Небытовое общение и функциональные стили литературного языка

В любом сложно организованном социуме люди не ограничиваются бытовым общением: они обсуждают профессиональные проблемы, учатся, спорят о политических и религиозных вопросах, занимаются литературным творчеством. Небытовое общение отличается от бытового по обсуждаемым темам, по социальной дистанции между коммуникантами, по «торжественности» ситуации и т. п.

В русской культуре небытовое общение обычно предполагает использование литературного языка. В древности небытовая сфера ограничивалась религиозным общением, которое происходило на церковно-славянском языке, но уже к второй половине XVIII в. литературный язык обслуживал и научные исследования, и художественное творчество, и государственную деятельность, и только зародившуюся публицистику (о становлении литературного языка см. подробнее 1.8).

Единственная разновидность небытового общения, не требующая соблюдения норм литературного языка, — это профессиональное общение, причем это явление наблюдается не только в рабочей среде, но и среди интеллектуалов. В этих случаях главную роль играет форма общения: в письменной форме чаще всего используют литературный язык в среднем регистре, в устной — разговорную речь в среднем или низком регистре, вплоть до просторечия. Любопытно, что даже очень интеллигентные люди в профессиональной среде (например, на научных конференциях) позволяют себе речевые вольности, характерные для низкого регистра. При этом «степень литературности» речи во многом зависит от традиций профессии: скажем, преподаватели, особенно школьные учителя, больше следят за своей речью, чем ученые или — тем более! — рабочие.

Литературный язык, обслуживающий небытовое общение, не является совершенно однородным: в зависимости от задач, которые он призван решать, он несколько видоизменяется. Меняется частотность тех или иных слов, синтаксических конструкций, жанровые характеристики текстов, степень точности и образности изложения. Такие исторически сложившиеся разновидности литературного языка обыно называют функциональными стилями. Это понятие достаточно расплывчато, поэтому в разных учебниках указывается даже разное количество стилей.

Бесспорно всеми признаны деловой (часто официально-деловой), научный (также научно-технический) и публицистический стили. В подавляющем большинстве работ в список стилей включается и разговорный стиль (часто под названием бытовая разговорная речь). Многие считают особым стилем язык художественной литературы (иногда — художественная речь). Некоторые ученые выделяют в русском языке такой стиль, как религиозный — иначе религиознопроповеднический (см. (Русский язык 2004], с. 115, 118—120).

Принято считать, что функциональные стили — это «наиболее крупные речевые разновидности литературного языка, исторически сложившиеся в зависимости от вида человеческой деятельности и формы общественного сознания, а также целей, адресованное™, содержания и условий речевого общения» ([Матвеева 2003]). Если сказать точнее, то единая, но очень сложно организованная система языка реализуется в речи в различных функциональных разновидностях, исторически сложившихся в данном обществе в результате использования речи в рамках различных устойчивых видов деятельности. Эти функционально дифференцированные реализации языка в речи и есть стили. В рамках каждого стиля выделяются различные подстили; так, в рамках научного стиля выделяют учебнонаучный (учебники и т. п.), научно-публицистический (статьи в журнале «Наука и жизнь» и ему подобных) и научно-художественный (научно-популярные книги). Однако списки подстилей еще менее определенны. Стили и подстили связывают родо-видовые отношения. Такие же отношения связывают подстили и жанры.

Жанры наименее абстрактны, они стоят ближе всего к текстамобразцам и представляют собой обобщенные шаблоны текстов. Упрощенно говоря, мы можем написать научную статью, ознакомившись с несколькими типичными примерами. При написании мы обратим внимание на объем произведения (статья вряд ли будет короче 4—5 и длиннее 20−30 журнальных страниц), характер заголовка (трудно представить себе научную статью под названием «Спасибо отзывчивым людям», равно как и очерк, озаглавленный «К вопросу о некоторых особенностях псковских говоров»), композицию, используемые речевые клише, частотность различных слов и т. д. Другое дело, что в научном тексте основным жанровым требованием является содержательная адекватность изображения: за текстом должно стоять качественное научное исследование.

Подстили — понятие более абстрактное. И учебники, и учебнометодические пособия, и статьи в популярной энциклопедии можно отнести к учебно-научной литературе, хотя они различаются объемом, манерой подачи материала, композицией. Объединяют их речевые клише, изобилие научной терминологии, которая при этом почти всегда разъясняется (в собственно научной литературе можно найти только определения оригинальных авторских терминов и/или ссылки на первоисточник, из которого были заимствованы используемые термины), а также обобщенный характер изложения материала (собственно научная статья может рассматривать очень узкий, частный вопрос).

Понятие функционального стиля еще шире. И все-таки попробуем понять, какие классификационные признаки лежат в основе определения функционального стиля. Что объединяет, к примеру, научную статью в серьезном журнале, популярную книгу о какой-то области знаний для подростков, учебник и доклад на конференции?

В первую очередь — предмет речи, каковым в данном случае является научное (по мере возможности объективное, истинное, полное, непротиворечивое) описание фрагмента реальности. Кроме того, во всех разновидностях текстов, которые мы отнесем к научному стилю, легко обнаружить общие языковые черты. Так, для создания научного описания нужны слова, значения которых однозначно (в идеале, конечно) понимается всеми участниками общения, т. е. термины, причем термины вводятся в речь не случайно, как в научно-фантастическом романе, а представляют собой систему, единство которой обусловлено целостностью описываемого фрагмента действительности.

Сравним два отрывка: первый взят из романа братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света» ([Стругацкие 1985]), второй — из учебника по генетике ([Мюнтцинг 1967]).

• 1. Странные события с ним начались, оказывается, еще две недели назад, когда серия опытов, заложенная в прошлом году, стала вдруг давать результаты совершенно неожиданного и даже сенсационного свойства. («Вы этого, отцы, понять не можете, это связано с обратной транскриптазой, она же РНК-зависимая ДНК-полимераза, она же просто ревертаза, это такой фермент в составе онкорнавирусов, и это, я вам прямо скажу, отцы, пахнет нобелевкой…»)
• 2. Что касается трудностей, возникающих в связи с моделью Уотсона — Крика, то следует упомянуть, что нелегко объяснить, как нити двойной спирали могут отделяться друг от друга без разрывов. Кроме того, у некоторых форм вирусов генетические функции, по-видимому, выполняет РНК, но молекула РНК не обладает структурой двойной спирали, характерной для молекулы ДНК; между тем именно такая структура необходима для точного воспроизведения по схеме Уотсона — Крика.

Совершенно очевидно, что Стругацкие не рассчитывали на понимание «биологического» текста: он, если угодно, является не частью несущей конструкции, а всего лишь орнаментальным украшением. Если читателю и знакомы термины (иногда, кстати, фантасты придумывают их сами), то он не узнает из этого отрывка о биологии ничего нового — ведь утверждение, содержащееся в первом отрывке, сводится к следующему:

Это связано с Х-ом, иначе называемым У или просто Z; он представляет собой элемент типа, А в составе некоего организма, и за исследование этого элемента можно получить Нобелевскую премию.

Несущественность научной информации подчеркивается в первом отрывке и соседством нарочито разговорных конструкций, и чрезмерным нагромождением заведомо непонятных научных терминов, и даже постановкой скобок. Читатель должен вынести изданного фрагмента информацию о том, что некий герой, человек грубоватый и самонадеянный, совершил значительное научное открытие в области биологии — а вовсе не сведения о характере этого открытия.

А вот текст Мюнтцинга предполагает понимание, глубина которого зависит от специальных знаний. Читатель-профан поймет, что автор критикует некую известную модель, потому что она не объясняет какого-то явления. Читатель, сохранивший после школы смутное представление о генетике, поймет, что обсуждается устройство наследственного механизма, причем оспаривается традиционное представление о нем. Читатель-профессионал сможет привести примеры, подтверждающие или опровергающие высказанную автором точку зрения, и на основании этого согласиться с ней или отвергнуть ее.

При этом в отрывке из научного текста мы видим типичные слова модель, функция, структура, схема (на соседних страницах наверняка обнаружились бы множество, элемент, класс, тип, классификация, разряд, исследование и др.). Подобные тексты изобилуют многочисленными некоторый, отдельные, определенный, объясняется, является, представляет собой, состоит из, подразделяется, называется, рассмотрим, воспроизведем, характерный для, необходимый для, возникающий в связи с, что касается, кроме того, между тем, следовательно и т. п. и обычно представляют собой рассуждения или описания (часто эти два типа речи смешиваются в различных пропорциях). При этом адресаты и целевая направленность текстов могут быть различными: ученый хочет проинформировать коллег, узких специалистов, о полученных им результатах; или ученые и педагоги по поручению органов образования создают описание области знаний, доступное ребенку; или ученый хочет заинтересовать широкие массы читателей той областью знаний, которой он увлечен, и т. д.

Если обобщить характерные для научного стиля сведения об участниках и их целях, то можно сказать, что целью научной коммуникации является обмен более полной информацией о некотором объекте реального мира, причем не располагающие этими сведениями участники стремятся узнать их, а располагающие — сообщить.

В современном обществе организована сложная система научной коммуникации (в нее входят министерства и ведомства, заинтересованные в развитии науки, учреждения и общественные организации, объединяющие людей, профессионально занимающихся наукой, система образования, издательские организации).

Вообще говоря, прообразом научного общения является общение любознательного ребенка со взрослым. Вспомним детские вопросы: Что это? А зачем оно нужно? А как оно действует? А как оно устроено? А для него у него вот это? А почему оно зеленое ? Список можно продолжить. Задавая подобные вопросы и получая ответы на них, ребенок реализует познавательную функцию языка. Взрослея, человек не перестает познавать, его вопросы (и ответы на них) все усложняются, а те языковые средства, которые используются в процессе «познавательного» общения, закрепляются в сознании носителей языка как элементы научного стиля.

Итак, возникновение научного стиля обусловлено таким важным фактором, как существование достаточно большой группы носителей языка, для которых использование данной разновидности языка сопряжено с их профессиональной деятельностью (ученые, преподаватели).

Исторически обособленность профессионалов от профанов восходит к обособленности жреческого сословия: вспомните хотя бы о существовании особого иератического («жреческого») письма в Древнем Египте. Любое замкнутое сообщество стремится к языковой обособленности — наверное, проявляется социальнобиологическая потребность отличать «своих» от «чужих». В средние века ученые общались друг с другом на латыни; сейчас, конечно, такой явной языковой границы между профессионалами и профанами нет, но сторонники известных научных школ, например, легко опознают «своих» по особенностям употребления терминов, по характеру приводимых примеров и по наиболее часто цитируемым работам.^[1][2][3][4]

Владение профессиональным языком — своеобразный социальный знак, показатель принадлежности к «своим». Профессиональные ударения «чужие» часто воспринимают как ошибки: таковы компас (у моряков) или мания (в речи врачей). Часто встречаются специфические профессиональные словосочетания: портниха не вшивает, а втачивает рукав; что матросы не закрывают, а задраивают люки-, что артисты не выступают с концертом /на концерте, а работают концерт. Но самая заметная часть любого профессионального языка — термины (нейтральные, неэкспрессивные, строго нормализованные обозначения понятий, отражающих сферу профессиональной деятельности), профессионализмы (ненормализованные обозначения профессиональных понятий, используемые в непринуждённой коммуникации и частично проникающие в письменные тексты) и профессиональные жаргонизмы (эмоционально окрашенные единицы, используемые в сниженном регистре). Жёстких границ между профессионализмами / терминами и профессионализмами / профессиональными жаргонизмами нет: циркулярная пила (термин) — циркулярка (любая непринуждённая форма профессионального общения), предохранитель (термин, профессионализм) — пред (профессиональный жаргонизм).

Профессиональные языки, как и язык вообще, системны, и упорядочение понятий происходит через отнесение их к более крупным, родовым категориям (материалы, вещества, операции, характеристики и т. п.). Эти категориальные понятия как раз и относятся к научному стилю. Таким образом, в научном стиле осмысливаются, обобщаются, классифицируются результаты всестороннего профессионального постижения окружающего мира.

Поскольку в развитом обществе стремление части социума к профессиональной обособленности противостоит потребности социума в целом в приобщении к деятельности профессионалов, к результатам их труда, к создаваемым ими ценностям, а, приобщаясь к деятельности профессионалов, неспециалисты неизбежно осваивают (в большей или меньшей степени) и особый язык, на котором те говорят о своей работе, то в результате — как равнодействующая между процессами профессионализации и профанизации — в языке возникает функциональный стиль.

Проверим, подтверждается ли эта гипотеза на других общепризнанных функциональных стилях.

Рассмотрим публицистический стиль (см. также 4.3). Все средства массовой информации занимаются публичным распространением новой и обсуждением известной информации (информационная функция языка), а также формированием общественного мнения об этой информации (воздействующая, иначе — пропагандистская, функция языка). Эта функция шире, чем описанная выше экспрессивная, так как при воздействии используются и лексикофразеологические ресурсы, и грамматические средства, и текстовые возможности (образные ряды, композиция и проч.), и осознаваемые и подсознательные ассоциации, и прагматика.

Возникновение СМИ связано с публичной политикой. Взаимодействие власти с небольшим социумом осуществляется в устной форме (отсюда — развитие риторики в Древней Греции). Абсолютной власти хватало глашатаев, которые зачитывали на площадях королевские указы. Когда образованного населения стало больше (управлять им сложнее!), появилась необходимость в постоянно действующих «инструментах» информирования и воздействия. Сначала, в XVIII в., появились газеты и журналы, потом, в XX в., к ним присоединились радиои телевещание, а в XXI в. — Интернет.

Заслугой публицистического стиля является развитие общественно-политической лексики, оптимизация использования экспрессивных средств языка и создание разветвлённой системы жанров.

До появления Интернета журналистика была исключительно профессиональной (в советское время существовали так называемые рабкоры — рабочие корреспонденты, но их материалы, как и письма читателей, обязательно редактировали). Сейчас благодаря Интернету, в котором на общественно значимые темы массово пишут непрофессионалы, начался новый этап развития публицистического стиля. Его границы размываются (во многом из-за вторжения в СМИ диалогических форм коммуникации и бытовизации публичной речи), и судьба его не совсем ясна.

Теперь обратимся к деловому стилю: какая функция языка реализуется в нем?

Включенное в любой официальный документ, слово обретает особый статус: оно становится речевым действием, в ответ на которое компетентные органы государственной власти или общественные организации должны предпринять ответные действия. Превратить слово в дело — эту удивительную способность языка можно назвать функцией декларации, и она обеспечивает способность языка служить языком государственным.

При этом огромный пласт общества — чиновничество, администрация всех учреждений, юристы и дипломаты, а также отчасти архивисты, библиотекари и составители инструкций — профессионально имеет дело с документами, которые принято писать деловым стилем, и потому вынуждены овладевать этой формой языка. Все прочие люди осваивают этот стиль скорее пассивно, читая распоряжения и инструкции, приказы и служебные записки, но и они время от времени пишут заявления и отчеты, тем самым приобщаясь к языку документов.

Языковые черты делового стиля легко узнаваемы: отсутствие эмоциональности, стремление к точности передаваемой информации, длинные предложения с огромным количеством причастных и деепричастных оборотов и придаточных предложений, изобилие сложных подчинительных союзов (ввиду того что, в то время как, вместо того чтобы и т. п.), нагромождение отглагольных существительных, специфическая терминология (акт, заявление, служебная записка, вышеупомянутый, нижеследующий, объявить благодарность и т. п.).

Рядовому профессионалу трудно написать абсолютно грамотный документ, поскольку многие приметные элементы делового стиля являются, с точки зрения современного носителя языка, архаизмами — лексическими, синтаксическими. Отсюда — грамматические ошибки в документах, часто становящиеся поводом для шуток. Чиновники должны руководствоваться при составлении документов ГОСТами, справочниками, в которых регламентируется употребление различных слов и оборотов в рамках тех или иных жанров документов.

Любопытно, что, освоив язык документов, многие люди забывают о том, что говорить и писать можно иначе — проще, яснее, изящнее. Проникновение элементов делового языка в бытовое общение и в литературный язык считается стилистически недопустимым; иногда речь, изобилующую такими вкраплениями, называют, с легкой руки К. И. Чуковского, канцеляритом. Нередко следы канцелярита можно наблюдать даже в художественной литературе.

Итак, наша гипотеза пока подтверждается:

• 1) каждый из трех основных, бесспорных функциональных стилей обслуживает специфическую функцию языка (или познавательную, или информационную одновременное воздействующей, или функцию декларации);
• 2) используется в публичных или социально значимых ситуациях;
• 3) часть социума владеет соответствующим стилем профессионально, активно, все прочие носители языка — непрофессионально, ограниченно, пассивно.

А можно ли, используя приведенные классификационные признаки, выделить иные функциональные стили — например, религиозно-проповеднический стиль, который рассматривают авторы учебника «Русский язык» (см. [Русский язык 2004])? Чтобы ответить на этот вопрос, вначале обратимся к истории русского литературного языка.

• [1] Итак, научный стиль может использоваться в речи, когда:
• [2] коммуниканты намерены реализовать познавательную функцию языка;
• [3] по крайней мере один из коммуникантов занимается научной коммуникацией профессионально;
• [4] общение является письменным или устным в официальнойситуации (см. 1.4). Очевидно, что научный стиль в некоторых отношениях близокк профессиональным языкам, которые возникают в результате постоянного общения коммуникантов-профессионалов (существуютязыки программистов, математиков, музыкантов, художников, автомобилистов, шахтеров и даже «столбистов» — красноярскихальпинистов-любителей, лазающих без специального снаряженияпо Столбам, своеобразным скалам в окрестностях Красноярска;см. [Подберезкина 1992]). Профессиональные языки могут использоваться в официальном, непринуждённом нейтральном и сниженном регистрах. Профессиональные языки развиваются вокруг системы специальных понятий, необходимых для освоения сферыпрофессиональной деятельности (см. [Беликов, Крысин 2001]).