Творчество 1850-1860-х годов. «Губернские очерки»

В первые ряды литературы выдвинули писателя «Губернские очерки», открыв первую страницу «хроники» русской общественной жизни, которую Щедрин создал своим творчеством. Исключительность успеха «Губернских очерков» во второй половине 1850-х гг. объясняется не только художественными достоинствами, но и теми их качествами, которые дали основание Чернышевскому назвать книгу «прекрасным литературным явлением» и отнести ее к числу «исторических фактов русской жизни».

По мнению Чернышевского, в очерках отразилась эпоха предреформенной действительности, увиденная «изнутри». В основе художественных обобщений автора лежали многочисленные жизненные факты и наблюдения за бытом и нравами провинциального дворянства, чиновничества, купечества, мещанства Вятки, Вятской и Тульской губерний, Приуральского края. С «Губернских очерков» начинается Н. Щедрин (именно этим псевдонимом подписал М. Е. Салтыков свое произведение), писатель-сатирик.

Жанровая природа «Губернских очерков» — цикл. Произведения, входящие в цикл, объединены единством темы — изображением дореформенной русской провинции, образом рассказчика — надворного советника Н. Щедрина и образами сквозных героев — князя Чебылкина, Порфирия Петровича, Буеракина и других, а также общим демократическим пафосом.

Содержание входящих в цикл очерков очень разнообразно и мотивировано широтой кругозора автора-повествователя, свободно «перемещающегося» из гостиной «приятного семейства» («Приятное семейство») на постоялый двор («Госпожа Музовкина»), в усадьбу Корепанова (глава «Талантливые натуры») или в острог («Посещение первое», «Посещение второе»).

Своеобразна и сюжетно-композиционная структура очерков, определяемая функцией образа рассказчика. Так, русская провинция дается сквозь призму восприятия ее подьячим (глава «Прошлые времена»), в «Госпоже Музовкиной» саморазоблачающий монолог героини предваряется развернутым диалогом чиновника Н. Щедрина и Акима Прохорова, раскрывающего трагедию распада родовых отношений в среде русского крестьянства, а в очерке «Общая картина» автор как бы движется вместе с толпой богомольцев, и образ действительности складывается из многочисленных слуховых и зрительных впечатлений.

М. Е. Салтыков «открывает» русскую провинцию как мир, погруженный в нравственную спячку.

Часто в центре сюжетных коллизий в «Губернских очерках» находятся «семейные» портреты, которые включены в очерки «Порфирий Петрович», «Приятное семейство», «Хрептюгин и его семейство», «Христос воскрес!», «Корепанов». Создание коллективных портретов провинциальных обывателей — не самоцель Щедрина, а поэтический прием, позволяющий читателю проникнуть сквозь толщу повседневной обыденности к сути явления. Семейный портрет в интерьере — сатирическое «зеркало», в котором отражается провинциальная действительность.

Образ провинциальной тишины и покоя, созданный панорамным изображением Крутогорска («Введение»), сменяется беглыми ироническими эскизами героев повествования. Автор как бы сообщает читателю, что в основе его — отдельные зарисовки быта и нравов, характеров и лиц. Мотив портрета в интерьере звучит в очерке «Княжна Анна Львовна». Образ города Крутогорска представлен в нем как средоточие «миниятюрного мира», мира, населенного «миниатюрными» в нравственном отношении людьми.

Сюжет очерка «Приятное семейство» воспроизводит одну из наиболее типичных для провинциальной жизни ситуаций — семейный праздник, ритуальное действо, где все роли заранее расписаны. Свободная композиция очерка, мотивированная подвижностью точки зрения рассказчика, внутренне контрастна миру духовной несвободы героев, статичному по своей сути. Искусственность созданной атмосферы «приятного семейства» обнаруживается в том, как автор выбирает центр словесного портрета. В нем «располагается» образ maman, «самой неблагонамеренной дамы в целом Крутогорске». Портреты членов ее семейства не образуют группу, а создают сатирический эффект повествования.

Щедрин дает не столько прямые «портретные» изображения, сколько косвенные характеристики, построенные на стилистически укрупненной детали. Портрет maman в его очерке «Приятное семейство» — мимический, он разрушает представление о традиционном портретировании: душевное волнение Марьи Ивановны более всего отражается на состоянии ее носа, который «наполняется кровью, независимо от всего лица, как пузырек, стоящий на столе, наполняется красными чернилами…».

В изображении отца семейства, Алексея Дмитрича, намечено несколько деталей, которые подчеркивают животное начало его натуры. Герой предстает перед нами то в образе добродушного «ученого медведя», которого вожак показывает публике, то черты лица его искажаются, потому что «из истории известно, что глупые люди и обезьяны всегда злы под старость бывали», то в повадках героя сказывается привычка «индейского петуха на всех бросаться».

Многоцветное™ живописного изображения мира семьи резко противоположна монохромное™ очеркового портрета, созданного Щедриным. Это тем более странно, что речь идет о бале в доме Размановских, где, казалось бы, должна была проявиться фантазия провинциальных модников и модниц. Отношение автора к «приятному семейству» подытожено в финальных репликах автора-повествователя: «Ух, скуки-то, скуки-то!», «Ах, срам какой!» Они «окрашивают» нарисованную Щедриным картину провинциальной семейной жизни в серый цвет безнадежности и тоски.

В отдельную главу «Драматические сцены и монологи»

выделены Щедриным произведения, представляющие собой форму драматизированного очерка или одноактной драмы. Этот прием свидетельствовал о продуктивности саморазоблачения персонажа, который вырабатывался Щедриным в традиционном очерковом повествовании. Многие сюжетные ситуации очерков содержат в себе элементы «драматической формы», не требующей авторского комментария. Так, в очерке «Корепанов» одной из центральных в смысловом отношении является сцена диалога Корепанова с сыном Фурначева. Внешне она строится как диалог-разоблачение нравственного облика Фурначева-старшего, но если знать, что отвечает на вопросы Корепанова пятилетний мальчик, становится ясно, что ирония Щедрина направлена на развенчание «талантливой» натуры самого Корепанова.

В одноактных комедиях «Просители» и «Выгодная женитьба» сюжет строится на сатирическом разоблачении нравственного облика всех представленных в них персонажей. Здесь мы не увидим традиционного для комедии противопоставления доброго и злого начала, поскольку конфликт разворачивается в однородной среде провинциального чиновничества. Щедрин развивает гоголевскую традицию сатирической комедии, которую «завязывает» электричество чина, а не человеческие отношения.

Стиль «Губернских очерков» представляет собой гармоничное соединение иронии и сарказма в изображении отрицательных сторон русской действительности с глубоким лиризмом, вызванным любовью Щедрина к народной России, сочувствием автора горькой участи народной массы. Особенно отчетливо эта черта стиля повествования проявляется в обрамляющих цикл лирических очерках «Введение» и «Дорога». Во «Введении» появляется гоголевский мотив дороги, обрывающейся в Крутогорске, городе, въезжая в который «вы уже ничего не можете требовать от жизни… вам остается только жить в прошлом и переваривать ваши воспоминания». Образ патриархальной тишины и «общего однообразия» сменяется мгновенными зарисовками нравов города, из которых следует, что и здесь кипит жизнь, иная, чем в Петербурге, расширяющая горизонты представлений читателя. Образы героев следующих очерков лишь названы, разоблачение их нравственной пустоты и невежества еще впереди, и оказывается, что дорога, которая привела повествователя в Крутогорек, — начало новой жизни, посвященной «обнаружению зла, лжи и порока», поскольку оно предполагает «полное сочувствие к добру и истине». Эпилог «Губернских очерков» завершается образом сна, где автор мысленно возвращается к действительности, которую покидает после семи лет ссылки. Перед читателем развертывается картина символических похорон «прошлых времен», изживших себя социально и нравственно.

Надежду писателя на скорый приход нового времени разделяли многие современники Щедрина: завершение Крымской кампании и ощущение грядущих перемен вызвали волну оптимизма в русском обществе. Характеризуя сложившуюся тогда обстановку, Достоевский писал в 1861 г.: «Помним мы появление г-на Щедрина в „Русском вестнике“. О, тогда было такое радостное, полное надежд время! Ведь выбрал же г-н Щедрин минутку, когда явиться». Однако, как показало время, Щедрин поторопился похоронить то, с чем ему пришлось сражаться всю свою жизнь.

К 1857 г. относится замысел цикла «Об умирающих», для которого были написаны повесть «Жених» и семейно-бытовая комедия «Смерть Пазухина». В этих произведениях читатель вновь встречается со знакомыми ему по «Губернским очеркам» героями: генералом Голубовицким, Порфирием Фурначевым, чиновником Разбитным. Особенно интересен в художественном плане «Жених», где Щедрин обращается к гротеску в изображении нравов провинциального общества.

Элементы гротеска можно обнаружить в образе капитана Махоркина — личности полуреальной, полуфантастической, появляющейся неизвестно откуда. Сюжетная ситуация повести сосредоточивает внимание на нелепых толках горожан о происхождении Махоркина (черт или человек?), а образ самого капитана играет роль зеркала, в котором отражается «кривая рожа» провинциальной действительности.

Замысел цикла остался невоплощенным, и к началу 1860-х гг. в творчестве Щедрина появляется образ города Глупова, пришедшего на смену патриархальному Крутогорску. Возникновение этого образа связано со следующим этапом развития сатирического мастерства писателя.