Учителя народных школ

Образованные, любящие свое дело учителя, особенно в глубинке, встречались редко. Чаще можно было столкнуться с элементарной необразованностью, бескультурьем и, самое страшное, с безразличным отношением к своему делу. Тяжелая ситуация наблюдалась в деревнях, где царили духовная темнота и невежество. По рассказам одного из учителей о школах в селах Заячковка и Вербоватое (Малороссия) можно судить о том, какими в общих чертах были деревенские школы и учителя в них.

Плечистый рыжебородый крестьянин лет тридцати трех, отставной солдат, но возвращении со службы первое время был сидельцем в кабаке, но нарушил правила питейной торговли, и кабак был закрыт. После долгих колебаний решил пойти в школу. А колебался потому, что занятие в кабаке было гораздо выгоднее школьного — учителю платили всего 50 рублей в год. Никакого свидетельства о праве преподавать в школе он, конечно, не имел. Школа, как и множество других, была в крестьянской избе, разделенной на две половины, в одной комнате помещалась школа, в другой — «расправа», куда запирали арестантов и где проводились экзекуции. «Комната-школа» низкая, с двумя маленькими, едва пропускающими свет оконцами, пол земляной. Вдоль стен стояли две длинные скамьи.

Вот еще один тип деревенского педагога, молодого «ученого».

Он учительствует недавно, ему было всего 18 лет. Школа — низкая, темная, сырая и холодная конура. Кроме двух нар, в ней нет никакой мебели. Дети сидят не раздеваясь. В комнате царит полумрак. Учитель понятия не имеет о программе обучения. Сам он получил образование в церковно-приходской школе, никакого свидетельства об учительском звании у него нет. Ученики его даже нс могут прочесть предложение. Девочек арифметике нс учил, объясняя это тем, что родители желают, чтобы они «научились только Богу молиться». Сам учитель никаких книг нс знает и нс читает. Мечтает летом устроиться кучером к местному помещику. Таких учителей было немало в деревенских школах.

Доля народного учителя была настолько тяжелой, что добровольно па нее решались или самые преданные идее просвещения парода люди, или те, кому больше некуда было податься. Еще в середине XIX в. назначение на учительскую должность было наказанием, которому подвергали студентов за «плохие успехи и дурное поведение» или священнослужителей за какие-либо провинности.

Чрезвычайно низок был заработок учителя, поэтому ему приходилось заниматься хозяйством, чтобы прокормить свою семью. Тут уж было не до книг и не до мыслей о хорошей учительской работе.

Но материальная необеспеченность и нужда представляли не самое большое зло в жизни народного учителя. Каждый из них заранее знал, что придется голодать и холодать, идя на эту должность. Гораздо труднее было примириться с тяжелым правовым положением, вернее, с полным бесправием. У учителя было несчетное количество «начальников». Помимо прямого школьного начальства, много местного — в лице священника, старшины, школьного попечителя, писаря, урядника и т. п. И все они считали своим долгом осуществлять слежку за каждым шагом, каждым словом учителя, а ему нужно было угодить всем. Жизнь его определялась бесконечными предписаниями от начальства: учителям запрещалось собираться вместе и толковать о своих нуждах, читать либеральные журналы и газеты и даже «носить длинные волосы и ногти и красные рубахи», согласно особому приказу надлежало целовать руку законоучителя. Все эти правила не имели никакого значения для учебно-воспитательного процесса. Но они отпугивали от школы людей думающих и свободолюбивых.

Среди общей серой массы учителей встречались люди, преданно служившие великой цели образования народа. Один из таких истинно народных педагогов — учитель сельской школы Н. П. Столпянский.

Об его отношении к своей школе говорил даже внешний ее вид. Она резко отличалась от прочих изб окружающей территорией — опрятными двором, садом, улицей. Около школы была посажена большая роща, разбитая на строгие ряды: лиственные деревья, фруктовые деревья, ягодные лесные деревья и кустарники. Посадку деревьев и уход за ними осуществляли учащиеся и делали это с удовольствием. На другой десятине при школе был огород.

Привлекал и внешний вид учителя: чистое и аккуратное платье, борода и волосы всегда причесаны и пострижены.

Столпянский установил гуманный и серьезный стиль взаимоотношений. Он придерживался в своей работе определенных педагогических правил: управлять всем педагогическим процессом на занятиях, объяснять все четко и ясно, никогда не наказывать учеников, не опаздывать на занягия и не затягивать их дольше положенного, вести занятия, но хорошо продуманному расписанию и т.н.

Многие учебные пособия были сделаны им самим. Например, 200 ярко окрашенных счетных палочек разной длины и толщины; модели геометрических фигур, большие счеты. Для изучения родной природы были собраны образцы местных растений, овощных культур, хлебных злаков и т. п. Использовались в обучении и коллекции ископаемых, тканей и многое другое.

Перу Столпянского принадлежит несколько учебников: «Народная азбука», «Учебная книга для чтения в сельских школах» и др., а также «Руководство для сельских учительниц и учителей».

Для народной школы были характерны уважение к обычаям народа, простые, задушевные, проникнутые добродушием дружеские отношения учащихся между собой, постоянная готовность помочь друг другу, поделиться куском хлеба, листком бумаги, помочь разобраться в уроке.

Таким образом, совершенно очевидна многоликость начальной школы, ее учителей и учеников.