Механизмы контроля сознания

Журналист Эдвард Хантер еще в начале 1950;х гг. предложил термин «промывка мозгов». Он вошел в обыденную психологию и даже иногда используется в научной психологии в качестве аналога термина «контроль сознания». Несмотря на это, разница между этими понятиями существует. Термин «промывка мозгов» предполагает насилие, он связан с открытым принуждением. Напротив, термин «контроль сознания» предполагает, что «агенты влияния» рассматриваются как друзья, наставники, легитимные лидеры. Их задача, усыпив бдительность, добиться максимального снижения индивидуальной личностной защиты, сделав тем самым человека пригодным к манипулированию.

Под контролем сознания следует понимать набор методов и методик, влияющих на то, как человек думает, чувствует, действует. Как и большая часть знаний, доступных человеку, факт наличия возможности контролировать сознание не может быть оценен в категориях «хорошо/плохо».

Контроль сознания становится опасен, когда человек лишается свободы выбора, возможности самостоятельно распоряжаться собственной жизнью, действовать независимо. Таким образом, можно говорить о «конструктивном контроле сознания» и «деструктивном контроле сознания».

Так, например, любая религия, любая идеология (в том числе и демократическая) преследуют цель — контролировать сознание и таким образом влиять на мышление и поведение личности, но этот контроль общество не склонно рассматривать как деструктивный. Для большинства людей он необходим, так как вносит в их жизнь порядок и смысл. Конструктивный, доброжелательный контроль сознания необходим, когда требуется перепрограммировать человеческое мышление и поведение.

Используя индоктринацию в позитивных целях, следует постоянно помнить, что она бросает вызов самоидентичности и провоцирует ряд общих психологических состояний, подталкивающих человека к слепому поклонению чужим идеям, к идентификации с лидером или группой. Часто этот процесс сопровождается интенсивными чувствами страха, вины, одиночества и достигается путем запугивания или депрессии. Все это причудливым образом переплетается с состоянием зависимости от наставника.

В итоге, человек подталкивается к аффилиативной связи с одним или более представителями индоктринирующей группы. Именно такая связь резко повышает вероятность новой идентичности и проявления прививаемых чувств лояльности. Достигается она обычно через признание авторитета наставника, а также путем особых изменений физиологического или психологического состояния. Поведение, эмоции, чувства, отношения, которые пробуждает индоктринация, специфичны для человека и являются врожденными универсалиями.

Универсальность действия механизма индоктринации подтверждает предположение о том, что средства индоктринации диктуются необходимостью подбора ключей, прежде всего, к сенсорному и поведенческому аппарату человека. Эти ключи, как свидетельствует социальная практика, оказывались в равной степени эффективными при объединении небольших племенных групп в древности, они сплачивали членов сельскохозяйственных общин и жителей средневековых городов-государств. Они же обеспечивали и обеспечивают солидарность современных этносов, наций, и государств, состоящих из сотен миллионов граждан.

Проведенный выше анализ позволяет дать и более детальные описания действия механизма индокринации. Опираясь на предложенные ниже критерии, можно определить, подвергает ли намеренно та или иная структура человека индокринации. Если несколько из этих пунктов оказываются присущи многим группам, то соответствие действий организации всем пунктам есть свидетельство того, что она ориентирована на контроль сознания своих членов.

Контроль внешней среды характеризуется следующими факторами:

• — ограничение свободы перемещения;
• — униформа;
• — контроль общения;
• — невыполнимые стандарты поведения — установление внешне реальных, но на деле практически невыполнимых стандартов поведения;

жесткое ограничение либо полное отрицание частной собственности.

Разрушение границ внутреннего пространства личности подрумевает:

• — культ исповеди (обязательно делиться и признаваться в любой мысли, чувстве или действии, которые можно заподозрить в несоответствии групповым правилам);
• — отказ от прошлого — «Иван, не помнящий родства»;
• — особый язык — использование специальных средств коммуникации (жестов, знаков и т. п.) и словесных ресурсов с целью ограничения мышления членов группы. Замена традиционных словесных оборотов условными, «мыслепрерывающими» клише, понятными только для посвященных;
• — насаждение веры в абсолютную истинность групповой догмы — научную и нравственную. Не должно оставаться места, для каких бы то ни было сомнений, вопросов или альтернативных точек зрения;
• — примат доктрины над личностью — навязывание верований группы в противовес опыту, сознанию и целостности личности;
• — деление окружающих на «своих» и «чужих» — утверждение веры в то, что члены группы имеют право на существование, а критики, диссиденты и «расстриги» — не имеют.