Критика традиционных подходов к типологии государства

Вышеизложенные подходы к типизации государства традиционно рассматриваются в качестве основополагающих направлений теоретических разработок в данной области. Однако в настоящее время эти подходы (прежде всего, формационный) во многом утратили свою актуальность и методологическую значимость. В рамках формационного подхода происходит отождествление генезиса и типологии государства; в рамках цивилизационного отождествляются государство и цивилизация. При этом, как это ни парадоксально, ни первый, ни второй подход не имеют отношения к собственно правовой теории государства. В основу формационного подхода положены методы экономико-исторического анализа. В свою очередь, цивилизационный подход основывается на социально-культурологическом методе.

Представители формационного подхода к типологии государства в своих постулатах опирались на материалистическую диалектику, что предполагало первичность бытия по отношению к сознанию и прогрессивный порядок общественного развития, в ходе которого примитивные общественно экономические формации сменялись прогрессивными. Основной движущей силой общественного развития является классовый конфликт, возникающий на почве неравномерного и несправедливого распределения частной собственности между классом эксплуататоров и классом эксплуатируемых и обусловленный объективным противоречием между передовыми производительными силами и отсталыми производственными отношениями^[1].

По мнению сторонников формационного подхода, практически все традиционные государства в своем развитии минуют такие исторические этапы, как Древние века, Средневековье, Новая и Новейшая история. Каждому этапу соответствует свой тип экономики и, соответственно, свой тип государства. В частности, для Древнего мира характерно рабовладельческое государство, Средние века ассоциируются с феодальным государством; в условиях Нового времени формируется буржуазное государство, которое в Новейшей истории трансформируется в государство империалистическое, что является преддверием краха буржуазной (и в целом эксплуататорской) системы и началом качественно нового этапа в жизни человечества — ознаменованным переходом от классового государства — машины порабощения эксплуататорами эксплуатируемых к лишенному классовых антагонизмов социалистическому государству, которое, в свою очередь, рассматривается в качестве начального периода построения бесклассового и безгосударственного коммунистического сообщества^[2].

История представила убедительные доказательства односторонности формационной теории, что в целом не умаляет ее значимости в качестве одной из концепций социально-экономического развития. Именно социально-экономического, но никак ни политико-правового. Ведь если рассматривать процесс политогенеза, то нельзя не признать, что классовое структурирование общества в чистом виде присутствует только в условиях раннего капитализма. Говорить о классовой структуре общества применительно к рабовладению некорректно, так как рабы в представлении свободных граждан полиса относились не к людям, а к «говорящим орудиям», соответственно, говорить о них как о классе можно с таким же успехом, как о классе колесниц, буйволов и т. п. Также не работает классовая теория в условиях феодальной организации общества, в основу структурирования которой был положен не классовый, а сословный подход. Классовая структура общества становится возможной только в буржуазном обществе, когда личная свобода и формально-юридическое равенство сочетались с экономическим неравенством и связанном с этим неравенством, социальным противостоянием и противоборством капиталистов и наемных рабочих. Однако та же история показала, что наряду с революционным конфликтом классовые противоречия могут разрешаться путем достижения компромисса между работником и работодателем. Концептуальной основой такого компромисса стала теория «Государства общего блага»^[3].

Не выдерживает критики положение, в рамках которого отождествляется историческая и экономическая периодизация социального развития. Считается, что рабовладельческий строй закончился вместе с окончанием древней истории. Однако в реальности рабовладельческие отношения сохранялись на государственном уровне вплоть до конца XIX в. (в Великобритании работорговля была запрещена на законодательном уровне лишь в 1808 г., в 1823 г., последовало запрещение перевозки рабов из одной колонии в другую; в 1834 г. был принят закон, предусматривавший полное освобождение рабов в британских колониях с обязательством отпуска их на волю через четыре года. В Бразилии рабство отменено в 1888 г., в США — в 1865 г. —Р. Р.), применительно к нацистской Германии (1933—1945 гг.), о рабстве можно говорить вплоть до середины XX в. (нацистский тоталитарный режим широко практиковал принудительный труд заключенных концлагерей, по сути являвшийся формой рабского труда) —Р. Р.). Таким образом, использование рабского труда обусловлено не уровнем социально-культурного развития, а экономической целесообразностью.

Точно также не следует отождествлять феодальные отношения в социально-политической сфере Средневековой Европы с экономическими отношениями, основанными на эксплуатации земли и природных ресурсов — последние успешно сохранялись как в Новой, так и в Новейшей истории.

Если пытаться синтезировать методы истории и экономики, то за основу надо брать не идеологический (противопоставление эксплуататоров и эксплуатируемых), а собственно экономический критерий (отношения в сфере средств производства). В соответствии с данным критерием можно выделить доиндустриальный (аграрный, ресурсный, сервисный), индустриальный и постиндустриальный типы экономик. При этом выделенные типы могут быть представлены на различных исторических стадиях развития государства и не должны рассматриваться в качестве определяющих критериев историко-политической типологии.

Что касается цивилизационного подхода, то он оперирует категориями весьма далекими от собственно государственных. Понимание цивилизации как относительно замкнутого и локального состояния общества, «которое в течение определенного периода времени имеет устойчивые особые черты в социально-политической организации, экономике и культуре, общие духовные ценности и идеалы, менталитет»^[4], позволяет говорить о том, что цивилизация — это не столько политико-правовое, сколько социокультурное образование. Таким образом, применительно к проблематике типологии государства, категория «цивилизация» вряд выступает в качестве продуктивной, т. к.

не содержит в себе достаточно четких критериев отнесения того или иного государства к определенному политико-правовому типу. В сравнительном правоведении понятию «цивилизация» в наибольшей степени соответствует понятие «правовая семья». При этом в настоящий момент можно наблюдать в достаточной степени интересную картину, когда представители национальной юридической науки пытаются реанимировать утратившую актуальность теорию правовых семей Р. Давида и буквально «втискивают» правовые системы своих государств в Романо-Германскую правовую семью (читай Романо-Германскую цивилизацию). Парадокс, но в настоящий момент свою причастность к Романо-Германскому праву декларируют такие страны, как Узбекистан, Казахстан и Монголия. Сомнительность такой позиции очевидна.

Можно сделать вывод о том, что используемые в теории государства методы формационной и цивилизационной типологии государства на современном этапе в основном утратили свою функциональность. В качестве альтернативы может быть предложен циклический метод, предполагающий рассмотрение в качестве критерия типизации государства совокупность факторов, в комплексе характеризующих эффективность функционирования политико-правовой системы на различных исторических этапах. По данному критерию представляется возможным осуществлять выделение и последующее сопоставление завершенных и длящихся этапов (циклов) политогенеза.

• [1] Александров Н. Г.

  Введение

  // Основы теории государства и права. М.: Гос. изд-воюрид. лит., 1963. С. 3.

• [2] Александров Н. Г.

  Введение

  // С. 3—4.

• [3] Хайек Ф. А. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М.: ИРИСЭН, 2006. С. 171—173.
• [4] Скоробогатов А. В., Кадыров Б. Г., Агапов О. Д. Российская цивилизация: учеб, пособие / под ред. В. Г. Тимирясова. Казань: Изд-во Института экономики, управленияи права «Познание», 2012. С. 11.