Основные функции языка

Язык дает людям возможность общаться, и коммуникативная функция языка является основной. Если при непосредственном контакте люди могут поддерживать контакт и даже обмениваться информацией невербально — с помощью поз, жестов и улыбок (вспомним хотя бы, какими мастерами общения являются малыши еще не научившиеся говорить!), то, разделенные пространством или временем, homo sapiens способны общаться только с помощью слов — вербально.

Необходимость контактировать с другими людьми, говорящими на том же языке, что и мы, заставляет нас использовать общераспространенные, понятные всем окружающим слова и конструкции, а не придумывать собственные способы выражения.

Главные изобретатели слов, конечно, дети. Множество примеров их словесного творчества приводит К. И. Чуковский в своей знаменитой книге «От двух до пяти». Но окружающие взрослые, умиляясь живости и образности детской речи, тем не менее постоянно исправляют речевые ошибки малышей, и постепенно дети осваивают общепринятые слова и конструкции. Причем если мать и ближайшие родственники, привычные к вавкам (собачкам) и мявам (кискам), понимают юного словотворца, то менее знакомые ему люди оказываются для него коммуникативно недоступными. Коммуникативные неудачи очень огорчают малышей, они плачут, сердятся, и это становится еще одним стимулом для освоения общепринятых слов и выражений.

Изредка писателю удается придумать слово, которое удачно приживается, находит свое место в общенародном языке — например, придуманное В. В. Маяковским слово прозаседавшиеся. По некоторым данным, выразительный глагол стушеваться придумал Ф. М. Достоевский. Впрочем, стоит языку «признать» слово, как авторство забывается (подобное случается и с песнями). К сожалению, в русской лексикографической традиции (в отличие от французской) не существует практики издания словарей, в которых отслеживалось бы первое употребление какого-либо слова, поэтому узнать о судьбе той или иной единицы, не обращаясь к специальным исследовательским работам, очень трудно.

В одной книжке Д. С. Лихачева есть комплимент в адрес Максимилиана Волошина, который, как считал Лихачев, изобрел слово окоём (= горизонт) — то, что можно охватить взглядом, оком. Но в четырехтомном академическом Словаре русского языка (М., 1958) соответствующая словарная статья выглядит следующим образом:

Окоём, -а, м. Устар. Пространство, которое можно окинуть взглядом, горизонт. [Степь] воспитывала в древнерусском южанине чувство шири и дали, представление о просторном горизонте, окоеме, как говорили в старину (Ключевский В.О., Курс русской истории). Мгла была особенная сегодня, пыльный вал стоял кругом окоема (Толстой А.Н., Петр Первый).

Неологизм оказался устаревшим словом? Но и это мнение подтверждено в словарной статье лишь авторитетом В. О. Ключевского (1841−1911): А. Н. Толстой творил существенно позже и при работе над романом о Петре I наверняка читал труды В. О. Ключевского. А в старых словарях — В. И. Даля и И. И. Срезневского — окоем не упомянут. Где, в какой книге или рукописи нашел окоем знаменитый историк — неизвестно. Между прочим, по структуре, по стилю такое слово вполне могло бы быть придумано в начале XIX в. как замена иностранного слова горизонт борцами за чистоту русской речи из знаменитой «Беседы любителей русского слова».

Оставляя окончательное прояснение этого вопроса исследователям, заметим, что мы попутно ответили на знаменитый вопрос древних: кто имеет право давать вещам имена? Совершенно очевидно, что имена может давать кто угодно, а окружающие либо признают их, употребляя в речи, либо игнорируют.

Конечно, общение с себе подобными ценно и само по себе, но все-таки гораздо чаще люди общаются друг с другом, чтобы получить или передать какие-то сведения, т. е. язык выполняет и информативную функцию.

Существует заблуждение, будто бы некоторые языки не могут описывать сложные научные понятия. На самом деле в любом языке заложены механизмы, благодаря которым нетрудно обозначить новые явления, понятия, — это механизмы заимствования, формирования переносных значений слов, а в языках, подобных русскому, — ещё и механизмы словообразования. Первый — быстрый и простой, второй и третий требуют находчивости и используется обычно в тех случаях, когда заимствовать нечего и неоткуда. Зато именно механизм формирования переносных значений позволяет любому дикому племени описать самые необычные вещи (вспомним, как земляне, сталкеры из романа братьев Стругацких «Пикник на обочине», описывали загадочные предметы, оставшиеся после визита инопланетян). Другое дело, что язык не использует этот механизм, если такой потребности не возникает. Чтобы в языке появилась математическая терминология, многие носители языка в течение многих лет должны заниматься математикой. Но если народ знакомится с новой отраслью знаний на чужом языке, то терминология просто заимствуется. Вот почему некоторые народы бывшей Российской империи, получившие письменность только при советской власти, активно заимствовали русские слова, передающие общественно-политические и научные понятия. Получив независимость после распада СССР, эти народы в своём стремлении избавиться от русских заимствований столкнулись с большими трудностями: им приходится искусственно создавать целые пласты лексики, пользуясь механизмами словообразования.

Слова — часть нашей памяти. Но мы не придумываем их сами — они достаются нам в наследство от предков, а годы спустя мы сами передаем их нашим детям. С помощью слов окружающие передают нам свое представление о мире: сообщают названия вещей (мяч, чашка, дерево и т. д.), их качеств (большой, тяжелый, зеленый), оценки (хороший, плохой).

Осваивая в раннем детстве язык, мы обретаем удивительную способность реагировать на то, чего непосредственно не видим, не слышим, не ощущаем. Всего лишь произнося слова, окружающие могут вызвать у нас радость, или страх, или любопытство, или восторг, или какой-нибудь привкус во рту (например, привкус кислоты после произнесения слова «лимон»). В словах зашифрованы образы людей, предметов, явлений, действий, признаков — в общем, весь мир. Учитывая эту особенность языка, психология называет его второй сигнальной системой.

Лингвисты подчеркивают способность языка описывать окружающую действительность и наше отношение к ней говорят о познавательной функции языка. Язык выполняет и множество других функций — например, поэтическую (эстетическую), волюнтативную и др., о которых еще будет идти речь в других главах нашей книги (см. с. 12 и п. 3.7), но три названные — самые важные.