Культура русского византизма

Идеология византинизма и православие Церковь и государство: эволюция правоотношений Храм и иконостас Агиография Летописание.

Лекция 1 ИДЕОЛОГИЯ ВИЗАНТИНИЗМА И ПРАВОСЛАВИЕ

1. ‘Понятие (hijaHmuHujMa. В ряду внешних заимствований, давших импульс развитию русской культуры, первое место занимает византинизм. Характеризуя этот феномен средневековой идеологии, К. Н. Леонтьев писал: «Византизм в государстве значит — самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов. В нравственном мире… византийский идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германским феодализмом»^[1]. Таким образом, византинизм, представляя собой сочетание принципов православия, самодержавия и соборности, выступает полной противоположностью европеизма. Леонтьев придерживался мнения, что европеизм является симптомом вырождения цивилизации.

Данное мнение в свое время опротестовывал П. Я. Чаадаев. На его взгляд, проблема выглядит совсем иначе. Он считал, что именно принятие византинизма вызвало отставание России от европейских народов. В то время, писал он, когда в Европе «складывалась храмина современной цивилизации» и все одушевлялось животворным принципом единства, мы, «повинуясь нашей злой судьбе… обратились к жалкой, глубоко презираемой этими (западными. — А.3.) народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания». Вследствие этого «новые судьбы человеческого рода совершались помимо нас», мы оказались «без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя»¹.

Предвзятость Чаадаева очевидна, ведь именно наследие «второго Рима» приобщило Россию к культуре, цивилизации.

Кроме того, как об этом свидетельствует современная историография, ко времени крещения Руси римский христианский мир находился на более низкой ступени развития, нежели византийская и мусульманская цивилизации².

2. Я^ыгескиг верования древней Туей. Идеология византинизма проникает на Русь вместе с принятием христианства в 988 г. До этого восточные славяне исповедовали язычество. Они жили отдельными племенами, имея «обычаи свои, и закон отец своих, и преданья, кождо свой нрав»³. По их верованиям, мир был населен таинственными духами — упырями и берегинями, олицетворявшими злое и доброе начала в природе. Верховным богом у них считался Род — покровитель вселенной и человечества, которому они приносили жертвы, в том числе человеческие. Славяне верили, что из крови Рода происходят и все остальные их божества — Хоре, Мокошь, Велес и т. д.

С «призванием варягов» совершается перестройка восточнославянского языческого пантеона: Рюриковичи начинают насаждать культ собственного дружинного бога войны Перуна. Это ярко проявилось в первой религиозной реформе киевского князя Владимира Святославича — будущего крестителя Руси. В летописи под 980 г. сказано: «И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И жряху им, наричуще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими»^[2]. Но очень скоро Владимир Святославич убедился, что простое возвышение Перуна над славянскими божествами лишь углубляет пропасть между пришлой властью и покоренным населением. Желая добиться укрепления своего «самовластия», он приступает к «испытанию вер», обращаясь к опыту соседних государств — Волжской Булгарии, принявшей сравнительно недавно ислам, Хазарского каганата, государственной религией которого был иудаизм, а также Византии и Рима, исповедовавших христианство. Свой выбор Владимир Святославич останавливает на христианстве, причем восточном, византийском, так как оно более соответствовало его пониманию роли и места религии в системе политико-идеологических отношений.

3. Особенности идеологии dujanmuHujMa. Различия между восточным и западным христианством выявились еще в эпоху вселенских соборов (IV—VIII вв.). Яблоком раздора стал провозглашенный папством догмат filioque, утверждавший исхождение Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына, что категорически отвергалось Константинополем. В соответствии с этим догматом папа римский получал право первенства во всей христианской церкви; более того, от него зависело и получение власти светскими правителями — императорами, князьями, графами и т. д. Папа признавался также высшим авторитетом в делах веры и богопознания¹.

В Византии существовал совсем другой порядок. Император считался «епископом дел внешних», т. е. особой священной, занимавшей высший ранг в церковной иерархии. Константинопольский патриарх правил церковью, руководствуясь волей и желанием басилевса, который в любой момент мог сместить его и поставить другого. Императору принадлежала прерогатива решения догматических, вероисповедных вопросов. Он созывал церковные соборы и определял программу их деятельности. Это обусловило изменение первоначального христианства, появление в нем обрядов и установлений, противоречащих доникейской традиции.

Так, ранние христиане связывали свое спасение только с верой в Христа и крещением: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровож-^[3][4]

дать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы" (Мк. 16:16−18). Единственной молитвой их был «Отче наш», сохранивший следы иудейского влияния — прежде всего, ветхозаветное понимание Бога и отсутствие догмата о троичности. Восприятие Христа было символическим: его изображали в виде агнца на кресте. Лишь на Трулльском соборе 685 г. устанавливается, «чтобы Спаситель был изображаем в своем человеческом образе, а не под символическим образом агнца»¹. Не существовало в первоначальном христианстве и культа Богородицы; он был принят только на Константинопольском соборе 381 г.

Точно так же отвергалось иконопочитание, ввиду библейского запрета сотворять кумиры (Исх. 20:4). Даже много позднее, когда оно уже открыто насаждалось монашеством, в массе верующих сохранялось резкое неприятие этого языческого обычая. В VII—VIII вв. Византию охватило широкое иконоборческое движение, которое удалось подавить лишь при поддержке императорской власти. Окончательно иконопочитание закрепилось на седьмом вселенском соборе 787 г.^[5][6]

Таким образом, византийский басилевс занимал по отношению к духовной власти то же положение, какое занимал по отношению к светской власти римский папа.

4. Мерило *правой веры". Конечно, из этого не следует, что константинопольские патриархи безропотно мирились со сложившейся ситуацией. Время от времени они также выказывали стремление к церковной автономии. Достаточно вспомнить патриарха Фотия (IX в.), воспретившего какое-либо изменение или расширение христианских догматов. Хотя это установление стоило ему святительской кафедры, тем не менее оно закрепляется и становится нормой восточнохристианской духовности. Следствием установления Фотия явились по крайней мере два важнейших события в византийской церкви. Одно — это разрыв с Римом при патриархе Керулларии в 1054 г., вызвавший раскол христианства на две самостоятельные и непримиримые конфессии — православие и католицизм. Их конфронтация сохраняется и по сей день. Другое — анафематствование Иоанна Итала, византийского ученого XI в. Оно придало византийскому благочестию охранительный характер, поставив его во враждебное отношение к светским наукам и философии^[7].

На Руси анафематствование Итала было внесено во все церковные синодики и служило мерилом «правой веры» для киевских и московских ортодоксов. От него идет традиция противопоставления святости и знания в русском православии.

• 5. ‘Идеал святости. Крестившись по византийскому обряду, Русь принимает и православие с центральной для него идеей святости. Это понятие сводится в принципе к трем основным моментам: во-первых, оно выражает установку на сакрализацию («оцерковление») бытия, изъятие его из-под власти злого начала и возвращение к первозданной целостности и чистоте; вовторых, в нем сконцентрировано представление о жизни как богоуподоблении, подражании жертвенному подвигу Христа; наконец, в-третьих, святость означает твердость духа и «стояние в вере» вплоть до принятия мученичества, очищение ума от страстных помыслов и мысленных прегрешений. В целом, святость может быть определена как «жизнь в Боге», и этот идеал равно приложим как к отдельному человеку, так и к целому народу, государству.
• 6. (Русские святые. Почитание святых составляет важнейшую особенность русского православия. Значительная их часть была перенесена из Византии вместе с христианством. Среди святых едва ли не первое место занимает Николай Мирликийский (Никола Чудотворец), культ которого в народе ставили на один уровень с почитанием самого Христа.

Но на Руси очень рано началась и канонизация местных святых. Уже в первое десятилетие существования христианства к лику святых были причислены княгиня Ольга и митрополит Михаил. В XI в. к ним добавляются еще 35 святых, в XII в. — 55, в XIII в. — 47, в XIV в. — 65, в XV в. — 106, в XVI в. — 75, в XVII в. — 37. Все они «прославились» в основном «доброделанием», подвижничеством: «ови бо бяху постници крепци, ови же на бденье, ови на кланянье коленьное, ови на пощенье чрес день и чрес два дни, ини же ядуще хлеб с водою, ини зелье варено, друзии сыро»¹. Их «украшением» были «божественная любовь», покорность и послушание. Никто из них не обременялся познанием наук и философии. Об основателе древнерусского монашества Феодосии Печерском говорилось: «И благодать Божия с ним и Дух Святый из млада въселися в нь. Къто исповесть милосердие Божие, се бо не избьра от премудрых философ ни от властелин град пастуха и учителя инокыим, но да о семь прославиться имя Господне, яко груб сы и невежа премудрей философ яви ся»^[8][9]. Словом, святой отвращался от Афин, делая выбор в пользу Иерусалима, т. е. оставлял дольнее ради достижения горнего.

Канонизация святых продолжалась и в последующие века. Полный их список включает 2418 подвижников, из них мучеников — 1514, остальные — преподобные, святители, блаженные, равноапостольные^[10]. Молитвенное обращение к святым неотъемлемо от сущности православной веры.

7. ‘Идеологема «Москва — третий ФиМ «. В понятие святости входит и представление о Святой Руси. Оно складывается преимущественно в московский период, отражая реалии поствизантийской эпохи. В 1453 г. Константинополь пал под ударами турок-сельджуков. Событие это воспринимается в мире как крах восточного христианства. Казалось, католицизм теперь не будет иметь никаких соперников и сможет беспрепятственно расширять «лен Петра». Однако усилению папской экспансии воспрепятствовала Москва, провозгласившая себя наследницей «второго Рима» — «третьим Римом».

Создателем теории «Москва — третий Рим» был псковский старец Филофей. В своем послании к великому московскому князю Василию III он писал: «Стараго убо Рима церкви падеся неверием Аполинариевы ереси, втораго Рима, Константинова града церкви, агаряне внуцы секирами и оскордъми разсекоша двери. Сиа же ныне третиаго, новаго Рима, дръжавнаго твоего царствиа святая соборная апостольская церкви, иж в концых вселенныа в православной христианьстей вере во всей поднебесной паче солнца светится». Как следует из высказывания Филофея, Москва после падения Византии остается единственной хранительницей православия в мире. Более того, на его взгляд, ей отныне подчиняются и все остальные «царства православный христианьския веры», так что теперь московский царь «един… во всей поднебесной христианом царь». И так пребудет до скончания века: «два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти»^[11].

Теория Филофея органично вошла в сознание древнерусского человека, питая его представления о святости и величии Руси. Внушенное этой теорией «византийское поклонение идолу государственности»² не осталось без последствий и позднее. От псковского старца тянется целая линия идеологов русского византинизма — Аввакум Петров, М. М. Щербатов, славянофилы, К. Н. Леонтьев, Л. А. Тихомиров и др.

Поэт Ф. И. Тютчев, обращаясь к «маловерным», т. е. западникам, писал:

Не верь в Святую Русь кто хочет, Лишь верь она себе самой, — И Бог победы не отсрочит В угоду трусости людской.

То, что обещано судьбами Уж в колыбели было ей, Что ей завещано веками И верой всех ее царей, ;

То, что Олеговы дружины Ходили добывать мечом, То, что орел Екатерины Уж прикрывал своим крылом, ;

Венца и скиптра Византии Вам не удастся нас лишить!

Всемирную судьбу России — Нет! вам ее не запрудить!..^[12]

Отзвуки идеи «третьего Рима» обнаруживаются и в большевистской теории русского социализма как «третьего Интернационала». Во всяком случае, Сталин был не против именоваться «Новым Константином» коммунистического царства².

8. Обобщение. Понятие святости в русском православии выступает как соборное триединство личности, одухотворенной подражанием Христу, монарха, утверждающего незыблемость православного царства, и церкви, сохраняющей во всей полноте и чистоте евангельское учение и святоотеческое предание. Воплощением этого соборного идеала является культура русского византинизма, нашедшая свое претворение в праве, церковном искусстве, агиографии и летописании.

• [1] Леонтьев К. //. Византизм и славянство /7 Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб, 1991. С. 171. См. также: Соколов //. // О византинизме в церковно-историческом отношении. СПб, 1903.
• [2] Там же. С. 56. О славянском язычестве см.: Лоамянский Генрик. Религия славян и ее упадок (VI-XII вв.). СПб., 2003: ИидерлеЛ. Славянские древности. М., 2000; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981; Он же Язычество древней Руси. М. 1987.
• [3] 1 Католицизм, обосновывая первенство папы в христианской церкви, исходит из следующих посылок. 1) Христос сказал своим ученикам: «Я посылаю вас… примите Духа Святого» (Ин. 20:21−22).
• [4] Из всех двенадцати апостолов Христос только Симону, и ему одному, дал личное имя: «Поставил Симона, нарекши ему имя Петр"(Мк. 3:16). 3) Спаситель обещал апостолу Петру сделать его объединителем вселенской церкви: «И Я говорю тебе: ты — Петр (камень), ина сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; идам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будетсвязано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешенона небесах» (Мф. 16:18−19). Отсюда проистекают два важных умозаключения: 1) раз Христос просветил Святым Духом апостолов, значит Святой Дух исходит равно и от Отца, и от Сына («filioque»);2) а поскольку из всех апостолов он выделил только Петра, основателя римской церкви, то и наместник его — папа — занимает особое положение среди христианских первосвященников. — См.: Тышкевич С.свящ. Церковь Богочеловека. Нью-Йорк — Рим, 1958. С. 415−532.
• [5] 2 Робертсон Дж. С. История христианской церкви от апостольского века до наших дней. Т. 1. СПб. 1890. С. 577.
• [6] Отцы собора, проходившего в Никее, где состоялся и первый вселенский собор 325 г., почитание икон приравняли к почитанию креста: и то. и другое было признано напоминанием о «первообразах'* - Иисусе Христе, Богородице, ангелах, святых и преподобных мужах. А потому верующие обязывались «чествовати их лобзанием и почитательнымпоклонением, не истинным, по вере нашей, богопоклонением. еже подобает Божеском) естеству, но почитанием по тому образу, якоже изображению честнаго и животворящаго Креста и Святому Евангелию ипрочим святыням, фимиамом и поставлением свещей честь воздается…». — Каноны, или Книга правил святых апостол, святых собороввселенских и поместных и святых отец. Монреаль, 1974. С. 16.
• [7] В нем. в частности, возглашалось: «Тем, которые выдают себяза православных, а между тем бесстыдно, или паче нечестиво, привносят в учение православной кафолической церкви нечестивыемнения греческих философов о душах человеческих, о небе, о землеи прочих тварях, — анафема!.. Тем, которые слишком высоко ценяттак называемую мудрость языческих философов и вслед за нимипринимают переселение душ человеческих или думают, что они, подобно душам бессловесных животных, разрушаются и обращаютсяв ничто, а за сим уже отметают воскресение мертвых и суд и последнее решительное воздаяние за дела настоящей жизни, — анафема! -Цит. по кн.: Замалеев А. Ф, Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. Очерки древнерусской духовности. Л., 1991. С. 195.
• [8] Повесть временных лет. С. 125.
• [9] Успенский сборник XII—XIII вв. М. 1971. С. 73.
• [10] -1 См.: Книга глаголемая. Описание о русских святых с прибавлением полного списка русских святых. М., 1995. С. 291−314. Эти данные были опубликованы еще до прославления российских новомучен и ков советского периода. С учетом же того, что в XX в. уже кначалу 1922 г. было расстреляно 2691 человек из белого духовенства, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц, число русских свя-тых-подвижников увеличивается в десятки раз.
• [11] Послания старца Филофея // Памятники литературы ДревнейРуси. Конец XV — первая половина XVI века. М., 1984. С. 436, 440.: Соловьев В. С. Владимир Святой и христианское государство //Соч. В 2-х тт. Т. 2. М., 1989. С. 261. Впрочем, из поклонения идеегосударственности Соловьев выводил «первородный грех национального партикуляризма» русского человека. На его взгляд, Россия как"ответственная преемница Византии*' являет «наиболее полное развитие, наиболее чистое и наиболее могущественное выражение абсолютного национального государства, отвергающего единство церкви и исключающего религиозную свободу*'. — Соловьев В. С. Русская идея // Гам же. С. 244. 245.
• [12] Тютчев Ф. //. Стихотворения. М., 1986. С. 242.: См.: Якунин Глеб. свят. В служении культу (Московская патриархия и культ личности Сталина) // На пути к свободе совести.М. 1989. С. 172−205.