Паралингвистика. 
Встречная исповедь. 
Психология общения с документальным героем

Чего больше в Англии — суши или воды? Не правда ли, дикий вопрос?.. Как можно говорить об Англии без наличия суши? Но с другой стороны, Англия представляет собою большой остров и когда-то ее называли «морской державой». Однако вода окружает не только Англию, она занимает две трети поверхности всей земли.

Это наше занятие, как и предыдущее, посвящено общению — с той разницей, что разговор пойдет об общении несловесном (невербальном, неречевом). То есть, предмет нашего сегодняшнего внимания — общение минус речь.

Попробуем выключить звук в телевизионном приемнике, на экране которого несколько человек что-то обсуждают, спорят или соглашаются. О чем идет разговор, мы понятия не имеем. Но обессловленное действие, к нашему удивлению, подчас становится даже красноречивее. Не отвлекаемые содержанием разговора, мы начинаем внимательнее следить за поведением собеседников, пытаемся угадать их характеры, их отношения, самочувствие перед камерой. Глазам открывается целый мир внесловесной коммуникации.

С 50-х годов прошлого столетия весь этот диапазон неречевого общения оказался предметом специальной дисциплины — паралингвистики. (Лингвистика, как известно, наука о языке, а префикс «пара» по-древнегречески означает «около».) Какую же часть словесный обмен составляет от общего объема всего общения? Наиболее радикальные сторонники паралингвистического подхода считают — менее чем наполовину. Причем намного менее. Различные таблицы ученых приводят разные данные, но сходятся они в одном: вербальная составляющая невелика. Словесное общение тоже своего рода остров в океане невербальной коммуникации.

К тому же при выключенном звуке мы не в состоянии оценить ни темпа, ни тембра, ни громкости речи, ни выразительности пауз, ни интонации, сопровождающих только что высказанные слова. Собственно, слова лишь малая часть самовыражения тела. И хотя именно эти слова выражают то, что мы думаем, или хотим, чтобы окружающие думали, что мы думаем, язык тела проговаривается жестами, мимикой, позой, той же интонацией — неязыковыми атрибутами речи, которые мы далеко не всегда умеем контролировать.

Домашний экран в этом смысле великий изобличитель (особенность, которую так чутко уловил и так тонко исследовал В. Саппак). «Вот выступает знакомый мне человек, которому стоит выйти на любую трибуну, как в аудитории… начинается веселое оживление, — записывал критик одно из своих зрительских впечатлений. — Так и сейчас, на каком-то вечере он читает что-то очень смешное. Зал грохочет… Но почему-то с самого начала мне мешает откуда-то взявшееся чувство уныния. И вдруг на крупном плане — его глаза, и в них ни озорства, ни хитрости, ни обычного веселого блеска. Это „выключенные“, „отдельные“ глаза. В них холод и тоска». «Так неужели же человек на экране, — не раз возвращается В. Саппак к той же теме на других страницах, — сам того не подозревая, попадает как бы под „рентгеновские лучи“?.. „Рентген“ характера? личности? душевного склада?».

Вспомните улыбку майора наемных войск, опьяневшего от ощущения собственного величия и от привычно срывающихся глаголов «уложить», «расстрелять», «ухлопать» (в то время как кадры хроники демонстрируют на экране искаженные пытками лица пленных и массовые расстрелы). Кто скажет, что слово тут важнее изображения? Вне изображения оно предстает в своей голой буквальности, в своей однозначности. Сама эта очная ставка лица и слов, само вопиющее несоответствие между тем, что мы слышим, и тем, что видим, производит ошеломляющее воздействие.

Нет никакого преимущества изображения перед звуком, никакого превосходства показа перед рассказом, никакого главенства глаза над ухом. Бесполезен спор о приоритете там, где речь должна идти о взаимодействии. Именно здесь скрыта магия экранного образа.

Чем сильнее воздействует на нас собеседник в обычной жизни — своим голосом или своим лицом? Какое колесо у велосипеда важнее — переднее или заднее?

Телевизионная практика на наших глазах снимает вопросы, на которые нет ответа просто в силу того, что они неверно поставлены.

Рентген характера позволяет понять отношение экранного персонажа к его собеседникам (в том числе к журналисту), его чувства и состояние. Причем восприятие этих паралингвистических проявлений доступно женщинам более, чем мужчинам, а детям больше, чем взрослым.

Вспомните о плавательном рефлексе, присущем ребенку в первые месяцы его жизни. Погруженный в воду, он первые полгода держится на поверхности. 70% нашего организма составляет вода. Человеческий организм имеет морское происхождение, и наши клетки способны существовать только в водной среде. Говорят, что два ведра воды приходятся на каждого взрослого человека. Так что, если взвесить всю нашу учебную группу, наберется немало кубометров воды. (Еще больше ее будет, если туда добавить содержание лекций ваших преподавателей.).

Говорят, парашют хорош, когда раскрывается вовремя. Но раскрываются ли все наши способности и таланты за годы учебы в школе и институте? Или мы так и ходим с нераскрытыми парашютами? Помню, как поразила меня заметка в научной брошюре о группе этнографов, посетивших поселение дикарей Патагонии, по образу своей жизни живущих в каменном веке. При появлении белых аборигены разбежались, забыв в одной лачуге двухмесячную девочку. Увидев этнографов, девочка заплакала, и они забрали ее с собой. Она выросла в Париже и стала профессиональным этнографом. Но если бы эту девочку, рожденную в каменном веке, приютила семья туристов из века 30-го, кто знает, какой еще неведомой нам профессией она бы могла овладеть. И как знать, сколько талантливых программистов потеряло общество в те века, когда о компьютерах не было даже речи. Не говоря уже о количестве хакеров.

«Я могу сама застегнуть пальто!» — сопротивляется маминым усилиям дочка, в то время как та укутывает ее перед выходом на морозную улицу. «Конечно, можешь», — соглашается мама, не прекращая своей операции. И девочка понимает, что фраза мамы — сплошное лицемерие. Как и многие аргументы в семейных ссорах, которые дети воспринимают интуитивно, а не логически и рассудочно.

Женщины и дети — в большей мере явления природы, в то время как поступками мужчин руководит голова. Проследите за изменениями погоды — то летний дождь и покой, то осенний ветер и буря — никто не называет их поступками природы, мы скорее говорим о ее состояниях. Но то же относится и к состояниям человека — выражение лица, жесты, поза, как человек сидит, стоит, как он ходит, его интонации, паузы речи… Иной раз дело не в том, что вы говорите, но в том, как вы говорите. Когда тон голоса и жесты важнее слов, а порой противоположны самим словам. Эти паралингвистические средства для детей и женщин существенней, чем логический смысл происходящего разговора. Рентген характера.

Что важнее на экране — слово или изображение? Одна из самых старых дискуссий на телевидении. Классическим примером стали выборы в США в 1960 году. Предвыборные дебаты между Никсоном и Кеннеди транслировались и по радио, и по телевидению. Победителем радиослушатели назвали Никсона, а телезрители — обворожительного Кеннеди.

Для удобства разговора воспользуемся кинематографическим делением — на крупный, средний и общий план.