Лекция 6 Парадигмальность науки

Кому доверять?

Большинство людей доверяют ученым и науке. И это, наверное, правильно. Мне вовсе не хочется подрывать это доверие, но было бы нечестно скрывать, что большинство ученых не доверяют друг другу, так как личные убеждения и пристрастия и даже корыстные интересы, включая вопросы престижа, в науке также играют немалую роль, хотя, мягко говоря, не поощряются гораздо более жестко, чем в социуме. Единожды солгавшему вход в научное сообщество может быть закрыт навсегда. Но есть множество искренне заблуждающихся или искренне верящих в то, что другие столь же искренне отвергают или опровергают. Л порой даже самые нелепые идеи излагаются с таким высоким наукоподобием, что и маститые академики не сразу поймут, что перед ними «очередная пустышка». Иногда такие «пустышки» изобретают и сами академики. Например, в 70-е годы XX века известный инженер-механик и конструктор академик А. А. Микулин начал выпускать одну за другой книжки по оздоровлению организма, рекомендуя очищение от шлаков сосудов путем прыжков на пятках и удаление из организма статического электричества с помощью его заземления (на ночь, на батареи отопительной системы). Читали, верили, были последователи…

Особое доверие к науке у каждого человека имеет веские основания. Во-первых, это наши первые учителя — родители, которые дают нам самые необходимые и самые важные сведения об окружающем нас мире и жизни, и в силу их опыта почти всегда оказываются правы, а мы привыкаем к доверию к старшим. Потом их сменяют знающие гораздо больше учителя, а как же нс доверять учителям учителей — ученым? Мне не раз приходилось сталкиваться с тем, как удивляются люди, узнавая, что многие научные теории по своей сути остаются гипотезами, возведенными в ранг теорий. Такова, например, биологическая гипотеза Дарвина о происхождении видов, физическая гипотеза Большого взрыва, в результате которого якобы образовалась наша Вселенная, теория развития общественных отношений, теория пассионарности Гумилева, теория моноответа организма, согласно которой якобы шизофрения не может совмещаться с эпилепсией, на основании чего до настоящего времени применяется электросудорожная терапия, и множество других. Поэтому одной из задач современной науки является исследование вопроса о том, что представляет собой само научное знание и каковы его критерии?

Но здесь возникает еще один вопрос — наук много и понимание научности также множественно, фактически — в каждой из наук свое. Напомним, что существуют точные науки, к которым относятся только три категории: физика, математика, информатика и кибернетика (хотя по поводу последних уже можно было бы поспорить). Затем идут естественные науки, отвечающие за изучение всех внешних по отношению к человеку природных явлений.

Базовыми для естественных наук являются математика, механика и астрономия, а в целом к ним относятся также физика, химия, биология, экология, география и медицина. Однако «самой главной» в современных естественных науках по-прежнему остается математика, так как все остальные — так или иначе — используют ее аппарат для описания изучаемых явлений и в конечном итоге стремятся к точному «формульному»^[1] определению действующих закономерностей с помощью численных значений. Учитывая эти требования, любая гипотеза в естественных науках, в принципе, должна отвечать правилу доказательства и проверяемости. Но это правило соблюдается далеко не всегда. Например, никто не может проверить или доказать уже упомянутые гипотезы — Дарвина или Большого взрыва, тем не менее — обе принадлежат к естественным наукам.

Список гуманитарных наук еще обширнее: история, педагогика, психология, политология, право, религиоведения, риторика, социология, филология, философия, футорология и еще около десятка других. Здесь, строго говоря, никаких математических закономерностей и их формульного описания уже не требуется, хотя многие гуманитарные науки устойчиво тяготеют к этому, и особенно — психология (еще с той поры, когда она хотела встать в один ряд с естественными науками, но так и не встала, и думаю — не встанет). Как нетрудно заметить, точные и естественные науки (включая биологию, анатомию, физиологию и генетику) занимаются исключительно материальными объектами и оперируют понятиями структуры и свойств, а также их изменениями, а гуманитарные (включая горячо мной любимые психологию и психотерапию) — нематериальными. Поэтому повторю здесь уже приведенную в 1-й лекции гипотезу, что и методы познания во втором случае могут быть качественно иными.

Кроме наук нам следует упомянуть также такой специфический вид человеческой деятельности и познания, как искусство, форм которого бесчисленное множество, но в целом искусство определяется как процесс и одновременно итог значимого выражения чувств в образе (неважно каком — художественном, литературном, сценическом, балетном или ином). Сразу заметим то, что почему-то никто нс хочет замечать, — уже этим делением чувства (в определенном смысле) выводятся за пределы всех наук! То есть с некоторой натяжкой можно предположить, что как только мы начинаем говорить о чувствах — это уже даже не гуманитарные науки, а искусство. И поэтому не удивительно, что совсем недавно в Европейском союзе было предложено ввести психотерапию в раздел «свободных профессий» в качестве одной из них, наряду с живописью, ваянием, поэзией, архитектурой и т. д.

Еще одно примечание — искусство, хотя и рассматривается как одна из форм общественного сознания, является частью (повторим) не науки, а культуры человечества, и сделаем еще один непростой вывод, что сами науки, нередко объединяемые с культурой, соотносятся с ней весьма опосредованно^[2]. И последнее — науки не предполагают какой-либо особой эстетики, а искусство обязательно включает ее и определяется не только формой, но и мастерством передачи определенной духовной или чувственной информации. Большинство гуманитарных концепций почти всегда имеют некую эстетическую составляющую, как говорят иногда: чтобы быть верной, теория должна быть еще и красивой. Но здесь сильно возрастает возможность обмана и даже самообмана исследователя, как при встрече с красивой девушкой с многообещающим взглядом, которая может оказаться и «страшно какой умненькой», и слегка глуповатой, а то и носительницей ВИЧ-инфекции, что, естественно, прояснится много позднее. Последнее сравнение не случайно, ибо новыми гуманитарными концепциями чаще всего заражают, а нс учат. В целом же, можно было бы признать, что грань между гуманитарными науками и искусством достаточно размыта и отчасти условна, например, художник рисует красками, скульптор ваяет из камня, глины или гипса, литератор — создаст свои произведения из слов. В принципе, то же самое делает и психолог-теоретик, и философ, и психиатр.

• [1] Не путать с «формальным».
• [2] К этому вопросу мы еще вернемся в разделе, посвященном культуре, техническому прогрессу и цивилизации. — см. статью «Неочевидный образ будущего"с. 234 настоящего издания.