Социальная конфликтность творчества

Творчество изменяет парадигмы, правила, привычный порядок вещей. Это обстоятельство определяет такой характерный признак творчества, как конфликтность, которая выражается в том, что творческие идеи и решения не всегда принимаются и закрепляются в культуре или социальной группе; очень часто новые идеи встречают противостояние.

А.К. Сухотин сравнивал социальную реакцию на новое с биологической реакцией несовместимости, связанной с появлением в организме чужеродного белка, на борьбу с которым мобилизуются все силы организма [92, с. 71]. В обществе новая идея воспринимается настороженно или даже как сигнал опасности, против которого начинает действовать социальный «иммунитет»: идея подвергается критике и вытеснению, особое сопротивление оказывается ее практической реализации.

В истории техники и науки примеры конфликтности творчества представлены в изобилии. Невозможным и неосуществимым когда-то считалось электрическое освещение, звукозапись, фотографирование, передача изображений на расстояние.

В свое время специалисты отвергали идею Дж. Стефенсона (1781−1848) о создании парового железнодорожного транспорта, заявляя, что колеса паровоза при большой скорости будут проскальзывать.

Сомнения в возможности создания летательного аппарата тяжелее воздуха высказывали в XIX в. такие авторитетные ученые, как Э. Сименс, Г. Гельмгольц, С. Ньюком. Талантливый ученый У. Томсон (также известный как Лорд Кельвин), президент Лондонского королевского общества, член академий наук многих стран и научных обществ, высказался по этому поводу в 1895 г. наиболее категорично: «Летающие машины, весом тяжелее воздуха, невозможны!». Эти заявления основывались на строгих научных расчетах и произвели серьезное впечатление на правительственные и финансовые круги. В результате патентное бюро США перестало принимать заявки на летающие аппараты, а военное ведомство США запретило финансирование работ по их проектированию. Именно в год выхода этих законодательных актов состоялся полет братьев Райт (1903 г.). Вполне возможно, что этот полет никогда не состоялся бы, если бы авиаконструкторы знали о расчетах ученых.

Уже после изобретения самолетов неоднократно высказывались сомнения в их полезности, например: «Самолеты — интересные игрушки, но никакой военной ценности они не представляют» (Ф. Фош, французский военачальник, маршал Франции, член Французской академии наук).

В 1876 г. при обсуждении вопроса о массовом производстве телефонов один из руководителей компании Western Union высказался следующим образом: «Такое устройство, как телефон, имеет слишком много недостатков, чтобы рассматривать его как средство связи. Поэтому считаю, что данное изобретение не имеет никакой ценности».

Если бы Г. Маркони, не имевший серьезного технического образования, был хорошо знаком с фундаментальными законами распространения радиоволн, он, может быть, и не рискнул бы осуществить свою идею передачи радиосигнала через Атлантический океан. Против этой идеи выступили признанные специалисты, заявившие, что она может увлечь только профана, не знающего азов науки.

Метод профилактической вакцинации, предложенный Л. Пастером (1892−1895), его коллеги-микробиологи называли смешной фантазией. Пенициллин, за открытие которого (1929 г.) А. Флеминг через 16 лет получил Нобелевскую премию, ученые того времени называли «сомнительным снадобьем», а самого ученого — «средневековым алхимиком».

Э. Лоуренс, выступивший в 1920;х гг. с идеей создания циклотрона, встретил мощное сопротивление специалистов в этой области, не без оснований полагавших, что установка не будет работать ввиду малого КПД. Но тем не менее установка заработала, поскольку сказались еще неизвестные и никем не предвиденные эффекты.

В 1916 г. Д. Сарнофф предложил для продажи первый промышленный радиоприемник, названный им «музыкальным ящиком». На предложение инвестировать его проект создания сети радиовещания в 1920 г. он получил следующий ответ: «Этот музыкальный ящик без проводов не может иметь никакой коммерческой ценности. Кто будет оплачивать послания, не предназначенные для какой-то частной персоны?» В 1921 г. Д. Сарнофф стал генеральным директором недавно образованной корпорации «Радио Америки» (RCA). В 1921 г. Сарнофф провел сенсационную радиопередачу матча бокса на первенство мира, которая показала возможности радиовещания и способствовала его быстрому распространению. В течение трех последующих лет корпорация RCA продала радиоприемников более чем на 80 млн. долларов.

Некий автор статьи с характерным названием «О бесплодном творчестве» рассуждал в 1929 г. о «нерациональных» и «нерешаемых» задачах, за которые тем не менее «берутся некоторые ученые и изобретатели, растрачивая попусту время и государственные деньги». Среди таких задач автор называл автоматический перевод стрелок трамвайных путей и многие другие технические устройства, получившие спустя некоторое время конкретную реализацию [92].

Известна реакция Г. Уорнера, одного из основателей знаменитой кинокомпании Warner Brothers, на использование звука в кинематографе: «Да кого могут интересовать разговоры актеров?!».

В свое время (1962 г.) компания звукозаписи Decca Records отклонила запись альбома группы The Beatles со следующей мотивировкой: «Гитара — это вчерашний день». Через год группа стала всемирно известной.

Польза компьютеров, без которых сегодня немыслима ни одна сфера человеческой деятельности, вовсе не казалась такой очевидной несколько десятилетий назад. В 1943 г. директор компании IBM Т. Уотсон высказал мнение о том, что на мировом рынке можно будет продать лишь пять компьютеров. В 1957 г. редактор издательства Prentice Hall заявил: «Я изъездил эту страну вдоль и поперек, общался с умнейшими людьми, и я мог)' вам ручаться в том, что компьютерная обработка данных является лишь причудой, мода на которую продержится не более года». В 1968 г. в Advanced Computing Systems Division (подразделение IBM) была отложена разработка микрочипа по причине сомнительной перспективности. Несколькими годами позже микрочипы стали основой для проектирования персональных компьютеров.

После изобретения так называемого микрокомпьютера (первого персонального компьютера) основатель и президент корпорации Digital Equipment Согр. К. Олсон заявил, что ни у кого не может возникнуть необходимость иметь компьютер в своем доме (1977 г.). Появление IBM PC в 1981 г. породило лавинообразный спрос на персональные компьютеры. Наряду с этим возник гигантский спрос на программное обеспечение и компьютерное периферийное оборудование. На этой волне появились сотни новых фирм, занявших свои ниши на компьютерном рынке.

Основатель компании Dell Computers Майкл Делл в возрасте 26 лет (1992 г.) стал самым молодым во всей истории США главой фирмы, входящей в список «Fortune 500», а в 2005 г., по оценкам журнала «Forbes», М. Делл с состоянием в 18 млрд. долл, был на четвертом месте в списке самых богатых людей США. Его успех основывался на простой, но революционной по тем временам идее — продавать компьютеры не так, как было принято — через посредников, а напрямую, непосредственно, общаясь с покупателем по телефону. При таком подходе ему не нужен был торговый зал. К готовым машинам IBM Делл присоединял модные на тот момент дополнительные комплектующие и таким образом предлагал покупателям оптимизированные под пользователя компьютеры по цене ниже розничной, рекламируя их через газету. Его система ведения дел непосредственно с потребителем перевернула все устоявшиеся парадигмы торговли. Она приносила больше прибыли за счет уменьшения накладных расходов, отсутствия комиссии посредников и лучшего обслуживания клиентов. Находясь в прямом контакте с покупателем, М. Делл и его сотрудники получали мгновенную обратную связь о потребностях клиента и результатах тестового маркетинга своих новых продуктов, в результате чего продажи и прибыли фирмы росли в несколько раз быстрее, чем в среднем по отрасли.

Когда М. Делл создавал свою новую модель бизнеса, почти все специалисты говорили, что она не будет работать. Но она сработала и дала необыкновенно высокие результаты. В 1999 г. компания Dell Computers вышла на первое место в США по продаже компьютеров. Когда Делл открывал дочернюю фирму в Англии в 1987 г. для завоевания европейского рынка, эксперты говорили, что прямая модель возможно и работает в США, но в более традиционной Европе она работать не будет. Но новая модель опять сработала, быстро сделав Dell лидером европейских продаж компьютеров. Когда М. Делл открывал филиал в Японии в 1994 г., эксперты заявляли, что хотя прямая модель и работает на Западе, но на Востоке, где другая культу ра, эта модель не приживется. И опять эксперты и критики ошиблись. Азиатский филиал Dell стал самым быстрорастущим в компании.

Конфликтность творчества проявляется даже в том, что некоторые ученые подвергают сомнению и не принимают собственные открытия. И. Ньютон, например, считал «подозрительными» принципы своей механики. Долгое время И. Кеплер не мог признать верными свои расчеты, из которых следовало, что планеты движутся не по «совершенным» круговым орбитам, а по эллиптическим. «Я вижу это, но не верю этому», — писал Г. Кантор, когда получил «странные» следствия из своей теории множеств. М. Планк, обнаружив, что разрабатываемая им гипотеза квантового распределения тепловой энергии нарушает все классические представления о непрерывности излучения и поглощения света, сам высту пил против собственной концепции и назвал ее «чуждым и угрожающим взрывчатым снарядом», могу щим нанести непоправимый урон «величественному сооружению чудесной красоты и гармонии», возведенному классической физикой.

Соседство во многих научных концепциях старых и новых представлений (как, например, в планетарной модели атома, дополненной квантовыми представлениями) свидетельствует о логических трудностях перехода от одной парадигмы к другой.

Наибольшее сопротивление новым идеям осуществляют, как правило, наиболее видные представители тех парадигм, которые подвергаются «творческим изменениям». Этот феномен можно назвать «консерватизмом великих умов». Интересно, что идеи этих «великих умов» в свое время чаще всего встречали не меньшее сопротивление.

Против учения Н. Коперника выступал не только лидер протестантов М. Лютер, заявивший о создателе гелиоцентрической системы: «Этот дурак хочет перевернуть все астрономическое искусство», но и Г. Галилей, охарактеризовавший вначале его теорию как «чистейшую глупость». Хорошо зная о работах И. Кеплера, Г. Галилей полностью игнорировал открытые им законы движения планет, даже не разу не упомянув о них в своих работах. Позднее, став сторонником системы Коперника, Галилей сам подвергся гонениям.

Знаменитый современник Коперника, яркий философ, литератор и ученый Ф. Бэкон назвал гелиоцентрическую систему «спекуляцией человека, который не заботится о том, какие фикции он вводит в природу, лишь бы они отвечали его вычислениям». Крупнейший специалист в астрономии того времени Т. Браге также был противником идей Коперника. В результате столь авторитетного научного сопротивления книга Н. Коперника «Об обращении земных сфер» вышла лишь в 1543 г., спустя 36 лет после разработки автором основных положений своей теории. Но даже спустя 100 лет после опубликования этой книги обучение астрономии в западноевропейских университетах велось по Птолемею.

В теории тяготения Ньютона ученые-современники видели нечто «туманное» и сомнительное. Против нее выступали такие авторитетные естествоиспытатели XVII в., как X. Гюйгенс и Г. Лейбниц. Позднее ее положения стали классическими, вошли в учебники и не вызывали недоумения. Один из первых создателей паровой машины Д. Уатт, узнав о том, что его соотечественник Р. Тревитик сконструировал паровую машину высокого давления, очень активно выступил против этого изобретения, объясняя, что оно препятствует прогрессу паровой техники. Ставшая впоследствии знаменитой теория групп Э. Галуа (1811−1832) не нашла понимания у таких известных математиков того времени, как О. Коши, Ж. Фурье, С. Пуассон, и по этой причине не была опубликована. Известный немецкий математик конца XIX в. Л. Кронекер помешал Г. Кантору не только получить должность в университете, но и опубликовать хотя бы одну работу в немецкой научной периодической печати. Т. Эдисон, многие изобретения которого встречались с сомнением, недоверием и ожесточенной критикой, своим авторитетом и сам оказывал сопротивление разработке некоторых новых научно-технических идей, например, прокладке телеграфного кабеля между Европой и Америкой и получению синтетического каучука. Против электромагнитной теории света, разработанной Д. Максвеллом (1831−1879), выступали такие известные ученые, как П. Дюгем, Г. Гельмгольц, Г. Герц. Видный английский физик У. Томпсон, открывший электрон, так и не признал концепцию, объясняющую явление радиоактивности распадом атома, предложенную не менее известным физиком Э. Резерфордом. А сам Резерфорд в 1923 г., когда теория относительности А. Эйнштейна приобрела уже прочные позиции в науке, назвал ее «ненужной чепухой». Против эволюционной теории Ч. Дарвина выступила не только церковь, но и наука в лице выдающихся ученых того времени: Ж. Кювье, Р. Вирхова, К. Бернара, Л. Пастера.

«Господь Бог не играет в кости», — заметил А. Эйнштейн, характеризуя вероятностно-статистические методы, применяемые квантовой механикой. «Можно представить себе мир, где царит полнейший хаос и не действуют никакие законы, но мне крайне неприятна мысль, что существуют статистические законы, вынуждающие самого Бога разыгрывать каждый отдельный случай», — пояснял свою позицию ученый, видевший в квантовой механике угрозу существования науки [92, с. 56]. Сам Эйнштейн ввел в науку понятие кванта света, обозначенное позднее понятием «фотон». Против этой идеи выступили известные физики, в том числе и Н. Бор, а М. Планк, представляя Эйнштейна в Прусскую академию наук, попросил не ставить в вину ученому созданную им гипотезу световых квантов. В свою очередь Н. Бор, введя идею квантовых переходов электрона в планетарную модель атома Э. Резерфорда, тоже встретил решительное сопротивление со стороны многих физиков, среди которых были Э. Шредингер и М. фон Лауэ, назвавший идею Н. Бора «вздором».

Против представленных Н. Лобачевским (1792−1856) на обсуждение Российской академии наук идей неевклидовой геометрии выступил в том числе и М. Остроградский, заявив, что «этот труд не заслуживает внимания академии». Подобные оценки специалистов положили начало массовой критике Н. Лобачевского в научных и публицистических изданиях, где его положения называли «тяжелым, темным, нелепым, непроницаемым учением». Это привело к тому, что Лобачевский был освобожден от должности ректора Казанского университета, а еще через год — и от всех других должностей в этом университете. Еще с более серьезными последствиями авторитетной научной и идеологической критики своих идей сталкивались ученые в бывшем Советском Союзе и в гитлеровской Германии.

Власть признанной парадигмы аналогична власти и влиянию авторитета и способна навязать ошибочные идеи. И. Ньютон, например, оказывался победителем во всех научных спорах, даже когда он был не прав. Парижская академия наук некогда постановила не принимать сообщения о метеоритах, поскольку «тверди небесной» не существует и «камни с неба падать не могут» (среди прочих ученых за это постановление высказался и А. Лавуазье), отвергла противооспенную прививку Э. Джемпера, объявила утопией пароход Р. Фултона, назвала шарлатанством первые опыты гипноза Ф. Месмера и даже изгнала из своих рядов ученого, поддержавшего эти опыты. Лондонское Королевское общество отвергло эволюционные идеи Ч. Дарвина, провозгласило бесполезным изобретение лампы Т. Эдисона, отклонило как нелепое сообщение о возможностях громоотвода. Французский парламент в XVII в.

законодательно запретил переливание крови, а в XIX в. с серьезным сопротивлением со стороны ведущих медиков того времени столкнулась идея применения наркоза.

Развитию науки и техники препятствует сама наука и сложившийся уровень техники, новым открытиям и творческим решениям мешает инерция мысли. Сопротивление новому со стороны официальной науки усиливается ее государственной поддержкой, наличием печатных изданий, кафедр, лабораторий, сложившихся источников финансирования. Эти обстоятельства делают очень важным и актуальным вопрос о механизмах обнаружения и поддержки новых идей. Новая идея, не вписывающаяся в рамки существующей парадигмы, почти всегда кажется «абсурдной» и «нелепой»; она не представляется в публикациях, не обсуждается и т. д. Предпочтение при публикации скорее отдается известному ученому, разрабатывающему традиционные проблемы, чем автору новых и неожиданных вопросов и решений. В этих обстоятельствах весьма вероятно забвение креативных идей.

Хорошо известна фраза Ч. Дуэлла, директора американского Бюро Патентов, произнесенная в 1899 г.: «Все, что могло быть изобретено, уже изобрели». К счастью, этот приговор изобретательству не стал «тормозом прогресса», хотя и от многих сегодняшних руководителей можно услышать подобную фразу в ответ на новые идеи их сотрудников.

Исследователи творчества (Э. Де Боно, Б. М. Кедров, А. К. Сухотин и др.) давно заметили, что, как это ни парадоксально, глубокие и специальные знания препятствуют расширению существующего концептуального пространства, т. е. возникновению новой идеи. А. Эйнштейн, отвечая на вопрос, как появляются открытия, преобразующие мир, сказал: «Очень просто. Все знают, что сделать это невозможно. Но находится чудак, который этого не знает. Он и делает открытие» [90].

Из-за конфликтности творчества процесс признания и принятия социальной группой новой идеи может длиться достаточно долго. В технике длительность этого процесса можно оценивать по времени, прошедшему между открытием или изобретением и его широким практическим использованием. Например, открытие, имеющее большое значение для фотографии, было реализовано только через 102 года (1727−1829), телефон — через 56 лет (1820— 1876), радио — через 35 лет (1867−1902), телевидение — через 14.

(1922;1936), атомная бомба — через 6 (1939;1945) и т. д. [29, с. 233- 234]. В случаях творческих преобразований фундаментальных социокультурных парадигм иногда требуется смена целого поколения для принятия творческой идеи. Ярким подтверждением этому служат две цитаты, принадлежащие двум великим ученым. «Хотя я полностью убежден в истинности воззрений, представленных в этом томе, … я ни в коей мере не надеюсь убедить опытных натуралистов, в чьих умах запасено множество фактов, которые на протяжении долгого времени понимались с точки зрения, абсолютно противоположной моей… Но я смотрю в будущее с надеждой на молодых натуралистов, которые смогут взглянуть на обе стороны вопроса беспристрастно» (Ч. Дарвин). «Новая научная истина не убеждает оппонентов, не заставляет их прозреть; побеждает она потому, что ее оппоненты в конце концов умирают, и вырастает новое, знакомое с ней поколение» (М. Планк) (цит. по: [33, с. 29]).

Во время перехода от уникальности к общезначимости достаточно существенные креативные результаты всегда оказываются в значительной степени противоречащими существующим «правилам», поэтому в течение некоторого времени они рассматриваются как нетворческие и, по выражению Е. Л. Фейнберга, «третируются». После того как новая парадигма утверждается в качестве ведущей, к ней привыкают, постепенно формируется психологическая установка, не допускающая иных воззрений и толкований, кроме возможных в рамках сложившегося концептуального пространства. Таким образом, нововведения закрепляются в социальной практике не только потому, что приносят новое знание, практическую пользу и т. п., но и потому, что к ним просто привыкают, с ними смиряются.

Все же на основе известных из истории примеров, хоть и очень многочисленных, нельзя делать вывод об обязательной и прямой оппозиционности новых идей и уже установившихся социальных и культурных парадигм. Творчество не возникает напрямую в социальном конфликте «нового» и «старого», креативного и традиционно-нормативного. Часто творчество социально ожидаемо и востребовано. Даже прямые «заказы на творчество» нередки (например, создание атомной бомбы в США и СССР, создание «заданных» художественных произведений по заказу клиентов, издательств, театров, государственных и идеологических структур, заказы на рекламу, видеоклипы и мн. др.).

Творчество всегда связано с социокультурными парадигмальными трансформациями, но в одном случае существует их социальное ожидание (хотя не известны и не предполагаемы методы, средства, а часто и направление парадигмальных изменений), в другом — происходит незапланированное, непредсказуемое или нежелательное для некоторых социальных групп разрушение и вытеснение отдельных «генеративных правил».

Научные, технические, управленческие, организационные и прочие задачи возникают вначале в виде какой-то необходимости или потребности. После ее осознания, потребность превращается в реальную задачу, разрешаемую в творчестве; творческие решения порождаются и стимулируются потребностями и запросами общества, но в свою очередь оказывают по мере своего развития обратное воздействие на породившую их социальную практику [39].

Связь между общественной практикой и творчеством, в частности между развитием производства и техническим или научным творчеством, существует, но ее характер весьма неоднозначен. Некоторые технические изобретения (и в еще меньшей степени научные открытия и разработки) инициируются производственными потребностями или техническими противоречиями, но чаще всего научные и технические инновации «навязываются» функционирующей производственной или бизнес-системе: изобретения опережают практические запросы (примеры: телефон, радио, телевидение и т. д.); и период между изобретением и его практической реализацией может быть весьма продолжительным.

Прямые «заказы на творчество» поступают в тех случаях, когда социальная, политическая, производственная или другая система уже дает сбои или они ожидаются в ближайшем будущем. Если же предлагаются решения проблемы, которая еще неочевидна, то чаще всего эти решения, как показывает история, по разным причинам остаются невостребованными до тех пор, пока явно не обнаружится неспособность системы в дальнейшем нормально функционировать.

В бизнесе, как отмечает Э. Де Боно [130], творчество сотрудников становится восгребованным, когда уже возникает проблема. Де Боно считает, что менеджеры должны обращаться к творчеству персонала заранее: для выявления и предотвращения возможных проблем и поиска новых возможностей для бизнеса.

Творческие идеи могут быть социально ожидаемы и желаемы, могут направляться социальными потребностями и запросами, но могут явиться полной неожиданностью и оказаться невостребованными, как, например, первый паровой двигатель, используемый в качестве игрушки при царском дворе. Творчество может выражаться как в поиске ответов на уже поставленные вопросы, так и в поиске вопросов, постановке проблем. В первом случае конфликтность проявляется, как правило, в меньшей степени, чем во втором.

В заключение этого параграфа еще раз подчеркнем, что творчество далеко не всегда сопровождается явной и открытой социальной конфликтностью. Социальная конфликтность — часто сопутствующее, но далеко не универсальная характеристика творчества. Конфликтность не может выступать в качестве одного из критериев творчества, поскольку часто сопровождает многие социально нежелательные акты человеческой деятельности, в том числе те, что не являются творческими.