Обмен и бартер

С понятием мены тесно связаны еще два слова, очень часто у нас употребляемые — «обмен» и «бартер». Ну, слово «обмен» — это, скорее чисто бытовой эквивалент мены; правда чаще всего употребляется это слово в двух сферах — (а) торговли иностранной валютой и (б) обмена жилых помещений. Никто у нас никогда не говорит «купляпродажа валюты» — все говорят «обмен валюты». Как ни употребляй этот термин — значение обозначаемого им понятия не меняется. В данном случае речь может идти о купле-продаже иностранной валюты, если операция осуществляется за рубли, либо о мене, если одна иностранная (по отношению к месту совершения операции) валюта меняется на другую, иностранную же. И еще термин «обмен» используется в сфере жилищного права; говорят: «обмен жилыми помещениями». В принципе этим термином могут обозначаться различные понятия. Он может быть и простым эквивалентом слова «мена», то есть обозначать операцию, при которой собственник одного жилого помещения меняется с собственником другого жилого помещения. Здесь никакой разницы нет. Но бывает — и гораздо чаще — что словосочетание «обмен жилыми помещениями» используется для обозначения обмена жилыми помещениями, занимаемыми на правах их нанимателей в домах государственного и муниципального жилого фонда. И здесь мы меняемся уже не столько самими жилыми помещениями, сколько правами нанимателей на них. Я разрешаю вам жить в том жилом помещении, нанимателем которого сейчас являюсь я, для чего расторгаю свой договор с нанимателем, с тем чтобы позволить вам заключить такой договор вместо себя; вы же, наоборот, позволяете проделать все это мне в отношении того жилого помещения, которое нанимаете и в котором проживаете сейчас вы. Жилищный кодекс допускает такие договоры; собственно говоря, в советское время изменить свои жилищные условия, совершить обмен жилого помещения иным образом, было просто невозможно, ибо почти все жилье было государственным. Обменяться можно было, следовательно, только правами нанимателей жилых помещений. Вот в этом еще смысле употребляется слово «обмен».

Что же касается слова «бартер», то его основная нагрузка — не гражданско-правовая, а внешнеторговая, публично-правовая. Я бы сказал, таможенная. Зачем придумали это слово? Внешнеторговая сделка — она всегда имеет лицо, заинтересованное в ее исполнении, иное, чем стороны, а именно — государство. Всякое государство — и Российская Федерация, и… к примеру, Германия — имеет такую заинтересованность. Пусть наш бизнесмен что-то покупает в Германии. Российская Федерация заинтересована в том, чтобы наш бизнесмен, заплатив деньги туда, за границу, что-то взамен этих денег сюда все-таки завез. Но точно также и Германия заинтересована в том, чтобы их бизнесмен, отгрузив что-то сюда в Россию, из России себе взамен нечто тоже получил — иной подход грозит перекосом в торговом или платежном балансе государства, в которое эквивалент «уехавшего» так и не приехал. Как же добиться того, чтобы приехал? Если речь идет о нормальной классической купле-продаже, то добиться этого достаточно… ну, не то, чтобы просто, но достаточно очевидно, как: на банки, которые занимаются расчетами по этой внешнеторговой сделке, надо возложить некоторые контролирующие функции. И действительно, банки у нас являются так называемыми агентами валютного контроля. Все то, что платится отсюда за рубеж или приходит из-за рубежа в виде денег, у нас контролируется банками. Но как быть в том случае, если сделка движения денег вообще не предполагает? Если я отдаю туда вещи и обратно привожу тоже вещи? Туда я отправляю уже знакомый нам миллион тонн нефти, а обратно получаю… один «шестисотый Мерседес». Ну… условно говоря. Банки — при всем желании — такой сделки проконтролировать не смогут, они даже и не узнают о ней никогда. И «Мерседес» проедет мимо банков и уж тем более миллион тонн нефти.

Возникает вопрос: как же контролировать основательность и эквивалентность внешнеторговых сделок, не предполагающих поступления сюда в Россию никаких валютных платежей за отправленные за границу товары? Только с помощью таможенных органов — больше никак. Для таможенных органов необходимо, соответственно, указать, какие сделки подлежат такому их контролю. Вариант первый — вещи на вещи. Классическая мена. Вариант второй — все остальное, что не предполагает движения денег. Я туда — вещи, мне обратно — какие-нибудь работы; например, строительная фирма сюда заезжает и строит офис; я вам — работы, вы мне — услуги (отчет о состоянии рынка недвижимости Балеарских островов — помните, такой нам тоже попадался?). Зачем мне это надо — не знаю, может, и не очень надо, но главное не эго, а то, что миллион тонн нефти туда уехал, а обратно тоже нечто поступило — десятистраничный отчет. Да, конечно, это издевательство, я все понимаю. Так вот как раз, чтобы не было такого издевательства, и необходимо привлечь таможенные органы для контроля за такими сделками. А чтобы этого добиться, надо описать, какие сделки подлежат их контролю. Просто сказать «договоры мены» — недостаточно, мало. Потому что договор мены предполагает перемещение только вещей, но не работ, не услуг, не прав и не иного имущества; к тому же наш договор мены по ГК может допускать еще и уплату денег, по крайней мере, в качестве средства компенсации разницы в стоимости товаров, а это уже не таможенный, а валютный (банковский) контроль. Также нельзя сказать и просто о договорах подряда, потому что с одной стороны перемещаются работы, а другой, опять же деньги. Таможня не сможет контролировать денежную часть. И так далее. Нужно придумать какое-то понятие, которого у нас в гражданском праве просто нет: сделки возмездные, но… безденежные. Придумали: бартерные сделки — сделки возмездные, но безденежные. Товары за товары, работы за работы, услуги за услуги, права за права, долги за долги; товары за работы, товары за услуги, товары за права, товары за долги; работы за работы, работы за услуги, работы за права… и так далее. Или: я вам — кое-какие вещички, парочку работ, одну услугу и плюс покрою тут небольшой ваш денежный должок — вы же мне «в обмен» пару исключительных прав из ваших патентов, десяток обязательственных требований к вашим контрагентам, ремонт моего офиса и бесплатное лечение зубов всем моим сотрудникам в течение года. Тоже вполне себе бартер, если только речь зайдет о сделке внешнеторгового характера. Словом, коротко говоря, любые варианты безденежных сделок как особая почва для таможенного контроля, для внимания законодательства о внешнеторговой деятельности. Ее надо было как-то обозначить и ее обозначили словом «бартер», которое на английском языке означает «мена». Но у нас оно приобрело свою собственную специфику, свое собственное специальное значение.

В следующий раз мы должны были бы поговорить с вами про договоры вещевого займа и товарного кредита, плюс про кое-какие еще хитрые договоры купли-продажи. Но я полагаю возможным предложить этот материал вам к самостоятельному изучению, оттолкнувшись в нем, с одной стороны, от положений новейших актов международной частноправовой унификации — от Draft Common Frame Reference (DCFR) и от Кодекса европейского договорного права — European Contract Code (ЕСС) — а с другой… от того, что я вам уже успел рассказать. То есть вам нужно постараться оценить материал этих самых актов с помощью метода, которым пользовался я, анализируя понятия купли-продажи в целом, купли-продажи посреднической и оптовой, поставки, контрактации, мены. Словом, критически подойти к изучаемому материалу. Уверен, результат получится весьма интересный. Основной же темой следующей нашей лекции станут особенности реализационных договоров, которые заключаются на товарных биржах, — биржевых реализационных договоров.

Спасибо.