Ошибки понимания предметной ситуации

Обратимся теперь к ошибкам на уровне большем, чем одно высказывание, т. е. к искажениям в представлении в тексте перевода ситуаций, описанных в тексте оригинала. Для определения того, насколько верно и полно ситуации, описанные в тексте оригинала, воспроизведены в тексте перевода, анализ совпадений и несовпадений в значениях отдельных лексических единиц оказывается недостаточным. Описываемые в тексте референтные ситуации представляют собой некую систему взаимодействующих в определенных условиях актантов, которую переводчику следует расшифровать. В этой герменевтической операции словарь помогает не всегда. Словарь дает перечень значений слов, а текст содержит систему смыслов, заключенных во всех взаимосвязанных единицах языка. Совпадения словарных значений и текстовых смыслов слов возможны, даже довольно часты, но не абсолютны. Более того, словарный эквивалент на языке перевода оказывается наделенным для переводчика определенным смыслом лишь тогда, когда у переводчика достаточно знаний о предмете, описываемом в тексте оригинала.

Таким образом, верная и полная расшифровка референтной ситуации, описанной в тексте оригинала, предполагает наличие у переводчика необходимого когнитивного опыта именно в той сфере жизни, срез которой предлагает автор оригинала в описываемой ситуации.

Современная теория перевода, опираясь на данные когнитивной лингвистики, широко использует понятие фрейма как одного из способов представления стереотипной ситуации. Фрейм следует понимать как двустороннюю когнитивную сущность: с одной стороны, это некая система знаний о той или иной прецедентной или даже типической, т. е. регулярно повторяющейся, ситуации реальной действительности, сложившаяся в сознании индивида на основании предшествующего когнитивного опыта. С другой стороны, фрейм представляет собой динамическую когнитивную категорию. Он возникает в сознании индивида, познающего действительность, под воздействием тех или иных раздражителей, активизирующих имеющуюся у него систему знаний. Фрейм часто возникает в сознании индивида в результате воздействия на него речевого произведения, текста, т. е. знака. Но текст не только сигнализирует о какой-либо референтной ситуации, он еще и описывает специфическое видение этой ситуации автором речевого произведения.

Переводчик, воспринимающий текст оригинала, оказывается в сложной психолингвистической ситуации: расшифровав значения отдельных языковых форм, составляющих текст, он привлекает весь свой когнитивный опыт для понимания смысла описанной ситуации. Иначе говоря, он сопоставляет свое представление о ситуациях данного типа с тем, что выводит из содержания текста оригинала. Если когнитивный опыт переводчика равен или превышает когнитивный опыт автора оригинала, герменевтический этап перевода будет преодолен успешно, так как статический, латентный, фрейм вберет в себя и фрейм динамический, вызванный текстом оригинала.

Если же когнитивный опыт переводчика меньше опыта автора оригинала, то в переводе уже на герменевтическом этапе возможны ошибки трех типов. Первый, весьма распространенный, — это пропуски, называемые также переводческими лакунами. Они похожи на опущения, являющиеся одним из типов переводческих трансформаций. Но опущения имеют, как правило, сугубо лингвистическую основу. Они обусловлены межъязыковой асимметрией в выборе более или менее протяженных средств выражения для обозначения одного и того же понятия. Пропуски имеют иную природу и вызываются недостаточными знаниями переводчика. Приводить отдельные примеры пропусков в переводе, допускаемых малообразованными переводчиками, вряд ли интересно. Напротив, весьма интересно и важно для теории перевода проанализировать типические пропуски, возникающие в переводах разных людей, работающих в определенной паре языков.

Второй тип ошибок — это слепое следование тексту оригинала без понимания его смысла. Такие ошибки встречаются уже довольно редко. Вся история переводческой мысли свидетельствует о том, что здравомыслящие переводчики не брались за перевод, не поняв смысла оригинала, даже тогда, когда текст этот составлял таинство.

Третий тип ошибок состоит в том, что переводчик подменяет динамический фрейм, возникший в сознании автора оригинала и выведенный им в тексте, своим собственным, возникшим на основе недостаточного когнитивного опыта.

Рассмотрим пример ошибки этого типа, сравнив текст романа Турнье с текстом его перевода:

Un incident banal me prive pour un temps de 1'usage de ma main droite. J’ai voulu en quelques tours de manivelle dtgommer les segments d’un moteur que ses batteries ne seraient pas parvenues к ranimer. Un retour de manivelle m’a surpris, mais par chance alors que j’avais le bras mou et ГёраЫе disponible. C’est mon poignet qui a supportg tout le choc, et je crois bien avoir entendu craquer ses ligaments.

Так случилось, что я на время потерял способность пользоваться правой рукой. Вооружившись гаечным ключом, я пытался отвернуть гайки в навек засохшем моторе. Очередной поворот оказался роковым. Мне еще повезло, что рука и плечо были расслаблены. В результате пострадала только кисть — но зато как! Я словно услышал треск рвущихся сухожилий.

Из текста Турнье мы узнаем следующее:

• 1) В автомастерской его героя в ремонте находилась машина, которую нужно было завести.
• 2) Герой сомневался в том, что сможет завести ее с помощью бортового аккумулятора (ses batteries ne seraient pas parvenues a ranimer — форма Futur anterieur dans le passe свидетельствует именно о сомнительности в возможности реализации действия), если предварительно не «прокрутит мотор» (если точно, то коленчатый вал мотора) заводной ручкой (la manivelle), чтобы освободить поршневые кольца двигателя от загустевшего масла (degommer les segments).
• 3) Внезапно от поворота заводной ручки мотор завелся (что довольно часто случается), т. е. коленчатый вал начал вращаться, но, естественно, в обратную сторону. Заводная ручка, прижатая к коленчатому валу, резко и сильно провернулась вместе с валом, ударив героя по руке.
• 4) К счастью, герой в этот момент уже не нажимал на ручку, т. е. не прилагал усилий, его рука была расслаблена, а плечо оказалось в стороне, что и спасло его от переломов. Но связки ладони оказались порванными.

В русском переводе эта сцена представлена весьма таинственно.

• 1) Герой гаечным ключом непонятно зачем пытается отвернуть какие-то гайки. Как известно, эта операция чревата только мозолями на руках и не может привести к сильным травмам, так как в этом случае человек не подвержен активному противодействию машины.
• 2) Очередной поворот гаечного ключа оказался роковым… и далее более-менее верно о пострадавшей руке.

Что случилось с героем, манипулировавшим гаечным ключом, остается переводческой загадкой.

С текстом Турнье произошли поистине чудесные превращения: заводная ручка становится гаечным ключом, из таинственного ниоткуда возникают загадочные зловещие гайки, которые герою, ведомому неясной силой, рожденной воображением переводчика, непременно надо открутить. Повернув одну из них, герой внезапно получает страшнейший удар по руке неизвестно чем и неизвестно откуда. История и вправду мистическая. Жаль только, что сам Турнье в этом описании банальной, обыденной, по его собственному выражению, ситуации предельно логичен и понятен. Он рассказывает о заурядном происшествии, подробно объясняя хорошо известными всем словами, что произошло, как и по какой причине.