Проблема запрещения применения силы в космическом пространстве и из космоса в отношении Земли

В космосе, как и в любой другой сфере человеческой деятельности, государства обязаны соблюдать основные общепризнанные принципы Устава ООН, в том числе и принцип, запрещающий угрозу силой и ее применение, нашедший свое отражение в п. 4 ст. 2 Устава ООН. В ряде многосторонних соглашений по космосу отмечается применимость к космическому пространству резолюции 110 (II) ГА ООН от 3 ноября 1947 г., осуждающая пропаганду, целью которой является усиление угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии.

В соответствии со ст. 51 Устава ООН каждое государство обладает неотъемлемым правом на индивидуальную или коллективную самооборону, к которому оно может прибегнуть в случае вооруженного нападения и до тех пор, пока СБ ООН не примет необходимых мер ддя поддержания международного мира и безопасности. Как отмечаег Г. П. Жуков, необходимо признать правомерноегь использования космического пространства в целях нанесения ответного удара по агрессору в рамках реализации права на самооборону, однако нанесение «упреждающего удара» из космоса или через него вызывает сегодня определенные сомнения, ибо факт нанесения такого удара противоречит ст. 51 Устава СЮН, которая достаточно ясно определила пределы правомерной самообороны^[1].

Здесь следует, в свою очередь, отмстить мнение профессора Ю. Н. Малеева о том, что государства обладают правом на самооборону вне всякой связи с Уставом ООН и его ст. 51, так как данное право действует собственной силой в порядке самопомощи, что прямо констатируется с самого начала ст. 51 («Настоящий Устав не к коей мере не затрагивает…»)^[2].

При этом, касаясь вопроса о реализации государством неотъемлемого права па самооборону, необходимо указать, что единого мнения относительно толкования сг. 51 Устава ООН на сегодняшний день нет. Вопрос о том, каким образом следует толковать ст. 51 Устава ООН, в науке международного права однозначно не решен^[3]. Споры о толковании данной статьи сконцентрированны в основном на том, является ли право на самооборону, закрепленным исключительно в Уставе ООН, должно ли оно применяться строго в соответствии с формулировкой Устава, или же данное право является нормой обычного права, выходящего за рамки Устава и его положения о правомерности реализации самообороны исключительно в случае вооруженного нападения на государство^[4] .

Те, кто нридерживаегся расширительного толкования ст. 51 Устава ООН, утверждают, что ссылка на неотъемлемое право на самооборону не исключает факта сущеегвования соответствующей нормы международного обычного права, которое не предусматривает в качестве условия реализации данного права вооруженное нападение. По их мнению, неотъемлемое право на самооборону включает в себя также и право на осуществление государством упреждающей самообороны в целях защиты своих граждан за пределами национальной юрисдикции государства'.

Противники же расширительного толкования ст. 51 Устава ООН отмечают, что такое толкование ст. 51 лишает заложенную в нес формулировку цели, ибо она предусматривает определенные ограничения при реализации права на самооборону. Одним из таких ограничений является условие вооруженного нападения на государство, и было бы странным, если бы государства не руководствовались положением Устава, закрепившим условия осуществления права на самооборону. Более того, по их мнению, право на самооборону является исключением из принципа неприменения силы или угрозы силой, закрепленного в ст. 2 (4) Устава ООН, что вызывает необходимость узкого толкования ст. 51. Кроме того, выступающие против расширительного толкования сг. 51 отрицают факт существования на момент подписания Устава ООН обычной нормы международного права, в соответствии с которой право на самооборону исключало бы условие вооруженного нападения в целях реализации законной самообороны¹.

Так или иначе, вопрос о правомерности осущесгвления права на превентивную самооборону как в доктрине международного права, так и на практике однозначно нс разрешен. В связи с нерешенностью вопроса о толковании неотъемлемого права государств на самооборону, проблема использования силы в космическом пространстве приобретает особую актуальность.

При этом следует рассмотреть проблему применения противоспутникового оружия в космическом пространстве. В соответствии со ст. VIII Договора по космосу 1967 г. государство — участник Договора, в регистр которого занесен объект, запущенный в космическое пространство, сохраняет юрисдикцию и контроль над этим объектом. Таким образом, действия по уничтожению спутника противника могут быть квалифицированы как вооруженное нападение на государство, осуществляющее над данным спутником свою юрисдикцию, что вызовет необходимость квалификации таких действий в соответствии со ст. 2 (4) Устава ООН либо ст. 51 Устава, если государство будет действовать в порядке самообороны.

В качестве примера использования противоспутникового оружия можно привести успешный запуск Соединенными Штатами ракет нового поколения «Стандарт-3» (SM-3), которые на высоте около 180 км над землей прямым попаданием осуществили перехват групповой цели. Данный перехват был реализован комплексом «Иджис» (Aegis, версии 3.6) с крейсера «Лейк Эри». А 21 февраля 2008 г. США запустили ракету SM-3 с крейсера «Лейк Эри» в Тихом океане, поразив на высоте 247 км аварийный разведывательный спутник USA-193, который, несмотря на высокую скорость, двигался по заранее известной и неизменной траектории.

Вместе с тем, 11 января 2011 г. Китай провел успешные испытания противоспутниковой системы, запустив противоракету с космодрома Сичан, находящегося в провинции Сычуань^[5]. Реализовав кинетический перехват, выпущенная с космодрома ракета уничтожила китайский функционирующий мегеорологический спутник FY-1C, расположенный на орбите на высоте 537 км^[6]. Это были первые испытания противоспутниковой системы, проведенные с момента окончания «холодной» войны между СССР и США^[7], итогом которых явилось образовавшееся в космическом пространстве множеегво осколков спутника, представляющих угрозу их столкновения с действующими искусственными спутниками Земли и другими орбитальными объектами. Попутно отметим, что в результате уничтожения США спутника USA-193 каких-либо осколков в космическом пространстве не образовалось.

По мнению ряда ученых, действия Китая по уничтожению своего спутника FY-1C можно квалифицировать как нарушающие ст. IX Договора по космосу 1967 г.^[8], ибо со всей уверенностью можно было бы полагать, что в результате кинетического перехвата космического объекта Китаем образуется большое количество осколков, создадущих угрозу нормальному исследованию и использованию космического пространства^[9].

Еще одним вопросом о нарушении со стороны Китая ст. IX Договора по космосу 1967 г. является проблема применимости положения данной статьи о том, что если какое-либо государство — участник Договора имеет основания полагать, что деятельность или эксперимент, запланированные этим государсгвом — участником Договора, создадут потенциально вредные помехи деятельности других государств — участников Договора в деле мирного исследования и использования космического пространства, то оно должно провести соответствующие международные консультации, прежде чем приступить к такой деятельности или эксперименту.

Соответствующая статья напрямую затрагивает вопросы методологии ее толкования в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Метод толкования международных договоров, как неоднократно указывал Международный Суд ООН, закреплен в ст. 31 и 32 Венской конвенции о нраве международных договоров, которые, по мнению Суда, являются нормой обычного права. Действительность международного договора вытекает из воли и согласия сторон принять на себя соответствующие обязательства, и вследствие этого его толкование представляет собой процесс, в ходе которого необходимо установить контекст согласия государств^[10][11] на принятие на себя обязательств, но данному международно-правовому акту*. Толкование ст. IX Договора по космосу 1969 г. должно рассматриваться в рамках исторического контекста и практики ее применения и исследоваться как накладывающая на государства — участников данного договора ряд позитивных обязательств, составляющих единую систему принципов в ней закрепленных^[12].

В этой связи уничтожение Китаем спутника FY-1C без проведения соответствующих консультаций, согласуется с практикой США и СССР периода «холодной» войны, когда государства при испытании противоспутникового оружия не проводили надлежащих консультаций. Тем не менее на сегодняшний день можно констатировать тот факт, что практика проведения консультаций в соответствии со ст. IX Договора по Космосу 1967 г. при испытании противоспутниковых систем еще нс устоялась^[9].

Относительно же возможного нарушения США ст. IX Договора по космосу 1969., следует указать, что минимальное требование о проведении соответствующих консультаций они выполнили, хотя и отрицают применимость к их действиям по уничтожению спутника соответствующей статьи Договора 1967 г.^[4] В этой связи необходимо отметить, что уведомление международного сообщества Соединенными Штатами о готовящемся уничтожении собственного спутника в 2008 г. в общем и целом соответствует принятой ими в последующем Национальной стратегии безопасности в космосе 2011 г., которая подчеркивает необходимость увеличения прозрачности и информационного обмена между государствами в их космической деятельности и введения новых международноправовых норм в этой сфере^[15].

Реакция США на действия Китая, но уничтожению им своего спутника в общем и целом была негативной. Соединенные Штаты заявили о том, что факт уничтожения Китаем спутника является «тревожным сигналом»^[16], «несовместимым с духом сотрудничества двух государств в области использования космоса»^[17], не указывая на неправомерность действий Китая или несовместимость данных действий с какими-либо международно-правовыми обязательствами по тому или иному международно-правовому акту. В свою очередь Китай, после того как США сбили свой спутник USA-193, заявил, что этот факт может угрожать безопасности в космическом пространстве, призвал правительство США обмениваться данными о потенциальной угрозе космического мусора, образовавшегося в результате уничтожения спутника, и подчеркнул, что внимательно отслеживает потенциальную возможность нанесения ущерба безопасности государств, осуществляющих свою деятельность в космическом пространстве^[18].

В результате неоднократного нарушения государствами ст. IX Договора по космосу 1969 г., намечаются предпосылки для формирования негативной тенденции, направленной на несоблюдение положения о необходимости проводить консультации в случае, если деятельность или эксперимент, запланированные государствами в космосе, создадут потенциально вредные помехи деятельности других государств в деле мирного исследования и использования космического пространства. Укрепление данной тенденции в практике государств в будущем может вызвать необходимость принятия международно-правового акта для закрепления положения о том, что государства при испытании противоспутникового оружия с целью уничтожения собственных космических объектов принимают на себя обязательства проводить консультации в случае, если такие испытание потенциально препятствуют исследованию и использованию космического пространства другими государствами. Статья IX Договора по космосу 1967 г. в части консультаций зачастую не исполняется прежде всего в связи с гем, что процедура проведения таких консультаций Договором прямо нс прописана. Более того, какое-либо институциональное учреждение, специально созданное в целях уведомления государств о таком возможном использовании противоспутникового оружия, которое могло бы препятствовать нормальному исследованию и использованию космоса вследствие уничтожения спутников, сегодня отсутствует, что также затрагивает проблему исполнения обязательств по ст. IX Договора по космосу 1969 г.

Предотвращение размещения оружия в космическом пространстве является одним из ключевых аспектов в деле мирного исследования и использования космоса. Уже несколько лет вопрос о частичной нейтрализации космического пространства стоит на повестке Конференции по разоружению и Комитета ООН по мирному использованию космического пространства. При этом следует особо подчеркнуть, что в 2004 г. Россия сделала заявление о том, что она не будет первой размещать оружие любого вида в космосе^[19]. Эта инициатива была поддержана государствами Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которые в июне 2005 г. выступили с аналогичным заявлением. Более того, Россией и Китаем на 65-й сессии ГА ООН бьш выдвинут проект резолюции «Меры транспарентности и укрепления доверия в космической деятельности»^[20] (МТДК), который получил большинство голосов в Первом комитете ГА. В резолюции отмечается предотвращение гонки вооружений в космическом пространстве, что позволит устранить серьезную угрозу для международного мира и безопасности, и подчеркивается необходимость изучения дальнейших мер по выработке соответствующих соглашений в этой связи^[21]. На той же 65-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2010 г. была принята резолюция 65/68, содержащая обращение к Генеральному секретарю ООН об учреждении на основе справедливого гешрафического представительства Группы правительственных экспертов для проведения начиная с 2012 г. исследования по мерам транспарентности и доверия в космосе, которое должно быть представлено Генассамблее ООН на ее 68-й сессии в 2013 г. При этом Российская Федерация исходит из того, что применение этих мер, не заменяя усилий по предотвращению гонки вооружений в космосе, способствовало бы большей транспарентности и предсказуемости космической деятельности во всех сферах, в том числе военной^[22].

На двусторонних встречах и в различных форматах (в том числе «Группа восьми», БРИКС, КР, Первый комитет ГА ООН, Комиссия ООН по разоружению, Консультативный совет при Генсекрегаре ООН по разоружению) Россия предлагает партнерам выступить с аналогичным заявлением об обязательстве не размещать первой оружие в космосе. По итогам российско-бразильской встречи на высшем уровне (Москва, 14 декабря 2012 г.) принято заявление, в котором подтверждена приверженность двух стран политике не размещать первой оружие в космосе. Заявления нс размещать первой оружие в космосе подписаны также с Индонезией (1 июля 2013 г.) и ШриЛанкой (27 сентября 2013 г.). Россия совместно с Бразилией разработала проект резолюции Первого комитета 69-й сессии ГА ООН по НПОК. Ведется работа, но обеспечению широкой поддержки документа и привлечению максимального числа соавторов.

Особое значение приобретает факт внесения в 2008 г. Российской Федерацией и Китаем на рассмотрение Конференции по разоружению (КР) в Женеве совместного проекта договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов (ДПРОК), который учитывает предложения государств — членов КР в ходе разработки положений данного документа.

Проект ДПРОК внесен с исследовательским мандатом, что предполагает в последующем перевод работы в переговорное русло с учреждением соответствующего Спсцкомитста КР^[23]. Следует подчеркнуть, что одна из основных задач ДПРОК — установить запрет па применение силы или угрозы силой в отношении космических объектов, что, безусловно, укрепит глобальную безопасность и ликвидирует существующие пробелы в международном космическом праве. Важно подчеркнуть, что ДПРОК дает определение космического объекта и вводит понятие «оружие в космическом пространстве», которое следует отличать от межконтинентальных баллистических ракет, ибо в ДПРОК речь идет об оружии космического базирования, размещенном в космическом пространстве. Проект вводит термины «применение силы» или «угроза силой», под которым понимаются любые «враждебные действия против космических объектов, включая направленные, в частности, на их уничтожение, повреждение, временное или постоянное нарушение нормального функционирования, преднамеренное изменение параметров орбиты, или угроза совершения таких действий». По мнению некоторых экспертов, противоспутниковое оружие или баллистические ракеты, способные выполнять функции ПСО, используемые для уничтожения космических объектов, также являются космическим оружием. Как отмечает Г. П. Жуков, отдельные элементы ПРО США обладают возможностью выполнять функции двойного назначения в целях уничтожения как баллистических ракет, так и космических объектов, что чревато разрушением существующего стратегического баланса и стабильности, подрывом основ глобальной безопасности и разрушением существующих приборов контроля над вооружением^[24][25].

Проект ДПРОК не изменяет принятое в международном нраве толкование права на самооборону, которое является важным суверенным правом каждого государства. Статья 51 Устава ООН нс ставит его в зависимость от каких-либо конкретных видов и средств вооруженного нападения'. Не регламентирует она и меры, которые могут быть приняты государством в порядке самообороны, нс ограничивает их применение пространственными рамками. Проект ДПРОК нс призван установить запрет на использование противоспутникового оружия как класса, по ограничивает пространственное распространение противоспутникового оружия, запрещая его применение лишь во враждебных целях, и вводит запрет на размещение оружия любого вида (в том числе и противоспутникового) в космическом пространстве. Проект ДПРОК нс расширяет и не сужает правовые рамки ст. 51 Устава ООН, но и не оставляет каких-либо «лазеек» для применения противоспутникового оружия^[25][27]. Существующая система положений Проекта должна будет действовать в отношении государств — участников соответствующего договора, сохраняя при этом право на самооборону в случае возможных враждебных действий со стороны государств, не ставших учасгниками ДПРОК. Данное право подтверждается ст. V проекта этого проекта. Ракеты-перехватчики ПРО наземного, морского и воздушного базирования, а также баллистические ракеты и их головные части Проектом не запрещаются. Такие вооружения не размещаются в космическом пространстве (не выводятся на орбиту, не устанавливаются на небесных телах и не размещаются в космосе каким-либо иным образом).

Разработку противоспутниковых систем наземного, морского и воздушного базирования проект ДПРОК не запрещает, ибо контроль за разработкой практически неосуществим. Испытания таких систем, в том числе по собственным мишеням в космосе, также нс запрещаются, так как такие испытания (на поверхности Земли, в атмосфере и по космическим мишеням) нс всегда могут бьггь достоверно обнаружены и распознаны. Запрещается применение таких систем во враждебных целях против космических объектов, что в соответствии с определениями «применение силы» и «угроза силой» означает их уничтожение, повреждение, временное или постоянное нарушение нормального функционирования, преднамеренное изменение параметров орбиты или угроза совершения таких действий. Необходимо указать, что российско-китайская инициатива в целом была благожелательна встречена в международном сообществе, в частности, в рамках СНГ, а также в ряде государств — членов ЕС, например, в Нидерландах, Румынии и других странах. Тем не менее бывшая республиканская администрация США в целом неблагоприятно отреагировала на российскокитайскую инициативу. Белый дом заявил о намерении обеспечить свободу космосу и запрет на применение оружие в космическом пространстве, ибо такой запрет является наилучшим способом предотвращения угрозы нападения на американские спутники.

• 3
• 3 декабря 2008 г. Совет Европейского союза принял проект кодекса поведения в космическом пространстве, представляющий собой обязательства мягкого права, положения которого могут быть имплементированы в национальное законодательство государств — членов ЕС на добровольной основе. Кодекс состоит из преамбулы и 12 статей. Преамбула данного документа содержит положение о том, что государства должны тесно сотрудничать в целях соблюдения международно-правовых актов, регулирующих мирное использование космического пространства^[28].

В политическом смысле Кодекс поведения ЕС это в определенной степени реакция на российско-китайскую инициативу ДПРОК. Так, на Конференции по разоружению в 2005 г. Ж. Солана, при изложении позиции по вопросу о предотвращении гонки вооружения в космическом пространстве, указал, что политически время еще не созрело для заключения договора, предложенного 12 февраля 2008 г. российским министром иностранных дел. При этом он отметил, что Кодекс поведения, основная роль которого сводится к обеспечению транспарентности и укреплению доверия в космическом пространстве, будет представлен Конференции по разоружению.

Спустя три года более детально позицию ЕС изложил постоянный представитель Германии на конференции по разоружению Бернхард Брасак, приветствовавший 10 февраля 2008 г. представление проекта ДПРОК министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым, указав, что Германия намерена принять конструктивное участие в его обсуждении. Б. Брасак высказался в пользу нового имеющего обязательную юридическую силу документа по контролю над вооружениями в космическом пространстве, однако подчеркнул, что первоочередной задачей считает обсуждение и принятие кодекса поведения в качестве средства улучшения условий безопасности в космическом пространстве, тогда как политические условия для принятия договора о запрещении использования космических вооружений в космосе, по его мнению, еще не созрели.

Проект кодекса поведения ЕС, направленный на предотвращение опасных видов деятельности в космосе, рассматривается Европейским союзом в качестве важного шага на пути к принятию многостороннею договора, являющегося более амбициозной целью.

Необходимо подчеркнуть, что основная задача и проекта кодекса поведения ЕС и проекта ДПРОК заключается не столько в обеспечении космической безопасности, сколько в создании условий для исследования и использования космоса всеми государствами. Как в проекте кодекса поведения, так и в проекте ДПРОК закреплено положение о праве па самооборону.

Проект кодекса поведения ЕС прямо закрепляет следующее положение: «Подписавшие Кодекс государства намерены соблюдать следующие принципы: свобода доступа в космическое пространство, исследование и использование космического пространства и эксплуатация космических объектов в мирных целях без вмешательства, полностью уважая безопасность, сохранность и неприкосновенность космических объектов на орбите; с учетом неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций».

Проект кодекса поведения ЕС указывает, что подписавшие его государства при реализации космической деятельности будут воздерживаться от любого непреднамеренного действия, которое будет или может прямо или косвенно причинить ущерб или привести к разрушению космических объектов, за исключением случаев, когда такое действие будет проведено в целях сокращения создания мусора в космическом пространстве и/или будет оправдано чрезвычайными мерами безопасности. Проект кодекса поведения ЕС содержит меры, направленные на минимизацию рисков столкновения, меры по контролю за космическим мусором и его сокращению, а также об обмене соответствующей информацией и консультациях.

Как указывает Г. П. Жуков, проект кодекса поведения ЕС стремится обеспечить космическую безопасность прежде всего с помощью мер, направленных на сокращение космического мусора, что исключает возможность создания на его основе и основе проекта ДПРОК единого документа^[29]. В проекте кодекса ЕС нет ни одного положения о необходимости предотвращения размещения оружия в космическом пространстве, что является основным условием гарантий исключения гонки вооружений в космосе.

Как отмечает В. С. Верещетин, один из основоположников международного космического права и судья Международного суда ООН, «бесполезно пытаться найти в документе хотя бы одно слово относительно необходимости предотвращения размещения оружия в космическом пространстве — самой неотложной меры, необходимой для того, чтобы воспрепятствовать превращению космоса в арену конфликта. В другом месте, авторы объясняют это нежеланием дублировать или конкурировать с другими инициативами в этой области. Однако такой аргумент малоубедителен… Даже необязательный многосторонний документ, который претендует на то, чтобы быть кодексом „основных правил, которые следует соблюдать космическим государствам“, не может игнорировать эту очевидную озабоченность»^[30].

Кодекс поведения ЕС, к сожалению, не запрещает применение оружия в космосе, из чего вытекает тот факт, что на сегодняшний день политические условия для принятия полномасштабного договора о запрете на космические вооружения, с позиции государств — членов ЕС, еще не созрели. При этом необходимо отметить, что хотя на сегодняшний день 21 из 27 государств — членов ЕС являются государствами— членами НАТО^[31], в свете расширения НАТО на Восток политика ЕС о размещении ПРО НАТО на своей территории в определенной степени объясняет и молчаливую позицию ЕС о недопущении запрета на использование оружия в космосе. Как справедливо указывает В. В. Штоль, в настоящее время в рамках трансформации Североатлантического альянса стратегическое партнерство между НАТО и ЕС можно охарактеризовать как наиболее устойчивое и продвинутое в контексте взаимодействия НАТО с другими международными организациями и интеграционными объединениями^[32].

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что Совет ЕС принял решение нс выносить проект кодекса поведения ЕС для многосторонних переговоров заинтересованными государствами, а офаничился двусторонними консультациями с рядом стран, не являющихся членами ЕС, а после — открыть документ для подписания на специально созванной дипломатической конференции. Что и было сделано — Кодекс ЕС стал просто Кодексом поведения в космосе. С 2012 г. он именуется именно так (как США присоединились к этому процессу)¹.

При этом проект кодекса поведения призван охватить все виды государственной и частной деятельности в космическом пространстве, включая коммерческие, гражданские и военные. Вместе с тем, нельзя исключить, что Кодекс в случае его принятия будет использован в целях толкования основных международноправовых актов в области международного космического права, включая Договор по космосу 1967 г., цели и принципы которого будут подлежать толкованию в свете принятых позже положений Кодекса поведения. При этом ряд положений Договора по космосу 1967 г. воспроизводятся в проекте кодекса поведения.

Кроме того, по своему содержанию проект кодекса поведения ЕС в определенной степени вторгается в проблематику и полномочия Комитета ООН по космосу, являющимся центральным органом в системе ООН, ответственным за регулирование космической деятельносги, и Конференции по разоружению.

Тем не менее в условиях крайне медленной разработки новых юридически обязательных и рекомендательных международноправовых актов, регулирующих деятельность в космическом пространстве, принятие Кодекса поведения ЕС безусловно сыграло бы достаточно важную роль в предотвращении таких проблем, как космический мусор, столкновения космических объектов, а также в целях повышения степени доверия и транспарентности при проведении космической деятельности. При этом такого рода документ не должен подменять или дублировать уже существующие органы межгосударственного сотрудничества в области исследования и использования космического пространства.

' URL: http://www.micl.ru/bdomp/ns-dvbr.nsf/85 3667ff9506854843256al70 042 d4fc/874 0683a95f75a8fc32579250045e4bl lOpenDo cument.

В 2013 г. проект кодекса активно продвигается ЕС при поддержке США и Японии. Главной целью кодекса провозглашено «повышение безопасности, защищенности и долгосрочной устойчивости космической деятельности» (п. 1.1 проекта кодекса). Кодекс позиционируется как необязательный свод правил, которых следует придерживаться космическим державам.

Проводимые в последнее время попытки закрепить в проекте КПК декларативные, юридически необязательные положения общего характера имеют одностороннюю направленность и подменяют цель разработки документа. Такая критически важная проблема, как демилитаризации космоса, игнорируется разработчиками кодекса, и в то же время по инициативе США в проект КПК было включено беспрецедентное положение о праве на самооборону государства в случае предполагаемой угрозы его космическим объектам со стороны других государств. Подобные формулировки могут стать основанием для новой гонки вооружений в космосе.

Анализ используемых в КПК неоднозначных формулировок, многочисленных оговорок по всему тексту документа, а также оценка политической стороны данной инициативы подтверждают, что подлинная цель документа — оправдать военные, прежде всего противоспутниковые, операции в космосе. Тем самым, КПК явным образом позиционируется как антипод российско-китайскому ДПРОК, который закрепляет конкретные обязательства государств в части размещения и испытания в космосе оружия любого вида, приводятся определения терминов «космический объект», «оружие в космическом пространстве», «применение силы» или «уфоза силой». В отличие от европейско-американского проекта, ДПРОК потенциально станет международным соглашением универсального характера, имеющим обязательную юридическую силу.

Прошедшие в 2013 г. (Киев, 16−17 мая и Бангкок, 20−22 ноября) встречи экспертов, но Кодексу продемонстрировали необходимость серьезной доработки проекта и учета в нем принципиальных замечаний таких государств, как Алжир, Аргентина, Белоруссия, Бразилия, Египет, Индия, Индонезия, Китай, Россия, Чили, ЮАР и др.

Чтобы стать поистине международным документом, отвечающим современным угрозам и вызовам космической деятельности, КПК должен быть вынесен на обсуждение Комитета ООН по космосу. Проект КПК нуждается в тщательной переработке международными экспертами, представляющими государственный сектор, космическую промышленность, юридическую сферу и научное сообщество. Только в таких условиях будет возможно выработать качественный и всеобъемлющий текст, приемлемый для максимально широкого числа потенциальных участников КПК.

• [1] См.: Жуков Г. П. Международное космическое право и вызовы XXIстолетия. — М.: РУДН, 2011.
• [2] См.: Малеев Ю. Н. Военное использование космоса в интересах международной безопасности // Актуальные проблемы современного международного права: материалы межвузовской научно-практической конференции/ отв. ред. А. Я. Капустин, А. Х. Абашидзе. — М.: РУДН, 2005. — С. 34.
• [3] См.: Gray Christine. The Use of Force and International Legal Order. International Law. ed. By Evans D. Malcolm. — Oxford University Press, third edition, 2010. — P. 625.
• [4] Ibid.
• [5] См.: Covault Craig. Chinese Test Anti-Satellite Weapon, AviationWeek, Jan. 17, 2007. URL: http://www.aviationweek.corn/aw/ge-neric/story_channel.jsp?channel=space&id=news/CHI01177.xml.
• [6] Cm.: Kelso T.S. Analysis of the 2007 Chinese ASAT Test and the Impact of its Debris on the Space Environment, 2007 Amos Conference. — 2007.— P. 321.
• [7] 1 Cm.: Kan Shirley. China’s Anti-Satellite Weapon Test, CRS Report forCongress., Apr. 23, 2006. URL: http://fpc.state.gov/docum ents/organization/84 322.pdf.
• [8] Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесныетела. Принят резолюцией 2222 (XXI) Генеральной Ассамблеи от 19 декабря 1966 г. URL: http://www.un.org/ni/documents/decl_conv/conventions/outer_ space_ goveming.shtml.
• [9] См.: Mineiro М.С. FY-1C and USA-193 ASAT Intercepts: an Assessment of Legal Obligation Under Art. IX of the Outer Space Treaty // Journal ofSpace Law. — 2008. — Vol. 34. — No. 2. — P. 354.
• [10] Статья 32 Венской конвенции о нраве международных договоров1969 г.
• [11] 1 См.: Aust Antony. Modem Treaty Law and Practice. —Cambridge University Press 2ed, 2007. — P. 232; Vandei-velde Kenneth. Treaty Interpretationfrom a Negotiator’s Perspective // Vanderbilt Journal of Transnational Law. —1998.— Vol. 21, — P. 281,287.
• [12] Cm.: Francis Jacobs. Varieties of Approach to Treaty Interpretation: With special reference to the Draft Convention on the Law of Treaties beforethe Vienna Diplomatic Conference // International and Comparative LawQuarterly. — 1969. — Vol. 18. — P. 318,319.
• [13] См.: Mineiro М.С. FY-1C and USA-193 ASAT Intercepts: an Assessment of Legal Obligation Under Art. IX of the Outer Space Treaty // Journal ofSpace Law. — 2008. — Vol. 34. — No. 2. — P. 354.
• [14] Ibid.
• [15] См.: Лузин П. Цели космической политики Б. Обамы // Международные процессы. —2012. — Т. 10. —№ 1 (28). URL: http://www.intertrends.ru/twenty-eight/09.html
• [16] См.: Wade Boese. Chinese Satellite Destruction Stirs Debate // AnnsControl Today. — Mar. 2007. — P. 27,28.
• [17] Cm.: Richard Weitz. U.S. Allies Criticize China’s Anti-Satellite WeaponTest; Media Notes Concerns About U.S. Space Policies, 13 WMD INSIGHTS. —2007, —P.2,3.
• [18] См.: Shanker Thom et al. An Errant Satellite Is Gone, but Many QuestionsLinger // N.Y. Times. — 2008. — Feb. 22. URL: http://query.nytimes.com/gst/fullpagc.html?res=9ClEODF 153BF931A15751COA96E9C8B63.
• [19] Выступление В. В. Лощинина, посла, постоянного представителяРоссийской Федерации на пленарном заседании Конференции по разоружению «Транспарентность и меры укрепления доверия в космическойдеятельности». Женева, 13 июня 2006 г. URL: http://www.geneva.mid.nj/disarm/1 l_rus.html.
• [20] Меры транспарентности и укрепления доверия в космической деятельности и предотвращение размещения оружия в космическом пространстве. Официальный сайт постоянного представительства РФ в Женеве. URL: http://www.gencva.mid.ru/disann/d-01_rus.html.
• [21] Информационный центр ООН в Москве. URL: http://wvtw.unic.ru/bill/?ndate=2009;10−21.
• [22] Выступление А. Н. Бородавкина, посла, постоянного представителяРоссийской Федерации на тематических дискуссиях Конференции поразоружению, по п. 3 повестки дня «Предотвращение гонки вооруженийв космическом пространстве». Женева, 5-е июня 2012 г. URL: http://www.gcneva.mid.ru/spccches/l 17_rus.html
• [23] См.: Жуков Г. П. Международное космическое право и вызовы XXIстолетия. — М.: РУДН, 2011. — С. 24.
• [24] См.: Жуков Г. П. Международное космическое право и вызовы XXIстолетия. — М.: РУДН, 2011. — С. 29.
• [25] Письмо постоянного представителя РФ и постоянного представителя Китая на Конференции по разоружению от 18 августа 2009 г. на имяГенерального секретаря Конференции CD 18/72.
• [26] Письмо постоянного представителя РФ и постоянного представителя Китая на Конференции по разоружению от 18 августа 2009 г. на имяГенерального секретаря Конференции CD 18/72.
• [27] Там же.
• [28] См.: Tronchetti Fabio. Developing a European-Chinese/Russian Approach to the Issue of Non Wcaponization of Outer Space: a Feasible Goal? //Report of the 53rJ Colloquium on the Law of Outer Space. — Prague, CzechRepublic, 2010. — P. 194.
• [29] См.: Жуков Г. П. Международное космическое право и вызовы XXIстолетия. — М.: РУДН, 2011. — С. 40.
• [30] Верещетин В. С. Космическое право в общем правовом поле (общность и особенности) И Международное право — International Law. —2010, — № 1. — С. 61.
• [31] Из 27 стран ЕС в НАТО не входят Ирландия, Кипр, Финляндия, Швеция, Мальта и Австрия.
• [32] 1 См.: Штоль В. В. Армия нового мирового порядка. — М., 2010. —С. 219.