Франция в марокко

Одна из международных болячек Борьба вокруг Марокко составляет в мировой политике один из постоянных, неразрешимых до сих пор, кризисов. Это одно из самых уязвимых мест мировых отношений. Будучи расположено у входа в Средиземное море напротив Гибралтара и простираясь до Атлантического океана, Марокко является одной из местностей, господствующих над мировыми путями и составляющих предмет вожделений мировых держав. В том поясе вооруженных военно-морских пунктов, которыми Британская империя охватывает земной шар, Гибралтар, этот ключ к Средиземному морю, занимает одно из главных мест. Старик-адмирал Фишер, создатель современного боевого английского флота, говаривал иногда, что он изумляется провидению, отдавшему Англии ключи всех морей. К Средиземному морю и к Гибралтарскому проливу это крылатое слово относится в полной мере. Но обладание Гибралтаром ведет к необходимости его охранять и, в частности, к необходимости держать в почтительном отдалении от Гибралтара могущие угрожать ему великие державы. Пусть Франция остается в Марокко, но не трогает Гибралтарского пролива и не подходит к нему слишком близко — вот один из принципов английской политики.

Еще в 1911 г. английская дипломатия позаботилась о том, чтобы в Республике рифов, находящейся по ту сторону пролива против самого Гибралтара, было установлено испанское влияние. В то время Англия опасалась как Вильгельма 11, заигрывавшего с султаном Марокко, так и Франции, которая наперекор стремлениям кайзера утвердила в Марокко свой протекторат. Ни Франция, ни немцы с точки зрения Англии не должны были господствовать на южном берегу Гибралтарского пролива. Слабая Испания должна была служить средостением. Если бы Франция заняла горы, доминирующие над южным берегом Гибралтарского пролива, то дальнобойные орудия французов могли бы попадать в самую крепость Гибралтар, а французские аэропланы могли бы угрожать английскому судоходству в этом преддверии Средиземного моря.

За послевоенный период вопрос о Гибралтаре расширился и превратился в вопрос о Гибралтарском проливе в целом. При нынешнем усовершенствовании техники сама крепость Гибралтар потеряла в значительной степени свою прежнюю техническую ценность; современные орудия разрушения могли бы слишком легко сравнять эту крепость с землей. Тем важнее становится для Англии проблема обеспечения английского судоходства в Гибралтарском проливе. Отсюда произошло обострение вопроса о Танжере, из-за которого несколько лет тому назад состоялась конференция трех держав. Испания на ней участвовала, но Италия не была допущена, что вызвало в правящих кругах последней не улегшееся до сих пор негодование. В настоящее время Танжер господствует над гибралтарским проливом в большей степени, чем сам Гибралтар. Танжер может сделаться базой для подводных лодок, которые в случае военных действий запрут вход в Средиземное море и перережут английский военно-морской путь. Остюда крайнее обострение вопроса о Танжере, в котором, несмотря на ряд уступок со стороны Франции, последняя все же сохраняет господствующее положение.

Обладание Республикой рифов в результате всех этих обстоятельств становится первостепенным объектом международной дипломатической борьбы. Для того чтобы эта местность не досталась Франции, английская дипломатия настояла на ее передаче испанскому влиянию. И англичане, и французы были согласны с тем, чтобы эта спорная, по существу, местность оставалась в руках слабой Испании. Французские дипломаты и французская пресса постоянно заявляли: «Пусть Испания умиротворит свою зону и остается в ней». Между тем Испания оказалась неспособной остаться в своей зоне. Победа над испанцами рифов, руководимых Абд Эль Кримом, вскрыла во всей остроте больной интернаиональный вопрос о южном побережье Гибралтарского пролива. Для Франции Африка в послевоенное время приобрела несравненно большее значение, чем прежде. Как раз в западной части Средиземного моря, и в особенности у его западного входа, пересеклись две основные империалистические линии: горизонтальная линия английского военно-морского пояса, охватывающего земной шар, и вертикальная линия французского современного империализма, опирающегося на черный материк. Линия Гибралтар—Мальта—Красное море—Индия—Сингапур— Гонконг является жизненной артерией английского мирового господства. Для Франции в послевоенное время африканская империя сделалась пьедесталом ее могущества. В особенности в первые годы после войны во Франции распространилось убеждение, что при помощи неисчерпаемого человеческого резервуара черной расы она может справиться со своею слабостью, создаваемой недостатком народонаселения и его уменьшением. Французские генералы одно время рассчитывали на свою черную армию и для поддержания французского могущества на должной высоте в мировых отношениях, и для поддержания буржуазного строя против трудящихся. Отсюда особая острота вопроса о Танжере в первые годы после войны. В настоящее время это увлечение французских генералов африканскими перспективами и возможностями несколько улеглось. Перспективы оказываются более скромными, чем казалось ранее. Но значительная доля прежних воззрений на этот вопрос все еще сохраняется. Отсюда те упорство и страстность, с которыми французский империализм держится за свое положение в Марокко. Отсюда, с другой стороны, те постоянные кризисы, которые возникают между Францией и Англией по этому вопросу.

За последние годы Республика рифов успела тесно связаться с Англией. Она имела в Лондоне полномочного представителя-англичанина, обладавшего широкими полномочиями, между прочим, для раздачи концессий в Республике рифов. Этот английский представитель Абд Эль Крима обращался и к советскому полпредству в Лондоне с предложениями концессий в Республике рифов. Не удивительно, что при такой близости к Англии Республика рифов приобрела от нее оружие.

Для французских генералов Советская республика — весьма удобный козел отпущения. Свои неудачи в кампании против рифов они объясняют нелепой сказкой о мнимой помощи СССР Абд Эль Криму. Это детская выдумка. При малейшем знакомстве с фактами становится ясно, что СССР не имеет никаких сношений с Республикой рифов. Между тем рифы продолжают получать морем вооружение. Французская пресса обвиняет в этом немцев, а также и англичан.

Вопрос о Марокко был одним из главных вопросов, занимавших Чемберлена и Эррио во время знаменитой поездки первого на материк после его прихода к власти. Всем известно, что поездка Чемберлена на материк далеко не дала того, что он сам ожидал. Были указания в английской печати на то, что невозможность сговориться относительно Марокко была главной причиной, почему свидание Чемберлена с Эррио принесло так мало плодов. Чемберлен чрезвычайно настойчиво и в самом серьезном тоне предостерегал Эррио от возможных международных осложнений в связи с марокканским вопросом. Также поступал после отъезда Чемберлена английский посол маркиз Крю. Неоднократно между Англией и Францией возобновлялись чрезвычайно острые разногласия и горячие дискуссии по этому же вопросу. Так, 11 февраля этого года английский военный атташе в Париже полковник Грахам имел весьма горячую дискуссию по этому вопросу с французским полковником Эшом, начальником штаба маршала Лиотэ в Марокко. При этом выяснилось, что сам маршал Лиотэ возражает против продвижения фанцузских войск в глубь Республики рифов, так как это создало бы осложнение с Англией. 28 февраля маршал Лиотэ беседовал на ту же тему с английским генконсулом в Танжере Клейвом. Последний старался представить в возможно скромном свете английские симпатии к Абд Эль Криму и английские связи с Республикой рифов. Лиотэ указывал на присутствие в Рифе англичан, помогающих Абд Эль Криму. Клеив отвечал, что Лиотэ неправильно информирован. Бельгийский консул со своей стороны заявлял, что в Республике рифов имеется известное количество немцев.

Во второй половине мая французское правительство разослало коммюнике, излагающее официальную французскую точку зрения на этот вопрос и в то же время дающее довольно полное освещение гарантийной проблемы в бассейне Средиземного моря. Это коммюнике указывает, что положение в Марокко вызывает необходимость энергичных действий со стороны Франции. В этой связи высказывается та основная для Франции в этом вопросе точка зрения, что восстание рифов является не международной проблемой, а проблемой чисто французской. Это означает стремление совершенно устранить дипломатию других держав от участия в разрешении данного вопроса. Между тем, хотя таким образом Франция весьма резко сталкивается с Англией, однако, сведения французского правительства в отношении присутствия там враждебных элементов направляются больше против немцев, чем против англичан. По мнению французского правительства, некоторые частные лица, за спиной которых стоит германское правительство, находятся в постоянной связи с рифами, причем тайный представитель последних находится в Берлине.

Положение Абд Эль Крима между Францией, твердо установившей в Марокко свой протекторат, и Англией, развивающей весьма активную политику в Северной Африке, напоминает положение нумидийского вождя Масиниссы двадцать два века тому назад между Карфагеном и Римом. Борясь за свою независимость против войск своего непосредственного врага Карфагена, Масинисса тем самым оказывал услуги более отдаленному империалисту — Риму, с которым он находился в договорных отношениях, так что борьба Масиниссы за полную независимость и свободу шла на пользу расширению господства римского империализма, оказавшегося потом могилой для свободы и самого нумидийского народа. Точно так же и вопрос о Республике рифов есть, с точки зрения мировой политики, вопрос франко-английский, хотя в то же время свободное и независимое развитие рифов создало бы точку опоры для панарабистского движения, угрожающего не только французским владениям и протекторатам в Северной Африке, но и пользующимся покровительством Англии восточным государствам вроде Трансиордании и Ирака.

Поездка Пенлеве в Марокко и начатые Мальви переговоры в Мадриде явились началом широкой дипломатической акции, предусматривающей заключение мира с Абд Эль Кримом. На эту последнюю тему довольно много говорят французские политики и французские военные в особенности за последнее время, после успеха Абд Эль Крима. Но и Абд Эль Крим со своей стороны охотно выдвигает свою готовность заключить с Францией соглашение. Если это соглашение удастся, на южном берегу Гибралтарского пролива будет создано небольшое независимое государство, возглавляемое такой крупной и энергичной личностью, как Абд Эль Крим. Поборник прогресса, европейской культуры и техники, внутренних реформ и т. д., Абд Эль Крим является весьма крупным вождем своего народа и одной из крупнейших личностей возрождающегося арабского мира. Уже теперь, несмотря на переживаемые Республикой рифов колоссальные затруднения, Абд Эль Крим отдает много усилий европеизации своей страны. Для Франции такой исход является в высшей степени нежелательным. Эта независимая республика будет служить толчком к развитию национально-революционных движений во французских протекторатах и владениях Северной Африки. Франция втягивается все больше в эту акцию. Чем дальше, тем больше Франция там завязнет, оставляя свободным путь своей островной сопернице.

Абд Эль Крим, связанный уже несколько лет весьма крепкими узами с Англией, несомненно, останется с ней в тесном контакте, будет получать английское оружие и английские предметы промышленности. Можно думать, что в конечном счете, если не произойдет крупных революционных или национально-революционных движений, Республика рифов фактически будет как бы более обширным Гибралтаром, будет опорой и пьедесталом английского могущества у западного входа в Средиземное море.

Одновременно с освободительным движением колониальных народов продолжается, таким образом, борьба между империалистическими державами за раздел колоний.

«Известия» № 150 (2483), 4 июля 1925 г.