Кассационная жалоба. 
Профессиональные навыки юриста

9 июня 2015 г. приговором Тверского районного суда г. Москвы Сидоров Сергей Евгеньевич был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ, и ему назначено наказание (с применением ст. 64 УК РФ) в виде лишения свободы сроком на 2 (два) года 6 (шесть) месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда апелляционным определением от 16.08.2015 данный приговор оставила без изменения, а поданные жалобы — без удовлетворения.

Приговор Тверского районного суда г. Москвы от 09.06.2015 и апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16.08.2015 являются незаконными и необоснованными и подлежит отмене по следующим основаниям:

Вывод суда о виновности Сидорова С. Е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ, основывается на следующих доказательствах:

• — показаниях потерпевшего Мишина Д. В.;
• — показаниях свидетелей Бородина С. В., Бережновой В. А., Смирновой Н. А., Стенина И. Ю., Ларионцева П. В.;
• — письменных материалах уголовного дела.

Суд, положив вышеуказанные доказательства в основу обвинительного приговора, указал, что они подтверждают вину Сидорова С. Е. в совершении инкриминируемого ему преступления. Однако анализ исследованных в судебном заседании доказательств не позволяет сделать такого вывода.

В частности, свидетель Ларионцев В. П. на судебном следствии показал, что он 31 декабря 2014 г. нес службу по охране общественного порядка по адресу: г. Москва, Триумфальная площадь, д. 1, где проводился несанкционированный митинг; участвовал в задержании участников данного мероприятия, нарушавших общественный порядок, и доставлении их в служебный автобус (среди этих людей был Сидоров С. Е.). То есть Ларионцев В. П. в судебном заседании давал показания о тех обстоятельствах, которые предшествовали инкриминируемому Сидорову С. Е. событию, и данный свидетель ничего не знает о том, что случилось в самом автобусе. А то, что Сидоров С. Е. был в автобусе, еще не означает, что именно он нанес Мишину Д. В. телесные повреждения (после того не означает вследствие того). Поэтому показания Ларионцева В. П. не являются даже косвенным доказательством виновности Мишина С. Е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УПК РФ (в том числе в совокупности с другими доказательствами по делу).

Свидетели Бородин С. В., Стенин И. Ю. и Бережнова В. А. во время доставления Сидорова С. Е. уже находились в служебном автобусе, однако (как они сами показали в судебном заседании) никто из них не видел того, как Сидоров С. Е. наносил удары потерпевшему Мишину Д. В. Они либо получили информацию о случившемся от потерпевшего Мишина Д. В. (например, Бородин С. В.), либо сами сделали вывод (предположили, догадались) о том, что удар нанес Сидоров С. Е. (свидетели Стенин И. Ю., Бережнова В. А.), поскольку об источнике их осведомленности в протоколе судебного заседания нет ни одного слова.

В соответствии с ч. 2 ст. 79 УПК РФ свидетель может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними и другими свидетелями. Свидетель может дать показания об обстоятельствах, которые он воспринимал непосредственно, либо о тех, которые ему известны со слов других лиц. Поэтому в свидетельских показаниях доказательственное значение имеют только сведения о воспринятых фактах, а не выводы, умозаключения свидетеля. Такие умозаключения на основе конкретных фактов в судебном заседании может делать только суд. Выводы же свидетеля не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, поскольку согласно п. 2 ч. 2 ст. 75 УГ1К РФ являются недопустимыми доказательствами. А обоснование решения суда о виновности Сидорова С. Е. выводами (предположениями, догадками) свидетелей (что следует из вышеизложенного), т. е. недопустимыми доказательствами, является нарушением ч. 1 ст. 75 УПК РФ.

Однако вышеуказанные обстоятельства не были учтены судом при вынесении приговора, что существенным образом повлияло на выводы суда о виновности Сидорова С. Е.

При этом в судебном заседании были допрошены свидетели со стороны защиты. Все указанные свидетели были очевидцами тех событий, которые происходили в полицейском автобусе, и дали согласованные между собой показания, согласно которым Сидоров С. Е., находясь в автобусе, никаких ударов потерпевшему Мишину Д. В. не наносил, ни у кого из сотрудников полиции в этом автобусе кровь не шла, наоборот, это сотрудники полиции применяли к задержанным насилие и спецсредства только потому, что люди были без каких-либо причин доставлены в служебный автобус, возмущались творившимся против них беззаконием и просили их отпустить.

Однако показания свидетелей защиты не были приняты судом во внимание по следующим основаниям: свидетели не смогли пояснить, почему к Сидорову С. Е. сотрудниками полиции были применены наручники; в какие части тела наносились удары Сидорову С. Е.; никто не видел у Сидорова С. Е. телесных повреждений; и (самое главное) показания данных свидетелей полностью опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами стороны обвинения.

Что касается первых трех оснований, то они являются несостоятельными (и частично опровергаются протоколом судебного заседания). Свидетели в судебном заседании говорили о том, что сотрудники полиции применяли к задержанным (в том числе и к Сидорову С. Е.) насилие и спецсредства только по одной причине: все задержанные без каких-либо причин были доставлены в служебный автобус, поэтому возмущались творившимся против них беззаконием и просили их отпустить, при этом всем (в том числе и Сидорову С. Е.) наносились удары по различным частям тела. То, что данные свидетели не видели на Сидорове С. Е. телесных повреждений, еще не означает, что к нему не применялось насилие. Кроме того, суд не учел того, что исследуемые события происходили зимой, все доставленные в автобус были одеты в зимнюю одежду (которая закрывает практически все части тела), поэтому находившиеся в автобусе очевидцы физически не могли видеть повреждений на теле Сидорова С. Е.

Также следует отметить и то обстоятельство, что судом была произведена так называемая «подмена понятий», ведь предметом судебного разбирательства являлись действия, совершенные Сидоровым С. Е. в отношении потерпевшего Мишина Д. В. Однако суд в приговоре остановился и дал оценку показаниям свидетелей только в той части, которая касалась действий сотрудников полиции в отношении самого Сидорова С. Е. (того, что никому не вменялось). На то, что делал (и чего не делал) в полицейском автобусе Сидоров С. Е., суд внимания в приговоре не обратил, оценки не дал (что согласно ст. 252 УПК РФ нарушает пределы судебного разбирательства).

Последнее основание, по которому суд признал показания свидетелей защиты недостоверными доказательствами (показания данных свидетелей полностью опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами стороны обвинения), противоречит принципу и правилам оценки доказательств, закрепленным в УПК РФ, а также принципу состязательности сторон.

В соответствии со ст. 17 и 88 УПК РФ доказательства подлежат оценке как каждое в отдельности, так и все в совокупности; при этом никакие доказательства нс имеют заранее установленной силы. Это означает, что вывод суда о фактических обстоятельствах совершенного преступления и приговор суда должны основываться на исследовании и оценке всех собранных по делу доказательств, а не какой-то их части; при этом суд должен непредвзято, объективно оценивать как обвинительные, так и оправдательные доказательства.

В данном деле судом в самом начале из всей совокупности доказательств была выделена их часть (как оказалось, та часть, которую представила сторона обвинения); на основании данной выделенной части доказательств суд установил фактические обстоятельства совершенного преступления, а затем все иные доказательства отвергал только потому, что они противоречат тем, которые легли в основу приговора, а также установленным фактическим обстоятельствам. Таким образом, суд выбрал из представленных ему доказательств то, что было нужно, а все остальное не принимал во внимание как несоответствующее нужному, что является нарушением ст. 17 и 88 УПК РФ.

Поскольку из всей совокупности доказательств для обоснования приговора судом были выбраны исключительно (и безосновательно) обвинительные доказательства, это позволяет сделать вывод о том, что в нарушение принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ) суд встал на сторону обвинения, поставив доказательства обвинения по доказательственной значимости выше доказательств защиты (что противоречит также и принципу свободной оценки доказательств — ст. 17 УПК РФ), следовательно, произвел одностороннюю оценку доказательств (с обвинительным уклоном).

Об обвинительном уклоне суда и некритичной оценке исследованных доказательств свидетельствует и тот факт, что суд при проведении оценки не обратил внимания на характер взаимоотношений между лицами, которые давали показания в судебном заседании. Так, признавая достоверными показания потерпевшего и свидетелей со стороны обвинения, суд не учел, что эти лица являются представителями одной государственной структуры (корпорации, для которой характерна корпоративная этика, солидарность, взаимопомощь, корпоративный дух), знали потерпевшего, поэтому заинтересованы в поддержании общественного мнения о данной структуре, готовы помочь и поддержать своего коллегу. Кроме того, сотрудник полиции, допуская нарушения закона в своей профессиональной деятельности, вряд ли открыто признается в этом на допросе в судебном заседании (о чем спрашивали всех свидетелей обвинения и потерпевшего).

Признавая же показания свидетелей стороны защиты недостоверными доказательствами, суд не принял во внимание то обстоятельство, что эти лица являются представителями различных сфер профессиональной деятельности, никак не связаны между собой, никогда ранее не знали ни потерпевшего, ни Сидорова С. Е., никогда с ними не встречались, поэтому у них нет никаких оснований оговаривать потерпевшего и выгораживать подсудимого. Это сторонние наблюдатели, незаинтересованные очевидцы произошедших событий, поэтому именно их показания, свидетельствующие о невиновности Сидорова С. Е., являются правдивыми.

Таким образом, суд, проводя одностороннюю, некритичную оценку собранных доказательств, без достаточных оснований признал недостоверными показаний всех свидетелей защиты, как следствие, не учел установленные ими обстоятельства, а также некритически положил в основу приговора доказательства обвинения, что, безусловно, существенным образом повлияло на выводы суда о виновности подсудимого.

Что касается показаний потерпевшего Мишина Д. В. и свидетеля Смирновой Н. А., то их анализ позволяет выявить абсолютное тождество между теми показаниями, которые получены от указанных участников во время судебного следствия, и теми, которые даны ими на предварительном следствии (показания, данные с интервалом в шесть месяцев, слово в слово повторяют друг друга, что в принципе невозможно). Человек, рассказывающий одну и ту же историю два раза (причем второй раз по истечении значительного промежутка времени после первого раза), не может воспроизвести ее дословно.

Это позволяет сделать вывод, что в протоколе судебного заседания отражены не те показания, которые действительно давались потерпевшим и свидетелем на допросе в суде, а те, которые были от них получены следователем (задолго до судебного заседания). Просто (видимо, для удобства и экономии времени) первоначальные показания были скопированы в протокол судебного заседания (поэтому не могли быть использованы для обоснования виновности подсудимого), что является нарушением ст. 240, 245, 259 УПК РФ, гарантированного УПК РФ права обвиняемого на защиту и влечет за собой незаконность вынесенного на основании таких показаний приговора^[1].

При постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам. При этом ссылаясь в приговоре на показания допрошенных, но делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание (п. 3 постановления Пленума Верховного Суда от 29.04.1996 № 1 «О судебном приговоре»).

В судебном заседании (согласно протоколу судебного заседания) исследовались следующие доказательства: показания свидетеля Стенина И. Ю. и Бородина С. В. Кроме того, во время судебного следствия оглашались показания, данные этими свидетелями на предварительном следствии.

Однако в приговоре суда получили отражение и оценку как достоверные только показания свидетелей Стенина И. Ю. и Бородина С. В., данные ими на предварительном следствии. Суд не указал в тексте приговора содержание тех показаний, которые были получены от указанных участников во время судебного разбирательства, и, соответственно, не дал им никакой оценки, хотя оглашение протоколов допросов, составленных следователем, осуществлялось в связи с существенным противоречием показаний, данных свидетелями в суде и на следствии.

В связи с этим суд дожжен был не только указать все показания допрошенных лиц, но и выявить существенные противоречия в данных показаниях, дать им надлежащую оценку, указать, почему он доверяет тем показаниям, которые были оглашены, а не тем, которые были получены на допросе в судебном заседании. Но этого сделано не было, что существенным образом повлияло на выводы суда о виновности Сидорова С. Е.

Суд в подтверждение своего вывода о виновности Сидорова С. Е. в приговоре сослался на вещественные доказательства — диск и видеокамеру, а также на заключение эксперта от 04.09.2014 № 2529-AM. Однако, как следует из протокола судебного заседания, вещественные доказательства во время судебного следствия не исследовались — диск не воспроизводился, камера не осматривалась.

Заключение

эксперта от 04.09.2014 № 2529-AM в материалах уголовного дела вообще отсутствует.

Это является нарушением ст. 297 УГ1К РФ, согласно которой приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые в соответствии со ст. 240 УПК РФ были непосредственно исследованы в судебном заседании. С учетом указанного требования закона суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом.

Также в приговоре суда указано, что вина Сидорова С. Е. подтверждается письменными материалами уголовного дела, в том числе: заявлением потерпевшего Мишина Д. В., постановлением о признании Мишина Д. В. потерпевшим, постановлением о производстве выемки, постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела.

Однако согласно ч. 2 ст. 74 УПК РФ указанные документы вообще не являются доказательствами по уголовному делу, соответственно, не могут быть положены в основу решения суда о виновности подсудимого. В ч. 2 ст. 74 УПК РФ дан исчерпывающий, не подлежащий расширительному толкованию, перечень доказательств, которые могут быть использованы при доказывании по уголовному делу; заявление же потерпевшего и постановления следователя к ним нс относятся, поскольку первое является поводом к возбуждению уголовного дела, а постановление — процессуальным решением следователя.

В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана совокупностью исследованных доказательств. При этом совокупность доказательств должна быть достаточной для однозначного и обоснованного вывода о виновности лица в совершении преступления.

Вышеприведенный анализ исследованных в судебном заседании доказательств (показаний потерпевшего и свидетелей со стороны обвинения и защиты, письменных материалов дела) позволяет сделать вывод о том, что виновность Сидорова С. Е. в инкриминируемом ему деянии ничем не подтверждена. То есть обвинительный приговор суда не имеет в своей основе достаточной совокупности доказательств, позволяющих сделать единственно верный и обоснованный вывод о совершении Сидоровым С. Е. преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ. Более того, значительная часть доказательств свидетельствует о полной невиновности Сидорова С. Е. Следовательно, приговор суда является незаконным, необоснованным и подлежит отмене.

Кроме того, приговор суда признается необоснованным и базирующимся на недостаточных доказательствах, если в основу решения были положены доказательства при наличии оснований к признанию их недопустимыми. По уголовному делу Сидорова С. Е. к недопустимым доказательствам суд должен был отнести: заключение эксперта от 08.02.2015 № 284-АМ; протокол осмотра видеокамеры.

• 1) Заключение эксперта от 08.02.2015 № 284-АМ является недопустимым, поскольку при его получении следователем был допущен ряд нарушений УПК РФ, а именно:
  • а) данная экспертиза проводилась по медицинским документам, которые были изъяты из Городской поликлиники № 55 на основании постановления следователя от 01.02.2015. В соответствии с ч. 1 ст. 164 УПК РФ следственные действия, предусмотренные ч. 3 ст. 178, ст. 179, 182 и 183 (выемка) УПК РФ, производятся на основании постановления следователя. Данное постановление подписывается следователем и приобщается к материалам уголовного дела. При этом в деле должен быть оригинал данного решения, поскольку УИК РФ предусматривает возможность нахождения в уголовном деле копии процессуального решения только в двух случаях: восстановления уголовных дел (ст. 158.1 УПК РФ) и выделения уголовного дела (материалов уголовного дела) (ст. 154, 155 УПК РФ). И при условии, что данная копия заверена следователем.

В уголовно деле Сидорова С. Е. содержится лишь копия постановления следователя от 01.02.2015 о выемке документов, причем копия никем незаверенная. А незаверенная копия процессуального решения (исходя из смысла норм УПК РФ) приравнивается к отсутствию процессуального решения о совершении следственного действия. Следовательно, выемка документов из Городской поликлиники № 55 проводилась без соответствующего постановления следователя, т.с. незаконно, что влечет за собой недопустимость протокола выемки как доказательства и невозможность его использования при доказывании вины Сидорова С. Е.

При этом в уголовном процессе действует правило «о плодах отравленного дерева». Согласно данному правилу если на основании незаконно добытых доказательств были получены другие доказательства, то они исключаются из разбирательства дела как являющиеся производными от незаконно полученных доказательств (как плоды отравленного дерева). Так, если какие-либо предметы изымались в ходе обысков, выемок или осмотров с нарушением закона, то исключаются из дела не только соответствующие протоколы обысков, выемок или осмотров, но и изъятые таким образом предметы — вещественные доказательства, протоколы осмотра этих предметов, а также заключения экспертов по исследованию этих предметов.

Таким образом, недопустимыми доказательствами по уголовному делу Сидорова С. Е. является не только протокол выемки от 02.02.2015, но также и документы, изъятые во время выемки (медицинская карта на Мишина Д. В.), и, соответственно, заключение эксперта по изъятой карте (от 08.02.2015 № 284-АМ).

При этом следует отметить, что медицинские документы, изъятые следователем из Городской поликлиники № 55 (медицинская карта потерпевшего), в материалах уголовного дела вообще отсутствуют (хотя их выемка производилась в рамках уголовного судопроизводства). Куда же они так бесследно исчезли? И как теперь проверить достоверность сведений, содержащихся в заключении эксперта (который ссылается именно на пропавшую медицинскую карту)? Данные вопросы остаются без ответа.

• б) в соответствии с ч. 1 ст. 198 УПК РФ при назначении и производстве судебной экспертизы подозреваемый, его защитник вправе:
  • 1) знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы;
  • 2) заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении;
  • 3) ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении;
  • 4) ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту;
  • 5) присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту;
  • 6) знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта.

Права, предусмотренные п. 2—5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ, могут быть реально реализованы подозреваемым и его защитником только в том случае, если постановление о назначении судебной экспертизы предоставляется им для ознакомления до начала производства этой экспертизы. Если же постановление о производстве экспертизы предоставляется им для ознакомления после производства экспертизы, то подозреваемый и его защитник лишаюгся возможности реальной реализации указанных прав, что, безусловно, является нарушением права подозреваемого на защиту и, соответственно, существенным нарушением УПК РФ.

На это указывали в своих решениях как Конституционный Суд РФ, так и Верховный Суд РФ.

В частности, Конституционный Суд РФ в своем Определении от 18.06.2004 № 206−0 «По жалобе гражданина Корковидова Артура Константиновича на нарушение его конституционных прав 195, 198 и 203 УПК РФ» указал следующее: «Конституция Российской Федерации гарантирует государственную защиту прав и свобод человека и гражданина (статья 45, часть 1). В соответствии с этим конституционным принципом в уголовно-процессуальном законе закреплены в качестве принципов уголовного судопроизводства охрана прав и свобод человека и гражданина и соответствующая обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав (часть первая статьи 11 УПК Российской Федерации), а также обжалование процессуальных действий (бездействия) и решений суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя (часть первая статьи 19 УПК Российской Федерации).

Статья 198 «Права подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля при назначении и производстве судебной экспертизы» УПК Российской Федерации предусматривает, что подозреваемый, обвиняемый, защитник при назначении и производстве судебной экспертизы вправе знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту, а также ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом либо в конкретном экспертном учреждении, о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц, о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту. Статья 195 «Порядок назначения судебной экспертизы» УПК Российской Федерации прямо закрепляет обязанность следователя, назначившего судебную экспертизу по уголовному делу, обеспечить возможность реализации подозреваемым, обвиняемым, защитником названных прав. В этих целях часть третья данной статьи устанавливает, что следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 данного Кодекса, о чем составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением.

Указанное процессуальное действие по смыслу приведенных норм, рассматриваемых в системной связи, должно быть осуществлено до начала производства экспертизы — иначе названные участники процесса лишаются возможности реализовать связанные с ее назначением и вытекающие из конституционного принципа состязательности и равноправия сторон права, закрепленные статьей 198 УПК Российской Федерации. Данное требование части третьей статьи 195 УПК Российской Федерации распространяется на порядок назначения любых судебных экспертиз, носит императивный характер и обязательно для исполнения следователем, прокурором и судом на досудебной стадии судопроизводства во всех случаях, в том числе при назначении, но уголовному делу судебно-психиатрической экспертизы для определения психического состояния обвиняемого или подозреваемого в случаях, когда возникает сомнение по поводу их вменяемости".

А в соответствии со ст. 6 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» конституционно-правовой смысл законоположений, выявленный Конституционным Судом РФ в определениях на основании правовых позиций, выраженных в сохраняющих свою силу решениях, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

Аналогичная позиция изложена и Верховным Судом РФ в определении от 31.05.1995. Согласно данному определению существенное нарушение уголовно-процессуального закона при назначении и производстве экспертизы является безусловным основанием для признания заключения эксперта недопустимым доказательством. При этом к существенному нарушению Верховный Суд РФ отнес ознакомление обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы после ее проведения.

Свою позицию по данному вопросу Верховный Суд РФ обосновал следующим образом: в соответствии с УПК РФ следователь обязан ознакомить обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы и разъяснить предоставленные ему права. Невыполнение этого требования существенным образом ущемляет интересы обвиняемого, поскольку лишает его возможности использовать предоставленные ему законом права, особенно в тех случаях, когда экспертное заключение имеет существенное значение для исхода дела.

По рассматриваемому уголовному делу судебная экспертиза была назначена следователем 1 февраля 2015 г., а проведена экспертом 8 февраля 2015 г. Обвиняемый Сидоров С. Е. был ознакомлен с постановлением о назначении экспертизы и с экспертным заключением в один день — 26 февраля 2015 г., т. е. после проведения экспертизы. Таким образом, Сидоров С. Е. был лишен возможности использовать права, предоставленные ему ст. 198 УПК РФ, что является ущемлением его интересов и существенным нарушением норм УПК РФ. Кроме того, в протоколе ознакомления Сидорова С. Е. с заключением эксперта указано, что представлено заключение эксперта от 01.02.2015 (а такого в материалах уголовного дела нет), и представлено оно Сидорову Сергею Константиновичу.

2) Протокол осмотра видеокамеры. Данное доказательство также является недопустимым, поскольку при его получении следователем были допущены нарушения норм УПК РФ.

Допустимость вещественного доказательства определяется тремя моментами.

Во-первых, должен быть процессуально оформлено появление (изъятие или получение) в уголовном деле того или иного предмета (например, протокол следственного действия или добровольной выдачи, сопроводительное письмо и т. д.). Если после получения предмет передавался от одного участника уголовного процесса к другому, то факт передачи также должен иметь процессуальное подтверждение (прозрачность, прослеживаемость всей цепочки передвижения предмета в рамках уголовного дела является гарантией того, что передавался «из рук в руки» один и тот же предмет, не происходило подмены этого предмета, это гарантия достоверности содержащейся в нем информации).

Во-вторых, полученный предмет должен быть осмотрен, выявлены его индивидуальные признаки (это делается либо в рамках того следственного действия, во время которого предмет был изъят, либо отдельным следственным действием — в любом случае в уголовном деле должен быть протокол следственного действия; это также является гарантией того, что не происходило подмены этого предмета, это гарантия достоверности содержащейся в нем информации).

В-третьих, предмет должен быть приобщен к уголовному делу постановлением следователя.

Причем для того, чтобы вещественное доказательство было допустимым, необходимо соблюдение требований норм УПК РФ на всех трех этапах процессуального оформления вещественного доказательства. Допущение нарушения хотя бы на одном из указанных этапов влечет за собой недопустимость вещественного доказательства.

Согласно материалам уголовного дела в отношении Сидорова С. Е. решение о производстве выемки видеокамеры Sony № 342 396 модели DCRVX2100E (далее — видеокамера) было принято следователем 1 февраля 2015 г. (постановление о производстве выемки из ЭКЦ ГУВД г. Москвы). Однако согласно протоколу выемки от 05.02.2015, которая проводилась на основании вышеуказанного постановления, из ЭКЦ ГУВД г. Москвы была изъята лишь видеокассета от видеокамеры — о выемки самой видеокамеры в протоколе сведений не содержится. Следовательно, видеокамера в ЭКЦ ГУВД г. Москвы не изымалась. При этом никакого иного постановления о производстве выемки видеокамеры и протокола ее выемки в материалах дела нет. Но есть протокол осмотра данной видеокамеры, в котором отражено, что предметом осмотра является непрозрачный полиэтиленовый пакет желтого цвета с надписью, выполненной красителем синего цвета «Южный двор», оклеенный полоской бумаги белого цвета с пояснительной надписью, подписями понятых и оттиском штампа дежурной части ОВД Тверского района г. Москвы. Внутри пакета находится видеокамера, выполненная из металла серого цвета с пластиковыми вставками. На период осмотра видеокамера разрушена на шесть фрагментов.

Также в деле имеется протокол личного досмотра от 31.12.2014, согласно которому видеокамера Sony № 342 396 была добровольно выдана Ефимовым Л. М. ОУ УР ОВД по Тверскому району г. Москвы лейтенанту полиции Тарасову В. А. На момент выдачи видеокамера была единым целым (с механическими повреждениями), а после выдачи упакована в желтый пакет (без надписей, опечатывания, без подписей и оттиска штампа).

Возникают два закономерных вопроса: если видеокамера, на которую снималось происходящее 31 декабря 2014 г., выдавалась Тарасову В. А. —.

ОУ УР ОВД по Тверскому району г. Москвы до возбуждения уголовного дела в отношении Сидорова С. Е., а решение о выемке принималось в отношении ЭКЦ ГУВД г. Москвы и фактически выемка там не проводилась, то каким образом некая камера оказалась у следователя СО по Тверскому району СУ СК РФ по г. Москве? И действительно ли это та самая камера, которая была выдана 31 декабря 2014 г. Тарасову В. А.

Ответов на данные вопросы в материалах уголовного дела не содержится (цепочка движения предмета от одного субъекта к другому прервана, гарантий тождественности предмета нет). Получается, что появление видеокамеры в уголовном деле процессуально не оформлено (она появилась из ниоткуда), т. е. допущены нарушения норм УПК РФ на первом этапе формирования вещественного доказательства. А учитывая описания видеокамеры и ее опечатывания, данные в протоколе досмотра от 31.12.2014 и протоколе осмотра от 11.02.2015, можно сделать однозначный вывод о том, что выдавалась одна камера, а осматривалась и признавалась вещественным доказательством совершенно иная. Следовательно, и протокол осмотра видеокамеры, и сама видеокамера являются недопустимыми доказательствами.

Все вышеизложенное приводит к выводу о том, что приговор в отношении Сидорова С. Е. является незаконным и необоснованным и подлежит отмене.

Согласно ст. 49 Конституции РФ каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (принцип презумпции невиновности). Следствием принципа презумпции невиновности является то, что бремя доказывания обвинения, а также опровержения доводов, приводимых стороной защиты, ложится на сторону обвинения (в суде — на государственного обвинителя).

В соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ решения суда должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Конституционно-правовой смысл предписаний УПК РФ, обязывающих мотивировать судебные решения, обусловлен взаимосвязанными конституционными принципами состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности, из которых следует, что эти решения могут быть вынесены только после рассмотрения и опровержения доводов, выдвигаемых стороной защиты; не опровергнутые же доводы против обвинительных судебных решений могут толковаться только в пользу обвиняемого. Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты в жалобах на судебные решения в этом случае создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяя игнорировать подтверждающие эти сомнения данные (Определение Конституционного Суда РФ от 25.01.2005 № 42−0).

В апелляционных жалобах, поданных в Судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда, защитники и подсудимый указали те нарушения, которые были допущены при производстве по уголовному делу в отношении Сидорова С. Е. и которые согласно УПК РФ должны были повлечь за собой отмену состоявшегося по делу приговора, а также прекращение уголовного дела за отсутствием в действиях Сидорова С. Е. состава преступления. Апелляционная инстанция должна была рассмотреть и оценить все приведенные в жалобах доводы (и отказать в удовлетворении поданных жалоб могла только лишь после опровержении данных доводов). Однако этого сделано не было.

В апелляционном определении от 16.08.2015 содержатся лишь некоторые доводы, приведенные в апелляционных жалобах стороной защиты: почему-то суд апелляционной инстанции решил, в частности, не указывать и не оценивать того, что приговор суда первой инстанции основан на неисследованных в судебном следствии доказательствах, а часть исследованных доказательств не получила в приговоре отражения и оценки. А далее Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда пошла самым простым путем: перечислила источники доказательств, подтверждающих (по ее мнению) виновность Сидорова С. Е. в совершении инкриминируемого ему преступления; в отношении указанных в жалобах процессуальных нарушений — ограничилась простым безмотивным их отрицанием; в отношении квалификации преступления — простым безмотивным согласием с квалификацией, данной судом первой инстанции.

При этом в апелляционном определении не содержится оценки ни одного довода, приведенного в жалобе, ни один из приведенных доводов не опровергается. Простое повторение текста приговора, который оспаривается сторонами, и простое безмотивное отрицание допущенных нарушений не может расцениваться как обоснование отказа в удовлетворении жалоб. Суд апелляционной инстанции обязан привести аргументы, почему он не удовлетворяет данную жалобу, в чем состоит неправомерность требований обратившегося. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в апелляционном определении от 16.08.2015 этого не сделала. Следовательно, вынесенное ей решение является незаконным и необоснованным и подлежит отмене судом вышестоящей инстанции.

На основании изложенного, руководствуясь УПК РФ, Прошу:

• 1. Истребовать из Тверского районного суда г. Москвы уголовное дело в отношении Сидорова С. Е.
• 2. Возбудить по кассационной жалобе кассационное производство и передать жалобу вместе с уголовным делом на рассмотрение суда кассационной инстанции.
• 3. Приговор Тверского районного суда г. Москвы от 09.06.2015 и апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16.08.2015 в отношении Сидорова Сергея Евгеньевича отменить.
• 4. Уголовное дело в отношении Сидорова Сергея Евгеньевича прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления.

Приложения:

• 1. Ордер № 1124 от 12.10.2015.
• 2. Приговор Тверского районного суда г. Москвы от 09.06.2015 на 5 листах.
• 3. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16.08.2015 на 2 листах.

_защитник (адвокат) Елохова О. Ю.

14октября 2015 г.

Уголовно-исполнительные аспекты

1. Проанализируйте нижеприведенное постановление об отказе в удовлетворении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении (апелляционное определение) и оцените его с точки зрения законности, обоснованности, мотивированности и справедливости.

Апелляционное определение г. Саранск 15 мая 2013 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовия в составе: Председательствующего Елховиковой М. С., судей: Егоровой А. И. и Бурканова О. А., с участием прокурора Бухтинова Э. А., при секретаре Лебедевой Е. А. рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу осужденного Фирулева К. А. на постановление Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 25 февраля 2013 года, которым в удовлетворении ходатайства осужденного Фирулева К. А., отбывающего наказание в по приговору суда от, которым он, с учетом изменений, внесенных постановлением суда от, постановлением суда от, постановлением суда от, осужден по части 1 статьи 105 УК Российской Федерации к 11 годам 9 месяцам лишения свободы, в соответствии со статьей 70 УК Российской Федерации к 12 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, начало срока отбывания наказания, конец срока отбывания наказания, об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания отказано.

Заслушав доклад судьи Егоровой А. И., пояснения прокурора Бухтинова Э. А., высказавшего в выступлениях мнение о законности и обоснованности постановления суда и преждевременности условно-досрочного освобождения Фирулева К. А., судебная коллегия установила:

Осужденный Фирулев К. А. обратился в суд с ходатайством об условнодосрочном освобождении от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы.

Суд отказал в удовлетворении указанного ходатайства, указал, что осужденный Фирулев К. А. своим поведением, допущенными нарушениями режима содержания не доказал свое исправление, и поэтому осужденный нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания.

В апелляционной жалобе осужденный Фирулев К. А., не соглашаясь с постановлением суда, считает, что оно вынесено с нарушением требований закона.

Ссылка суда на допущенные им нарушения, которые погашены в установленном законом порядке, противоречит положению п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.04.2009 № 8. Полагает, что на протяжении длительного срока у него сформировалось уважительное отношение к человеку, обществу и труду, нормам общественной морали, а также к правилам и традициям человеческого общежития, считает, что он встал на путь исправления. Отмечает, что принимает активное участие в жизни как отряда, так и колонии, имеет ряд поощрений за добросовестное отношение к труду и примерное поведение, обращает внимание на характеристику, предоставленную администрацией колонии, по его мнению, суд не в полном объеме учел все характеризующие его материалы. Просит постановление пересмотреть.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы осужденного Фирулева К. А., судебная коллегия находит постановление суда подлежащим оставлению без изАменения по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее наказание в виде лишения свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.

По смыслу закона, при решении вопроса об условно-досрочном освобождении лица, отбывающего назначенное судом наказание, подлежат учету поведение осужденного за весь период отбывания наказания, а не за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства, соблюдение режима в исправительном учреждении, отношение к трудовой и общественной жизни, осознание осужденным совершенного им преступления, в том числе чистосердечное признание вины, частичное или полное возмещение ущерба, причиненного преступлением. Необходимо принимать во внимание как имеющиеся у осужденного поощрения, так и взыскания, в совокупности оценивать и другие обстоятельства.

Представленные материалы свидетельствуют, что на момент обращения с ходатайством осужденный Фирулев К. А. отбыл более 2/3 назначенного срока наказания за совершенное преступление, имеет поощрений, за период отбытой части назначенного судом срока наказания наказывался в дисциплинарном порядке, взыскание снято в установленном законом порядке.

Трудоустроен, к труду и выполнению своих обязанностей относится добросовестно, нарушений трудовой дисциплины не допускает, содержится на облегченных условиях содержания с, на профилактическом учете не состоит.

Мероприятия воспитательного характера посещает регулярно, реагирует на них правильно, принимает участие в общественной жизни исправительного учреждения и отряда, разовые поручения выполняет добросовестно и с желанием, в обращении с администрацией вежлив, тактичен, грубости не допускает, в коллективе осужденных уживчив, общителен, в конфликтных ситуациях замечен не был, среди осужденных поддерживает положительно настроенных осужденных.

По приговору суда вину в совершенном преступлении признал частично, иска по приговору суда не имеет, других исполнительных листов не имеет.

Вместе с тем наличие обстоятельств, предусмотренных ст. 79 УК РФ в качестве оснований для условно-досрочного освобождения, еще не влечет обязательное его применение. Суд должен прийти к убеждению, что положительные данные о личности осужденного стали такими навыками в его поведении, которые исключат совершение им преступлений в дальнейшем.

Судебная коллегия соглашается с выводом суда о том, что характеризующие осужденного сведения, наряду с фактическим отбытием осужденным 2/3 назначенного срока наказания, не являются безусловным основанием для условно-досрочного освобождения.

Отказывая в удовлетворении ходатайства осужденного Фирулева К. А. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, суд привел к тому убедительные мотивы, обосновал свои выводы, сославшись на имеющиеся данные, характеризующие поведение осужденного в период отбытия наказания, его личность в целом.

Суд учитывал данные, представленные администрацией колонии, которые положительно характеризуют личность осужденного и на которые Фирулев К. А. ссылается в жалобе, однако в совокупности с иными значимыми обстоятельствами, препятствующими удовлетворению ходатайства, правильно счел их недостаточными для вывода о возможности удовлетворения его ходатайства.

Оснований утверждать, что суд ненадлежащим образом исследовал представленные материалы, в связи с чем пришел к необоснованным выводам, судебная коллегия по делу не находит.

Доводы осужденного, приведенные в жалобе, нельзя признать заслуживающими внимания, поскольку, исходя из вышеуказанных норм закона, суд при рассмотрении вопроса об условно-досрочного освобождения от наказания учитывает все обстоятельства дела и поведение осужденного за все время отбывания наказания.

Ссылка суда на допущенные нарушения установленного порядка отбывания наказания не противоречит закону и свидетельствует о нестабильности поведения осужденного в период отбывания наказания.

Отсутствие у осужденного Фирулева К. А. неснятых и непогашенных взысканий не является исключительным обстоятельством, которое возможно расценить как положительно характеризующее его личность, поскольку соблюдение установленного порядка отбывания наказания изначально является прямой обязанностью осужденного.

Не имеет определяющего значения при решении вопроса об условнодосрочном освобождении от отбывания наказания и сама возможность социальной и трудовой адаптации осужденного. Как видно их материалов дела, данных, характеризующих личность осужденного Фирулева К. А., он, имея близких родственников (мать, сестру, детей), отношения ни с кем не поддерживает, связь с ними утеряна (л. д. 8, 21). Из психологической характеристики следует, что осужденный Фирулев К. А. в спорной ситуации не пытается найти поддержку у оппонента, не стареется определить то, в чем состоят все затронутые интересы и спорные вопросы. Обладает сильным «Я» (л. д. 21).

Принимал суд во внимание и мнение администрации исправительного учреждения, полагавшей возможным применение к осужденному Фирулеву К. А. условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, однако с учетом всех юридически значимых обстоятельств, влияющих на решение данного вопроса, к которым относятся имеющиеся в материалах дела сведения, характеризующие его личность в целом как общественно опасную с учетом совершенных им преступлений, обоснованно не согласился с данным мнением.

Принятое судом постановление отвечает требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ и отмене по доводам жалобы осужденного не подлежит.

Изложенная в постановлении позиция суда требованиям закона, регулирующего отношения, связанные с условно-досрочным освобождением от отбывания наказания, не противоречит.

Таким образом, оснований для отмены постановления суда, о чем ставится вопрос в жалобе, судебная коллегия не находит.

Каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену постановления об отказе в удовлетворении ходатайства об условнодосрочном освобождении от отбывания наказания, не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.9, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия определила:

Постановление Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 25.02.2013 об отказе в удовлетворении ходатайства осужденного Фирулева К. А. об условно-досрочном освобождении оставить без изменения, апелляционную жалобу осужденного Фирулева К. А. — без удовлетворения.

2. Изучите ходатайство о помиловании на предмет правильности его составления и возможных дополнений:

Президенту Российской Федерации В. В. Путину от Сидорова Ивана Кузьмича,.

• 1970 г. р., отбывающего наказание в учреждении ИР-99/15,
• 626 606, г. Нижневартовск-6

Ходатайство о помиловании Уважаемый Владимир Владимирович!

Я был осужден 26.09.1999 Сургутским городским судом Ханты-мансийского автономного округа — Югры Тюменской области за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью по ст. 111 ч. 1 УК РФ к 6 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. К настоящему времени отбыл 3 года 1 месяц.

Прошу помиловать меня по следующим основаниям:

• 1. Я впервые судим, положительно характеризуюсь по месту прежнего жительства и работы, а также администрацией учреждения. Глубоко раскаиваюсь в содеянном.
• 2. Преступление мое отчасти было вызвано неправомерными действиями потерпевшего, который, будучи, как и я, в нетрезвом состоянии, оскорбил мою невесту. На суде потерпевший просил суд о назначении мне наказания, не связанного с лишением свободы.
• 3. В настоящее время моя мать, Сидорова И. П., 70 лет, после перенесенного инфаркта стала инвалидом I группы, нуждается в уходе. Документы о состоянии ее здоровья прилагаю.
• 4. Во время отбывания наказания я заболел туберкулезом, мне необходима квалифицированная медицинская помощь, так как я нуждаюсь в операции на левом легком. В течение трех месяцев я находился на обследовании и лечении в туберкулезной больнице, где мне предложили операцию, после которой я стану инвалидом II группы. В связи с плохим состоянием здоровья, тяжелым стечением обстоятельств, дальнейшее отбывание наказания является для меня очень мучительным.
• 5. Я полностью возместил ущерб, оплатил все расходы, связанные с оказанием медицинской помощи потерпевшему и его временной нетрудоспособностью.
• 6. Я твердо встал на путь исправления, соблюдаю порядок и условия отбывания наказания, неоднократно поощрялся за хорошую работу.
• 7. В период отбывания наказания я женился, жена ожидает рождение ребенка.
• 8. Моя жена имеет квартиру. Моя специальность (мастер, но ремонту бытовой радиои электротехники) позволит мне устроиться по прежнему месту работы.
• 4 апреля 2015 г. Подпись: Сидоров

• [1] Аналогична ситуация с показаниями свидетеля Ларионцева В. П. (л. д. 223—225, 330—331), Бережновой В. А. (л. д. 43—45, 332—333), Смирновой Н. А. (л. д. 49—51, 333—334), о которых уже было сказано выше.