Введение. 
История русской литературы серебряного века

Словосочетание^[1], вынесенное в заголовок предлагаемой книги, стало настолько общераспространенным, что мало кто задумывается над его теоретическим осмыслением. Большинством читателей оно воспринимается как метафора, обозначающая хороших (любимых) писателей начала XX века. В зависимости от личного вкуса здесь могут оказаться А. Блок и В. Маяковский, Д. Мережковский и И. Бунин, Н. Гумилев и С. Есенин, А. Ахматова и А. Крученых, Ф. Сологуб и А. Куприн. «Школьное литературоведение» для полноты картины добавляет в названный список М. Горького и целый ряд писателей-реалистов «знаньевцев» (авторов, группировавшихся вокруг горьковского издательства «Знание»).

При таком понимании Серебряный век становится синонимом давно существующего и гораздо более научного понятия «литература конца XIX — начала XX века». И вовсе незачем «огород городить» и вводить понятие «Серебряного века», на наш взгляд, обозначающее явление, с одной стороны, безусловно входящее в литературный процесс рубежа веков; с другой — значительно более узкое, чем весь литературный процесс указанного периода.

Прежде чем говорить об отличительных особенностях того, что мы имеем в виду под «литературой Серебряного века», попытаемся очертить особенности, присущие всему художественному творчеству между 1890-ми и 1900;ми годами.

Наша задача облегчается тем, что в свое время это уже сделал выдающийся знаток литературы профессор Семен Афанасьевич Венгеров в предисловии к задуманной им трехтомной «Истории русской литературы XX века» (1914). Обозначив свои вводные статьи к каждому тому общим заголовком «Этапы неоромантического движения», ученый отметил, что объединяющим общественника М. Горького и индивидуалиста К. Бальмонта, реалиста И. Бунина, символистов В. Брюсова, А. Блока и А. Белого с экспрессионистом Л. Андреевым и натуралистом М. Арцыбашевым, пессимиста-декадента Ф. Сологуба и оптимиста А. Куприна был вызов традициям обыденщины, «на широкий простор кипения сил, куда-то ввысь, вдаль, вглубь, но только прочь от постылой плоскости старого прозябания»^[2].

Писатели рубежа веков почувствовали кризис эпохи, охвативший буквально все отрасли: социально-экономическую, политическую, философскую, эстетическую. Все понимали необходимость поиска выхода из тупика. Но понимали по-разному.

Неудача реформы 1861 года, не решившей судьбы крестьянства, привела к появлению в России марксизма, делавшего ставку на развитие промышленности и появление нового революционного класса — пролетариата, свободного от собственности, объединенного условиями общего труда в коллектив и готового идти до конца в борьбе за осуществление извечной народной мечты об обществе справедливости, равенства и свободы. В политической сфере это означало отказ от просветительства ранних народников и терроризма поздних, а также переход к организованной борьбе масс вплоть до насильственного свержения строя и установления диктатуры пролетариата над всеми другими классами. Бунтарь-люмпен, рабочий-революционер становились героями произведений Горького и следовавших в его фарватере писателей.

Другая группа писателей (И. Бунин, Л. Андреев, ранний В. Маяковский), мучительно осознавая неблагополучие России, в воссоздаваемых ими картинах (реалистических или экспрессионистских) приходила к пессимистическим или анархическим выводам.

Третья, убедившись после трагических событий 1 марта 1881 года (убийство царя-освободителя) и особенно после поражения революции 1905 года в бесчеловечности революционных путей, пришла к идее духовной революции, к пристальному вниманию к индивидуальному миру человека. Недосягаемым идеалом для них стала пушкинская идея внутренней гармонии человека («Пора, мой друг, пора…», «Полководец»,.

«Из Пиндемонти», «Памятник»), а близкими по духу — писатели постпушкинской поры Гоголь, Лермонтов, Тютчев, Достоевский, ощущавшие трагедию разрушения гармонии, но тоскующие по ней и видящие ее восстановление в будущем. Так возникло понятие двух «драгоценных» веков русской культуры. «Сопоставление „века серебряного“ с „веком золотым“, — справедливо пишет современный исследователь русской культуры И. В. Кондаков, — призвано означать, с одной стороны, притязания на „блеск“ культурных достижений, их значительность и универсальность, „нетленность“, сопоставимые по уровню с классикой „золотого века“; с другой же стороны, речь каждый раз шла об ином типе „благородства“ металла и формирования новой системы ценностей культуры. „…“ Меньшая ценность „серебра“ по сравнению с „золотом“ культуры — в данном случае условная цена „соревнования“ эпох в процессе создания непреходящих ценностей культуры и духа, но вместе с тем и претензии создать „большой стиль“ классического масштаба»^[3].

Таким образом, только тех писателей, кто видел в пушкинской эпохе золотой век, в мечтах хотел видеть свой, XX, как менее драгоценный, но тяготеющий к золотому, при этом осознавал, что наступает век железный и категорически не принимал его, видимо, и следует называть художниками Серебряного века.

В академических историях русской литературы до недавнего времени бытовала устойчивая традиция выделять как противостоящие друг другу литературные направления: символизм, акмеизм, «крестьянскую литературу», эгофутуризм, стоящих особняком Максимилиана Волошина, Александра Грина, Бориса Пастернака. Тогда, в условиях литературной борьбы это были действительно во многом антагонистические явления. Но сегодня, с высоты пройденного пути отчетливо видно, что точек соприкосновения у них было больше, чем разногласий. Всех их в той или иной степени объединяла мысль о единстве духа и материи, мечта о проникновении в вечные тайны Бытия, жизни и смерти.

Прорваться сквозь быт к Бытию, постичь сущностную цель человеческой жизни каждое из направлений пыталось, разумеется, по-своему. Символисты стремились создать сверхискусство, где поэт-демиург «творил легенду» (именно так назвал один из своих романов Ф. Сологуб) и прозревал в презренном Быте знаки Вечности. Но ведь и не относившийся к символизму М. Волошин называл писателя (художника) «носителем Грааля» (символа высшей мудрости), а эгофутурист И. Северянин утверждал: «Я царь страны несуществующей». Тяготевший к символистам Алексей Ремизов искал спасения в народной мифопоэтике, переосмысливая ее и даже создавая свои мифы. Но именно этим же занималисъ и не жаловавшие символистов Н. Клюев, С. Есенин и С. Клычков, видевшие в матери-земле, в труде, в крестьянской мифологии высшую степень красоты и создавшие свой «избяной космос». В языческой славянской праоснове прозревал путь постижения загадок истории В. Хлебников.

Акмеисты, отрицавшие «литургическую», мистическую линию символизма и провозгласившие культ земного, приятие жизни, сомкнулись в этом с языческим жизнелюбием крестьянских поэтов с «витализмом» стоящего вне группировок М. Пришвина, с эстетизацией всего сущего в стихах И. Северянина, с благоговением перед жизнью Б. Пастернака. Их «быт» не имел ничего общего с натурализмом: и у М. Кузмина, А. Ахматовой и О. Мандельштама он неизменно одухотворялся человеком, становился частью Бытия: «в частном прозревалось вечное» (С. Аверинцев). Более того, все они весьма скоро убедились, что жизнь таит в себе и темные, и светлые стороны, и пришли к тому же выводу, что и символисты А. Блок («Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И привествую звоном щита!») и 3. Гиппиус («Надо всякую чашу пить до дна»), и эгофутурист И. Северянин («Я славлю восторженно Христа и Антихриста»), Именно в творчестве Н. Гумилева, А. Ахматовой и О. Мандельштама зазвучала идея стоицизма, начатая пушкинским «на свете счастья нет, но есть покой и воля» и продолженная на рубеже XIX—XX вв.еков и символистом А. Блоком, и тяготеющим к футуристам Б. Пастернаком, и нейтральным М. Волошиным, и крестьянскими поэтами, самой своей трагической гибелью доказавшими верность этой идее.

Всех художников, относящихся к культуре Серебряного века, объединила мысль о неисчерпаемом богатстве, многообразии и сложности человеческой личности. У одних (В. Брюсов, И. Северянин) это вылилось в индивидуализм или неукротимый разгул страстей — дионисийство (тот же В. Брюсов, Вяч. Иванов, К. Бальмонт, частично Ф. Сологуб), у других — в тончайшие переливы душевных состояний (3. Гиппиус, А. Ахматова, Б. Пастернак), описания снов, предчувствий, галлюцинаций, ассоциаций (А. Белый, А. Ремизов, Ф. Сологуб, Н. Гумилев, В. Хлебников, С. Есенин, С. Клычков). При этом характерно, что большинство представителей Серебряного века, увлекаясь дерзкими идеями Ф. Ницше о сверхчеловеке («Дерзай!» — едва ли не самое распространенное слово в пьесах и стихах В. Брюсова, Вяч. Иванова, бойцом ощущает себя А. Блок, рыцарем — Н. Гумилев, гением — И. Северянин, «гворяне» — любимые персонажи В. Хлебникова, равным богам стремится стать лирический герой М. Волошина, кощунственно сравнивает себя с Богом 3. Гиппиус), совершенно по-русски соединяли идею сильной личности с общественным и космическим бытием человека. Заимствованное у славянофилов понятие «соборности», преобразованное выдающимся русским философом Николаем Федоровым в «братское состояние мира», а Владимиром Соловьевым во «всеединство» (именно этим понятием предпочитали пользоваться художники и философы начала XX столетия), объединило если не всех, то большинство художников Серебряного века.

Речь идет в первую очередь о религиозных христианских идеях, характерных для большинства представителей анализируемой культуры (хотя, как это будет показано ниже, не только для них). Идея объединения людей не с помощью насилия и нивелирования личностей в единый коллектив, а через духовное обновление, «просветление материи идеей» добра, через этику Любви приводила к самым разнообразным поискам, отразившимся как в публицистике, так и в собственно художественном творчестве самых разных литературных направлений. Мережковский и круг тяготевших к нему деятелей культуры искали пути обновления церкви, упрекая историческую русскую православную церковь в подчиненности мирской власти и пассивности. Д. Мережковским, Д. Философовым, В. Розановым, В. Миролюбовым и Вал. Тернавцевым с согласия Санкт-Петербургского митрополита Антония и при молчаливом попустительстве обер-прокурора Синода Победоносцева были даже организованы «Религиозно-философские собрания» (1901—1903), где священников пытались обратить к земным делам, а интеллигенцию — к религии; утвердить идею Царства Божьего на земле (схилиазм). Но, как пишет в своих воспоминаниях 3. Н. Гиппиус, у деятелей церкви была «не отвечающая современной душе косность» — и никакой Новой Церкви не возникло, а собрания были запрещены. Религиозный путь обновления выбрали А. Блок и А. Белый, вслед за Владимиром Соловьевым исповедовавшие культ Софии и служения ей.

Впрочем, А. Белый довольно скоро (хотя и не надолго) увлекся теософией, учением Штайнера (пытавшегося объединить все религии, что тоже очень близко к идеям Соловьева о Всеединой Церкви) о постижении человеком божественных знаний. Теософия занимала огромное место в жизни М. Волошина. Теософские идеи и образы достаточно широко вошли в художественный мир обоих названных писателей.

Большая группа художников искала пути к духовному возрождению в старообрядчестве, в различного рода сектах. Здесь были во многом едины Мережковский и Пришвин, Ремизов и Клюев.

Особое место в религиозных исканиях Серебряного века занимала древнерусская идея братского соединения человека со всем живым миром. Еще в ХИ веке в декоре фасада Дмитриевского собора во Владимире причудливо соединились святые, животные и растения, символизируя тем самым народную мысль о едином космосе, мысль, получившую в XX веке развитие в учении Владимира Вернадского о «ноосфере». Единство не только человека с человеком, но и с нашими «братьями меньшими» проповедовалось С. Есениным и М. Пришвиным, А. Ремизовым и Б. Пастернаком, получив наиболее полное воплощение в творчестве В. Хлебникова, говорившего об «обратном величии малого» и неоднократно рисовавшем трогательные картины единства людей, зверей, птиц растении и мифологических существ.

Мысль о единении людей, о мире как единой семье носила у художников Серебряного века не только религиозный характер, но и связывалась с концепцией единства культуры, единства истории. Не было ни одного художника эпохи Серебряного века, кто не обращался бы к сюжетам и образам Древней Эллады и Древнего Рима. Библия с ее вечно повторяющимися нравственными коллизиями была настольной книгой и тех, кто искал связей с Церковью, и тех, кто проявлял к ней равнодушие или даже заявлял о своем атеизме. Имя Данте встречалось в творчестве А. Блока и В. Иванова М. Волошина и В. Хлебникова, Н. Гумилева и О. Мандельштама. Шекспир и Гете, античная и праславянская мифология, маски итальянского и русского скоморошеского народных театров широко интерпретировались и символистами, и акмеистами, и крестьянскими писателями. Эпохи переломов, кризисов будь то Римская империя, языческая Русь, Германия эпохи XVI века, Россия Петра Первого или Павла, Франция и Россия ХУП1 века, неизменно привлекали художников, композиторов, писателей анализируемого направления. Но не традиционное историческое исследование влекло художников Серебряного века к истории. Культурные, исторические и мифологические образы и ситуации «удваивали» сегодняшнюю реальность, показывали «повторяемость», извечность нравственных и исторических коллизий, то есть переводили повествование в философский план (вся литература Серебряного века философична).

Тем самым появлялась возможность осмысления судеб России. Мистическая Прекрасная Дама А. Блока, пройдя через вьюги и соловьиные сады путь Незнакомки, Кармен, Фаины, становилась Родиной («…лес, да поле,/Да плат узорный до бровей»). Мотив возвращения на родину — важнейший в творчестве крестьянских писателей. Чем труднее России, тем крепче осознают связь с ней свою неотделимость от нее Гумилев и Ахматова, Мандельштам и Пастернак, Белый и Волошин. Наиболее часто встречающееся практически у всех, кого мы относим к Серебряному веку, имя Пушкина помогает В. Брюсову и Д. Мережковскому осмыслить русский национальный характер, 3. Гиппиус объяснить причины гибели духовности в послепушкинскую эпоху, А. Белому понять соотношение Востока и Запада в национальной судьбе России и ее северной столицы.

Соотнесение великолепной мировой культуры (куда равноправно входила и праславянская, и русская) с разрушенной культурой конца XIX — начала XX века, составляющее содержание книг почти всех (за крайне редким исключением) художников Серебряного века, одновременно позволяет выявить вторую оппозицию слову «Серебряный» (напомним, что первой была «золотой»): «железный».

Это осознание трагического промежуточного состояния между золотым и железным веками постоянно тяготило художников, требовало от них решения неразрешимых вопросов, взывало к действию. Неудачи религиозных поисков, неприятие и отказ от насильственных действий вели только к одному пути: признанию искусства той особой силой, которая может изменить духовное состояние мира. Так родилась теория жизнетворчества (одного из кардинальных понятий Серебряного века) с особой ролью художника-демиурга. Жизнь становилась, говоря словами Шекспира, единым театром, художники — режиссерами и актерами, а читатели зрителями. Театрализация стала особенностью эпохи, отражая ее амбивалентность. Здесь, с одной стороны, «актеры» спонтанно творят жизнь, глубоко и серьезно «проигрывая» извечные ситуации Жизни и Смерти, борьбы Добра и Зла, с другой — они отчетливо воспринимают творимое как игру, мало меняющую или вовсе не меняющую жизнь. А потому все это «жизнетворчество» воспринимается с большой долей иронии и скепсиса. Это не народное карнавальное искусство Средневековья, в котором М. М. Бахтин видел победу жизни над смертью, круговорот жизни. В искусстве Серебряного века это пир во время чумы. Наиболее полно эта мысль прослеживается в «Балаганчике» А. Блока. По сути дела и мистические литературные салоны Мережковских, и «башня» Вяч. Иванова, и «Цех поэтов» Н. Гумилева, дополненный акмеистским кафе «Бродячая собака», и «поэзоконцерты» И. Северянина, и расписные рубахи со смазными сапогами С. Есенина, и высокомерно самоуничижительные надписи Н. Клюева на даримых им книгах, и античный облик М. Волошина, и лорнет-монокль 3. Гиппиус, и многие другие «странности» облика, поведения и творчества писателей Серебряного века — проявление этого трагически-иронического духа эпохи, попытка самоутверждения и романтическая ирония над ней.

И все же как ни трагичны были художники Серебряного века, как ни убеждались они в неразрешимости поставленных проблем и в утопичности самых разнообразных предлагаемых ими путей они, верные идеалам золотого века, стремящиеся к пушкинской гармонии, утверждали конечное торжество России и человека. Даже Ф. Сологуб, певец смерти, видел за ней другую жизнь в стране Ойле. Даже наиболее жестко воспринявшая события Октября 17-го года 3. Гиппиус писала:

Ничто не сбывается.

А я верю.

Везде разрушение, А я надеюсь.

Все обманывают, А я люблю.

Кругом несчастие, Но радость будет.

Близкая радость, Нездешняя — здесь.

(Будет)

Тем более это относится к тем, кто недолго прожил после Октября 1917 года, но так и не захотел найти общего языка с железным веком, не важно, умерли они своей смертью (как Блок, Хлебников, Белый, Волошин и Грин) или были убиты «веком-волкодавом» (как Н. Гумилев, Н. Клюев, О. Мандельштам, С. Кпычков), или, непонятые и затравленные, продолжали «для себя и для будущего» писать в традициях Серебряного века, надеясь на возрождение в грядущем и золотого (как Б. Пастернак, А. Ахматова и М. Пришвин — в России, как 3. Гиппиус, А. Ремизов и их молодые ученики Г. Иванов, В. Ходасевич, Д. Кленовский за рубежом).

Внимательный читатель заметил, что в нашем обзоре упоминаются имена «футуристов» И. Северянина, В. Хлебникова, Б. Пастернака, но до сих пор ни разу не говорилось о другом направлении футуризма (кубофутуризме), как ни разу не упоминались фамилии В. Маяковского, Д. Бурлюка, А. Крученых, а применительно к трем постоянно упоминавшимся именам слово «футуристы» взято в кавычки. И это далеко не случайно.

Кубофутуризм, смыкаясь частично с художественными направлениями Серебряного века в неприятии бездуховности, тем не менее видел путь ее восстановления в союзе с железным веком. Идеалистическидуховным утопиям деятелей Серебряного века кубофутуристы противопоставляли материалистически-индустриальные утопии. Коренное отличие кубофутуристов от других художников Серебряного века было в том, что первые настаивали на отрыве от традиций или даже на полном их уничтожении, в то время как вторые строили свое искусство на верности традиции мировой культуры. Именно в этом отличие эгофутуриста И. Северянина, называвшего «шарлатанами и шутами людей не понимающих, что Пушкин — Пушкински велик», от его собратьев-кубофутуристов, провозглашавших лозунг: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с парохода Современности»¹. Каким бы словотворчеством ни занимался В. Хлебников, какие бы новые поэтические материки ни открывал, он ориентировался на народную стилистику, на фольклор как основу изначальных моральных ценностей. Его поэма «Журавль» — активное неприятие индустриального общества, с которым в той или иной мере связывали будущее истые футуристы. Тем более сказанное относится к творчеству Б. Пастернака рано порвавшего Маяковский В. Поли. собр. соч.: в 13 т. М.: Худож. лит. Т. 13. С. 245.

с кубофутуристами и вобравшего в себя традиции всей мировой поэтической культуры.

В нашу задачу не входит прослеживать причины возникновения русского футуризма, его дальнейшие пути. Сейчас нас интересует другое: кубофутуризм был антагонистом Серебряной эпохи, предвестником ее ухода, ее могильщиком, хотя в очень недалеком будущем и сам потерпел сокрушительное поражение, испытал разочарование и сошел-таки на нет.

Искусство Серебряного века — это, в первую очередь, некое духовно единое явление. Но вместе с тем оно характеризуется и определенным единством художественных средств (при наличии многообразных типологических и индивидуальных отличий), единством, идущим от тех самых философски-эстетических позиций, о которых говорилось ранее.

Более того, эти средства едины как для литературы, так и для других видов искусств. Синтез различных видов искусств (литературы, музыки, живописи, танца, театра) — еще одна из характерных особенностей Серебряного века.

Трансформация реальности, мифологические образы (мировые, славянские и русские) присутствуют не только у литераторов Серебряного века, но и в живописи М. А. Врубеля («Демон», «Летящий Демон», «Демон поверженный», «Царевна-лебедь», «План»), Л. С. Бакста («Древний ужас») и В. А. Серова («Похищение Европы», «Одиссей и Навзикая»), Серовский «Петр I» адекватно воспроизводит размышления Мережковского, да и крестьянских писателей, о демонах истории. Мистические мотивы, столь характерные почти для всех направлений литературы, отчетливо проявляются в «Сказании о граде Китеже» Н. А. Римского-Корсакова, во вневременной тематике М. В. Нестерова («Пустынник», «Видение отроку Варфоломею»), Мир действительный и отраженный, дематериализованный и таинственный, привлекающий символистов, отразился в «Водоеме» и других полотнах В. Э. БорисоваМусатова. А портрет «сухого» железного века, воплощенный в слове Блока и Белого, Сологуба и Клюева, Мандельштама и Грина, нашел живописное воплощение в рисунках М. В. Добужинского (наиболее известная его работа «Человек в очках. Портрет К. А. Сюннерберга»).

Поэтика прошлого, воспринятая одновременно элегично и иронично, вошла как в поэзию М. Кузмина, молодого Г. Иванова, других акмеистов, так и в картины А. Н. Бенуа (цикл «Последние прогулки Людовика XIV»), в акварели и полотна К. А. Сомова («Галантный цикл», «Эхо прошедшего времени», «Вечер»). Трагически-романтическая ирония объединяет сомовские «Язычок Коломбины» и «Арлекина и даму» с пьесами А. Блока и балетом И. Ф. Стравинского «Петрушка».

В русской старине художники Серебряного века видят идеал духовноздорового бытия, обобщение лучших черт национального характера.

Писатели вводят в свои книги персонажи подлинно народного фольклора, придумывают по их типу своих обобщенно-сказочных героев, художники — передают в образах фольклорных персонажей и окружающей их природы «идею» русскости, привносят в традиционно исторические или бытовые жанры монументальность народного мотива. Таковы картины В. М. Васнецова «Богатыри», «Аленушка», его театральные декорации к постановке «Снегурочки» в Мамонтовском кружке (объединение нового русского искусства вокруг промышленника и мецената С. И. Мамонтова; находилось в имении Абрамцево). Легендарная загадочная древность встает из то мрачных, то ярко-праздничных картин Н. К. Рериха «Восстал род на род» и «Славяне на Днепре». Эту же задачу музыкальными средствами выполняет «Весна священная» Стравинского. Народные национальные мотивы характеризуют и архитектуру Серебряного века: здания Третьяковской галереи (проект В. М. Васнецова), Казанского (арх. А. В. Щусев) и Ярославского (арх. Ф. О. Шехтель) вокзалов.

Характерной особенностью стилистики Серебряного века является сочетание эпичности с лирикой, монументальности с утонченностью. Тон здесь задает симфоническая и балетная музыка начала века с ее сложнейшим развитием тем, гармонией в дисгармонии, изломанностью и утонченностью. Изысканность русской речи в литературе Серебряного века (музыкальность, ассонансы аллитерации, анафоры, звуковые «накаты» одних слов на другие, словотворчество) сочетается с изысканностью и импрессионистичносгью пейзажей предтечи художников Серебряного века И. И. Левитана и живописцев собственно Серебряного века К. А. Коровина, И. Э. Грабаря, К. Ф. Юона, А. П. Остроумовой-Лебедевой, с музыкой И. Стравинского, спектаклями В. Мейерхольда.

Утонченность человека рубежа веков, его многозначность, многовариантность, сила и слабость, трагическая изломанность, отразившиеся в сюжетах прозы, стихов и пьес литераторов, в снах, галлюцинациях, сложнейших ассоциациях, характерных для литературы нашего направления, гениально воплотилось в портретах В. А. Серова. «Героический артистизм», отрешенность от всего будничного, взор пророчицы в портрете М. Н. Ермоловой; вдохновленная, вся в движении, фигура М. Горького как нельзя лучше отражают представления Серебряного века о художнике-демиурге лучшем представителе человечества. Артистичность, свободно-независимый облик Ф. И. Шаляпина, свобода позы в портрете К. А. Коровина, трагическая задумчивость в глазах Пушкина («Пушкин в саду на скамье») И. И. Левитана, лицо-маска А. Блока К. А. Сомова вызывают ассоциации с той нотой скорби, что мы видели у писателей Серебряного века. А тяжеловесный, громоздкий и чужой этому миру С. Т. Морозов, изломанно-утонченная О. К. Орлова, как и состоящая вся из углов обнаженно-хрупкая балерина Ида Рубинштейн.

(все три — кисти В. А. Серова) — это не только портреты реальных людей, но и галерея типов эпохи Серебряного века, таких, какими их видели писатели и какими они, писатели, были сами. Не случайно художники рубежа веков любили создавать портреты писателей, прозревая в них типологические черты своего времени, а может быть, и человечества.

Авторы этой книги поставили перед собой задачу нарисовать творческие портреты наиболее крупных писателей Серебряного века, раскрыть их философско-эстетические позиции и, самое главное, — достаточно подробно проанализировать их лучшие произведения. Созданные портреты ни в коей мере не являются биографиями писателей, хотя и содержат некоторые биографические сведения. Главное, что стремились подчеркнуть авторы книги — соотношения портретируемых с культурой Серебряного века.

В книге вместо привычных сносок, приличествующих научным работам, даются в конце каждой главы подробные аннотированные списки литературы. Читатель, находящийся вдалеке от крупных библиотек и вынужденный выписывать книги по межбиблиотечному абонементу, таким образом сможет понять, какие именно из указанных источников ему нужны для работы.

Книга впервые была издана в 1997 году и выдержала под разными названиями еще три издания. За эти 20 лет появился целый ряд новых популярных биографий писателей, научных исследований. Авторы обновили аннотированные списки литературы. Вместе с тем сохранен принцип построения списков: первыми идут книги серии ЖЗЛ и воспоминания современников, далее по алфавиту наиболее значимые научные работы, что позволит читателю — студенту и аспиранту — углубиться в изучение заинтересовавших его тем. Завершают списки коллективные сборники, материалы научных конференций, указания на библиографические издания.

Исходя из того, что книга рассчитана на широкого читателя, авторы изменили и привычную систему поэтических цитат. Вместо отсылок к тому того или иного собрания сочинений, часто отсутствующему под рукой, почти все цитаты даются с указанием названия стихотворения. Тем самым читатель получает возможность находить нужные ему строки по любому сборнику стихотворений поэта.

Авторы будут считать свою задачу выполненной, если читатель-учитель сможет использовать материалы книги на уроке, если читательстудент получит с ее помощью импульс для занятия научной работой, если читатель-школьник, изучив ее, получит хорошую оценку на уроке по литературе. Но больше всего мы будем счастливы, если читатель — любитель литературы узнает что-то новое об эпохе Серебряного века.

В результате изучения курса «Русская литература Серебряного века» студент должен:

знать

• • место литературы Серебряного века в литературном процессе рубежа XX—XXI вв.еков;
• • отличительные признаки культуры Серебряного века;
• • основные направления литературы Серебряного века (символизм, акмеизм, новокрестьянская литература; эгофутуризм);
• • творчество наиболее значимых писателей названного периода;

уметь

• • анализировать произведения писателей Серебряного века;
• • соотносить явления литературы с другими видами искусства;
• • давать самостоятельную оценку творчеству писателей Серебряного века и современным научным работам по проблематике культуры Серебряного века;

владеть

• • современными методами содержательного и формального анализа творчества того или иного писателя;
• • навыками работы с учебной и научной литературой, соотнося ее с научными исследованиями;
• • навыками собственных исследований.

АННОТИРОВАННЫЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ РАБОТЫ СОВРЕМЕННИКОВ

Мережковский Д. С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. М.: Книжная палата, 1991.

В книгу вошли принципиально важные для понимания искусства Серебряного века статьи «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы», «Мистическое движение нашего века», «Балаган и трагедия», а также работы о творчестве Достоевского, Л. Толстого, Гончарова, Майкова, Андреева, Розанова и др.

Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции // Из глубины: Сборник статей о русской революции. М.: Правда, 1991.

Переиздание двух наиболее значительных сборников статей, отражавших философские и социальные взгляды русской интеллигенции, наиболее близкой к культуре Серебряного века. Издание снабжено фундаментальными комментариями и указателем имен.

Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. Т. 2. М.: Искусство-Лига, 1994.

В статьях «Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал „Путь“», «О „литературном распаде“», «Преодоление декадентства» и др. дается общая характеристика эпохи Серебряного века. В других статьях книги помещены оценки идей и творчества Д. Мережковского, А. Блока, А. Белого, Вяч. Иванова.

Гофман М. Романтизм, символизм и декаденство: Книга о русских поэтах последнего десятилетия. СПб.; М.: изд. М. О. Вольфа, 1907.

Вводная статья к антологии поэзии начала века, содержащая характеристику основных особенностей Серебряного века. В самой антологии стихам каждого поэта предшествует факсимильное изображение его автографа и краткая статья о его творчестве. Авторами статей, кроме самого М. Гофмана, выступают В. Брюсов, Б. Дикс, Н. Лернер, Ан. Попов и Влад. Пяст. Имеется библиография основных изданий вошедших в антологию авторов.

Оцуп Н. Океан времени: Стихотворения. Дневник в стихах. Статьи и воспоминания о писателях. СПб.: Logos, 1994.

В книгу вошла статья «„Серебряный век“ русской литературы», где впервые используется это словосочетание, а также воспоминания автора о встречах с Н. Гумилевым, Ф. Сологубом, С. Есениным, А. Блоком.

МЕМУАРЫ Воспоминания о Серебряном веке / сост., авт. предисл. и коммент.

В. Крейд. М.: Республика, 1993.

Наиболее полный и интересный сборник, выбранный в основном из опубликованных за рубежом воспоминаний об А. Добролюбове, В. Брюсове, Эллисе, К. Бальмонте, Тэффи, Ф. Сологубе, И. Анненском, В. Иванове, А. Блоке, А. Белом, Н. Гумилеве, А. Ахматовой, О. Мандельштаме. Значительный интерес представляет вторая часть книги, где рассказывается о литературных кружках, собраниях, изданиях Серебряного века. Наряду с известными писателями (3. Гиппиус, Б. Зайцев, Г, Адамович; С. Маковский, Г. Иванов) в сборнике представлены до недавнего времени неизвестные на родине авторы (О. Дымов, Е. Герцык, М. Карпович, А. Лурье и др.). Наличие именного указателя облегчает нахождение нужных справок. Вступительная статья и комментарии дают обширный фактический и библиографический материал по истории культуры Серебряного века, хотя в них имеются и отдельные неточности и спорные положения.

Серебряный век: Мемуары / предисл. Н. Богомолова; сост. Т. Дубинская-Джалилова. М.: Известия, 1990.

По богатству и отбору материала книга значительно уступает предшествующей, хотя состав авторов в основном повторяется. Из отсутствующих в предыдущем издании следует назвать А. Ахматову, Н. Берберову и Г. Гордона. Вступительная статья профессора МГУ Н. А. Богомолова содержит широкий анализ поэзии в контексте культуры начала XX века.

Белый А. На рубеже двух столетий. Начало века. Между двух революций: Воспоминания. В 3 кн. / вступ. ст., подгот. текста и коммент. А. Лаврова. М.: Худож. лит., 1990.

Чрезвычайно богатые по материалу воспоминания очевидца и одного из ведущих деятелей культуры Серебряного века о своем времени и его людях. Субъективизм оценок исправляется глубоким и обстоятельным комментарием доктора филологических наук А. В. Лаврова. В третьем томе имеется указатель имен фактически всех деятелей культуры Серебряного века с краткими данными о них.

Маковский С. На Парнасе «Серебряного века». М.: XXI векСогласие, 2000.

В эссе и воспоминаниях участника литературного процесса рубежа веков поэта и критика С. Маковского даны описания Религиозно-философких собраний (1901—1902), анализ творчества как широко известных (Блок, Гумилев, Гиппиус, Анненский, Добужинский, Евреинов), так и забытых и малоизвестных (писатели Иван Коневский, Василий Комаровский, Александр Трубников, художник Дмитрий Стеллецкий, композитор и музыкант Владимир Поль и др.) деятелей культуры Серебряного века.

Одоевцева И. На берегах Невы: Воспоминания. М.: Захаров, 2005.

Воспоминания охватывают последние годы Серебряного века. Главные персонажи — Н. Гумилев, О. Мандельштам, Г. Иванов.

Ходасевич В. Ф. Некрополь: Воспоминания. М.: Сов. писатель — Олимп, 1991.

Книга содержит воспоминания, порой довольно субъективные, о В. Брюсове, А. Белом, Ф. Сологубе, Н. Гумилеве, А. Блоке, С. Есенине, философе М. Гершензоне. Передается атмосфера Серебряного века.

МОНОГРАФИИ, ГЛАВЫ ИЗ МОНОГРАФИЙ

История русской литературы. XX век: Серебряный век / под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды, Е. М. Эткинда. М.: Прогресс — Литера, 1995.

Книга является переводом части семитомной «Истории русской литературы», изданным во французском издательстве «Файяр». Наряду с сугубо литературоведческими разделами («Русский символизм», «Проза начала века», «Кризис символизма и акмеизм», «Русский футуризм», «Группа «Сатирикона» и др.) включает в себя главы «Философско-религиозные искания в России начала XX века», «Театр и драматургия начала XX века», «Авангард в изобразительном искусстве предреволюционной эпохи», «Русская музыка Серебряного века». Книга богато иллюстрирована фотографиями из Российского государственного архива литературы и искусства.

Русская литература рубежа веков (1890-е — начало 1920;х годов):

В 2 кн. / ИМЛИ РАН. М.: Наследие, 2000—2001.

В книгу входят как теоретические статьи об эпоху рубежа веков, так и характеристика основных направлений рубежа веков (реализма, натурализма, неореализма, постсимволизма, акмеизма, футиризма, творчества новокрестьянских поэтов). Наряду с писателями Серебряного века монографические главы посвящены Л. Толстому, А. Чехову, В. Короленко, чье творчество продолжалось на рубеже веков и оказало влияние на литературный процесс этого времени.

Русская литература XX в. (1890—1910 гг.) / под ред. С. А. Венгерова. М.: Республика, 2004.

Переиздание трех томов (7 книг, третий том не закончен), вышедших непосредственно в первое десятилетие XX в. Редактор книги получил от многих писателей специально для этого издания написанные автобиографии. Кроме обзорных теоретических глав, написанных самим С. А. Венгеровым, в первый том вошли статьи о Бальмонте, Брюсове, Вересаеве, Гиппиус, Горьком Мережковском, Минском; во второй — о Сологубе, Чирикове, Волынском, Андрееве, Блоке, Бунине, Белом, Балтрушайтисе и др. Среди авторов статей В. Брюсов, А. Чеботаревская, известнейшие профессора и критики Ф. Батюшков, Е. Аничкова, В. Гиппиус, В. Львов-Рогачевский, С. Венгерова и др. Дана обширнейшая библиография работ и каждом из писателей.

Алленов М. М. Русское искусство XIX — начала XX века // Алленов М. М., Евангулова О. С., Лифшиц Л. И. Русское искусство X — начала XX века. М.: Искусство, 1989.

Популярный и одновременно глубоко профессиональный очерк развития русского искусства как Серебряного века, так и авангарда. Издание прекрасно иллюстрировано.

Бабичева Ю. В. Парнас Серебряного века. Вологда, 1991.

Материалы для изучения темы на уроках в И классе. Автор придерживается школьного определения Серебряного века как синонима термина «рубеж веков», хотя и оговаривает возможность более узкого толкования понятия «Серебряный век». В главе «Коллективный портрет» дается характеристика реалистического, модернистского и даже пролетарского искусства рубежа XIX—XX вв. Значительный интерес представляет раздел «Под чужим небом» о развитии традиций Серебряного века в литературе русского зарубежья. В главе «Персоналии» анализируется творчество А. Ахматовой, Н. Гумилева, Г. Иванова, В. Ходасевича. Библиографический список из 46 наименований включает в себя мемуары, авторские сборники и несколько монографий.

Берегулева-Дмитриева Т. Г. «Чувство таинственности мира» // Сказка Серебряного века: Антология. — М.: Терра, 1994.

Работа выходит за рамки предисловия к Антологии сказок и новелл крупнейших писателей рубежа веков (А. Амфитеатрова, 3. Гиппиус, М. Кузмина, Н. Рериха, А. Ремизова, Ф. Сологуба). Дан глубокий анализ особенностей эпохи и места жанра сказки в контексте культуры рубежа веков.

Вислова А. В. «Серебряный век» как театр: Феномен театральности в культуре рубежа XIX—XX вв. М.: Гос. институт культурологии, 2000.

В работе прослеживается, как в художественном сознании Серебряного века происходит своеобразная инверсия метафоры «мир это театр»: театр начинает рассматриваться как лаборатория, моделирующая жизненные стратегии, а театрализация самой жизни — как способ жизнестроительства.

Долгополов Л. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX — начала XX в. Л.: Сов. писатель, 1985.

Монография охватывает не только литературу Серебряного века, но и другие направления литературного процесса рубежа веков. Автор показывает зарождение жанра стихотворного сборника, рассматривает развитие в начале века мифа о Петербурге. Две главы посвящены «Петербургу» А. Белого.

Колобаева Л. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX—XX вв. М.: МГУ, 1990.

В первой главе «Общегуманистическая трактовка личности в творчестве реалистов» рассматривается творчество А. Чехова, И. Бунина и Л. Андреева; в третьей — «Героическая концепция личности в художественном мире М. Горького». Серебряному веку посвящена вторая глава книги «Аристократический индивидуализм и трагический гуманизм в поэзии и прозе русских символистов». Кроме «общих эстетических установок и вопроса о личности», рассматривается проблема личности в творчестве неоклассиков (Анненского, Вяч. Иванова и Брюсова), неоромантиков (Бальмонта, Сологуба, Белого), а также «Концепция трагического гуманизма и перспектива преодоления одиночества личности в творчестве А. Блока».

Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры (теоретический очерк). М.: Наука, 1994.

Первое глубокое культурологическое исследование русской культуры от ее зарождения до наших дней. Эпохе Серебряного века посвящена глава седьмая «Русский культурный ренессанс конца XIX — начала XX века». Даны социальные, философские, научные предпосылки появления культуры Серебряного века, показаны неразрешимые противоречия, характерные для искусства рубежа веков. В последующих главах («Россия перед выбором „расщепления“ культурного ядра»; «Две культуры» в одной: трагедия русской культуры XX века") прослежены дальнейшие судьбы идей Серебряного века и следы их влияния на русский социокультурный процесс. Особый интерес представляет научный аппарат книги (ссылки и сноски по главам и библиография в конце монографии).

Рапацкая Л. А. Искусство «Серебряного века». М.: Просвещение, 1996.

В краткой форме автор стремится показать синтетичность культуры Серебряного века, взаимосвязь различных видов искусства, музыкальность эпохи рубежа веков. В частности, в главе «Скрытая музыка» наряду с писателями-символистами характеризуется творчество художников М. А. Врубеля, В. Э. Мусатова-Борисова, М. К. Чюрлёниса, режиссера В. Э. Мейерхольда. Глава «Берег очарованный…» посвящена музыке А. Н. Скрябина. Глава «Искушение новизной» описывает авангардные явления рубежа веков: кафе «Бродячая собака», объединение художников «Бубновый валет», живопись П. П. Кончаловского, М. Ф. Ларионова, Н. С. Гончаровой, А. В. Лентулова, В. Кандинского и К. С. Малевича; творчество писателей-футуристов (А. Е. Крученых, Б. Л. Пастернака, В. Хлебникова), рассказывает о практически неизвестных широкому читателю футуристах-музыкантах И. А. Саце, М. В. Матюшине, А. С. Лурье, Н. А. Рославце. Раздел «Целительный классицизм» повествует об акмеизме с его тягой к строгим формам, даются краткие характеристики творчества М. А. Кузмина, Г. В. Адамовича, Н. С. Гумилева, О. Э. Мандельштама, А. А. Ахматовой. Особый интерес представляют страницы об архитекторах И. А. Фомине, Ф. О. Шехтеле; о музыкантах классического направления (С. И. Танееве, Н. К. Метнере, С. С. Прокофьеве). Глава «Русское — европейское (Иллюзия противоположностей)» содержит обзор деятельности творческого объединения «Мир искусства», его отдельных представителей и тяготеющих к нему художников (А. Н. Бенуа, В. А. Серова, К. А. Сомова, М. С. Добужинского, Л. С. Бакста, Н. К. Рериха, Б. М. Кустодиева. Здесь же описана деятельность хореографа М. М. Фокина, балерины А. П. Павловой, В. Ф. Нижинского, композитора И. Ф. Стравинского, деятельность С. П. Дягилева. Глава 7 «Отзвуки романтизма» рассказывает о русском импрессионизме (художниках И. И. Левитане, К. А. Коровине, М. В. Нестерове, композиторах А. К. Лядове, С. В. Рахманинове, братьях П. Г. и А. Г. Чесноковых, религиозной музыке Н. С. Голованова, А. Д. Кастальского, С. В. Рахманинова и др.). Заключительная глава «Не обойдут твоего имени» посвящена хоровому наследию А. Т. Гречанинова, композитору русского зарубежья И. Н. Черепнину, продолжившим в эмиграции традиции культуры Серебряного века. Книга содержит «Краткое послесловие» и небольшой список рекомендуемой для чтения литературы.

Сарабьянов Д. В. История русского искусства конца XIX — начала XX века. М.: МГУ, 1993.

В первых четырех главах монографии исследуется живопись Серова и Врубеля, творчество группы «Мир искусства» в контексте культуры Серебряного века. Значительный интерес представляют заключительные восьмая и девятая главы, посвященные развитию скульптуры и архитектуры рубежа веков. Самостоятельный интерес представляет библиографический список, включающий в себя целый ряд иностранных источников.

Хоружий С. С. После перерыва: Пути русской философии. СПб.: Алетейя, 1994.

Для изучения философских проблем Серебряного века особое значение имеет первая часть монографии, посвященная проблемам всеединства (с. 17—99). Идея соборности и всеединства рассматривается от Хомякова до Бахтина. Отдельная глава посвящена проблеме София— Космос—Материя.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ История русской литературы конца XIX — начала XX века: Библиографический указатель. М.; Л.: АН СССР, 1963.

Содержит разделы, посвященные всем основным направлениям литературы Серебряного века, «История журналистики», «Литературные мемуары». В разделе «Personalia» дана литература обо всех писателях рубежа веков. Имеются предметный и алфавитный указатели.

Бовин С., Семибратова И. Судьбы поэтов Серебряного века. М.: Книжная палата, 1993.

Симбиоз антологии и библиографического указателя. Стихам включенных в книгу поэтов предшествует библиографическое описание их прижизненных изданий, очерк жизни и творчества. Каждая публикация завершается списком современных изданий поэта и некоторых статей о нем. В приложении даны библиографические описания вышедших в 1970—1990;е гг. антологий и сборников поэтов Серебряного века, мемуаров и нескольких литературоведческих работ.

ДМИТРИЙ МЕРЕЖКОВСКИЙ КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ ЗИНАИДА ГИППИУС ФЕДОР СОЛОГУБ АЛЕКСАНДР БЛОК АНДРЕЙ БЕЛЫЙ.

• [1] Впервые определение «Серебряный век» применительно к русскому духовномуРенессансу XX столетия было дано поэтом и критиком Николаем Оцупом (1894—1958)в журнале «Числа» (1933, № 7/8) в статье под одноименным названием. В дальнейшемупотреблялось критиком В. Вейдле (статья «Три России» — Современные записки, 1937, № 65), философом Н. Бердяевым в книге «Самопознанание» (1949), А. Ахматовой в «Поэме без героя».
• [2] Русская литература XX века (1890—1910). Под ред. С. А. Венгерова. М.: Мир, 1914.С. 19.
• [3] Кондаков И. В.

  Введение

  в историю русской культуры (теоретический очерк).М.: Наука, 1994.