет на сбыт частными торговцами в Китай наиболее ценных сортов пушнины — соболя, бобра, чернобурки и др., бывших основным товаром, на который сибирские купцы выменивали в Кяхте китайские товары. Либерализация торговли привела к росту ее оборотов с 1760 по 1800 г. в 6 раз. В 1757—1784 гг. пушнина составляла около 85% русского вывоза в Китай, в 1790-е ее удельный вес снизился до 70%; другими статьями русского экспорта были сукна, кожи, железо, скот.

Еще одним важным направлением внешнеторговой деятельности сибирского купечества в XVIII в. была торговля со Средней Азией и Восточным Туркестаном, установившаяся еще во времена Сибирского ханства. Основную массу восточных товаров доставляли бухарские караваны, приходившие в XVII в. в Тобольск, с 1674 г. — в Тару, где они облагались пошлиной. Посредниками в торговле часто выступали сибирские татары и так называемые юртовские бухарцы; последние оседали в Сибири в XVII—XVIII вв., имели ряд привилегий и свои кварталы в Тобольске, Тюмени, Таре и Томске. Сибирские купцы постоянно стремились замкнуть на себя розничную продажу восточных товаров, отводя среднеазиатским купцам роль оптового поставщика. Важнейшим местом оптовых торговых сделок была ярмарка у Ямыш-озера (недалеко от Павлодара, на северо-востоке нынешнего Казахстана), куда сибирские купцы везли кожи, пушнину, сукна, металлические изделия и обменивали их на доставлявшиеся бухарцами и калмыками ткани (китайки, камки, дабы, зендени, выбойки, бязи), чай, бадьян, табак, мерлушку, а также невольников-ясырей. Иногда сибирские купцы решались и на рискованные экспедиции в Восточный Туркестан, после 1714 г. ездили даже в Ургу через Семипалатинск. В целом же сибирское купечество, не обладавшее достаточными средствами, должно было мириться с посредничеством среднеазиатских и калмыцких купцов, доставлявших восточные товары не только на Ямышевскую ярмарку и в Тару, куда им дозволялось отправлять караваны указом 1706 г., но и в Томск, Тобольск, Ирбит. Лишь в 1763 г. им окончательно запретили торговать во внутренних городах России, за исключением Макарьевской и Ирбитской ярмарок. Товары теперь должны были обмениваться в пограничных крепостях Сибирской линии — Ямышевской, Семипалатинской, Петропавловской. Такая торговля была очень выгодна сибирским купцам. По словам П. С. Палласа, «мена товаров с киргизцами здесь есть выгоднейшая, потому что киргизцы Средней Орды, живущей на Иртыше, весьма еще просты и всякие домашние безделки принимают за великую цену, так что купцы, несмотря па дальнюю дорогу, великий имеют выигрыш в скотской торговле»^[4]. Одной из важнейших фамилий, разбогатевших на подобной торговле, были тарские купцы Нерпины. Основатель династии Федор Нерпин в 1760-е гг. отказался от должности ратмана «по болезни и неграмотности и незнанию государственных дел», но в 1772 г. все равно был выбран в таковые. Его сын Иван (ок. 1757—1813) торговал не только в крепостях пограничной линии и Ирбите, но и в Макарьеве и Кяхте, включившись в пушную тихоокеанскую торговлю: он стал акционером Российско-американской компании с правом голоса. Ему принадлежало одно из крупнейших кожевенных заведений Западной Сибири, обширное скотоводческое хозяйство. Он построил два первых каменных дома в родной Таре, а также стал ктитором трех каменных храмов. В 1812 г. он внес на войну с Наполеоном 5 тыс. руб., что стало самым большим благотворительным вкладом из Сибири.

• [1] До гильдейской реформы 1775 г. деление на гильдии производилось по имущественномупринципу. При этом многие из купцов высших гильдий не вели торговли из-за недостаточности капитала. Тех же, кто был приписан к третьей гильдии, можно было считать купцамилишь номинально — они занимались ремеслами, мелкой торговлей или работали по найму. Например, в сибирских городах в 1764—1766 гг. лишь около 40% купцов реально занималисьторговлей. В результате реформы 1775 г. купечество было разделено на три гильдии сообразноразмеру объявляемого капитала, и его численность сильно сократилась: в купечество записались всего 27 тыс. чел., что составляло 12,2% дореформенной численности.
• [2] Все данные в этом абзаце по: Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII — первойполовине XIX в. Барнаул, 1999. С. 69—72.
• [3] БерхА. Открытие Алеутских островов, или Подвиги русского купечества. СПб., 1823.С. 62.
• [4] Паллас П. С. Путешествие по разным местам Российского государства: пер. с нем. Ч. 2.Кн. 2. СПб., 1770. С. 196.