Ничего нет на телевизионном экране интереснее человека, — считал Владимир Саппак. Это было неожиданно и полностью расходилось с убеждением большинства о том, что ничего нет на экране скучнее разглагольствующего человека. (Не отсюда ли и убеждение «говорящие головы»?) Кто же был прав?
Телевидение доказывало справедливость обоих мнений. В одних передачах человек, действительно, захватывал своим монологом, в других вынести его было невозможно. Мало того, одни и те же люди, выступая в разных передачах, то были безумно интересны, то бесконечно скучны. Это зависело от того, выглядел ли человек естественным или превращался в «человека выступающего».
Оба этих проявления на экране оказывались несоизмеримыми. И зависело это не столько от самих героев экрана, сколько от тех, кто создавал атмосферу в студии, от редактора, режиссера, оператора, от помощников режиссера. Ситуация, в которой находился приглашенный, определяла успех передачи.
В те годы (до перестройки) на телевидении царила, как уже говорилось, моноцентрическая система. То есть эфир представлял собою мир выступающих. Это было общепринятой формой. И превращать гостей телестудии в выступающих казалось чуть ли не главной задачей самих тележурналистов. Гегемония дикторов — а диктор был главной фигурой в эфире — продолжалась до середины 1960;х годов.
Это в реальной жизни человек говорил от имени самого себя и вел себя так, как ему присуще. А в телевизионных новостях люди выступали. Выступали ткачихи, сталевары, ударники, которым журналисты задавали согласованные вопросы и получали заранее заготовленные ответы. Люди перед камерой словно бы надевали маски. «Ткачизм-сталеваризм», — шутили критики. Человеку, каков он есть, тут просто не было места. И такая манера царила не только в рубриках теленовостей.
