Методы познания. 
Философия

Для эмпиризма основным методом познания является индукция (рассуждение от частного к общему), для рационализма — дедукция (рассуждение от общего к частному). Рационализм Декарта сложился в результате наблюдений над логическим характером математического знания. Математические истины, по Декарту, совершенно достоверны, обладают всеобщностью и необходимостью, вытекающей из природы самого интеллекта. Поэтому Декарт отвел исключительную роль в процессе познания дедукции, под которой он понимал рассуждение, опирающееся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы), и состоящее из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, с полной ясностью и отчетливостью. Для ясного и отчетливого представления всей цепи звеньев дедукции нужна сила памяти. Поэтому непосредственно очевидные исходные положения, или интуиции, имеют преимущество сравнительно с рассуждениями дедукции.

Вооруженный достоверными средствами мышления, интуицией и дедукцией, разум может достигнуть во всех областях знания полной достоверности, если только будет руководствоваться истинным методом. Правильный метод это и есть способ очистки зеркала. Рационалисты и эмпиристы пытались отыскать такие правила, которые помогли бы познанию избежать ошибок и неточностей. В своих «Правилах руководства ума» и «Рассуждениях о методе» Декарт тщательно анализирует процесс познания, выискивая наиболее существенные рекомендации для каждого, кто встает на этот путь; и наконец он предлагает четыре правила, которые должны стать всеобщим и универсальным методом познания независимо от области применения. Их можно использовать в физике, биологии, истории и т. д. В любой области знания до всякого начала решения познавательной задачи, согласно принципу сомнения, мы должны усомниться во всем. Затем нужно вычленить из круга наших знаний те, что помогут нам решить нашу задачу, а именно:

• 1) допускать в качестве истинных только такие положения, которые представляются ясными и отчетливыми, не могут вызвать никаких сомнений в их истинности;
• 2) расчленять каждую сложную проблему на составляющие ее частные проблемы или задачи;
• 3) последовательно переходить от простого к сложному;
• 4) не допускать никаких пропусков в логических звеньях исследования и описаниях.

Например, мы хотим узнать, сколько студентов присутствует на лекции.

• 1. Не подлежит сомнению, что студенты присутствуют на лекции, свидетельство этому — их чувственные образы (я их вижу, слышу и т. п.).
• 2. Чтобы узнать, сколько студентов присутствует на лекции, надо их посчитать, разделив на группы, но рядам, чтобы удобнее было считать.
• 3. Рассуждаем: все ли, кто сидит в аудитории, являются студентами, присутствующими на лекции? Поставим задачу: следует ли считать присутствующими тех студентов, которые спят на лекции? Будем считать спящих студентов не присутствующими на лекции, так как они присутствуют в помещении, но не на лекции, а в нашу задачу входит узнать, сколько студентов присутствует именно на лекции. Выясним, присутствует ли на лекции кто-нибудь, не являющийся студентом, и т. д.
• 4. Последовательно считаем всех, начиная с первого ряда, исключив спящих и лиц, не являющихся студентами, стараясь не пропустить ни одного человека. Получаем ответ.

Критикуя схоластику, Бэкон, обрушился и на дедуктивный метод, используемый в аристотелевской логике^[1]. Ему он противопоставил обращение к опыту и обработку его индукцией, подчеркивая значение эксперимента. Разрабатывая правила применения предложенного им индуктивного метода,

Бэкон составлял таблицы присутствия, отсутствия и степеней различных свойств у отдельных предметов того или иного класса. Возьмем любимый пример Бэкона: кто-то хочет найти формулу тепла, тогда он собирает в первой таблице (присутствия) различные случаи тепла, стремясь отсеять все то, что с теплом не связано. Во второй таблице (отсутствия) он собирает вместе случаи, которые подобны случаям в первой, но не обладают теплом. Например, в первую таблицу могут быть включены лучи Солнца, которые создают тепло, во вторую — лучи, исходящие от Луны или звезд, которые не создают тепла. На этом основании можно выделить все те вещи, которые наличествуют, когда тепло присутствует. Наконец, в третьей таблице собирают случаи, в которых тепло присутствует в различной степени. Используя эти три таблицы вместе, мы можем, согласно Бэкону, выяснить причину, которая лежит в основе тепла; ею, но мысли Бэкона, является движение. В этом проявляется принцип исследования общих свойств явлений, их анализ. Собранная при этом масса фактов должна была составить третью часть его труда — «Естественную и экспериментальную историю», но он не успел ее закончить, только дал философское обоснование индукции.

Индукция может быть полной и неполной. Полная индукция — это идеал познания, она означает, что собраны абсолютно все факты, относящиеся к области изучаемого явления (в предыдущем примере мы построили рассуждение по методу полной индукции, выясняя, сколько студентов присутствует на лекции). Нетрудно догадаться, что это задача сложная, если не сказать недостижимая, хотя Бэкон верил, что со временем наука решит ее; поэтому в большинстве случаев люди пользуются неполной индукцией. Это означает, что обобщающие выводы строятся на материале частичного или выборочного анализа эмпирического материала, но в таком знании всегда сохраняется характер гипотетичности. Например, мы можем утверждать «все лебеди белы» до тех пор, пока нам не встретится хотя бы один небелый лебедь. Как мы получили суждение «все лебеди белы»? Мы наблюдали лебедей в нескольких местах, собрали описание этих птиц по разным источникам. Ни разу нам не встретился лебедь другого окраса, мы сделали вывод (от частного к общему), что «все лебеди белы».

В науку, считает Бэкон, нельзя допускать пустые фантазии:

Поэтому человеческому разуму надо придать не крылья, а скорее свинец и тяжести, чтобы они сдерживали всякий прыжок и полет¹.

Сделав вывод о том, что «все лебеди белы», мы поспешили; наш разум взлетел на крыльях, вместо того, чтобы расширить зону исследования. Придав ему свинца, прижав его к земле, мы продолжим наблюдения и узнаем, что есть черные лебеди, значит, наше суждение было неверным. Однако есть ли что-то достоверное в нашем суждении? Да, конечно, мы знаем, что белые лебеди существуют, и мы видели не одного белого лебедя, значит, верным будет суждение, что «некоторые лебеди белы», это то, что мы познали с достоверностью. Характерно, что изучение метода позволило Бэкону выдвинуть важный для педагогики принцип, согласно которому цель образования — не накопление возможно большей суммы знаний, а умение пользоваться методами их приобретения.

Нетрудно заметить, что именно индуктивным методом пользуется естествознание со времен Бэкона и до наших дней. Дедукция же прекрасно работает в математике. Какой метод наилучший для познания — индукция или дедукция? На этот вопрос нет ответа, как и на многие другие философские вопросы. И дедукция, и индукция активно используются научным и философским познанием для обоснования своих положений и получения результата — приращения знания, расширения границ человеческого проникновения в тайны природы и мироздания.

• [1] Пример дедуктивного рассуждения: Все люди смертны (общее); Сократ — человек, следовательно, Сократ смертей (частное).