Приобретение владения как основание презумпции владения (но проекту изменений и дополнений в ГК)

Владение известного лица как явление длящееся, как процесс, который может продолжаться сколь угодно (неопределенно) долго, владение как некое юридически значимое состояние, характерное, прежде всего, для лиц, имеющих право на владение, следует отличать от фактов его приобретения и утраты — обстоятельств, с точки зрения права разовых, моментальных, точечных, юридических фактов в собственном (узком) смысле слова. Для участников обязательственных правоотношений — лиц, обязанных к предоставлению известной вещи во владение — представляют интерес как раз эти самые факты — факты приобретения и утраты владения. Так, например, продавец, обычно заинтересован в том, чтобы доказать факт передачи им проданной вещи во владение покупателя — факт вручения ее продавцом покупателю, сопровождающийся завладением ею со стороны последнего. Интерес этот, очевидно, никак не связан вещными правами в том смысле, что, во-первых, приобретение и утрата владения сами по себе (вне связи с обязательственной или распорядительной сделкой) никак не влияют на вещные права, а во-вторых — в том, что продавцу совершенно безразлично, как долго вещь, переданная им покупателю, останется во владении последнего. Даже если по каким-то причинам владение покупателя принятой от продавца вещью прекратится буквально немедленно вслед за его установлением (например, вещь погибнет по причинам, не зависящим от продавца), на правовое положение продавца это обстоятельство никак не повлияет. В нашем примере доказательство передачи владения (завладения вещыо со стороны покупателя) необходимо для того, чтобы доказать исполнение обязательства по договору купли-продажи — не более того. Покупательская ссылка на приобретение им владения от продавца во исполнение последним обязательства по договору купли-продажи доказывает только то, что однажды в его пользу было установлено право собственности; но вот о том, как долго оно существовало и существует ли к настоящему моменту — этого по одному только факту приобретения владения сказать нельзя. Даже предположительно.

Иначе считают проектируемые нормы п. 3 и 5 ст. 212 ГК, акцентирующие внимание на фактах приобретения и утраты владения именно как на свидетельствах (доказательствах) наличия права собственности владельца на предмет владения. Ну или по крайней мере на свидетельствах презумпции существования такого права. Вот как рассуждает законодатель. Так, лицо, воспользовавшееся абз. 1 п. 3 ст. 212 и подтвердившее утрату владения продавцом и его приобретение покупателем при помощи «…составления передаточного акта или иного документа» об этом, безусловно доказывает, что продавец утратил, а покупатель приобрел не только владение соответствующей вещью, но и право собственности на нее; разумеется, тем самым доказывается исполнение обязательства продавцом по договору купли-продажи. Именно в этих целях факт владения и может «устанавливаться судом» (п. 5 ст. 212 ГК). До тех нор, пока сохраняется общее правило о передаче вещи (хотя бы и только движимой) во владение приобретателя как моменте перехода права собственности по договору (п. 1 ст. 223 действующей, ст. 259 — проектируемой редакции разд. 2 части первой ГК), это утверждение, конечно, верно. По что же следует дальше?

А дальше абз. 2 указанного пункта выставляет презумпцию, согласно которой «…лицо, названное в таком акте или документе, считается владельцем, пока судом не установлено иное». То, что некто когда-то в прошлом получил во владение известную вещь, создает (по мнению законодателя) презумпцию сохранения владения в течение неопределенно длительного времени, презумпцию того, что данный субъект продолжает владеть вещью в настоящий момент, а следовательно — и презумпцию существования (сохранения) в течение всего этого времени однажды приобретенного права на владение (в нашем примере с продавцом и покупателем — права собственности на вещь), подобно тому, как доказывание факта дачи взаймы создает презумпцию существования долга. Установление факта судом получения вещи во владение лицом, действующим в качестве приобретателя, доказывает, следовательно, не только наличие владения, но и наличие права на такое владение. Но почему же? Ведь «получить во владение» — отнюдь не то же самое, что и «владеть» (сохранять владение)^[1]; точно так же как сохранение владения совсем не обязательно свидетельствует о том, что его основанием продолжает оставаться то самое субъективное право, которое когда-то было приобретено с помощью получения вещи во владение.

Рассмотрим несколько примеров. Покупатель, получив известную движимую вещь в свое владение от продавца по договору (факт № 1), приобрел ее в собственность, но через некоторое время перепродал ее, в связи с чем, действуя уже в качестве продавца, передал владение ею своему контрагенту — другому покупателю (факт № 2). Следуя проектируемой норме абз. 2 п. 3 ст. 212 наш субъект, в действительности уже не являющийся ни собственником, ни даже владельцем спорной вещи, вполне сможет доказать обратное — для этого ему достаточно будет доказать то, что когда-то он приобрел владение вещью именно как покупатель (приобретатель), т. е. факт № 1 и умолчать о факте № 2. Последнее будет сделать нетрудно, так как продавец вещи по первому договору вряд ли будет знать о том, что состоялась ее перепродажа. Отчего это становится возможным? Оттого, что факт передачи (получения) вещи во владение, однажды и вправду имевший место, совсем не обязательно свидетельствует о сохранении (продолжении, существовании) владения, которое может быть изглажено (уничтожено, прекращено) фактом № 2. Другой пример. Немножко модернизируем ситуацию: наш субъект перепродал вещь, одновременно взяв ее в так называемый возвратный лизинг. Однажды приобретенное владение при этом сохранилось и все это время продолжало существовать в неизменном виде, но вот правовое основание (титул) такого владения подвергалось изменениям: сперва им было право собственности, а затем — право владеющего арендатора (лизингополучателя). Вообще проектируемые комментируемые нормы ГК могут доставить особые неприятности в своей связке с проектируемым же и. 1 ст. 247, согласно которому «…передача недвижимой вещи отчуждателем и принятие ее приобретателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче»^[2].

Таким образом — вопреки противоположному мнению разработчиков законопроекта, направленного на внесение изменений и дополнений в ГК — факт приобретения владения вещью и доставляемого им субъективного права (титула) на эту вещь сам по себе еще не доказывает сохранения (существования) пи этого владения, ни этого права, равно как и не создает презумпции существования того и другого. Никто не может поручиться за то, что однажды приобретенное владение (как и доставленное им субъективное право) впоследствии не прекратилось или не изменилось. Поэтому вопросы о доказательстве приобретения владения и факта (состояния) владения — это два различных вопроса. Доказав то, что вы когда-то приобрели владение, вы тем самым еще нс доказываете, что сохраняли таковое по состоянию на определенную, более позднюю, дату. Последнее необходимо доказывать как-то иначе; скорее всего, пригодными будут показания свидетелей, имевших случай наблюдать процесс владения.

• [1] О том, что сами проектировщики изменений-дополнений к ГК не очень-то были уверены в адекватности этой нормы, свидетельствует тот, например, факт, что они «постеснялись» ее «перевернуть». А такое «переворачивание» напрашивается: ведь еслиакт приема-передачи вещи и вправду может быть основанием для презумпции владения лица, принявшего вещь, то он должен быть еще и основанием для презумпцииотсутствия владения у лица, передавшего эту вещь. Между тем правила о такой презумпции в ГК включать не планируют. Понятно почему: то, что кто-то нечто когда-топередав само по себе не может исключать вероятности того, что эта вещь могла бытьему в последующем возвращена. Замечу еще то, что при анапизе наших «презумпций» мы опустили такой интересный аспект, как соответствие действительностидокументов о приеме-передаче владения.
• [2] Кроме того, у этой статьи имеются еще и и. 3 и 4, содержание которых выглядит несколько непонятным. Так, если согласно п. 3 ст. 247 «…право собственности на недвижимую вещь может быть зарегистрировано только за ее владельцем, если иноене предусмотрено законом или договором», то по п. 4 той же статьи «…нахождениенедвижимой вещи во владении третьего лица не препятствует государственной регистрации перехода права собственности на эту вещь». Примирить эти два пунктаможно только скорректировав какой-то один из них — либо признав, что п. 4 представляет собой одно из исключений из общего правила п. 3, либо — что п. 4 должензавершаться следующей оговоркой «…за этим третьим лицом». Странные правила, что и говорить.