Человеческий аспект управления рисками

В результате изучения главы студент должен:

знать

• • о влиянии типов личности на реагирование человека на риск;
• • о противоречивой динамике реакции на риск в зависимости от уровня социальности;
• • о влиянии психологических и культуральных установок на успех организации;
• • классификацию личностей по отношению к рискам;
• • основные теории поведения людей под рисками;

уметь

• • оценивать рисковый аппетит индивидуумов и групп;
• • выявлять соотношение рисковых характеристик должностных позиций и личных качеств претендентов на эти позиции;

владеть навыками

• • принятия к сведению рисковых характеристик людей в разрешении конфликтов;
• • принятия к сведению рисковых характеристик людей при формировании рабочих групп с заданным уровнем рискового аппетита, необходимым для конкретного проекта;
• • оценки психологических аспектов проблем организации и конфликтов в ней.

Индивидуальное и групповое поведение людей и управление рисками

Люди — источник массы неопределенностей и одновременно важнейший агент вскрытия и компенсации этих неопределенностей. Людям свойственны эмоциональные и даже парадоксальные реакции на риск. Они извлекают уроки из опыта и взаимодействия с технологиями. Завтрашняя реакция на конкретную ситуацию не обязательно совпадет со вчерашней. Риск в нашем мире в значительной мере происходит из неопределенности решений, которые принимают наши братья по разуму, из того, какова будет реакция других людей на эти решения, и из того, какая из наших собственных возможностей реагирования будет наилучшей. Андрогенная составляющая рисков требует особого внимания.

Если рабочий не любит свою работу или своего непосредственного начальника, то, как показывают исследования, вероятность приступа радикулита у него возрастает в 330 раз!^[1] И эти приступы будут настоящими, а не симулированными. Если на краю стола стоит стакан с мощным взрывчатым веществом нитроглицерином и о том, что это нитрогицерин, известно всем, то вероятность того, что кто-то нечаянно смахнет стакан на пол, гораздо, гораздо ниже, чем если бы это был просто какой-то пустой стакан, разбитый по неосторожности. Если бы люди в полной мере осознавали всю совокупность опасностей, в которых они живут и непрестанно думали бы об опасностях, то количество самоубийц и сумасшедших на нашей планете было бы неисчислимо. Эти и множество других фактов убедительно доказывают, что психологическая сторона дела чрезвычайно важна в управлении рисками.

Одни и те же люди в разной социальной обстановке общаются с риском по-разному (вспомним попутно, что один и тот же человек, который был героем на войне, может спасовать перед чиновником и проявить гражданское малодушие). Характер, частота и тяжесть последствий рисков зависят не только от усилий на уровне индивидуума и уровня фирмы, но и на других социальных уровнях. Более того, сами рисковые спектры, угрожающие людям на разных социальных уровнях, существенно различны.

Индивидуум. Страховщикам и биржевикам давно известно, и это даже вошло в учебники, что разные люди имеют различную склонность к риску. Неудачники все время во что-нибудь вступают, попадают в истории и аварии. Некоторые «везунчики» любят риск и действие адреналина. Это у них в подсознании^[2]. Большинство людей уклоняются от рисков, но готовы их принимать при «зрелом» размышлении, проведении расчетов и соотнесении риска и доходности. Есть люди, не выносящие риска. Если риск-менеджер знает тип склонности к риску каждого ключевого сотрудника в руководящем составе его компании, то его программа управления рисками может стать более реалистичной. Если страховщик знает это о своем потенциальном страхователе, то ставка премии по полисам последнего будет точнее. Это используется при страховании водителей: чем ты дольше нс попадаешь в аварии, тем дешевле твоя страховка.

В 2002 г. Нобелевскую премию по экономике получил профессор Принстонского университета ЛКанеман за исследования механизмов принятия решений индивидуумом в условиях неопределенности и риска, многие из которых были проведены в сотрудничестве с А. Тверски. Они показали, что эти решения не всегда так рациональны, как полагалось в традиционной экономической теории. Философ И. Бентам утверждал, что человек постоянно вычисляет наиболее выгодный вариант поведения. До сегодняшнего дня это всего лишь гипотеза. Д. Бернулли еще в 1738 г. выдвинул модель ожидаемой полезности, которая приравнивалась к сумме частных полезностей, умноженных на их вероятности.

Готовность индивидуума в некоторых ситуациях платить за риск считалась иррациональной. Риск не помещался в рамки рациональной экономической теории. Действительно — рационален ли человек в процессе рискованного выбора? Именно за отвержение аксиоматического рационализма получил премию Д. Канеман.

Согласно его теории перспектив, принимая экономические решения, люди почти всегда ошибаются. Более того, они ошибаются почти одинаково, и эта регулярность позволяет классифицировать человеческие ошибки. Основной тезис теории перспектив Канемана — Тверски состоит в том, что люди нерациональны при оценке вероятностей возможных альтернатив, гак как принимают решения на основании ограниченного объема информации, которая к тому же во многом недостоверна. Знакомый многим пример: нерационален покупатель, который тратит деньги на проезд в другой конец города, чтобы купить нечто с небольшой скидкой, не принимая в расчет несоразмерность сумм скидки и связанных с нею расходов.

В 1984 г. Канеман и Тверски опубликовали статью^[3] с описанием задачи, которая поразительно устойчиво повторяется в ситуациях захвата заложников. Психологи — авторы статьи ставили две группы испытуемых в неопределенную и морально трудную ситуацию, требующую принятия рискованного решения. Ситуация: возможная смерть 600 человек от эпидемии неизвестной болезни. Обе группы респондентов попросили принять решение из двух альтернатив.

Альтернативы первой группы:

• • программа А, гарантирующая спасение 200 человек;
• • программа В: 1 из 3 шансов спасение всех и 2 из 3 шансов гибель всех.

В этой группе 72% респондентов выбрали программу А.

Альтернативы второй группы:

• • программа В: 1 из 3 шансов спасение всех и 2 из 3 шансов гибель всех;
• • программа С, гарантрирующая смерть 400 человек.

В этой группе 78% респондентов выбрали программу В.

Программы А и С эквивалентны по результатам, но имеют драматически разные формулировки. Программа В «ставит на кон» человеческие жизни. Она морально неприемлема, если альтернатива сформулирована в терминах спасения. Но она становится морально приемлемой, если альтернатива недвусмысленно выражена в гарантированности гибели части людей: в этом случае большинство респондентов предпочитает дать людям шанс. Таким образом, рассматриваем ли мы деньги или жизни, Канеман и Тверски делают вывод о том, что при принятии решений люди эмоционально и болезненно воспринимают любые потери. Эта запрограммированная иррациональность основывается на бережном отношении к статускво: в большинстве случаев люди скорее стремятся защитить достигнутое, нежели желают достичь каких-то дополнительных результатов сверх запрограммированного уровня.

Еще одна фундаментальная закономерность, названная Канеманом и Тверски «эвристикой репрезентативности», состоит в том, что люди пользуются интуитивным способом принятия решений об объектах на основании сложившихся стереотипов, пренебрегая при этом важной информацией.

Первый эксперимент. Человек говорит о себе: «Я интересуюсь политикой, люблю участвовать в дебатах и жажду появляться на публике». Группе предлагается ответить на вопрос: «Кто, скорее всего, этот человек по роду занятий: продавец или член парламента?» Несмотря на то что продавцов гораздо больше, чем парламентариев, преобладающий в эксперименте ответ: член парламента.

Даже если недвусмысленно напомнить респондентам о необходимости учитывать вероятностную информацию, это не добавляет им рациональности, о чем свидетельствует второй эксперимент.

Человек говорит о себе: «Меня зовут Иван. Я дважды был разведен, большую часть времени провожу в загородном клубе. Люблю за рюмкой в баре посетовать о том, что следовал советам отца и грыз гранит науки вместо того, чтобы научиться ладить с собственными женами». Группе респондентов напоминают, что Иван выбран из группы, в которой 70% — инженеры и 30% — адвокаты, и просят ответить на вопрос: «Какова вероятность того, что Иван адвокат, а не инженер?» Тем не менее преобладающий ответ в эксперименте: адвокат.

О том же свидетельствует эксперимент третий.

Женщина говорит группе респондентов, изучавших теорию вероятностей: «Я Линда, мне 31 год, замужем, искренна и полна оптимизма. В университете специализировалась на философии. В студенческие годы я живо интересовалась вопросами дискриминации и другими социальными проблемами, участвовала в демонстрациях против ядерного оружия». Вопрос: «Что вероятнее: а) Линда — кассир в банке, б) Линда — кассир в банке и активистка феминистского движения?» Несмотря на знание того факта, что сочетание двух событий менее вероятно (вероятности, каждая из которых меньше единицы, перемножаются), чем каждое из них по отдельности, респонденты дают доминирующий ответ «б) кассир и феминистка». Происходит так потому, что Линда просто соответствует стереотипу феминистки.

Некоторые интуитивные представления о вероятности превалируют в процессе принятия решений индивидуумами. Канеман и Тверски ставили перед респондентами вопрос: «Какова вероятность того, что в роддоме на 10 коек и в роддоме на 1000 коек в данный конкретный день родится 60% мальчиков?» Как правило, ответы были одинаковыми, хотя закон больших чисел для данного случая утверждает, что при возрастании числа испытаний вероятность должна сходиться к 0,5. Если шестеро из десяти новорожденных окажется мальчиками, то это вряд ли удивительно. Однако, если мальчиками окажутся 600 из 1000 новорожденных, то это уже подозрительно. Тем не менее люди склонны приписывать единичным событиям необходимость их подчинения закону больших чисел. Как будто мы имеем дело не со статистическим законом, подтверждающимся только на больших выборках, а с законом детерминистичным. Канеман и Тверски назвали этот психологический феномен «психологическим законом малых чисел». Мы убеждены в «справедливом уравнивании» вопреки фактам, хотя на коротких сериях испытаний фактически наблюдаемое отклонение может быть весьма велико. У монеты нет памяти, каждый бросок является независимым испытанием. Риск отклонения от статистического фифгифифти на коротких сериях может быть огромен. Напомним, что большинство управленческих решений в бизнесе принимаются не на основе больших серий, а именно на основе малых серий и очень часто на основе уникальных событий.

Другое следствие из «закона малых чисел» состоит в том, что из индивидуального опыта, который не может претендовать на роль статистически значимого, делаются обобщающие выводы и на их основе формулируются несуществующие закономерности.

Еще один важный в контексте данной книги эксперимент Канемана и Тверски. В его ходе они задавали испытуемым вопрос: «Буква k в слове чаще стоит на первом или на третьем месте?» Большинство респондентов отвечало «на первом», хотя на самом деле в английском языке эта буква встречается в словах именно на третьем месте. Однако множество слов, начинающихся на k_y является актуальным. Они вспоминаются быстрее, что поощряет человека принимать эвристические решения. И это опять иллюстрирует систематическое пренебрежение вероятностью при принятии решений в условиях неполной или недоступной информации. Психологам хорошо известно, что более вероятными люди считают события, которые легче извлекаются из их памяти. Как правило, эго эмоционально окрашенные, недавние, яркие события. Лучше запоминается то, что произошло с нами самими или в ближнем круге знакомых.

В период с 1996 по 1999 г. группа исследователей из Лондонской школы бизнеса провела исследование факторов, влияющих на восприятие финансового риска. В результате было выявлено четыре важнейших фактора^[4]:

• • понимание риска;
• • восприятие побед и поражений;
• • погрешности восприятия;
• • личностные качества.

С психологической точки зрения риск понимается не только как соотношение величины ожидаемой выгоды или ущерба и вероятности ожидаемого исхода. Исследовательская группа II. Словика из университета штата Орегон показала, что существует еще два важных элемента восприятия риска: фактор страха (то, насколько мы боимся потенциального исхода) и фактор контроля (степень владения ситуацией). Когда риски сопровождаются и страхом, и отсутствием контроля, они воспринимаются как очень серьезные. Например, риск аварии пассажир ощущает гораздо сильнее водителя, даже если пассажиру известно, что водитель очень опытный. На финансовых рынках значимы оба фактора: страх потерять и ожидание неудачи. По словам одного опытного трейдера, «мы часто принимаем решения скорее из страха потерпеть неудачу, чем в надежде выиграть».

Страх — свойство, очень ценное в мире, в котором потери могут стать фатальными и непоправимыми. Возникув, страх затмевает собой все другие мотивы. Исследования показывают, что в организме обладающего низким статусом человека (и других приматов) протекают вредные биохимические реакции. В своей работе, посвященной управленческим решениям,.

3. Шейпира^[5] показывает, что по природе своей люди не склонны уходить от риска, но всегда нацелены на предотвращение потерь.

Победы и поражения могут принимать многолики. Человеческое восприятие текущей ситуации как ситуации поражения или выигрыша влияет на то, насколько мы стремимся избежать риска. Когда люди находятся в ситуации выигрыша, большинство теряет склонность к риску и рискованным сделкам, как как хотят удержать преобретенное. Когда люди терпят нарастающие убытки, они становятся более склонными к риску. Эта асимметрия действует в отношении финансовых рисков, но может действовать и в более абстрактных сферах, подобных репутации и желанию сохранить позитивный настрой. Однако следует иметь в виду одно усложнение: наше восприятие победы меняется от случая к случаю. Человек, получивший премию в 1 млн руб., может вести себя как потерпевший поражение, если он ожидал получить 2 млн руб. и уже купил с этим расчетом загородный коттедж. Менеджеры, понесшие большие убытки, могут вести себя как победители, если эти убытки меньше, чем ожидалось. Исследования, к примеру, показывают, что выбор того или иного курса лечения определяется тем, какими данными располагают пациенты: о количестве вылечившихся или о количестве летальных исходов. И эти «точки отсчета» меняются со временем.

Большинству обследованных компаний удавалось ограничить риск в ситуации поражения. Реанимировать склонность к риску в ситуациях выигрыша удавалось очень редко, т. е. по мере роста благосостояния растет и консерватизм.

Ситуации выигрыша, поражения и точек отсчета действуют и на групповом уровне. Если один из членов группы намеревается пойти на больший риск, чем это гласно или негласно принято в группе, то ему приходится скрывать истинную величину риска. Такая секретность может поставить под удар всю организацию или группу.

Погрешности восприятия и соответствующие им ошибки сводятся к выводам Канемана — Тверски. Типичные примеры таких ошибок: принятие решений методом тыка; недоучет разной доступности информации о разных событиях; склонность принимать в расчет данные, которые подтверждают нашу гипотезу, и игнорировать данные, противоречащие ей; иллюзия контроля, когда люди действуют так, будто контролируют ситуации, что при «зрелом» размышлении оказывается не так.

Внутренняя предрасположенность индивидуума к риску кажется врожденной личностной характеристикой. Эта предрасположенность можеть определять способы восприятия риска и влиять на то, воспринимаем ли мы ситуацию как перспективную или угрожающую. Исследователи обнаружили важный элемент личности, относящийся к риску, — склонность к поиску сенсаций (новых впечатлений). В этот личностный аспект входят четыре элемента: поиск острых ощущений, поиск опыта, чрезмерная деятельность, подверженность скуке. В ходе исследований установлена связь между поиском сенсаций и некоторыми типами рискованного поведения, такими, как принятие финансовых решений, азартные игры, экстремальные виды спорта, социально опасное поведение и неосторожное вождение. Здесь часто проявляется склонность к преуменьшению риска: по мнению многих, любой риск бледнеет рядом с возможными приобретениями, которые с ним связаны. Люди же, у которых склонность к поиску сенсаций выражена не так ярко или имеет неконкурентную ориентировку (путешествия, наука, творчество…) и которые по природе своей более склонны к отрицательным переживаниям, зачастую больше думают о возможных потерях. Они считают, что никакие приобретения не стоят того, чтобы попытать счастья, так как их перевешивают возможные убытки. Для таких людей самая большая ценность — покой.

Факторы, влияющие на восприятие риска, сложны и взаимосвязаны. Тем не менее, нучившись распознавать эти факторы, можно значительно улучшить качество риск-менеджмента. Для этого необходимо протестировать ситуации (победа — поражение), а также индивидуальные и групповые характеристики личностей, поведение которых важно в таких ситуациях. Последовательная борьба с иллюзией контроля также входит в разряд первостепенных задач риск-менеджеров.

Описанные эксперименты заставляют сомневаться в том, что люди принимают экономически важные, рискованные решения на основании рациональных суждений. Конечно же, психологам и раньше было известно, что на решения индивидуума влияют не столько потребности и ожидания выгоды, сколько эмоции, стереотипы и предрассудки. Экономистам и риск-менеджерам пришлось в этом убедиться и на основании новых данных производить ревизию тех неявных упрощений и допущений, которые присутствуют в их моделях.

Потребности человека изучаются давно. Этим занимаются представители разных наук. Списки потребностей и соответственно мотиваций поведения человека колеблются от одной-двух до 50 позиций. Дарвинизм краток: как всякое живое существо, человек имеет базовые стремления к выживанию, размножению и передаче генов в будущее. Абрахам Маслоу строит пирамиду из пяти потребностей, вторая из которых по значимости и силе воздействия на поведение человека — потребность безопасности. Некоторые маркетологи предлагают длинные списки мотивов потребителей. Но все они в конечном счете сводятся к одному результату, похожему на пирамиду Маслоу: по силе воздействия на поведение человека впереди всех стоят базовые потребности: пища, воздух, вода, размножение, жилье, любовь и т. п. Затем идут называемые разными авторами по-разному потребности вроде безопасности, стабильности, развлечениях, предсказуемости, принятое™ обществом, одобрении, победе, престиже и т. п. При этом в некоторых случаях ради удовлетворения потребностей второй группы некоторые люди (не большинство, а, возможно, согласно закону Парето — 20%) готовы идти на жертвы и неудовлетворенность по первой группе потребностей. Если присмотреться внимательнее ко второй группе, то можно заметить, что все потребности и соответствующие им мотивы связаны в ней с тем или иным аспектом риска-опасности или риска-шанса. Иначе говоря, на основе психологических и социологических теорий можно утверждать, что сразу же за базовыми инстинктивными потребностями и мотивами людей идут их потребности и мотивы, по существу связанные с риском. При этом большинство людей не любят рисковать — они предпочитают предсказуемое умеренное благосостояние боям и походам, хотя и любят помечтать у камелька о богатой событиями жизни. Следует помнить еще и то, что люди в большинстве случаев логичны, но не всегда. Иначе говоря, можно предложить гипотезу, опирающуюся на эти три измерения и закон Парето: «80% людей в 80% случаев с вероятностью 80% стремятся уклониться от риска». Для риск-менеджера эта гипотеза может быть руководством к важным действиям, так как сочетания этих процентов дают возможность построить трехмерную классификацию людей по их отношению к рискам. На этой основе полным перебором сочетаний выделяются восемь групп, но которым можно классифицировать отношение людей к риску и даже дать примерную количественную оценку распределения людей по группам.

Следует также иметь в виду и более частные закономерности:

• • склонность к риску меняется с возрастом, на разных этапах жизненного цикла один и тот же человек по-разному общается с риском;
• • мужчины и женщины часто ио-разному реагируют на риск и в среднем имеют разную склонность к риску;
• • личная склонность к риску по-разному проявляется на разных уровнях позиций, которые одна и та же личность занимает по мере развития карьеры;
• • личное отношение к риску подвержено влиянию группового отношения к риску;
• • тин темперамента (например, но классификации меланхолик — холерик — флегматик — сангвиник) по-разному окрашивает поведение людей под риском. Некоторые психологи считают, что отношение к риску и страхи носят врожденный и, возможно, наследственный характер. Так, профессор Бушард из университета штата Миннессота на основе своих исследований разделенных в детстве однояйцевых близнецов, начатых в 1979 г., выдвинул гипотезу о наличии генов новизны, беспокойства, осторожности. А известный российский автор-психолог В. Леви разработал классификацию личностей по отношению к страху и соответствующий тест^[6], на основании которого люди относятся к одному из семи типов от запредельно смелого, через более-менее нормальных, до запредельного труса.

На основе величины параметра А (рисковый аппетит) в продвинутой формуле оценки риска, рассмотренной ранее, люди и организации в бизнесе могут быть отнесены к следующим типам:

• • уклоняющиеся от риска, для которых уклонение от риска — это часть их общей политики;
• • минимизаторы риска, которые выбирают альтернативы настолько малым риском, насколько они приносят мало-мальски приемлемый результат;
• • осторожные, которые готовы принимать небольшой риск, если он обещает принести ощутимый результат;
• • открытые к риску, т. е. готовые рассматривать любые соотношения риска и результата, если только результат обещает быть действительно большим;
• • ищущие риск, которые инновативны в поиске возможностей получения сверхвысоких результатов, несмотря на высокие риски;
• • сбалансированные:
  • — симметричные,
  • — со сдвигом в отношении к высоким рискам,
  • — со сдвигом в отношении к малым рискам;
• • чувствительные к малым рискам;
• • чувствительные к высоким рискам;
• • многогорбые;
• • амбивалентные;
• • парадоксальные.

Классификация оценщиков рисков может выглядеть примерно так (наши эксперименты с MBA подтверждают наличие подобных типов):

• — оптимисты;
• — умеренные;
• — пессимисты.

Семья. Ее риски чрезвычайно своеобразны, что и нашло свое выражение в весьма развитой системе страховой защиты семьи: здоровье, имущество, ответственность, стихии и т. д. Риск-менеджмент может дать семье такие же выгоды, как и фирме. Например, защищая семью от катастрофических потерь, риск-менеджер может дать ей возможность сохранить тот образ жизни, которого она достигла. Некоторые материальные потери ставят под угрозу не только стиль жизни семьи, но и саму возможность ее существования. Трезвый риск-менеджмент может сократить расходы семьи на страхование без снижения уровня защищенности. Если семья имеет хорошую защиту на случай потери или болезни кормильца, а также от ущерба собственности и ответственности перед посторонними, то может более агрессивно заниматься бизнесом, развитием своего жилища и (или) смелее давать образование своим членам. Фирмы могут брать на себя часть заботы о рисках семей своих ключевых сотрудников, еще больше привлекая к себе лучшие кадры. Подробное рассмотрение этого уровня выходит за пределы данного исследования.

Малые неформальные группы. Составляют примерно от 3 до 10 человек. Известны в социальной психологии как малые группы, имеют своих лидеров и различаются ролями ее участников. Это приводит к разному стилю поведения групп и соответственно к разным рисковым спектрам. Кроме того, непосредственная взаимозависимость членов малой группы, например, пассажиров одного микроавтобуса, вынуждает их к изменению поведения, что, в свою очередь, изменяет их общую судьбу.

Организация. Совокупность малых ipynn с качественно новым уровнем целостности. Организации группируются в отрасли, которые имеют свои особенности в отношении рисков. Риск-менеджеры располагают большими возможностями учета этих рисков в своих разработках, так как на этом уровне собирается больше всего статистики этого профиля и за границей, и в России^[7].

Страны и группировки. Риски региональных, военных, торговых, политических и других группировок стран и риски человечества в целом — это особый и очень важный разговор. Не будем останавливаться на специфике поведения в условиях страновых рисков (например, в условиях «холодной» или «горячей» войны), рисков, связанных с выборами, а также вступлением в международные союзы (например, риски вступления России в ВТО). Это отдельная и очень большая тема.

Принято считать одной из основ финансовой и бизнес-теории, что рациональные люди склонны уклоняться от рисков. Это не значит, что они не согласны рисковать. Люди готовы рисковать, если компенсация за это их удовлетворяет. Но это не все. Разные люди по-разному относятся к риску. Один и тот же человек в разных условиях по-разному относится к риску.

Рисковый аппетит (склонность к риску) можно определить как сумму денежных средств или других ценностей, которые человек или организация готовы без непереносимых сожалений заплатить (потерять) за проверку исходов данного проекта.

У разных фирм и на разных этапах циклов функционирования одной и той же фирмы рисковый аппетит может быть разным. На разных этапах жизни человека у него также может быть разный рисковый аппетит. Рисковый аппетит в своей основе бессознателен, но может быть натренирован.

Динамика рискового аппетита (готовности пойти на риск) и рискового поведения (реакции на риск) человека многомерна. Она изменяется у одних и тех же людей. Она у разных людей разная. Поведение в рисковых ситуациях может различаться:

• — по периодам жизни одного и того же человека (не следует путать с возрастом);
• — возрасту;
• — полу;
• — уровню накопленного человеком благосостояния;
• — национальности;
• — видам риска;
• — самооценке и оценке противника в противостоянии.

И судя по всему, это перечисление параметров, формирующих психологическую сторону восприятия людьми рисков, далеко не полно. Следует иметь в виду еще и то, что поведение человека и групп в рискованных ситуациях сильно зависит от оценки людьми степени серьезности опасности и близости оценки к пределу выживания человека или группы.

Каждый человек проходит через жизнь по этапам: младенчество, детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, увядание, старость. Возможны и другие деления на этапы, например дошкольный, школьный, добрачный, фертильный, климактерический, старческий. Можно построить этапизацию по отношению к работе. Возможны и другие деления жизни на этапы. Каждое деление и каждый этап имеют свою психологическую окраску. На каждом этапе поведенческая реакция на риск изменяется.

Люди разных возрастов, как группа, и каждый индивидуум в разном возрасте по-разному реагируют на риск^[8]. Дети, как известно, в большинстве своем довольно безрассудны. Юноши и девушки «круты». Многие старики становятся очень осторожными.

Половые различия в восприятии риска тоже довольно очевидны. Женщины, как правило, более пугливы и осторожны. Но не все. Попадаются и такие смелые, что у бывалых мужиков дух захватывает. Однако их меньшинство.

По уровню накопленного материального благосостояния различия известны. Бедные люди более смелы, чем богатые. Бедные готовы рискнуть, ибо «им терять нечего, кроме цепей и чувства зависти, а приобрести они, якобы, могут весь мир». Богатые же склонны скорее сохранять накопленное, чем рисковать им ради нового богатства.

Психологическое отношение к разным видам риска разное. Можно рискнуть и проиграть в казино. Для одних это благородное дело, а для других — идиотизм. Одну вещь мы не боимся потерять, а ради сохранения другой готовы броситься в горящий дом.

Существуют национальные различия в чувствительности к рискам. В течение нескольких лет в конце 1970;х гг. проводились исследования различий между руководителями из разных стран^[9]. Среди прочего выяснилось, что чувствительность к риску (рисковая толерантность) руководителей из Бельгии, Германии и Австрии значительно ниже, чем у японцев и нидерландцев. В то же время американские менеджеры имели наивысшую чувствительность к рискованности. Этот результат можно трактовать по-разному, но то, что различие существенно, не вызывает сомнений. И его очень важно учитывать в международных отношениях.

Можно ожидать, что меланхолики, холерики, сангвиники и флегматики будут реагировать на риск по-разному. Экстраверты и интроверты также проявятся по-разному. Вообще, любая классификация людей по психологическим типам, скорее всего, даст свой срез сложной картины рискового поведения людей.

Различия в отношении к риску в зависимости от самооценки и информированности об опасности заслуживают более подробных пояснений. Представляется возможным структурировать множество возможных реакций на риск па основе классификации конфликтов и стратегий. В рисковой ситуации поведение человека, группы и организации зависит от сочетания оценки опасности и оценки нашей способности противостоять опасности (табл. 6.1). Эти оценки человек делает в роли риск-менеджера, кто бы он ни был. Он оценивает обстановку и идентифицирует ситуацию одной из клеток матрицы, в которых показан общий тон размышлений, доминирующий в подобной ситуации.

Как утверждают психологи, отношение к жизни вообще и к риску в частности проявляется и сознательно, и подсознательно вербальным, кинетическим и конституциональным языками^[10] (табл. 6.2). В клетках таблицы даны примеры поведения при выражении или имитации поведения по типам соотношения сознательного и бессознательного и типам языка. Этот формат пригоден при выявлении отношения конкретных людей к риску. Это полезно, например, при оценке профессиональной пригодности при приеме на работу или аттестации для работы в зонах повышенного риска. Каждый раз, когда фирма принимает на работу нового сотрудника, она принимает на себя целый букет рисков.

Этот раздел написан с единственной целью: обратить внимание читателя на необходимость учета психологических факторов в риск-менеджменте. Эта тема требует гораздо более глубокого изучения и описания.

Таблица 6.1

Матрица оценки рисковой ситуации

Таблица 6.2

Способы выражения психологического отношения к риску

• [1] Syunett R. J. Achieving Safety Excellence // Risk Management Magazine. 1996. October. P. 56.
• [2] Об этом см.: Панасюк Л. 10. А что у него в подсознании. М.: Дело, 1996.
• [3] Kahneman D., Tverski A. Choices, Values, and Frames // American Psychologist. 1984.January.
• [4] Фентон-О'Криви М., Соан Э. Субъективное восприятие риска // Управление рисками /Дж. Пикфорд; пер. с англ. О. Н. Матвеевой. М.: Вершина, 2004. С. 36—40.
• [5] Shapira Z. Risk Taking: A Managerial Perspective. N. Y.: Russel Sage Foundation, 1995.
• [6] Леви В. Л. Приручение страха. М.: Метафора, 2002.
• [7] Один из наиболее содержательных источников такого рода — ежегодник Обществауправления риском и страхованием, например, 2000 RIMS Benchmark Survey. N. Y., 2001.
• [8] Об этом см.: Bee Н. L. The Journey of Adulthood. N. J.: Prentice Hall, 1996.
• [9] Bass B. 5., Burger P. C. Assessment of Managers: An International Comparison. N. Y.: FreePress, 1979. P. 91.
• [10] Панасюк Л. Ю. Указ. соч. С. 114—116.