Взаимосвязь понятий времени, пространства и нормального распределения

Время как фактор, явно или неявно организующий распределение психологической активности субъекта исследований, и время как фактор, представляющий объективность существования и распределения результатов исследований, т. е. время, объединяющее посредством закона нормального распределения объект исследования с его субъектом, выступает в качестве наиболее общей категории всей современной, в том числе и психологической, науки. Другой, но уже более детализированной категорией является пространство. С помощью этой абстракции идей сосуществования некоторого Нечто или Некто временная неопределенность сосуществования «здесь» и «теперь» раскрывается в виде пространственных, плоских или линейных образов распределения характеристик изменяющегося объекта или субъекта исследований.

Вот почему именно единство времени и пространства оказывается необходимым следствием специальной теории относительности в виде целостного четырехмерного континуума. Вне пространственного структурирования неопределенность времени «теперь» и неопределенность местонахождения «здесь» не снимаются, пока субъект исследования не обнаружит для себя, что за дискретностью пространственного распределения характеристик объекта должно непрерывно находиться структурирующее их понятие времени. Соотношение неопределенностей, установленное в современной физике, воспроизводит с безукоризненной тщательностью именно эту идею взаимодополнительности понятий времени и пространства, правда, сосредоточиваясь иногда на абсолютном, а не на соотносительном его смысле.

Но, однако, не профессионально высказывать критические замечания в адрес физиков, когда и в сообществе психологов далеко не все из них разделяют идеи психологизации психологии, а тем более психологии экспериментальной. Ограничимся лишь тем, что заметим: во времени как в понятии, в категории физические перемещения реального субъекта в принципе не имеют смысла, но, понимая время как наиболее общую абстракцию идеального, человек даже в своей обыденной жизни интуитивно правильно ежеминутно перемещается из одной пространственно-временной ситуации в другую при помощи своих мыслей.

Иными словами, в содержании своей психологической активности, в отличие от своей деятельности, посредством обобщения информации и ее отвлечения от действительности, человек тем и отличается от животных, что обладает способностью к переносу — как к перемещению пространственно-временному. С усовершенствованием средств переноса информации техническое перемещение в космосе, очевидно, будет становиться все более неактуальным.

Точно так же не следует технические и лежащие в их основе математические средства возводить в ранг причин, определяющих или даже божественно предопределяющих содержание изменений, наблюдаемых исследователем в ходе изучения объекта или самопознания. Не время и не пространство и тем более не закон нормального распределения или преобразования Лоренца являются причинами получаемых исследователем результатов, а степень компетентности этого исследователя, использующего в меру своего понимания указанные абстракции.

Имея это в виду, А. Эйнштейн саркастически и с некоторым пессимизмом замечает, обращаясь к сторонникам квантового решения проблем единой физической реальности: «Бог не играет в кости». К сожалению, смысл этого предупреждения современные исследователи понимают слишком буквально. Так, С. Хокинг уже в 80-х годах XX века полемически утверждает: «Бог нетолько играет в кости, он иногда бросает кости туда, где их нельзя увидеть», а Д. Уилроу в лучшем случае признает рядоположенность геометрии как совокупности абстрактных понятий и движущейся материи в ее реальном космическом воплощении: «Геометрия предопределяет законы движущейся материи, и материя в свою очередь предписывает геометрии кривизну».

Сходным образом еще до Эйнштейна и в отечественной науке находились математики, например П. А. Некрасов, бывший в начале XX века ректором МГУ, которые предлагали посредством теории вероятности попытаться уже в гимназиях «воздействовать при помощи математики на нравственно-религиозное и политическое миросозерцание юношества в наперед заданном направлении». Против этого проекта, к счастью, выступили академики А. М. Ляпунов, В. А. Стеклов, А. Н. Крылов и другие, в особенности А. А. Марков, резко возражавший П. А. Некрасову, который видел в теории вероятностей новую мировую философию и психологию. Как известно, именно А. А. Марков, используя метод моментов, предложенный ГГ Л. Чебышевым, сумел первым доказать предельную теорему теории вероятностей, ставшую основой исследования и решения любых ее адекватно сформулированных задач.

Закон нормального распределения по этой теореме безусловно является доминирующим в сфере вероятностного мира, он относится не только к ошибкам измерения, хотя Гаусс и Лаплас впервые обнаружили его проявления именно как распределение вероятностей ошибок. На основе закона нормального распределения строится молекулярно-кинетическая теория идеального газа (распределение Максвелла), используя этот закон, выводятся уравнения состояний вещества и поля, а также, например, разрешаются основные задачи биометрии как раздела вариационной статистики.

Однако ни время, ни пространство, ни их представление в форме нормального распределения изменяющейся случайной величины (движущейся материи) не отменяют самостоятельности и творчества исследователей, их умения правильно понять, а затем правильно интерпретировать результаты применения статистических методов путем построения некоторого пространственно-временного конструкта изучаемого явления, где должна предполагаться еще и логически непротиворечивая система взаимосвязей всех параметров этого явления.

Подмена пространственно-временнбго представления об изучаемом объекте статистическими связями и логикой фактически свидетельствует о том, что авторы такого подхода остаются на позициях обыденного понимания пространства и времени как субстанций или как вместилищ, на позициях в общем еще до-древнегреческих, т. е. мифологических и религиозных. В самом деле, представление о времени как о некоторой самостоятельной реальности ничем не отличается от представлений о богах Хроносе, Кришне или Заруаноакаране (в последнем для древних персов воплощалась самость времени, существующая для них безусловно).

Эйнштейн, объясняя, почему И. Н ьютон допускал возможность существования абсолютного пространства и времени, указывал на вполне оправдывающую этого великого ученого цель построения непротиворечивого конструкта классической механики, жизненно необходимой для его современников. В этом состоит драма всей научной деятельности И. Ньютона: сознавая, что релятивистская концепция мироздания древних (Гераклит, Демокрит, наконец, Аристотель) адекватнее ими же созданной статической (Парменид, Платон), тем не менее отступить назад, чтобы удовлетворить не собственные научно-познавательные, а сугубо практические интересы большинства людей. При этом просвещенное меньшинство человечества (Гюйгенс, Лейбниц, а затем и Кант), конечно, очень резко критиковало Ньютона — правда, так и не предложив, кроме космогонической теории, ничего для скорейшего разрешения дилеммы корпускулярно-волнового понимания основ физики и механики. Лишь благодаря созданию теории относительности стало совершенно ясно, что ее фундаментом является классическая механика, подобно тому как релятивистская концепция времени своим предельным частным основанием имеет концепцию статическую.