Быт мужчин и женщин
Хотя первобытные народы очень заботятся о своей внешности, не надо думать, что их особенно беспокоит лишь внешняя привлекательность своего лица и тела. Наверное, этот момент присутствует в их внимании к внешности, но он не основной. Леви-Стросс пишет, что у племени намбиквара одним словом обозначается и «молодой», и «красивый», и точно так же «некрасивый» и «старый» обозначаются одним словом… Читать ещё >
Быт мужчин и женщин (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Для всего быта первобытных людей характерно довольно выразительное половое разграничение. Это связано с тем, что сама деятельность разделяется по половому признаку. Поэтому времяпрепровождение мужчин и женщин довольно серьезно разнится. Более того, многие вещи, которые делают мужчины, просто табуированы для женщин, в частности это относится к исполнению некоторых ритуалов. И если женщина случайно станет свидетельницей исполнения такого ритуала, то ее ждет смерть. Так в племени форе (Папуа — Новая Гвинея) женщина не должна видеть играющего на дудке мужчину[1]. В одном из племен Новой Гвинеи есть специальный торжественный диалект, на котором могут говорить только мужчины, женщина не только не может на нем говорить, она и слышать его не должна. Если же это случится, то «она должна вонзить в живот бамбуковый холим мертвого врага с такой силой, чтобы сразу умереть»[2]. В племени намбиквара есть священные церемонии, которые исполняются в начале сельскохозяйственного периода; на них мужчины исполняют мелодии на флажолетах (музыкальный инструмент типа флейты). Женщины на эти церемонии не допускаются. Леви-Стросс пишет об этом: «Присутствие среди нас женщины было бы недопустимым; ее, проявившую нескромность или неосторожность, убили бы на месте»[3].
Женщины, занимаясь собирательством, приготовлением еды или ремеслом, все это время проводят вместе с детьми. Это накладывает определенный отпечаток на их времяпрепровождение. Так, женщины, где есть возможность, ходят вместе с детьми на реку купаться, играют с ребятишками; бывает, что шутят, смеются. Матери по ходу дела чему-то научают ребятишек. Ласка, выказываемая детям, делает атмосферу более теплой и радостной.
Мужское дело — охота, рыболовство — обычно уводит мужчину из дома на целый день. Возвращается он только к вечеру, все основное время он проводит вдали от своего очага. Вечерние часы, если они не заняты какой-то специальной деятельностью, отдаются семье в тех племенах, в которых женщина занимает сколько-нибудь уважаемое положение. Но и в таких племенах основное время мужчины предпочитают проводить вместе, вдали от женщин. Даже в том случае, если мужчины не уходят из селения на промысел, и их время посвящено отдыху, то и тут они остаются не в своем доме, а проводят это время в так называемом мужском доме. У индейцев это довольно большая хижина, которая строится посередине селения. Семейные хижины расположены вокруг нее по кругу. Мужской дом табуирован для женщин, они не могут там показываться ни под каким видом.
В мужском доме ночуют холостяки, гости мужского пола, и проводят свое свободное время мужчины. В мужском доме племени асматов на Новой Гвинее хранятся реликвии племени, обладающие, по мнению их владельцев, магическими свойствами: куши — черепа врагов, украшенные бусинами, ракушками, и долженствующие приносить удачу племени.
Чем заняты мужчины племени в мужском доме? Болтают, курят, иногда едят, так как есть строгая система повинностей, определяющая очередь, по которой поставляется еда в мужской дом. Мужской дом выполняет роль клуба, т. е. места для общения, спальни (как отмечалось уже, в нем ночуют холостяки и гости), гостиной — там принимают гостей. В нем же мужчины выполняют те виды церемоний, на которые не допускаются женщины. Так, Леви-Стросс описывает, что происходит в мужском доме племени бороро, живущем в Латинской Америке: мужчины делают там ромбы — музыкальные деревянные инструменты, которые производят шум, приписываемый не людям (особо обращающимися с этими инструментами), а духам, приходящим в деревню. Женщины не должны видеть эти инструменты. Если же с кем-то из них такая беда приключится, то горька и страшна ее участь.
Здесь же готовятся к религиозным празднествам. Мужской дом становится местом, где мужчины занимаются изготовлением своего наряда. Для дикарей, одежда которых обычно минимальна до предела, характерно желание как можно более выразительно украсить себя. В особенности это касается мужской половины рода. У женщин это бывает по-разному. В некоторых племенах женщины также украшают себя, в некоторых женщины более чем скромны во внешнем своем проявлении. Церемониальные костюмы дикарей чрезвычайно красочны и сложны, в них используются перья птиц, шкуры, когти животных, также разная краска для лица, волос и т. д.
В обычной жизни, когда не одевается церемониальный костюм, дикарь старается также чем-то скрасить свой обычный вид. И эта страсть довольно сильна. Леви-Стросс описывает мужчин одного племени: «Многие надевают короны — меховые повязки, украшенные перьями; плетеные венчики, также с перьями; или что-то вроде чалмы из когтей ягуара, вставленных в деревянный круг. Но они приходят в восхищение от сущего пустяка: высушенная соломенная полоска… наскоро подправленная и раскрашенная, составляет хрупкий головной убор… Иногда для той же цели обрывают все цветки с дерева. Кусок коры, несколько перьев дают неутомимым модельерам повод к изготовлению потрясающий ушных подвесок»1. Поэтому мужской дом временами становится мастерской, в которой в разных углах мужчины строгают, полируют, клеят и для того только, чтобы несколько часов покрасоваться в новом наряде. Женщины этого племени также украшают себя и такими же способами. Вообще, наряды их весьма богаты и разнообразны. Так, бороро носят изготовленные из волос жены длинные плетеные шнурки, которые наматывают на голове в виде тюрбанов, подвески в форме полумесяцев из когтей броненосца, украшенные инкрустациями из перламутра, бахромой из перьев, разные другие головные уборы из перьев аиста, попугаев и других птиц. Украшения настолько значимы для дикарей, что они даже специально приручают попугаев, ощипывают их живьем и всегда имеют перья для причесок, как это делают индейцы племени бороро.
Хотя первобытные народы очень заботятся о своей внешности, не надо думать, что их особенно беспокоит лишь внешняя привлекательность своего лица и тела. Наверное, этот момент присутствует в их внимании к внешности, но он не основной. Леви-Стросс пишет, что у племени намбиквара одним словом обозначается и «молодой», и «красивый», и точно так же «некрасивый» и «старый» обозначаются одним словом. Не красоты и привлекательности добиваются дикари своей раскраской и особой формой тех немногих одеяний, что у них есть. Утилитарный смысл их одежды часто вовсе отсутствует. Видимо смысл здесь состоит в другом: это знак определенной обработанное™, окультуренности внешности. Ведь только животные не изменяют себя. Постольку, поскольку я человек, я могу и должен свое лицо и тело обозначить как человеческое, т. е. специально и сознательно измененное. Так, Леви-Стросс, исследуя стиль росписей племени кадиувеу (Латинская Америка) пишет, что индейцы сами ответили на вопрос о том, для чего эти росписи служат: «Росписи на лице прежде всего придают личности человеческое достоинство; они совершают переход от природы к культуре, от „тупого“ животного к культурному человеку. Затем, будучи различными по стилю и композиции в разных кастах, они выражают в сложном обществе иерархию статусов»1. После этого лицо и тело становятся значительно красивее, на взгляд первобытного человека, и это уже следствие первоначального замысла. При этом взгляд на то, что красиво, а что нет, у дикарей до того отличен от нашего, что нам, видимо, никогда не понять друг друга. Так, индейцы, называющие себя «мунде», удаляли с себя все волосы. И с отвращением смотрели на европейцев, у которых были брови и ресницы на лице. Видимо, последние казались им дикарями.