Понимать — значит знать

Под герменевтикой (от греч. срррусбо) — разъясняю, истолковываю) до XX в. понималось искусство перевода, искусство объяснения (Гермес в греческой мифологии был посредником между богами и людьми). В Средние века это слово употреблялось для обозначения процесса толкования Священного Писания и имело прежде всего инструментальный смысл.

В философскую концепцию герменевтика начинает превращаться благодаря немецкому романтизму Ф. Шлегеля (1772—1829) и работам Ф. Шлейермахера (1768—1834). У Шлейермахера герменевтика мыслится прежде всего как «искусство понимания чужой индивидуальности». Дильтей определял герменевтику как «искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений». Спецификой герменевтики становится понимающая (т.е. описательная) стратегия познания, а ключевой идеей — понимание. Только в XX в. герменевтика превращается в самостоятельное философское направление.

Разработка герменевтики как направления современной философии была начата итальянским историком права Эмилио Бетти («Герменевтика как общая методология наук о духе») и Х.-Г. Гадамером («Герменевтический манифест» и «Общая теория понимания», 1955). В 1960—1970 гг. проблемы герменевтики разрабатывались П. Рикёром во Франции, Г. Гуном, А. Аппелем в ФРГ и пр. При всем различии вариантов философии герменевтики общими ее чертами являются недоверие к непосредственным свидетельствам сознания, к провозглашенному Декартом принципу непосредственной достоверности самосознания и обращение к косвенным свидетельствам о жизни сознания, которые воплощаются не столько в логике, сколько в языке.

Современная герменевтика, опираясь на классические герменевтические традиции, поставила вопрос: «Что значит понимание«? Понимание может быть определено как специфическое состояние сознания, вызванное внешними или внутренними воздействиями, связанное с присвоением субъектом смыслов процессов и явлений как внутреннего, так и внешнего мира, фиксируемое им как адекватное (правильное). Понимание, таким образом, предполагает, что субъект является не «зеркалом», а активным участником процесса познания, результаты которого несут в себе не только объективные, но и субъективные черты.

Каждому из нас знакомо состояние, когда что-то (задача, упражнение, метод и т. д.) кажется непонятным; мы уже познакомились с информацией, знаем то, что нужно знать, но не понимаем. Но вдруг происходит что-то необъяснимое, нерациональное: мы начинаем понимать. Произошел скачок от чужого знания к своему, этот скачок носит иррациональный характер, хотя имеет рациональный посыл.

Ханс-Георг Гадамер (1900—2002) полагал, что познание всегда исторично, его основу составляет предварительное понимание, заданное традицией, в рамках которой живет и мыслит субъект; «предпонимание» можно исправлять, корректировать, но полностью освободиться от него нельзя, ибо это необходимая предпосылка всякого понимания. Беспредпосылочное мышление — это, по Гадамеру, фикция рационализма, не учитывающего конечности человеческого опыта, т. е. его историчности.

Носителем понимания, традиции, по Гадамеру, является язык. С этим связаны и онтологические идеи представителей герменевтики. Мир начинает пониматься как текст. Наше пребывание в нем, наши действия представляют собой процесс считывания смыслов. Ученый-естествоиспытатель считывает смыслы природы; обществовед, как книгу, читает социальные процессы и т. п. Язык тем самым становится не просто фиксатором смыслов, способом передачи информации, но творцом этих смыслов. Мир предустановлен для нас в языке, который задает смысловой каркас реальности.

Попробуйте американцу или англичанину на традиционный вопрос «Как дела?» ответить: «Плохо» или «Я устал» и т. п. Это вызовет диссонанс, недопонимание. В английской традиции ответ может быть только позитивным, вне зависимости от того, что на самом деле у тебя происходит. Этот вопрос не — способ узнать, что у тебя произошло, а просто вежливые слова, способ обозначения твоего присутствия в данном месте в данное время и свидетельство того, что тебя заметили, признали, что ты здесь. Обратите внимание, как иногда развиваются события в американских фильмах: все рушится, кругом смерть, катастрофы и т. п., но обязательно появится герой, задающий вопрос «Ты как?», и он непременно услышит ответ «Я в порядке», хотя тот, кому этот вопрос задан, может быть ранен, измучен, висеть вниз головой, едва держась ногой за последнюю точку опоры и т. п.

Все это происходит потому, что есть языковая традиция, задающая смысл общению, она существует вне нас и определяет наше восприятие реальности. В то же время, считывая смыслы, мы пытаемся их присвоить, сделать своими, накладывая, тем самым, на мир свой предустановленный в языке смысловой каркас. Так и получается, что результатом познания всегда является соединение субъективных и объективных смыслов. Само понимание есть субъективное восприятие реальности, поэтому объективное и достоверное знание — идеал, недостижимый и нереализуемый. Реальное познание есть интерпретация, а не отражение.

Поль Рикёр (1913—2005), продолжив разработку герменевтики, анализирует язык в широком контексте социальной жизни и культуры, применяет герменевтику для исследования литературы. В работе «Конфликт интерпретаций» он показывает, что все противоречия в познании есть не что иное, как возможность видеть одно и то же явление по-разному.

Таким образом, для герменевтики основной целью познания становится не знание в его рациональном смысле, как отражение свойств и качеств предмета, а понимание, т. е. субъективное принятие информации о внешнем мире, ее присвоение, которое носит иррациональный характер. Герменевтика представляет собой одно из философских направлений, которое обосновывает необходимость гуманизации образования, выказывает тревогу по поводу распространения и господства рационализма и технократизма, призывает к всестороннему развитию и распространению гуманитарного знания.

К герменевтике тесно примыкает феноменология, основателем которой считают Эдмунда Гуссерля (1859—1938). Феноменология исходит из того, что субъект познания имеет дело с феноменами, а не с объектами реальности. Под феноменами понимаются возникающие в сознании смыслы предметов, соответственно ключевой категорией становится смысл. Связь с герменевтикой легко проследить, попытавшись ответить на вопрос: «Что значит понимать?» Это значит «уловить смысл».

Анализируя «чистое сознание», Гуссерль выделил в нем несознаваемый фон интенционалъных актов «нетематический горизонт», который дает некоторое предварительное знание о предмете. Горизонты отдельных предметов сливаются в один тотальный горизонт, который Гуссерль впоследствии назвал жизненным миром и который делает возможным взаимопонимание индивидов. При любом исследовании далекой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «горизонт», «жизненный мир» этой культуры, в соотнесении с которым мы только и можем понять смысл отдельных ее памятников.

Гуссерль критикует противопоставление субъекта объекту. По его мнению, рассуждая о субъект-объектных отношениях, философы «выпячивают» либо субъект, что приводит к субъективизму, либо объект, что характерно для натурализма и не дает адекватной картины познания. Нужно избегать этих крайностей. Субъективизм обычно приводит к психологизму; для него все относительно, поэтому он не может дать правильную интерпретацию содержанию науки, которая выявляет общезначимые истины. Натурализм понимает знание и сознание как пассивное отражение реальности, но субъект не пассивен, он активно вторгается в познаваемую реальность. Противопоставление субъекта и объекта друг другу привело к забвению человека, исключению из науки жизненного мира, наконец, к кризису европейской цивилизации. Феноменология предлагает серединный путь.

Феномен — это структура сознания, но в нем же дан и объект, так что в феномене субъект и объект слились воедино. Конечно, это слияние не надо понимать буквально. Гуссерль не сомневается в том, что телесный мир существует сам по себе; например, природные явления, конечно, существуют независимо от сознания человека. По Гуссерлю, сознание всегда направлено на объект, интенциально, оно имеет дело со смыслом, а смысл объекта явлен сознанию. Чтобы узреть структуры «чистого сознания», применяется метод феноменологической редукции, т. е. перехода от феноменов к структурам «чистого сознания», например к научным идеализациям (типа точки, прямой), которые Гуссерль рассматривает как субъективные творения.^[1]

Редукция (лат. reductio — возвращение, отодвигание назад) в философии обычно понимается как сведение сложного к простому. Метод феноменологической редукции нацелен на «раздевание» предмета, постепенное отбрасывание его вторичных, несущественных смыслов. Например, вы хотите понять, что такое стакан. Это может быть предмет для питья, для хранения зубных щеток, ручек; средство подслушивания через стену и т. д. Какой из этих или других смыслов вы оставите как определение? Может случиться так, что кому-то покажется главным один смысл, а кому-то другой. От чего это зависит? Конечно, от жизненного мира. На самом деле задача науки — наиболее полно постичь жизненный мир, который дан субъекту не в идеализациях и вообще в понятиях, а в эйдосах, образующих поток сознания.

Феноменологический метод очень популярен в мировой философии и науке. В нем видят возможность спасения от крайностей науки, оперирующей понятиями, за которыми не видно красок, тонов, запахов жизненного мира, что, по мнению феноменологов, характерно для европейской науки, находящейся в кризисе, в тисках формализма, сциентизма и техницизма.

Таким образом, па рубеже XIX—XX вв. начинает формироваться новая парадигма науки, неклассическая, признающая, что в процессе познания субъективный фактор не может быть исключен из его результатов, как того требует классическая наука.

• [1] Интенция (лат. intentio — стремление) — намерение, цель, направление или направленность сознания, воли, чувства на какой-либо предмет. Понятие интенции разрабатывалосьв схоластике, в XIX—XX вв. учение об иитенционалыюсти сознания было развито Ф. Брен-тано.