Диагностические признаки (критерии оценки) аффекта, психодинамические особенности действий, поведения обвиняемого во время (после) совершения преступления

Здесь необходимо проанализировать несколько аспектов^[1]: а) трехфазность развития аффекта. В развитии аффекта условно можно выделить следующие три фазы: 1) фазу нарастания эмоционального напряжения (ЭН); 2) фазу кульминации, взрыва; 3) фазу спада, истощения эмоциональной напряженности, психомоторной заторможенности. Без какой-либо из указанных фаз не может быть и самого аффекта как единого, целостного эмоционального состояния психики.

Нарастание эмоционального напряжения — первая (подготовительная) фаза. Разворачивание данной стадии определяется временем развития конфликтных отношений: от психотравмирующих действий до аффективного взрыва. Причем, несмотря на возрастание эмоциональной напряженности, первые признаки эмоциональной расторможенности, неврастенической симптоматики появляются далеко не всегда. Вначале они могут проявляться всего лишь как ощущения безысходности, отсутствия выхода из сложившейся ситуации. Затем происходит быстрый переход к следующей второй стадии.

Кульминация, или эмоциональный взрыв, — вторая фаза развития аффекта. Переход к ней происходит внезапно. Фактор внезапности в качестве обязательного признака аффективного взрыва должен оцениваться с учетом индивидуально-психологических особенностей личности субъекта. В подобных случаях речь идет не об абстрактной, а о субъективной внезапности возникновения аффекта у конкретного человека с учетом его индивидуально-психологических особенностей.

Рис. 7.10. Динамика развития аффекта.

Данная стадия самая кратковременная. Это собственно сам аффективный взрыв в виде резких, неупорядоченных, повторяющихся, стереотипизированных действий агрессивного характера с чисто внешними признаками особой жестокости, сопровождающихся нанесением потерпевшему большого количества стереотипно локализованных повреждений на общем фоне нарушений произвольной регуляции поведения аффектанта с отсутствием у него прогноза последствий от своих действий.

Спад эмоционального напряжения с истощением аффективного возбуждения — третья, заключительная фаза развития аффекта. На данной стадии происходит резкий переход от аффективного возбуждения к заторможенности, спаду физической активности. Ввиду значительной затраты внутренних энергетических ресурсов организма активные формы поведения резко переходят к пассивным. Человек, переживший аффект, ощущает оглушенность, усталость, испытывает апатию, растерянность. Его поведение становится заторможенным, что внешне проявляется в замедленном реагировании им на обращения к нему окружающих, выраженной физической и психической астении, подавленности, невозможности совершения продуманных действий, в том числе даже по сокрытию следов совершенного им преступления.

Нередко человек, совершивший убийство, причинивший телесные повреждения в состоянии аффекта, искренне сожалеет о случившемся, стремится оказать помощь своей жертве, причем эта помощь нередко носит сумбурный, неадекватный содеянному характер;

б) специфические изменения, нарушения сознания (особенно в стадии кульминации), сужение его поля, концентрация на аффективно окрашенных переживаниях также являются обязательными признаками аффекта. Вследствие этого субъектом осознаются лишь ближайшие цели, спонтанно, импульсивно принимаются неадекватные возникшей ситуации решения в ущерб даже собственным интересам и жизненным планам, без учета возможных для себя последствий. Причем «нарушение сознания достигает столь глубокой степени, что у субъекта практически утрачивается способность к адекватному отражению и целостному осмыслению происходящего, полностью нарушается произвольность и опосредованность поведения, блокируется способность к интеллектуально-волевому самоконтролю и саморегуляции»^[2].

«Единственным резким признаком для разграничения аффектов мы имеем состояние сознания — когда сознание сохранено, мы считаем аффект физиологическим, когда оно потеряно — патологическим».

В.Ф. Чиж (1890).

«…Аффект может быть либо патологическим, либо физиологическим».

О.Д. Ситковская (2001).

Вследствие этих изменений сознания поведение аффектанта «приобретает черты неадекватности, ситуативности, негибкости»^[3]; искажается смысловое восприятия ситуации, полноценное осознание им своих действий и их последствий, их произвольная регуляция; снижается ориентировка в окружающей обстановке, восприятие ее носит фрагментарный характер; внимание сосредоточивается на каких-то вырванных из обстановки случайных деталях, обрывках фраз лиц, вовлеченных в происходящее событие; сознание заполняется эмоционально насыщенными представлениями, «переживаниями гнева, обиды, оскорбленного достоинства, глубокого недовольства» (И. А. Кудрявцев). В действиях субъекта, его поведении в этот момент ввиду расстройства мыслительной деятельности нарушается ее произвольность, опосредованность, «блокируется способность к интеллектуально-волевому самоконтролю и саморегуляции», утрачивается мотивосообразность и целесообразность^[4]. Описанным изменениям сознания сопутствуют частичная амнезия криминального события, каких-то связанных с ним обстоятельств; фрагментарность восприятия.

Рис. 7.11. Кажется, действия аффектанта перешли в стадию кульминации.

Хочется верить этому без экспериментальной проверки.

(рисунок X. Бидструпа)

Таким образом, качественные различия состояния сознания субъекта как одного из обязательных признаков аффекта являются важнейшим основанием для разграничения физиологического и патологического аффекта. При физиологическом аффекте наступает частичное сужение, а при патологическом аффекте — глубокое помрачение сознания по типу сумеречного, сопровождаемое психосенсорными расстройствами, иллюзорными восприятиями, полной амнезией, бредовыми переживаниями, явлениями оглушенности и т. п. (О. Д. Ситковская и др.);

в) психодинамические особенности поведения, совершения насильственных действий в состоянии аффекта. Поскольку регулятивные функции сознания субъекта в состоянии аффекта, особенно в стадии кульминации, подвергаются деструктивным изменениям, данное обстоятельство приводит к нарушениям поведения, мотивации, которая приобретает ситуационный характер, что, в свою очередь, проявляется в расстройстве способности человека адекватно реагировать на происходящее, прогнозировать последующее развитие событий. Двигательное возбуждение, беспорядочные хаотичные и вместе с тем стереотипизированные, импульсивные действия, нередко превосходящие по силе обычные физические возможности человека, переходящие в так называемые привычные двигательные автоматизмы в стадии кульминации, уже не контролируются его сознанием в полной мере^[5].

В этот момент в стадии кульминации нарушаются произвольная регуляция деятельности, опосредованность совершения действий, контроль над ними, снижается способность субъекта прогнозировать их последствия. Более того, как ни парадоксально, но сами агрессивные действия человека в стадии кульминации аффекта не соответствуют ценностно-смысловой направленности его личности, типичным для него способам реагирования. Вот почему во избежание аффективного взрыва его легче не допустить еще на стадии нарастания эмоционального напряжения, чем осуществлять волевой самоконтроль в стадии кульминации (С. Л. Рубинштейн).

Заметить психодинамические особенности поведения, признаки нарушенной произвольной регуляции деятельности субъекта, находившегося при совершении преступления против жизни и здоровья в необычном состоянии сильного эмоционального возбуждения, весьма важно, особенно в уголовном судопроизводстве, при рассмотрении дел, когда возникают сомнения относительно того, не было ли совершено преступление с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105; п. «б» ч. 2 ст. 111; п. «в» ч. 2 ст. 112 УК), при оценке ситуации необходимой обороны, когда оборонявшийся мог находиться в состоянии аффекта, из-за которого «не имел возможности точно оценить обстановку и выяснить, окончено ли посягательство»^[6];

г) признаки аффективного состояния, проявляемые во внешнем облике обвиняемого, в его речи, ощущениях. Об этих признаках обычно сообщают свидетели, потерпевшие, наблюдавшие за поведением лица, совершившего преступление. Поэтому профессионально грамотный, обстоятельный допрос таких лиц имеет исключительно важное значение в процессе доказывания субъективной стороны преступления, совершенного в состоянии аффекта. В частности, выясняется, на какие признаки расстройства вегетативной нервной системы они обратили внимание (изменение цвета кожных покровов лица, аффективно окрашенная мимика, прерывистая речь с нарушенной артикуляцией, измененным тембром голоса, замедленным темпом произнесения слов в стадии спада эмоционального напряжения и т. п.). Также детально допрашивается сам обвиняемый о своих ощущениях, состоянии до, во время и после совершения преступления.

• [1] См.: Ситковская О. Д. Уголовный кодекс Российской Федерации: психологическийкомментарий. С. 149—151.
• [2] Кудрявцев И. А., Ратинова Н. А. Криминальная агрессия (экспертная типологияи судебно-психологическая оценка). С. 95.
• [3] Ситковская О. Д., Конышева Л. П. Участие психолога в раскрытии и расследованииубийств. С. 89—91.
• [4] Кудрявцев И. А., Ратинова Н. А. Указ. соч. С. 95.
• [5] См.: Ситковская О. Д., Конышева Л. П. Указ. соч. С. 91.
• [6] См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФот 10 января 1995 г. по делу Баева // БВС РФ. 1995. № 8. С. 8—10. Также см.: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судамизаконодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественноопасных посягательств» // Судебная практика по уголовным делам / сост. Г. А. Есаков. М" 2005. С. 287.