БЕСЕДА С СОТРУДНИКОМ «ИЗВЕСТИЙ ВЦИК» 7 октября 1922 г, ГЕНУЯ И ГААГА

Англо-французская борьба

Вернувшись в Москву после двухмесячного пребывания в Генуе и четырехмесячного лечения в Берлине, постараюсь суммировать мои впечатления, сложившиеся у меня после массы встреч и разговоров с разнообразнейшими лицами.

Генуя, Гаага, союзные конференции о германских репарациях и о Ближнем Востоке — все это в известном смысле эпизоды мировой англо-французской борьбы. Этот основной антагонизм современных политических отношений за весь послевоенный период красной нитью проходит сквозь все международные события. Англия и Франция вооружаются, строят подводные лодки, аэропланы, — против кого? Повсюду их интересы сталкиваются, на каждом шагу системы их международной политики перекрещиваются. В период Генуэзской конференции, около 20 апреля, наступил тот момент, когда их расхождение достигло наибольшего для того времени обострения; англо-германо-российское сближение казалось близким к осуществлению.

В следующие за тем дни выяснилось, как далеко отстояли друг от друга уступки Англии нам и максимально возможные наши уступки. Тогда был выпущен союзный меморандум 2 мая. Ллойд Джордж еще надеялся смягчить остроту расхождения между Россией и Англией. Наш меморандум 11 мая дал эту возможность, так как он предлагал вести в будущем технические переговоры по спорным вопросам.

Отсюда возникла Гаагская конференция. Но в Гааге международное положение уже было иным, и во внутренних английских отношениях на Ллойд Джорджа оказывали уже гораздо большее влияние унионисты. После этого решающее значение для наших отношений с Англией получили наши переговоры с отдельными английскими капиталистами. Вообще англо-французский антагонизм постоянен и создается силою вещей, но в решительные моменты оба друго-врага отступают от проведения в жизнь конечных результатов своего антагонизма, маскируют его, отсрочивают кризис. Это есть как бы хроническая болезнь, весьма длительная, медленно усиливающаяся. Возможны разнообразные формы отношений между Англией и Францией — охлаждение, напряженность, взаимные недружелюбные выходки в тех или других размерах. Очень многое при этом зависит от их отношений с другими державами. Англия царит на морях, но нуждается в опоре на материке. В данное время у Англии ускользают заокеанские рынки, а в Европе в лице экономически усиливающейся Франции у нее вырос более грозный противник, чем какой-либо бывший до сих пор. Англия же может бить Францию рублем, точнее, фунтом. При последнем репарационном кризисе английские круги пригрозили Франции, что в случае ее неуступчивости французский франк падет ниже германской марки.

ФРАНЦУЗСКИЙ КАПИТАЛ ИЩЕТ ВЫГОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА С ГЕРМАНИЕЙ Английская промышленность теряет заокеанские рынки За первые годы после войны существовали глубокая противоположность методов и непримиримость по существу между французской линией территориальной экспансии, военного могущества и физического подавления противника, а также поддержки клерикально-монархических движений в других странах — линией, связанной с преобладающим влиянием ростовщической политики французских больших банков, и английской линией коммерческой экспансии, восстановления рынков в побежденных или разоренных странах, недопущения военной гегемонии одной страны на материке. Французские банковские институты всегда были более всего заняты размещениями прибыльных иностранных займов, английские — финансированием мировой торговли, немецкие же были переплетены с активным производством и финансировали промышленность.

Я очень часто встречал за границей ясное понимание того, что Советской России по пути с активным, производительным иностранным капиталом и не по пути с ростовщическим, пассивным, непроизводительным. Во Франции в первые годы после войны самые промышленные заграничные французские предприятия рассматривались в значительной степени как возможные точки опоры для экспансии французского военного могущества. Но теперь во Франции произошло глубокое внутреннее изменение. Сильно выросший ее промышленный капитал нащупывает себе самостоятельную политику. Он в лице Лушера начал искать взаимно выгодного сотрудничества с германским капиталом и в лице Люберсака заключил договор со Стин несом^[1], он по крайней мере в некоторой своей части толкает к соглашению с Советской Россией. Французский промышленный капитал уже сливается с рядом германских предприятий; он захватил значительную часть предприятий польской Силезии, многие предприятия готовят еще ряд аналогичных соглашений, имеющих целью мирное проникновение в Германию, он выставляет программу континентального соглашения Чехословакии и Австрии. Если ему удастся провести амальгамирование с рейнско-вестфальской германской горной индустрией, перед Англией встанет на материке сильнейший экономический соперник.

В это же время английская промышленность стала до некоторой степени терять заокеанские рынки: Южная Америка, Южная Африка, Египет, Индия, Япония, отчасти Китай стали развивать собственное промышленное производство. Выставляемая французскими промышленными кругами мысль о создании «континентальной системы» представляет и политически серьезную опасность для Англии.

Но мировая роль английского финансового капитала далеко не исчерпана. Он перекочевывает в заокеанские страны, где в значительной мере именно он вызывает к жизни новые производства. Политически освобождающиеся народы связываются с Англией экономическими нитями. Ирландский гомруль^[2] есть точное отражение экономических взаимоотношений Англии и Ирландии, из которых последняя является экономическим восполнением первой и нуждается в ее рынке. Правительство Ирландского ДайльЭйре^[3] стоит на реальной почве экономических отношений. Еще в большевистской прессе 1906—1907 гг. указывалось, что развитие капитализма совершается по линии одновременной децентрализации и централизации: создаются новые производственные районы, но экономические миоовые связи капиталистических центров все более расширяются. Это мы видим и теперь.

УНИОНИСТЫ НАМЕРЕНЫ ОТВЛЕЧЬ АНГЛИЙСКИЙ КАПИТАЛ В КОЛОНИИ В противоположность Ллойд Джорджу, стремившемуся искать опоры в России и желавшему своими проектами соглашений открыть путь в дальнейшем развитии вхождению английского капитала в Россию, идущие ему, может быть, на смену унионисты хотят сосредоточить все внимание и все усилия английского капитала на английских колониях и доминионах, на Британской империи. Они больше Ллойд Джорджа готовы были бы мириться с французской экспансией на континенте, целиком занявшись экономическим развитием Британской империи и потеряв интерес к России. Английский капитал, таким образом, не проложив себе пути в Россию, пошел бы в доминионы и колонии.

Вообще надо сказать, что хотя англо-французский мировой антагонизм лежит в природе вещей, по временам в его напряженности будет наступать ослабление. Во Франции национальный блок с его повсеместной агрессивной политикой отживает свой век, а идущий ему на смену блок левых будет везде и во всем вести умеренную и осторожную политику. В Англии после возможного периода господства унионистов можно ожидать прихода к власти соглашательской коалиции либералов и рабочей партии, которая будет вести пацифистскую политику, предоставляя в то же время капиталу осуществлять свое приложение в колониях. В настоящее время буржуазный пацифизм еще не испробовал своих сил. Предстоящий через некоторое время период господства блока левых во Франции и либерально-рабочей коалиции в Англии будет его испытанием.

ПОЛИТИКА МИЛЬЕРАНА — ПУАНКАРЕ РАЗОРИЛА ГЕРМАНИЮ Германский капитал ориентируется на Францию

Между тем трехлетнее господство близорукой политики Мильерана—Пуанкаре успело дотла разорить Германию и, таким образом, до крайности затруднить восстановление самой Франции. Еще два года тому назад при анализе внутригерманских экономических отношений схема Стиннес— Антистиннес была в грубых чертах верна для определения двух тенденций в германской промышленности: тенденция к амальгамации с западным капиталом и тенденции к собственному независимому экономическому развитию, которому способствовало бы экономическое сближение с Советской Россией. За последнее время под влиянием успехов международной экономической политики Стиннеса в германском капитале параллельно усиливается ориентация на Францию и слабеет ориентация на Англию.

Вместе с катастрофическим падением марки германский капитал уходит из Германии, и ее промышленность, таким образом, денационализируется; одновременно капитал стран с лучшей валютой стремится использовать выгодную обстановку в Германии, низкий уровень жизни рабочего класса, общую дешевизну и т. д. и перекочевывает в Германию. Ее промышленность, таким образом, интернационализируется.

Я лично мог наблюдать ужасные картины бедственного положения широких масс в Германии и еще более в Австрии; лежа в постели после операции, я изучал за несколько лет документы по репарационному вопросу и близко ознакомился с этими яркими памятниками империалистического хищничества. Результатом тяжелого угнетенного положения Германии является в германском обществе сильная тяга к России и глубокое сочувствие нашей международной политике.

• [1] Французский промышленник Люберсак и крупный германский промышленник Стин нес заключили в августе 1922 г. соглашениео сотрудничестве монополий Франции и Германии в деле экономического восстановления Северной Франции, подвергшейся сильнымопустошениям в период первой мировой войны.
• [2] Гомруль (от англ, home rule) — буквально самоуправление. Гомрулем называлось ирландское национальное движение в концеXIX — начале XX в. за самостоятельный парламент и ответственное перед ним национальное правительство.
• [3] Речь идет о перчом ирландском правительстве, избранномв январе 1919 г. национальным собранием Ирландии.