Определение права, применимого к внешнеторговому договору

Внешнеторговый договор — это, как правило, сделка между субъектами, принадлежащими как минимум к двум правовым системам. Однако иностранный элемент в сделке может выразиться не только в составе ее субъектов. В частности, он может заключаться в том, что за границей находится предмет сделки либо предметы сделки (товары, результаты работ или услуг) пересекают государственную границу.

Наличие иностранного элемента предполагает, что как минимум две правовые системы могут претендовать на их применение к отношениям сторон контракта. В результате возникает так называемая коллизия законов и необходимость определить, право какого государства должно применяться к отношениям сторон контракта. Это сфера действия международного частного права, в ряде стран именуемого также коллизионным правом (conflict of laws). В российском законодательстве нормы международного частного права, которые необходимо знать при подготовке контракта, сосредоточены в разд. VI третьей части ГК.

В отношении большинства внешнеторговых договоров (среди которых доминирует договор купли-продажи) законодательство многих государств позволяет участникам договоров решать, правом какого государства будут регулироваться их отношения (принцип автономии воли сторон). Исключением из этого принципа, как правило, являются сделки, связанные с недвижимостью, которые обычно подчиняются праву страны, в которой эта недвижимость находится (ст. 1213 ГК).

В ряде стран, включая Россию, автономия воли сторон не ограничивается выбором только между правом государств, к которым принадлежат стороны (ст. 1210 ГК). Стороны в принципе могут выбрать право какого-то третьего государства. Так, применение права третьей страны может быть мотивировано желанием выбрать нейтральную по отношению к каждой из сторон правовую систему и тем самым обеспечить их равенство. Такой подход, однако, в большинстве случаев неоправдан. В такой ситуации ни одна из сторон не знакома в должной мере с законодательством, которому будет подчиняться договор. Это отнюдь не способствует его грамотному составлению, а также понимаю возможных последствий при нарушении договора и возникновении спора. В этом случае понадобится привлечение к подготовке договора дополнительного специалиста, обладающего знаниями о праве этой третьей страны.

При решении вопроса о применимом праве следует также иметь в виду, что ГК содержит определенное ограничение в отношении применения выбранного сторонами права.

Пункт 5 ст. 1210 ГК предусматривает, что если в момент выбора сторонами договора подлежащего применению права все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной, выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действия императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства.

Если стороны не определили в договоре применимое право или не согласовывали этот вопрос после возникновения спора, то в случае возникновения спора это сделает суд или арбитраж, который будет рассматривать спор. При этом суд или арбитраж будет руководствоваться коллизионными нормами своей страны с учетом международных договоров, в которых эта страна участвует. Тенденцией развития современного международного частного права многих стран является выбор применимого права, исходя из принципа наиболее тесной связи договора с определенной правовой системой. Однако сам подход к поиску этой тесной связи может зависеть от коллизионного права страны суда или арбитража, поскольку это право по своей природе является не международным, а национальным. Соответственно, выбор места рассмотрения спора будет иметь решающее значение для определения применимого права.

Так, в странах континентальной системы права для разных видов договоров существуют установленные законом коллизионные привязки, аналогичные тем, которые предусмотрены ст. 1211 ГК. В ряде стран общего права (common law) таких законодательных коллизионных привязок нет. Суд или арбитраж устанавливает право, которое наиболее тесно связано с контрактом, на основе совокупности факторов, относящихся к отношениям сторон. Поэтому трудно заранее предсказать, какие факторы суд или арбитраж сочтет решающими при выборе применимого права в конкретном деле.

Очевидно, что в этом случае вплоть до рассмотрения спора стороны не будут знать, какому праву подчиняется их контракт, что может привести к серьезным негативным последствиям. В частности, может оказаться, что контракт не соответствует императивным нормам законодательства страны, право которой будет применено по решению суда, и потому является недействительным целиком или в какой-то его части.

Классическим примером могут быть договорные положения об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по контракту.

Предположим, контракт предусматривает, что за нарушение своего обязательства сторона должна уплатить неустойку и возместить убытки, не покрытые неустойкой. Это обычное, с позиций российского права, условие. Предположим далее, что этот контракт заключен с американской стороной и при рассмотрении спора будет признано, что к нему применяется право одного из американских штатов. В этом случае в части взыскания неустойки положения об ответственности будут признаны недействительными, поскольку в американском праве применение штрафных санкций за неисполнение договора не допускается. Взысканию подлежат только убытки и проценты на сумму долга по денежным обязательствам. Если же партнером является французская фирма и к контракту применяется французское право, то взыскание договорной неустойки исключает возмещение непокрытых неустойкой убытков. По французскому праву предусмотренная договором неустойка является исключительной.

Одним из реальных примеров, иллюстрирующих, насколько важно заранее понимать, какому праву подчиняются отношения сторон, может служить решение МКАС от 30.01.2012 г. по делу № 154.2010.

Спор возник между покупателем, обществом с местонахождением в России (Истец) и продавцом с местонахождением в США (Ответчик) в связи с тем, что Ответчик не поставил в полном объеме товар, который за Истца был оплачен ответчику третьим лицом. Истец просил взыскать с Ответчика сумму основного долга, проценты за пользование чужими денежными средствами и расходы, понесенные Истцом в связи с арбитражным разбирательством спора. В договоре стороны не определили применимое право. МКАС заключил, что поскольку обе стороны являются организациями стран, участвующих в Венской конвенции, то к их отношениям подлежат применению положения этой конвенции. По неурегулированным конвенцией вопросам в соответствии со ст. 1211 ГК РФ должно субсидиарно применяться право страны продавца, т. е. право США. МКАС взыскал в пользу Истца основную сумму долга и расходы, связанные с участием в арбитражном разбирательстве, но отказал во взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами. Свой отказ МКАС обосновал тем, что в Венской конвенции такая санкция отсутствует, а Истец при расчете суммы процентов за незаконное пользование чужими денежными средствами субсидиарно применил ст. 395 ГК РФ, тогда как применению подлежит право США. При этом Истец не сообщил МКАС правового основания для взыскания сумм за незаконное пользование чужими денежными средствами по праву США и не представил расчета указанных сумм при наличии норм права США по этому вопросу^[1].

Чтобы избежать подобных негативных последствий и неопределенности в отношениях сторон, вопрос о применимом праве необходимо урегулировать в договоре. Хотя в тексте договора статья о применимом праве обычно включается в заключительные положения, при проведении переговоров этот вопрос должен быть решен до того, как стороны приступят к детальному обсуждению условий договора. Условия контракта необходимо вырабатывать с пониманием, нормам какой правовой системы они должны соответствовать. В этой связи следует избегать формулировок, которые допускают применение права одной из двух (а иногда и нескольких) стран. Примером такой неудачной, на наш взгляд, формулировки является условие о применении в случае возникновения спора права страны ответчика. Такое условие отнюдь не способствует ясному пониманию сторонами в момент заключения договора, какому праву он должен соответствовать.

В связи с вопросом о выборе применимого права сторонами обратим внимание на два положения ст. 1210 ГК. Первое из них предусматривает, что стороны могут его решить и после заключения договора в любое время вплоть до момента слушаний по их спору судом или арбитражем. Хотя согласование сторонами применимого права после заключения договора облегчает процесс разрешения их споров, тем не менее откладывать решение этого вопроса в период подготовки контракта нежелательно. В этом случае при подготовке договора могут быть упущены какие-то вопросы, которые являются существенными с точки зрения применимого права.

Второе положение гласит, что стороны могут сделать выбор применимого права как для договора в целом, так и для отдельных его частей. Эта ситуация в теории международного частного права именуется расщеплением правового статута сделки. Прежнее советское и российское законодательство, а также практика в области международного частного права, как в России, так и во многих зарубежных странах отрицательно относились к расщеплению статута сделки. Однако современная мировая тенденция в этом вопросе изменилась и все больше стран допускают расщепление. Отметим, однако, что расщепление не должно приводить к парадоксальному результату. Если, например, заключается обычный контракт внешнеторговой купли-продажи, то не должно быть ситуации, когда права продавца регулируются одним правом, а права покупателя — другим. Расщепление возможно применительно к самостоятельным частям договора. Так, если заключается смешанный контракт, включающий отношения по поставке и по выполнению работ, то в отношении этих двух групп правоотношений может быть согласовано применение права разных стран, если это оправдано конкретными условиями сделки.

При формулировании условий о применимом праве нужно внимательно следить за терминологией. Если избранное сторонами право применяется к их отношениям в целом, то нужно указать: «К отношениям сторон по настоящему Договору применяется право страны_». Если вместо общего понятия «применимое право» включаются слова или фразы, ограничивающие круг вопросов, которые регулируются применимым правом, либо если вместо фразы «применяется право страны_» в договоре указано «применяется законодательство страны_», то это может привести к нежелательным последствиям. МКАС последовательно исходит из того, что включение в контракт условия о применимом праве по конкретным вопросам рассматривается как отсутствие соглашения сторон о применимом праве по другим вопросам. В этом случае МКАС решает вопрос о праве, применимом по всем иным вопросам, путем использования коллизионного критерия. В целом столь же последовательно МКАС рассматривает указание на применение законодательства определенной страны как намерение сторон подчинить свои отношения именно внутреннему законодательству этой страны, а не ее правовой системе в целом. Последняя включает не только внутреннее законодательство, но и международные договоры, в которых данная страна участвует и применение которых исключается, если стороны подчиняют свои договорные отношения законодательству, а не праву этой страны. Два примера из практики МКАС.

При разрешении спора между российской организацией и шведской фирмой (дело № 156/2003, решение от 27 апреля 2004 г.) было установлено, что договор сторон на выполнение проектно-изыскательских работ предусматривает применение российского законодательства в отношении имущественной ответственности сторон за неисполнение обязательств. По другим вопросам отношений сторон состав арбитража определил применимое право на основании коллизионной нормы российского законодательства^[2].

В контракте международной купли-продажи товаров между организацией из Республики Казахстан и российской организацией (дело № 11/2003, решение от 12 апреля 2004 г.) стороны оговорили применение к их отношениям российского законодательства, а не российского права, что вызвало необходимость решения вопроса о том, исключает ли подобный выбор сторон применение Венской конвенции. В отсутствие представителя ответчика (что лишало арбитраж возможности выяснить действительную общую волю сторон) и исходя из буквального толкования примененной в арбитражной оговорке формулировки, арбитры пришли к выводу, что сторонами согласовано применение именно российского законодательства, а не российского права, что исключает использование для регулирования их отношений Венской конвенции^[2].

• [1] Информационный бюллетень. Обзор Практики МКАС при ТПП РФ (январь — июнь 2012 г.). URL: http://pda.pgplaw.ru/upload/obzor praktikiMKAS.pdf.
• [2] Обзор практики МКАС за вторую половину 2004 г. URL: http://www.tpprf-mkac.ru.
• [3] Обзор практики МКАС за вторую половину 2004 г. URL: http://www.tpprf-mkac.ru.