Мифологические представления. 
Религиоведение

В китайских мифологических представлениях вычленяются почти все тематические блоки, известные мировой религии начиная с космогонических мифов.

Это, во-первых, представления о «золотом веке», получившие наибольшее развитие в философской и общественно-политической мысли, где мифологема «золотого века» была соотнесена с легендарным периодом национальной истории, отмеченным правлением идеальных государей. Во-вторых, миф об отделении Неба от Земли и прерывании коммуникаций между богами и духами, который сохранился в виде квазиисторического предания о чиновниках Чжуне (Чуне) и Ли. Дабы остановить беспорядки в человеческом обществе и мире богов, вызванные тем, что люди и духи свободно общаются друг с другом, соответственно поднимаясь на небо и спускаясь на землю, этим чиновникам было приказано поднять небо вверх и прижать землю книзу. Самым популярным в китайской культуре космогоническим мифом является миф о Панъ-гу (Пань-ху). В нем рассказывается о пребывании мира в состоянии космического хаоса и о самозарождении в нем космического яйца с человеческим существом Пань-гу внутри. Масса яйца разделилась на темную (тяжелую) и светлую (легкую) субстанции, образовавшие земную и небесную твердь. Пань-гу начал увеличиваться в росте и рос до тех пор, пока небо и земля не оказались на нынешнем расстоянии друг от друга. Впоследствии он умер, и его останки трансформировались в реалии и феномены окружающего мира. Дыхание превратилось в ветер и облака, голос — в гром, глаза — в солнце и луну, четыре конечности и пять пальцев рук — в четыре части света и пять священных пиков, кровь — в реки, мускулы и вены — в слои земли, плоть — в почву, волосы и борода — в созвездия, кожа и волосы на теле — в растения и деревья, зубы и кости — в металлы и камни, пот — в дождь. Сюжет о Пань-гу впервые был изложен уже в тексте III в. н. э. Мотивы «космического яйца», «космического человека» и общая космогоническая концепция — все это сближает данный сюжет с индоевропейскими космогоническими представлениями.

Героические мифы включают в себя повествования о «Трех великих первопредках», «Пяти совершенномудрых государях древности», о Сяском Юе и потопе и об основателях династий Шан-Инь и Чжоу.

Когорта «Трех великих первопредков» (Сань хуан): Нюй-ва, Фу-си и Шэнь-нун, вокруг образов каждого из которых существует собственная группа сюжетов и мифологем. Нюй-ва — женское божество, имя которого состоит из иероглифов «женщина» (нюй) и ва (гуа), второй из которых имеет настолько древнее происхождение, что к чжоуской эпохе (впервые о Нюй-ва упоминается в текстах IV—III вв. до н. э.) его подлинное значение уже было утрачено. В письменных памятниках того времени он принимается за обозначение некоего пресмыкающегося (ящерица, змея), либо членистоногого (земляной, водяной червь), либо панцирного (улитка) существа, что указывает на исходную зооморфную сущность образа Нюй-ва. В последующей литературной традиции это — как существо с человеческой головой и змеиным туловищем, осуществляющее серию различных деяний. Она выступает в роли божества-демиурга, сотворившего людей из лессовых глин; божества-мироустроителя, починившего небосвод после повреждений, нанесенных ему в ходе космической битвы между богами Огня и Воды; культурного героя, спасшего людей от чудовищных существ и обучившего их искусству любви и семейным отношениям. По мнению многих исследователей, в сюжетах о Нюй-ва переплелись изначально различные мифологемы, а ее образ имеет, предположительно, южноазиатское происхождение, наложившись затем на какие-то местные архаические хтонические культы.

Фу-си (Покоритель зверей) — самый яркий персонаж конфуцианской литературы. Это идеальный правитель, некогда царствовавший на востоке страны и совершивший ряд деяний, типичных для культурного героя: обучение людей охоте, изготовлению ловчих и рыболовных сетей и приготовлению пищи. Кроме того, ему приписывается изобретение письменности, точнее особой разновидности письменных знаков, известных как триграммы (8 комбинаций из трех непрерывных и прерывистых черт, использовавшиеся в гадательных практиках). Наиболее вероятно происхождение образа Фу-си от местного культа архаического божества, связанного с миром зверей и с охотой. Изображения Нюй-ва и Фу-си приобрели исключительную популярность в ханьском погребальном искусстве: они воспроизводятся в нем в виде супружеской пары с общими иконографическими чертами: антропоморфная верхняя часть туловища, переходящая в змееобразный (драконообразный) низ со сплетенными хвостами (знак соития). Другие детали их иконографии (царские головные уборы, солярные и лунарные эмблемы, орудия труда, символизирующие мироустроительную деятельность) позволяют усматривать в них божеств, воплощавших женское и мужское начала мира, поддерживающих космический порядок и властвующих над загробным царством.

Образ Шэнь-нун, судя по его имени (Божественный земледелец) и иконографии (в облике пахаря), восходит к культу архаического божества земледелия. В литературных повествованиях он также показывается идеальным правителем и культурным героем, изобретшим соху и научившим людей земледелию.

Когорта «Пяти совершенномудрых государей древности» («Пять владык», У-ди) сложилась не ранее второй половины чжоуской эпохи. В нее входят Желтый император (Хуан-ди) и его потомки: Чжуань-сюй, император Ку (Гао-синь), Яо и Шунь, время правления которых как раз и принимается в традиции за начальный этап формирования национальной государственности и цивилизации. Сведения о них и об эпохе их правления содержатся в подавляющем большинстве чжоуских и ханьских памятников (в первую очередь в конфуцианских канонических книгах), где они излагаются в относительно связном виде, но как исторические предания с откровенной тенденцией к переосмыслению архаических мифологем в этическом ключе. Следует иметь в виду, что для чжоуской (особенно конфуцианской) литературной традиции было характерно преобразование исходно мифологических повествований в достоверную по внешности историю.

Хуан-ди и Чжуань-сюй выступают божествами-повелителями частей света (соответственно Центра и Севера). Сине-зеленый император (Цин-ди) — повелитель Востока, образ которого ассимилировался с образом Фу-си; и Белый император (Бай-ди) — повелитель Запада. Все божества — повелители частей света наделялись духамипомощниками, включая зооморфно-фантазийных существ, которые образуют собственную когорту. Известная как «Четыре духа» («Сы шэнь»), она состоит из Бирюзового дракона (Цанлун, Восток), Красной птицы (Чиняо, Юг), Белого тигра (Байху, Запад) и существа, именуемого Сокровенный воин (Сюаньу, Север), которое мыслилось в виде черепахи, обвитой змеей. Духом — покровителем Центра — полагался Желтый дракон (с золотистым телом и пятью когтями на каждой лапе), который впоследствии стал символом имперской власти. Культ пяти божеств — повелителей света — на протяжении длительного времени входил в число государственных культов. А перечисленные духи-покровители впоследствии (в русле популярных религиозных представлений) трансформировались в самостоятельных божественных персонажей. Что касается потомков Желтого императора, то они рисуются исключительно в облике культурных героев и мудрых государей.

Мифы о Сяском Юе и о потопе концентрируются вокруг двух сюжетов, объединенных главным действующим лицом: возникновение древнейшего национального государства — Ся и борьба с природной катастрофой. Юй появился на свет в облике дракона из тела собственного отца, казненного за неспособность справиться с потопом. Борясь с наводнением, очищая русла старых рек и прокладывая новые водные пути, он превращался в медведя и пользовался услугами Крылатого дракона. С Юем-правителем, получившим трон от последнего совершенномудрого государя (Шуня), связывается не только основание новой династии, но и утверждение административно-территориального устройства страны (из девяти областей) и главных управленческих органов. В научной литературе преобладает точка зрения, что образ Юя являлся более древним, чем образы Хуан-ди и его потомков, и аккумулировал в себе черты образов персонажей, относящихся к иной этнокультурной среде, в частности к сибирскому миру (тема «медведя»).

Повествования об основателях Шан-Инь и Чжоу (соответственно, Чэн-тан и чжоуские цари — Вэнь-ван (отец) и У-ван (сын)) построены по единой схеме и воспроизводят в целом одинаковый образ государя с акцентированием его добродетелей и воинского искусства. Кроме того, в них содержится весь набор мотивов и эпизодов, ставших впоследствии стандартными для апокрифических жизнеописаний исторических лиц, основавших династии или царства — мотивы «чудесного зачатия», приметы необычной внешности, совершение героических деяний, которые были призваны доказать факт избранничества этих людей высшими силами.

Весьма разветвленный тематический блок составляют солярные и лунарные мифы. Среди солярных мифов особо выделяются несколько мифов. Первый — это миф о Солярном древе (Фусан, Солнечная шелковица) — гигантском растении, растущем на крайнем востоке на берегу волшебного водоема с кипящей водой. Второй сюжет — о рождении солнц и Матери солнц, богине Си-хэ, некогда породившей (или рождающей каждое утро) десять солнц. Третий сюжет — о ежедневном путешествии солнца (одного из солнц, обитающих на ветвях Солнечной шелковицы) на небесной колеснице, влекомой шестью солнечными драконами. Четвертый сюжет — миф о небесном Стрелке (И), посланном богами для спасения Китая от катастрофы: все десять солнц неожиданно появились на небе, вызвав страшную засуху, и Стрелок убил выстрелами из лука девять солнц из десяти.

Лунарные мифы сосредоточены на образе богини Чан-э, выступающей в роли матери 12 лун — сюжет, составляющий пару с сюжетом рождения солнц. В одном из сказаний Чан-э выступает в качестве супруги Стрелка, лишенной вместе с мужем (кара за убийство солнц) статуса небожителей и права на вечную жизнь. Боясь старости и смерти, она уговорила И добыть эликсир бессмертия. Но когда он, после многочисленных испытаний и подвигов, привез чудесное снадобье, Чан-э тайком выпила его одна. Она обрела бессмертие, но в наказание за свое вероломство получила вечное существование в одиночестве — на луне, превратившись, к тому же, в трехлапую жабу. Кроме жабы, символами луны и бессмертия выступают Лунный заяц (Юэту, изображается толкущим в ступке снадобье бессмертия) и Лунное коричное дерево (Юэгуй).

Древнейшими китайскими представлениями о посмертном существовании считаются представления о Древе мертвых (Древо Владык, Диму), на ветвях которого обитали усопшие цари. Поэтому наименование Шан-ди может расшифровываться как указание на его местопребывание на самой вершине этого дерева. Во второй половине Инь — начале Чжоу эти представления сменились (по материалам «надписей на гадательных костях» и эпиграфики на бронзовых сосудах) верой в то, что усопшие цари и знать попадают в небесные чертоги, где становятся придворными высшего божества. О посмертной судьбе простого люда источники умалчивают. В письменных источниках предханьского и ханьского времени (включая поэтические произведения) обнаруживается мифологема загробного царства, называемого Желтый источник (Хуанцюань) или Земля Хаоли, которое мыслилось находящимся либо прямо под землей, либо где-то «на краю света», либо, в чуть более поздних верованиях, как восточный горный массив Тайшань (один из пяти «священных пиков»). Важно, что в это царство попадали все усопшие, независимо от их социального статуса и прижизненных деяний, чтобы вести вечное призрачное бытие в виде теней. Мифологема души зафиксирована еще в чжоуских текстах, где сообщается о наличии у человека двух душ — хунь и по. Душа по (в более поздних теориях — комплекс из семи душ) отождествлялась с телесностью (плотью) человеческого существа и связывалась с его физиологической деятельностью. Полагалось, что после смерти человека (т. е. разрушения его телесной оболочки) душа по еще некоторое время пребывала в земном мире как призрачное создание (гуй — черт, призрак), а затем либо уходила в загробное царство, либо возвращалась в стихию земли. В некоторых случаях — убийство человека, несправедливый смертный приговор и т. д. — душа по могла оставаться в наземном призрачном состоянии в течение столь длительного времени, сколько требовалось для свершения акта отмщения. Таково архаико-религиозное и натурфилософское объяснение легенд о духах-мстителях, оборотнях и тому подобных созданиях и о совершенных ими убийствах живых людей. Душа хунь (или комплекс из трех душ) отождествлялась с пневмой-ци в ее модусе жизненной энергии и связывалась с ментальностью и психико-эмоциональной деятельностью человека. После его смерти она поднималась вверх и растворялась в первоматерии (небесной пневмеэфире).

Хотя в ранней даосской традиции (I—III вв. н. э.) улавливаются зачатки идей об иерархическом устройстве мира мертвых, о влиянии прижизненных поступков человека на его посмертную судьбу, в китайской культуре так и не возникла мифологема ада и рая (благого царства мертвых). Целостные представления о посмертном существовании человека, о загробном суде, аде и адских мучениях были привнесены в Китай буддизмом.