Венский кружок и природа научного знания

Начало прошлого века (вплоть до 1930;х гг.) в философии связано с переосмыслением классических философских взглядов на природу научного знания, его трансформацию. Одним из наиболее значимых вариантов такого переосмысления явилось развитие логического позитивизма.

Логический позитивизм, неопозитивизм в целом (в его основах) разработаны учеными-философами, объединившимися в сообщество, названное по месту их деятельности Венским кружком.

Венский кружок был организован Морицом Шликом в 1922 г. на основе семинара при кафедре философии индуктивных наук Венского университета. Венский кружок состоял в основном из философов с научным образованием, а также математиков и ученых, заинтересованных в философии. Большинство его членов были серьезными мыслителями Weltzugewandt.

В Венский кружок входили: Р. Карнап, О. Нейрат, Ф. Вайсман, Г. Фейгль, К. Гедель, Г. Ган, Ф. Кауфман, В. Крафт и другие.

Участники Венскою кружка выдвинули программу создания новой научной философии на основе идей австрийского философа и математика Маха, Хьюма, а также раннего Эйнштейна и «Логико-философского трактата» Людвига Витгенштейна. Особенно важную роль сыграли концепция Витгенштейна о логическом анализе знания, его учение об аналитическом характере логики и математики, а также критика традиционной философии как лишенной научного смысла «метафизики». Участники Венского кружка были категорично настроены по отношению к метафизическим предположениям. С моей точки зрения, именно уход от метафизического представления о мире сыграл особо важную роль в развитии философской мысли в целом, философии науки в частности.

Во время первой вспышки энтузиазма в конце 1920;х гг. Венский кружок провозгласил свою точку зрения на философию, которая покончит со всеми философиями.

Венский кружок объявил любой вопрос (и ответ) фактически бессмысленным.

Участники Венского кружка сформулировали основное положение логического позитивизма: любой вопрос и ответ, претендующие на то, чтобы называть научными, сами по себе, как правило, бессистемны. Нужен анализ языка науки, нужен язык науки, подчиненный четким нормам, принципам, их следует найти, обосновать.

Как и любая философская идея, логический позитивизм вышел за государственные рамки. Венский кружок получил международное признание, с ним стали сотрудничать Э. Нагель (США), Айер (Великобритания) и другие.

Штадлер выделяет четыре организационные фазы развития Венского кружка.

• 1. Дискуссионный кружок, организованный Гансом Ханом, куда входили также Франк, Нейрат и Рихард фон Мизес и который существовал вплоть до Первой мировой войны.
• 2. «Четверги», организованные Шпиком в Вене в 1924 г., в которых также огромную роль играл Ганс Хан (его даже называли подлинным основателем Венского кружка).
• 3. «Непубличная» фаза, 1924—1928, отмеченная контактами с Витгенштейном и влиянием идей «Логико-философского трактата».
• 4. Публичная фаза, ознаменованная опубликованием в 1929 г. манифеста «Венский кружок. Научная картина мира», основанием Общества Эрнста Маха и первым интернациональным выступлением на первой конференции по эпистемологии и точным наукам в Праге. Этот период отмечен регулярными контактами с Карлом Поппером. В 1930 г. начинается издание журнала Erkenntnis, который редактировался Карнапом и Рейхенбахом.

Излагая хронологию развития Венского кружка, нельзя обойти вниманием, что предпосылкой активного переосмысления архаичной системы взглядов на природу научного знания, явилось активное развитие диалектико-материалистических взглядов в конце XIX — начала XX в. в Германии в России. Венский кружок можно рассматривать как своеобразную реакцию на данное обстоятельство.

Организационно конец Венского кружка был связан с убийством его председателя Морица Шлика студентом-нацистом 22 июня 1936 г. на ступенях Венского университета и эмиграцией 13 его членов из Австрии перед и после Аншлюса 1938 г.

Но это не остановило развитие мировой философской мысли. И в настоящее время решение многих фундаментальных проблем, связанных с исследованием природы научного знания опирается на идеи Венского кружка.

Теперь о содержании философских идей Венского кружка. Используя элементы традиционного эмпиризма в духе Юма, идеи Маха о том, что научными являются лишь высказывания о наблюдаемых феноменах, а также тезис Витгенштейна, что осмысленные предложения являются таковыми, потому что они описывают определенные факты, представители Венского кружка разработали программу обновления научного и философского знания.

Инструментом критического анализа является математическая логика и принцип верификации, которые призваны создать совершенный язык, подобный тому, который был предложен Витгенштейном в «Логико-философском трактате».

Принцип верификации предполагает критическую проверку высказываний на возможность их сведения к эмпирическим фактам и служит критерием отделения научного знания от бессмысленных проблем метафизики. Эти программные положения нашли выражение в манифесте Венского кружка «Научное миропонимание. Венский кружок» (1929), который был написан совместно Карнапом, Ганом и Нейратом. В это время устанавливаются международные связи Венского кружка с другими неопозитивистскими группами (помимо тех контактов, которые Венский кружок имел с группой Рейхенбаха в Берлине). Неопозитивистские идеи Венского кружка оказали сильное влияние на развитие логического позитивизма и другие философские течения в США и Великобритании. Непосредственным преемником Венского кружка являлся логический эмпиризм (Карнап, Фейгль и другие).

Здесь необходимо сказать несколько подробнее об отношении логических позитивистов к традиционной философской проблематике, об их оценке позиций других философских школ.

Все суждения, которые когда-либо высказывались людьми, логические позитивисты делят на два взаимоисключающих класса:

• 1) осмысленные высказывания, которые могут быть выражены в логически совершенном языке (информативные);
• 2) бессмысленные высказывания, в которых нарушаются правила логики (эмоциональные).

Традиционно философские, «метафизические» высказывания логические позитивисты квалифицируют как бессмысленные.

Осмысленные высказывания они делят на аналитические, которые тавтологичны по своей природе и не несут содержательной информации, и синтетические.

Как видно из сказанного выше, высказывания логики и математики логические позитивисты относят к классу аналитических, тавтологичных по своей природе. К синтетическим высказываниям по этой классификации относятся положения опытных наук.

Вопрос об истинности высказываний в этой концепции решается двумя способами:

• 1) путем логического анализа их языковой формы без обращения к каким-либо фактам;
• 2) через непосредственное или опосредованное (определенными логическими преобразованиями) сопоставление их с данными чувственного опыта.

Исходя из этого совершенно очевидно, что вопрос об истинности аналитических высказываний решается путем логического анализа их языковой формы без обращения к каким-либо фактам. А вопрос об истинности синтетических высказываний, в соответствии с концепцией неопозитивистов, должен решаться через непосредственное или опосредованное сопоставление их с данными чувственного опыта.

Через процедуру верификации, в соответствии с логическим позитивизмом, должен решаться вопрос об истинности синтетических высказываний.

Верификация высказывания (проверка его истинности) заключается в получении конечного числа высказываний, фиксирующих данные наблюдений (множества так называемых протокольных предложений), из которых логически следует данное высказывание.

Итак, сведение всех осмысленных положений опытных наук к классу синтетических высказываний содержит в себе два допущения:

• 1) существует некий базисный уровень знания, множество так называемых протокольных предложений;
• 2) отношения между научными понятиями исчерпываются связями формальнологического характера.

Эти два допущения вместе с верификационным критерием раскрывают содержание понятия «синтетическое высказывание» и в то же время дают общее представление о неопозитивистском понимании природы научного знания.

Сведение неопозитивистами всех положений науки к классу синтетических суждений — это определенная конкретизация закона О. Конта — закона подчинения воображения наблюдению. Но если у Конта смысл этой формулы весьма неопределенен, то у неопозитивистов она означает, что позитивным знанием о мире является знание, выраженное в высказываниях, содержание которых сводимо к содержанию протоколов наблюдения.

Опираясь на эту систему взглядов, прежняя философия, «метафизика», объявляется неопозитивистами бессмыслицей.

Предмет позитивной философии с точки зрения неопозитивистов сводится к следующему: философия, по неопозитивизму, есть не теория, а деятельность.

Содержание этой деятельности нашло отражение в том, как стал называться неопозитивизм с 40-х гг. XX в. — философия анализа.

Предметом этой философии является деятельность по анализу понятий и положений конкретных наук с целью прояснения их смысла. Задача философа — с помощью определенной логической техники совершить переход от высказываний конкретных наук к предложениям, которые могут быть сопоставлены с чувственными данными.

Философия, по неопозитивизму, — это аналитическая деятельность по отысканию смысла понятий и предложений конкретных наук.

Формальная логика, по неопозитизизму, является методом позитивной философии.

Логические позитивисты приходят к выводу, что позитивная философия должна анализировать только результаты познания — понятия и предложения конкретных наук. По их мнению, процесс познания подлежит рассмотрению только в психологии, а соединение воедино аспектов знания и познания не имеет смысла.

В 1920—1930;х гг. неопозитивисты опирались на редукционистскую модель научного знания, в соответствии с которой все теоретические положения конкретных наук полностью редуцируемы (сводимы) к протокольным, т. е. к эмпирическому базису. Эта редукция и считалась главной задачей анализа науки.

Совершенного языка (что и было одной из задач Венского кружка) так и не создано, но позитивистский и неопозитивистский языки оказались исключительно плодотворными, поскольку побуждали задавать массу формальных вопросов, обосновывая так называемое синтетическое высказывание. Постановка вопросов, на которые часто не было ответа, в ряде случаев порождало новые направления в развитии научного знания, в том числе философской науки. Часто грамотно поставленный вопрос имеет большее значение, чем ответ на него.

Следуя этой логике, само направление логического позитивизма должно было быть подвергнуто анализу и соответствующей критике, что и было сделано К. Поппером. Он обратил внимание на слабость позитивистской доктрины логического анализа научных знаний. Поппер заметил, в частности, что наука в основном имеет дело с идеализированными объектами, которые, с точки зрения позитивистского понимания научного познания, не могут быть верифицированы с помощью протокольных предложений, а значит, объявляются бессмысленными. Кроме того, неверифицируемы многие законы науки, выражаемые в форме предложений типа: минимальная скорость, необходимая для преодоления земного тяготения и выхода в околоземное пространство, равна 8 км/сек. Для верификации требуется множество частных протокольных предложений.

Под влиянием критики логический позитивизм ослабил свою позицию введя в свою доктрину положение о частной эмпирической подтверждаемости. Отсюда логически следовало, что достоверностью обладают лишь эмпирические термины и предложения, выраженные с помощью этих терминов; другие понятия и предложения, имеющие непосредственное отношение к законам науки, признавались осмысленными (подтверждаемыми) в силу их способности выдержать частичную верификацию.

Поппер определил науку, как динамическую систему, предполагающую непрерывное изменение и рост знания. Это положение определило иную роль философии науки в научном познании: отныне задача философии сводилась не к обоснованию знания, как это было в неопозитивизме, а к объяснению его изменения на основе критического метода. Так, в «Логике научного открытия» Поппер пишет, что центральной проблемой теории познания всегда была и остается проблема роста знания, а наилучший же способ изучения роста знания — изучение роста научного знания. В качестве основного методологического инструмента для этой цели К. Поппер вводит принцип фальсификации, смысл которого сводится к проверке теоретических утверждений эмпирическим опытом. Здесь возникает вопрос, чем фальсифицируемость лучше верифицируемое™?

По убеждению К. Поппера, наука не может иметь дело с истиной, ибо научно-исследовательская деятельность сводится к выдвижению гипотез о мире, предположений и догадок о нем, построению вероятностных теорий и законов; таков общий путь познания мира и приспособления наших представлений о нем. Поэтому было бы неоправданно, несерьезно какие-то из этих представлений принимать за истинные, а от каких-то отказаться, т. е. нет универсального механизма, который бы мог выявить из многообразия существующих знаний, какие из них истинные, а какие являются ложными.

Из этого делается вывод, что задача философии заключается в том, чтобы найти такой способ, который бы позволил нам приблизиться к истине. Поппер предлагает такой механизм в виде принципа фальсификации. Философ считает, что научными могут быть только те положения, которые опровергаются эмпирическими данными.

Опровержимость теорий фактами науки, следовательно, признается в «Логике научного открытия» критерием научности этих теорий.

Это положение представляется бессмысленным, но только на первый взгляд.

Рассуждения К. Поппера логичны. Поппер считает, что научные положения, констатирующие наличие материальных объектов, относятся не к классу подтверждаемых опытом, а, наоборот, к классу опровергаемых опытом, ибо логика мироустройства и нашего мышления подсказывает, что научные теории, опровергаемые фактами, несут в себе информацию об объективно существующем мире.

Этот же методологический механизм, позволяющий в научном познании приблизиться к истине, т. е. принцип фальсификации теорий, путем их опровержения фактами, принимается Поппером в качестве критерия демаркации описательных (эмпирических) наук (от теоретических и от самой философии), отвергая тем самым неопозитивистские критерии демаркации (индукцию и верифицируемость).

В основе логики открытия, по К. Попперу, лежит идея об отсутствии какой бы то ни было истины в науке и какого-либо критерия ее выявления; смысл научной деятельности сводится не к поиску истины, а к выявлению и обнаружению ошибок и заблуждений. Эта идея была сведена к следующим критериям:

• а) представления о мире, принимаемые в науке как знания о нем, не являются истинами, ибо не существует такого механизма, который бы мог установить их истинность, но существует способ обнаружить их ошибочность;
• б) в науке лишь те знания соответствуют критериям научности, которые выдерживают процедуру фальсификации;
• в) в научно-исследовательской деятельности нет более рациональной процедуры, чем метод проб и ошибок — предположений и опровержений.

По Попперу, модель роста научного знания выглядит следующим образом:

• — наука начинается с проблем;
• — научными объяснениями проблем выступают гипотезы;
• — гипотеза является научной, если она в принципе фальсифицируема; принцип фальсификации Поппером выдвинут в противовес верификации и означает принципиальное опровержение любого утверждения;
• — фальсификация гипотез обеспечивает устранение выявленных научных ошибок;
• — новая и более глубокая постановка проблем и выдвижение гипотез достигаются в результате критического анализа;
• — углубление проблем и гипотез (теорий) обеспечивает прогресс в науке, точнее рост научного знания.

Но не со всем можно согласиться. По мнению Поппера, процессы, которые происходят на неорганическом и биологическом уровнях существования природы, являются лишь изменениями на основе проб и ошибок. Соответственно, по его мнению, и теории в науке, как догадки о мире, не предполагают своего развития. Теории, сменяющие друг друга, не имеют между собой преемственной связи, напротив, новая теория потому новая, что максимально дистанцируется от старой теории. Поэтому теории не подвержены эволюции, в них не происходит развитие; они сменяют друг друга, не сохраняя между собой никакой эволюционной ниточки.

Несмотря на жесткую логику, не со всеми обозначенными выше тезисами можно согласиться. Ведь сама теория Поппера по сути является развитием противоречий теории логическою позитивизма и продолжает заложенную в них теорию познания, заключающуюся в отрицании метафизических представлений о научном знании и необходимости накапливать и анализировать эмпирический материал.

В заключение необходимо отметить следующее. Наука локализуется в поле производства определенного знания, но не любого, а подчиняющегося нормам связности, проверки и практической эффективности. Науку, научное знание принято считать оплотом рациональности, который противостоит нерациональности (иррациональности).

В действительности же наука является оплотом как научной рациональности, так и научной иррациональности (по ведомству которой проходят научные интуиция, воображение и творчество). Обыденное знание, т. е. знание, которое используется в обиходе, может быть как научным, так и ненаучным, все зависит от уровня научной компетентности индивидов.

В этой связи следует признать большой смысл в выводах, что научное знание носит гипотетический характер и не может быть заключено в конечную научную теорию (гипотезу). Из этого следует, что научное познание бесконечно.

Научным можно назвать знание, которое отвечает следующим критериям: обоснованность, достоверность, непротиворечивость, эмпирическая подтверждаемость и концептуальная связность, предсказательная сила и практическая эффективность.

Указанные критерии (нормы, идеалы) характерны для всех наук, всех составляющих дисциплинарной матрицы современного научного знания — от философских, логических, экономических, математических, кибернетических до естественнонаучных, технических и гуманитарных наук.

На вопрос, какова природа научного знания, в рамках этой темы коротко можно ответить словами Карла Поппера: все научное знание носит гипотетичный характер, оно предположительно; не может быть заключительного определения научной гипотезы или теории.

Прагматизм происходит от греческого слова «прагма» — дело, действие.

Родоначальником прагматизма является американский философ Чарлз Сандерс Пирс. Представители: Джеймс, Бергсон, Дьюи, Мид, Папини, Шиллер и другие.

Основное положение, на котором строится философия прагматизма, это полезность, выгода для человека. Если теория, знания приносит практическую пользу человеку, то они приемлемы.

Прагматизм утверждает, что процесс познания изменяет.

Возможность функционирования «метода науки» или «метода разума» Дьюи связывает с демократическим устройством общества, предоставляющим сводным индивидуумом широчайшие возможности как для социального, так и для иного экспериментирования и непрерывного улучшения жизни общества, так что «сам рост есть естественная моральная цель». Следует добавить к этому, что важнейшим принципом социальной реконструкции Дьюи считает использование только мирных средств и категорический отказ от какого бы то ни было насилие.

Стимулом философской деятельности прагматиста Джемса с самого начала было стремление разрешить противоречие между распространением естественнонаучного миропонимания и религиозной верой. Джемс был естествоиспытателем и сторонником Дарвина, но, как и Пирс, он считал, что человеческая жизнь невозможна без религии.

Джемс писал, что «центром, вокруг которого вращается религиозная жизнь., является забота человека о своей личной участи». Он считал, что религия нужна человеку, чтобы чувствовать себя в большей безопасности в ненадежной, полной случайностей вселенной, нужна как источник дополнительных сил для жизненной борьбы. Вера в бога необходима и для того, чтобы возмущение существующим в мире злом и сострадание к обездоленным и несчастным не мешали человеку выполнять свои обязанности по отношению… к самому себе. Каково бы ни было зло, я знаю: раз бог есть, в мире будет гармония и порядок, «где есть бог, там трагедия только временна и частична». Вера в бога дает человеку необходимые «моральные каникулы», она избавляет его от постоянных терзаний по поводу неисчислимых бедствий человечества, позволяет ему наслаждаться жизнью, полагал Джемс.

Вера в бога покоится на акте свободной воли, а свобода воли, в свою очередь, принимается на веру в результате свободного волевого акта. (Это направление в философии называется волюнтаризмом.).

И все же Джемс пытается привести и более рациональное (разумное) основание в пользу веры в бога. Оно состоит в указании на выгодность такой веры. В самом деле, если я верю в религиозную гипотезу, а она окажется ложной, то я не буду в худшем положении, чем атеист.

Если же она окажется истинной, то я буду в выигрыше, так как обеспечу себе спасение. Какой же смысл из-за неверия или сомнения «лишиться своего единственного шанса остаться в выигрыше».

Смысл прагматистской максимы Пирса Джемс видел в том, чтобы при встрече с любой теоретической дилеммой ставить вопрос так: «Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен».

Не вопрос, каков окружающий нас мир сам по себе, но вопрос, как наилучшим образом устроиться в нем, чтобы «чувствовать себя как дома во вселенной», писал Джемс.

Джемс делает смелый шаг, заявляя, что «в зависимости от нашей веры сам бог, быть может, становится все живее и реальнее».