Обязательства веления чужих дел: обшие положения

Ведение чужих дел как услуга^[1]. Содержанием рассмотренных в двух предыдущих главах Учебника обязательств являлись такие действия — выполнение работ и оказание услуг, — которые принято именовать действиями фактическими, т. е. не создающими юридических последствий, а точнее — не касающимися правовых отношений заказчика услуг с иными (посторонними обязательству) лицами. В рамках услуг, именуемых фактическими, лицо доверяет (чаще, но своей воле, но случается, что и вынужденно) содержание своих собственных вещей, заботу о своем здоровье, внешнем облике, теле, уровне знаний, качестве образования, своих детях, домашних питомцах и прочих подобных вещах подрядчику или исполнителю по договору (должнику, но обязательству) выполнения работ и оказания услуг. Могут, однако, сложиться такие ситуации, когда лицо посчитает возможным (или даже необходимым) вверить чужому попечению сферу собственных юридических отношений с другими лицами; за лиц некоторых категорий (малолетних, недееспособных и т. п.) такое решение принимает закон. И хотя обычно заботу об этой области своего бытия каждый сам проявляет самостоятельно, реализуя собственную правоспособность, но все-таки и в том, чтобы предоставить более или менее широкую возможность ее реализации — возможность совершения правомерных юридических действий на свое имя и (или) за (на) свой счет — другому лицу — нет ничего невозможного. Совершение правомерных юридических действий на чужое имя и (или) на чужой счет называется юридическими услугами, или (по «старорежимной» терминологии) ведением чужих дел.

а) Направленность и результат ведения дел. Утверждение о том, что выполнение работ и оказание услуг вовсе уж не создает юридических последствий, конечно же, неточно: по крайней мерс одно такое последствие — прекращение обязательства по их выполнению или оказанию — оно все-таки создает. В отдельных случаях возможны и иные последствия: так, например, создание подрядчиком повой вещи приводит к прекращению права собственности (на материал) и возникновению права собственности (на результат работы); ненадлежащее исполнение обязательства — к возникновению правоотношений возмещения или компенсации и др. Дело в другом, а именно — в том, что работы и услуги, именуемые фактическими, не приводят к динамике относительных правоотношений их заказчика с третьими лицами. Этим они и отличаются от услуг юридических, целью оказания которых является как раз таки динамика таких гражданских правоотношений, т. е. возникновение, изменение или прекращение таких относительных гражданских правоотношений, в которых заказчик участвует сам и (или) своим имуществом.

Услуга, направленная на достижение любого из описанных юридических результатов, не обязательно должна приводить к его достижению для того, чтобы считаться надлежащим образом оказанной. «Если порученное дело ведется должным образом, считается, что контрагент выполняет принятое на себя обязательство, хотя бы ожидаемый эффект и не наступил. Нельзя упрекнуть комиссионный магазин в том, что, не продав имущества, переданного на комиссию, он нарушил свои договорные обязанности. Сделав все для того, чтобы покупатели могли ознакомиться с переданным на комиссию предметом, осведомиться о продажной цене и т. д., магазин обязательство выполнил, несмотря на то что продажа имущества фактически не состоялась»^[2]. С этим утверждением нельзя не согласиться (см. п. 2 ст. 991 ГК). Ведь что означает описанная в нем ситуация? — только то, что комиссионному магазину не удалось продать принятую на комиссию вещь на выгодных для комитента условиях. Вероятно, ее можно было бы продать, несколько снизив цену, но такое действие как раз и означало бы нарушение комиссионным магазином интересов продавца. Сохранив же вещь, напротив, магазин сделал наилучшее, что было возможно в данной ситуации.

Ь) Причины предпочтения термина «ведение дел». Почему в данной главе мы предпочли хорошо известным «юридическим услугам» полузабытый дореволюционный термин «ведение дел»? Прежде всего — по причине, уже описанной: юридическими называют также и услуги, заключающиеся в консультациях по юридическим вопросам, т. е. разновидность фактических услуг. Путаницы же быть ни в коем случае не должно. Чтобы подчеркнуть, что юридические консультации и юридические услуги далеко не одно и то же, нет ничего лучше, как отделить их друг от друга терминологически, подобрав для этой цели термин, по возможности наиболее краткий (с этой точки зрения словосочетание типа «оказание услуг, заключающихся в совершении юридических действий», явно не годится) и оттеняющий одно понятие от другого даже чисто этимологически. Термин «ведение дел» наилучшим образом отвечает этим требованиям.

В то же время этимология избранного нами термина («ведение дел») такова, что позволяет объединить в рамках одного понятия «дела» не только материального, но и процессуально-правового свойства. Казалось бы, а зачем нужно такое объединение? Много ли общего между деятельностью, скажем, комиссионного магазина и адвоката в гражданском процессе? Содержательного единства здесь, конечно, нет, но налицо единство целевое: планируется, что конечным результатом деятельности как комиссионного магазина, так и адвоката должно стать изменение юридического положения лица — заказчика услуг. Вся разница только в том, что работа комиссионного магазина изменяет субъективные гражданские материальные права, а деятельность адвоката приводит к динамике различного рода процессуальиых возможностей. В обоих случаях налицо юридический эффект. Единство этого эффекта осознается, конечно, законодателем, который и называет сравниваемые отношения тождественно (представительство), а регулирует их сходным образом (редко в какой сфере сегодня не применяется доверенность или ее аналог), а также ощущается в обыденной жизни. Не может быть и не является случайным го, что поверенные, комиссионеры и агенты по материально-правовым вопросам в бизнес-речи нередко объединяются с судебными представителями!, ходатаями в различных органах государственной власти и управления, а также с «представителями» неформального свойства (бандитами)^[3]. И в самом деле: все перечисленные лица занимаются тем, что «представляют {чьи-либо) интересы» в определенной сфере (в отношениях с известными лицами и их организациями) или (иначе) ведут чьи-либо дела определенного рода.

Конечно, круг возможных «дел» вовсе не ограничивается одними юридическими делами; постройка дома, проводка танкера по Северному морскому пути или аудиторская проверка — в точно такой же степени могут быть названы «делами», как и заключение сделки или предъявление иска. Безусловно, что совершение любого действия — это, в известном смысле, «дело». Но речь в данном случае идет не о буквальном, а о специально-юридическом значении слова; юрист же ни выполнение работ (постройку, машины и т. д.), ни оказание услуг (лечение, стрижку и т. п.) «ведением дел» (да еще и «чужих дел»!) никогда не назовет. И не только юрист: самим исполнителям обязательств по производству работ (строителям, ремонтникам и т. п.) и оказанию услуг (медикам, парикмахерам и др.) также никогда не придет в голову мысль о том, что, занимаясь стройкой, ремонтом, лечением, стрижкой и т. п. деятельностью, они тем самым «ведут чужие дела». Вот если подрядчик нс только выполняет работы, но еще и по поручению заказчика у указанного им лица покупает строительные материалы, т. е. совершает сделки, — вот тогда, пожалуй, и можно сказать о ведении им некоторых дел заказчика. Словом, лишь те услуги, что заключаются в совершении юридически значимых действий, и могут быть названы ведением чужих дел.

Возражение в том смысле, что термин «ведение чужих дел» неизвестен законодательству, по сути никакого возражения собой не представляет, ибо неизвестность термина не равнозначна неизвестности понятия. Основные положения о правовом регулировании процесса ведения чужих дел содержатся в гл. 49—53 ГК, посвященных договорам поручения, комиссии, агентирования и доверительного управления, а также процессу инициативного ведения чужих дел, осуществляемого без поручения выгодоприобретателя. Кстати сказать, наименование гл. 50 ГК — «Действия в чужом интересе без поручения», — этимологически весьма близкое к нашему «Ведению дел без поручения», свидетельствует о существовании своей противопо;

зав ложности — института действия в чужом интересе по поручению. Что это за институт? Тот, что представлен, в частности, нормами гл. 49, 51—53 ГК. Выражение же «действия в чужом интересе» без ущерба для смысла может быть сокращено до словосочетания «ведение чужих дел».

Юридически обязательное для исполнителя ведение чужих дел по поручению заказчика (т.е. того лица, для кого эти дела являются своими) и будет составлять предмет изучения настоящей главы.

«На чужое имя» и «на чужой счет» (основная классификация способов ведения чужих дел). Сделка, совершенная неким лицом в ходе ведения своих собственных дел, сама по себе ничем не отличается от сделки, совершенной тем же лицом в ходе ведения чужих дел. Предполагается, что всякий и каждый участвует в гражданских правоотношениях от своего имени и за свой счет; в ином случае необходим, следовательно, какой-то специально привносимый в сделки (и иные юридические действия) внешний признак, который позволял бы заинтересованным лицам точно понимать, (1) чьей добросовестностью и (2) чьим {каким) имуществом будут обеспечены их требования, т. е. с кем они вступят в гражданские правоотношения и за чей счет эти правоотношения будут реализовываться. В свете сказанного понятно, что чужие дела (дела заказчика) могут вестись исполнителем либо (1) от имени и за счет заказчика, либо (2) только за счет заказчика, т. е. от собственного (исполнителя) имени, по за счет заказчика. Ведение дел не только за счет, по и от имени заказчика называется фидуциарным, или доверительным) ведение дел только за счет заказчика — коммерческим, или комиссионным.

Действия, совершенные исполнителем услуг от имени заказчика, создают юридические последствия непосредственно у заказчика, минуя исполнителя. Понятно, что такое (непосредственное) изменение своей гражданско-правовой сферы — деятельность, которая (при ее неграмотном, недобросовестном или просто неуспешном осуществлении) может привести к потере заказчиком всего имущества и его обременению массой безнадежных долгов, — возможно поручать только такому лицу, которое пользуется безусловным доверием заказчика. Третьи лица, с которыми заказчик будет связан гражданскими правоотношениями, возникшими из действий исполнителя, как не участвующие в договоре об оказании услуг, вправе требовать с заказчика все го, что предусмотрено условиями заключенных с ними сделок, отметая любые возражения заказчика, основанные на его отношениях с исполнителем. Отсюда наименование этого типа ведения дел фидуциарным, т. е. личным, доверительным. Подчеркиваем, что хотя фидуциарность и не предполагает непременной безвозмездности, но допускает ее. Перед нами — второй случай (после хранения), когда обязательство по оказанию услуг может быть безвозмездным.

Действия же, совершенные исполнителем от собственного имени, но по поручению и в интересах, а значит, и за счет заказчика, правовые последствия создают все-таки для исполнителя. Другое дело, что для ликвидации этих правовых последствий исполнитель вправе использовать имущество заказчика, опираясь на связывающий их договор. При определенных условиях исполнитель может передать созданные на свое имя нрава и обязанности заказчику — лицу, для которого и за счет которого они были созданы. Так или иначе, но непосредственного «вывода» заказчика на третьих лиц деятельность такого исполнителя не создает: заказчик, по общему правилу, имеет дела только с исполнителем, но огражден от любых претензий третьих лиц, которые (даже если им известна личность заказчика) нс имеют никаких правовых оснований для предъявления к нему каких-либо требований из сделок, заключенных ими с исполнителем. Такой способ ведения дел позволяет заказчику опираться на собственные договорные отношения с исполнителем и в противоположность фидуциарному может быть назван коммерческим или (по наименованию основополагающего договорного типа, его оформляющего) — комиссионным.

Различие между фидуциарным и коммерческим типами ведения чужих дел является тем основополагающим, базовым различием, из которого проистекает вся дальнейшая разница в правовом регулировании двух типов обязательств по ведению чужих дел (оказанию юридических услуг).

Субъекта совершения действий — лицо, ведущее чужие дела (исполнителя услуг) — необходимо отличать от субъекта, принимающего правовые последствия их совершения, — участника правоотношений, создаваемых, изменяемых или прекращаемых этими действиями. Если действия совершаются неким лицом на собственное имя (хотя бы и по чужому поручению, за чужой счет и в чужом интересе), то субъекты действий и правоотношений из действий совпадают в одном лице (тот, кто ведет чужие дела, сам же несет и правовые последствия своих действий), если же на чужое имя — то субъекты эти представлены разными лицами (действия совершает исполнитель, а юридические последствия этих действий ложатся на заказчика услуг — на лицо, от имени которого действует исполнитель). Действие совершает только тот, кто их реально совершает; права и обязанности из действий могут возникать как для того, кто их совершил (общее правило), так и для другого лица (представляемого, подопечного). Договор всегда заключает (участником договора является) тот, кто его подписал; однако права и обязанности из договора возникают для того, от чьего имени договор подписан. Так, если Иванов заключает договор по поручению и доверенности от имени Петрова, то участником договора (сделки) будет Иванов, а субъектом правоотношений из этого договора — Петров. Заявления вроде того, что действующий от имени представляемого лица «…не становится стороной (заключаемой им от имени представляемого) сделки«^г>14 (а кем же он становится?), и уж тем более — того, что во исполнение доверительного поручения сделку с третьим лицом «…заключает сама заинтересованная сторона, выражающая при этом исключительно собственную о о.

м., например: Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. 3-е изд. Т. IV.. 244, 246.

волю"^[4] (интересно, а что же в таком случае делает исполнитель доверительного поручения?), будучи основанными на смешении понятий сделки и правоотношений из сделки, являются юридически грубо ошибочными и не имеют ничего общего с действительностью.

Юридические и фактические действия в процессе ведения чужих дел. Сравнивая законоположения о ведении чужих дел, обычно обращают внимание на некоторую разницу в тех действиях, к совершению которых возможно обязать в доверительном и коммерческом порядке. Так, п. 1 ст. 971 ГК объявляет предметом договора поручения (типичного основания возникновения обязательства фидуциарного ведения дел) «совершение… определенных юридических действий», п. 1 ст. 990 ГК считает предметом договора комиссии (основания возникновения обязательства коммерческого ведения дел) «совершение… одной ши нескольких сделок»; предмет агентского договора описывается п. 1 ст. 1005 как «совершение… юридических и иных действий»_у а договора доверительного управления — как «осуществление… правомочий собственника» (п. 1 ст. 1020), т. е. владение, пользование и распоряжение имуществом, находящимся в доверительном управлении^[5]. В действительности различение действий, к которым сводится процесс ведения чужих дел, на действия юридические и фактические никак не разграничивает выделяемые ГК договорные типы и объясняется совсем другим соображением: в то время как юридические действия могут быть совершены исполнителем как от своего, так и от чужого имени (имени заказчика), действия фактические могут быть совершены исполнителем только от своего имеШу на свой страх и риск иод собственную ответственность. Соответственно, коль скоро фидуциарное ведение чужих дел есть ведение дел от чужого имени, его предметом могут быть названы только юридические действия; что же касается коммерческого ведения дел, то его предмет может быть определен как действия любого рода. Акцент в определении договора комиссии на сделках объясняется стремлением противопоставить таковое определению договора поручения.

Такое разграничение не отвечает реальному положению вещей и не соответствует теоретическим закономерностям. Последовательно рассмотрим цитированные определения.

а) Исчерпывается ли комиссионное поручение одним только «совершением сделок»? Начнем с предмета договора комиссии как сформулированного (на первый взгляд) наиболее узким образом: «…совершение одной или нескольких сделок». Об иных юридических действиях (не являющихся сделками), а также о действиях фактических в этом определении вовсе не упоминается. Получается, стало быть, что совершив таковые, комиссионер отнюдь не может считаться исполнившим свое обязательство (оказавшим услугу по комиссионному ведению чужих дел), не вправе требовать вознаграждения за свои действия, возмещения понесенных при их совершении необходимых расходов и т. д. Но такой вывод явно не согласуется с тем общепринятым взглядом, который был выражен, скажем, в цитированном выше месте из «Обязательственного права» О. С. Иоффе, согласно которому комиссионер может претендовать на надлежащее исполнение, в частности, в том случае, когда он «…сделал все для того, чтобы покупатели могли ознакомиться с переданным на комиссию предметом, осведомиться о продажной цене и т. д.», т.с. совершил сделку, которая не была предметом поручения, — публичную оферту (тем, что выставил принятый на комиссию предмет в витрине с обозначением цены), а также периодически совершал такие действия (предоставлял покупателям возможность осмотреть вещь, уведомлял о ее свойствах, возможно — разъяснял порядок пользования и хранения и т. п.), причисление которых к категории юридических, как минимум, неоднозначно.

Другой случай: комитент «сложил» на складе комиссионера партию товара, поручив последнему реализовать его^[6]. Что делает комиссионер для того, чтобы выполнить это поручение? Он размещает рекламу и иные объявления о готовности продать данный товар на условиях отгрузки или самовывоза с определенного склада (для чего заключает соответствующие договоры с рекламными агентствами и СМИ); отвечает на телефонные звонки, поступающие по этим объявлениям, при необходимости — проводит встречи (переговоры) с предпринимателями и представителями компаний, выразивших желание приобрести товар, на которых согласует с ними условия будущих поставок; но заключении сделок занимается их исполнением, в том числе осуществляет погрузочно-разгрузочные операции на складе, при наличии соответствующих заказов — организует их перевозку (доставку) до указанного покупателем места назначения, принимает авансовые платежи и деньги за отгруженный товар, принимает и рассматривает претензии по количеству, ассортименту и качеству товара, при их обоснованности — удовлетворяет таковые (для чего производит замену товара, выполняет работы, но устранению недостатков, возвращает разницу в ценах товара, возмещает убытки и т. д.) — ведь он (именно он, а не сдавший на комиссию товары комитент!) является не только стороной по сделке, но и участником возникших из нее правоотношений — словом, совершает большое количество весьма разноплановых действий, из которых одни являются фактическими, другие — юридическими. «Одна или несколько сделок», являющихся по п. 1 ст. 990 ГК предметом договора комиссии, в обилии всех других действий комиссионера как-то даже теряются^[7].

Таким образом, ведение дел на комиссионных началах не может быть сведено к одному только совершению сделок, поскольку исполнение данного поручения неизбежно предполагает, во-первых, подготовку комиссионера к такому исполнению (а она может состоять как из фактических действий, так и из юридических, не являющихся сделками), а во-вторых — необходимость комиссионера (как участника правоотношений, возникших из совершенных им сделок) «разобраться» с правоотношениями — последствиями сделок в том числе осуществить приобретенные права и исполнить лежащие на нем обязанности. Такие действия относятся к разряду юридических, не являющихся сделками, а условием их совершения являются действия фактические. Встречаются, конечно, случаи, когда поручение комиссионера исчерпывается одним только собственно совершением (

заключение

м) сделки, которая уже подготовлена и в дальнейшем будет исполняться самим комитентом (см. абз. 2 и. 1 ст. 990 ГК), действующим на положении третьего лица, на которое должником возложено исполнение (п. 1 ст. 313, ст. 403 ГК), но, во-первых, они довольно редки, а во-вторых, сами по себе не исключают и только что описанных противоположных ситуаций.

Ь) Исчерпывается ли фидуциарное поручение одними только «определенными юридическими действиями»? Здесь необходимо обсудить два момента: (1) определенность и (2) юридический характер действий. Начнем со второго, поскольку в свете сказанного его обсуждение будет кратким.

Центральным юридическим действием является, конечно, сделка; ну, а сколько всего связано с совершением сделок — это уже было показано выше. Фактические действия, без совершения которых исполнение договора поручения невозможно (обмен информацией, проведение переговоров, подготовка и рассылка документов, передача и получение вещей, уплата и прием денег, выполнение работ и оказание услуг и т. п.), могут и должны совершаться исполнителем как охватываемые существом принятого им на себя поручения и оттого по умолчанию входящие в его предмет. Точка зрения, в соответствии с которой «…данные (фактические) услуги оформляются договорами подряда (услуги — договором подряда, ага! — В. Б.) и ему подобных типов, а не договором поручения»^[8], не имеет ничего общего ни с правом, ни с действительностью.

Теперь посмотрим на характеристику действий исполнителя фидуциарного поручения как определенных. Подобной характеристики нет в предмете договора комиссии: даже если речь идет об одной сделке, ГК все равно не называет ее определенной. Почему? Что имеется «неопределенного» в поручении комиссионном? Предмет будущих сделок? — нет, конечно: вспомним наши «комиссионные» примеры, где сданная в магазин вещь и сложенные на склад товары «даны» как индивидуально-определенные вещи. Цена сделок, подлежащих заключению комиссионером? — тоже нет: минимум продажной и максимум покупочной цены оговариваются во всех договорах комиссии, иначе они теряют всякий смысл. Условия поставки? — и они определяются, поскольку цена никогда не бывает абстрактной, но всегда соответствует поставке на определенных условиях^[9]. Что же остается? Только одно — контрагент будущей сделки, а если таких сделок может быть совершено несколько (в силу делимости предмета) — то еще и количество этих контрагентов, а также количество будущих сделок. Собственно, задача комиссионера в том и заключается, чтобы найти контрагентов, после чего и заключить с ними сделки. Сколько в итоге этих контрагентов окажется, кем они будут и какое количество сделок будет заключено — все это комитентом не может быть задано, ибо его интересует чисто коммерческая сторона дела — отчуждение или приобретение известного блага (известного количества благ определенного рода) за определенную или лучшую цену.

Если наше рассуждение правильно, то непременным условием ведения дел на условиях доверительного поручения должна быть определенность третьих лиц — контрагентов, с которыми такие дела ведутся. Этот вывод вполне согласуется как с доверительным характером поручения, так и с существованием института верящих писем — альтернативы традиционной доверенности (см. второе предложение п. 1 ст. 185 ГК). Оформление «доверенностями» самых разнообразных отношений — от полномочий руководителей филиалов юридических лиц до «нрава управления автомобилем» — свидетельствует лишь о непонимании существа доверительных поручений и о том, что поступающие подобным образом лица подвергают свою имущественную и правовую сферу высоким рискам недобросовестных действий.

с) Ведение дел по агентскому договору и договору доверительного управления. Здесь достаточно самых минимальных комментариев, поскольку ни в том, ни в другом случае даже законодательство не устанавливает никаких ограничений по свойствам и характеру действий, подлежащих совершению в ходе ведения чужих дел. И агент, и доверительный управляющий могут совершать как фактические, так и юридические действия; разница только в том, что агент совершает таковые па общий счет своего клиента (принципала) (п. 1 ст. 1005 ГК), а доверительный управляющий — в первую очередь на счет того имущества клиента {учредителя управления), которое находится в доверительном управлении, и лишь при его нехватке (т.е. субсидиарно) — за счет своего собственного имущества, а в случае и его недостаточности — за счет иного имущества учредителя управления (п. 3 ст. 1022).

Наличие в последнем случае имущества, специально выделенного именно как предмет приложения усилий исполнителя по ведению чужих дел, выделяет обязательства по доверительному управлению в особый тип обязательств. С этой точки зрения можно сказать, что обязательное ведение чужих дел может быть (1) общим и (2) предметным (специфицированным). Разграничение фидуциарных и коммерческих поручений производится применительно к обязательствам общего ведения чужих дел; специфицированное же ведение дел может быть только коммерческим.

• [1] Прежде ознакомления с данным параграфом рекомендуем читателю освежить в памяти материал о юридически значимых действиях как таковых, о правомерных действиях, сделках и договорах.
• [2] Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 489.
• [3] Практиковавшие в середине 1990;х гг. юристы, конечно, помнят, что безобидныйдля непосвященного вопрос типа «Есть ли у Вас люди, которые могли бы представить Ваши интересы?», в то время означал приглашение на бандитскую «стрелку"("стрелу»), которая могла как остаться на уровне обсуждения («базара»), так и перерасти в столкновение подобных «представителей», в том числе вооруженное (т.е.в «разборку»).
• [4] Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. 3-е изд. Т. IV. С. 246. Ср., кстати, еще и высказывания насчет выражения «собственной» и «не собственной» воли заказчика доверительного поручения при его исполнении: в цитированномместе говорится о воле заказчика, им самим в сделке и выражаемой, в конце той же, 246-й страницы — о воле заказчика, выражаемой исполнителем, а на с. 247—248 —о том, что в сделке, совершенной во исполнение доверительного поручения, исполнителем выражается не только воля заказчика, но и своя собственная воля. Пойми, ктоможет! А путаница возникла именно из-за того, что автор соответствующей главы (Е. А. Суханов) упорно не желает видеть разницы между сделкой и правоотношением. Если согласиться с тем, что субъектом сделки является исполнитель (представитель), а сама сделка есть не что иное, как действие — т. е. изъявление воли о возникновении, изменении или прекращении гражданских правоотношений (ст. 153 ГК), то никакойпутаницы не будет: окажется, что во всякой сделке выражается воля того и толькотого, кто ее совершает. В нашем случае им будет тот, кто исполняет доверительноепоручение. Другой вопрос, что одним из факторов, повлиявшим на формированиевыраженной в сделке воли исполнителя, будут являться обязательные для исполнителя указания (волеизъявления) заказчика.
• [5] Согласно же п. 1 ст. 980 ГК без поручения или предварительно данного обещанияв чужом интересе могут быть совершены действия, направленные на «предотвращение вреда… личности или имуществу, исполнение… обязательства или (удовлетворение)… иных нспротивоправных интересов»; среди действий этого рода п. 2 ст. 983 ГКназывает «действия с целью предотвратить опасность для жизни…», а также «исполнение обязанности по содержанию кого-либо»; ст. 986 уточняет, что к числу действий, совершаемых в чужом интересе без поручения, могут относиться и сделки.
• [6] В международной торговой практике такой склад называется консигнационным, а самдоговор комиссии, содержащий такого рода условие, — договором консигнации (см. об этом., например: Гражданское право: учебник. Ч. 2 / под ред. В. П. Камышанско-го, Н. М. Коршунова, В. И. Иванова. М., 2009. С. 572). Оставаясь по своему типу договором комиссии, договор консигнации органически соединяет в себе также элементыдоговоров хранения, коммерческого кредита и товарного займа, поскольку консигнатор (комиссионер), получив товар на свой склад, приобретает возможность «пользоваться» как денежными средствами, получаемыми от реализации товара, так и самимтоваром (ведь товар представляет собой вещи, определенные родовыми признаками).Договор консигнации не следует путать с договором о консигнационном складе, обязанности исполнителя по которому, именуемого консигнатором, ограничиваютсявозмездным хранением чужого импортного (!) товара в течение срока выполнениятаможенных формальностей и выдаче такового либо поклажедателю (депоненту), либо уполномоченным им лицам (в качестве которых обычно выступают покупателитовара у депонента). См. об этом: Джурович Р. Руководство по заключению внешнеторговых контрактов. М., 1992. С. 201. Ср. с его же описанием договора комиссиина условиях консигнации (там же. С. 218).
• [7] Об иных — помимо заключения сделок — действиях комиссионера упоминает и ГК, особенно ярко — в ст. 996, из которой видно, что ситуацию, в которой комиссионерпередает третьим лицам полученные на комиссию вещи, а также принимает от третьих лиц вещи, приобретенные им для комитента, составители ГК считали не простовозможной, но саму собой разумеющейся. Однако передача отчужденных и принятиеприобретенных вещей выходит довольно далеко за пределы понятия «совершениесделки»; разве только под сделками иметь в виду одни лишь реальные договоры — те, что заключаются (совершаются) путем передачи вещей? Такое — узкое — толкование предмета комиссии еще более фантастично и уж конечно не имеет ничего общегос практикой.
• [8] Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. 3-е изд. Т. IV. С. 246.
• [9] Самая дешевая — самовывозом с завода или со склада, самая дорогая — с доставкойи выдачей в пункте назначения.