Заключение. 
Риторика

Стремительный бег времени влечет за собой столь же стремительные изменения во всех сферах жизни человека и общества. Бурные политические потрясения, которые ознаменовали первые 15 лет XX в., заставили нас задуматься об изменении конфигурации современного мира: происходит становление новых центров силы; новые международные организации все активнее заявляют о себе; на карте планеты появляются новые государства.

Меняется внутренняя и внешняя политика России. Серьезные сдвиги происходят в сфере экономики. Противоречивые тенденции отличают и динамику культуры, ядро которой устойчиво к внешним влияниям. Но с расширением возможностей трансграничных средств информации и в результате массовой миграции межкультурные взаимодействия становятся интенсивнее и сложнее, трансформируя культурный ландшафт той или иной страны. Перемены коснулись и речевой среды, в которой живет современный человек.

Все эти процессы в значительной степени обусловлены бурным развитием сферы информации и коммуникации. Достаточно вспомнить «твиттерные революции» (во время которых сценарий акций протеста и массовых выступлений разыгрывается, прежде всего, в Интернете) и флэш-моб (для организации которого достаточно звонка по мобильнику).

При всей своей унифицированности, становящейся одним из последствий глобализации, мир не утратил многообразия, в том числе в области информационно-коммуникационной. Сегодня сосуществуют и разные средства коммуникации, и разные модели коммуникации. Очевидно, что все меньше и меньше остается мест на Земле, где продолжает доминировать устная традиция передачи информации, восходящая к глубокой древности. Мобильные телефоны сейчас есть и у африканских пастухов из племени масаи. Но общение с помощью технических средств, в том числе реализующееся в виртуальном пространстве, не означает, что другие формы коммуникации утратили свою значимость, а «роскошь человеческого общения» ушла в прошлое. Еще не исчез живой, непосредственный контакт учителей и учеников, врачей и пациентов, адвокатов и подзащитных, руководителей и подчиненных. Митинги, манифестации, демонстрации продолжают оставаться необъемлемой частью политики.

У всех видов современной социальной коммуникации много различий, но у них, как правило, есть универсальный объединяющий компонент: слово (хотя изображение во многом составляет ему конкуренцию). Очень часто оно является словом звучащим. Диалектика истории демонстрирует, что возникновение риторики стало закономерным итогом определенного этапа развертывания информационно-коммуникационных процессов, вплетенных в канву политических и социокультурных отношений. Риторика впитывала в себя то, что было порождено этими отношениями. Таким образом шло ее развитие. Одновременно риторика влияла на формирование средств массовой информации. В «снятом» виде ее переняли эссеистика и публицистика. «Исчезнувшее» в рукописных и печатных текстах звучание слова возродилось с появлением телефона и радиовещания, телевидение «вернуло» аудитории зримый облик оратора. Массмедиа в свою очередь создали новую, очень сложную речевую стихию, которая не может не сказаться на нынешнем состоянии риторики. Не случайно, Ю. В. Рождественский среди родов и видов словесности выделяет массовую коммуникацию, включающую массовую информацию (радио, телевидение, газету, кино, рекламу) и информатику^[1].

Стала аксиоматичной фраза, что информационные революции привели к исчезновению пространства и времени. Это касается и риторики, стремящейся к сохранению национального характера. Но в условиях расширяющейся межкультурной коммуникации она постоянно опирается и на зарубежные образцы. Этот феномен содержит позитивные аспекты, но, вместе с тем, не может не вызвать серьезной озабоченности.

По словам Л. А. Вербицкой, «каждое общество создает свою, яркую и самобытную национальную культуру, которую в условиях бурного развития компьютерных технологий и межнациональных контактов все труднее сохранить.

В последние годы русский язык «пополнился» огромным количеством заимствованных слов.

Если в период с 1960 по 1985 г. их насчитывается 9 тысяч, то с 1986 г. ежегодно добавляется уже по 2 тысячи, т. е. за последние 15 лет — около тысячи"^[2].

Л. А. Вербицкая отмечает, что в современный русский язык проникают сниженные пласты лексики, а также происходит бюрократизация языка. Тревогу вызывает то, что исчезает высокий стиль, а место среднего занимает низкий, вульгарный. Речевая вседозволенность приводит к снижению культуры общества^[3].

Действительно, не станем ли мы говорить подобно жительнице Петербурга, осмеянной в «Письмовнике» Н. Г. Курганова: «Анамеднясь, мой свет, приехала я в киатр (Theatre), апаздала, хадила по фартерам (Parterres), места не нашла, нашла во втарой авантаж (Etage), там вспатела, вышла в ферлюке (Vers le quai) тут ужасть прастудилась и получил хлюс (Fluss)»^[4].

Создатели наборов «типовых» ораторских выступлений не задумываются о том, что эта практика был характерна для восточной традиции красноречия, которая ориентировалась на устоявшиеся образцы и стремилась оперировать готовыми схемами.

Казалось бы, ускоряющееся время максимально увеличило разрыв между историческими эпохами. Но ученые считают, что не это не так: в условиях меняющегося восприятия времени прошлое не удаляется, а приближается к нам, временные промежутки сокращаются. Так, сегодня античная цивилизация воспринимается нами не как безвозвратно ушедшая эпоха, а как неиссякаемый источник идей, развитие которых может дать импульс для новых научных открытий и практических свершений.

Представляется, что в нынешних условиях получила новое звучание проблема убеждающей коммуникация. Убеждение как процесс воздействия на аудиторию и как неотъемлемая составляющая структуры личности сейчас не менее востребовано, чем сотни лет назад. Исторический опыт продемонстрировал, что убеждающее воздействие носит противоречивый характер. Оно может служить исключительно манипулятивным целям, когда в слушателях видят аморфную, пассивную массу, а может стать обращением к равному (вспомним слова М. М. Бахтина о том, что без слушающего нет и говорящего), элементом благородного состязания достойных друг друга противников. Хотелось бы надеяться, что когданибудь публичные дискуссии, транслируемые средствами массовой информации, будут заканчиваться не скандалом в эфире, а признанием заслуг и правоты победителя. Здесь хотелось бы возвратиться к коммуникативной модели Аристотеля «оратор — речь — аудитория» и вспомнить слова великого мыслителя Античности о том, что мы больше склонны верить людям хорошим, обладающих разумом, добродетелью и благорасположением. Конечно, XXI в. внес свои коррективы в содержание этих понятий, но и сейчас в универсальные требования к ораторским нравам включаются честность, образованность, скромность, предусмотрительность, ответственность и решительность^[5].

• [1] Рождественский Ю. В. Общая филология. М., 1996. С. 23.
• [2] Вербицкая Л. А. Давайте говорить правильно: пособие по русскому языку. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 2001. С. 5.
• [3] Там же. С. 50.
• [4] Цит. по: Граудина Л. К., Миськевич Г. И. Теория и практика русского красноречия. С. 65.
• [5] Лннушкин В. И. Риторика. Вводный курс. С. 231—232.