Понятие и феномен конфликта

Структурное описание конфликта

И смирительная рубашка должна соответствовать размеру безумия.

Станислав Ежи Леи,

Особенность современной ситуации в подходах к конфликту и его описаниям состоит в кризисе монопредметных попыток. Становится все более очевидно, что никакая предметная область, ни социология, ни психология, ни математика, не в состоянии «ухватить» и достаточно операционально описать на своем языке это явление.

Этот кризис, по-видимому, пользуясь выражением Л. С. Выготского, вошел в открытую фазу, так как появились попытки критически пересмотреть общую теорию конфликта [1; 2; 3]. Анализ этих попыток показывает, что практически все авторы отмечают недостаточность описания конфликта в терминах феномена. Общим местом является и то, что в составе обязательных характеристик конфликта включаются не только его операциональные конструкции, но и предшествующие им, сопровождающие их и сохраняющиеся после них психологические состояния, отношения, переживания. Можно говорить как об очевидном, что непременным условием достаточной реконструкции, анализа конфликта для его разрешения, является обращение к основаниям конфликтного действия и к его контекстам. Все это приводит к мысли, что выход из кризиса современных исследований конфликта связан с необходимостью разработки и построения целостной полной конфликтообразующей структуры, включающей три уровня:

• 1) основания столкновения, т. е. то противоречие, актуализация которого являет нам конфликт как феномен;
• 2) действительность столкновения (феномен конфликта), которая представляет собой взаимодетерминированные действия, стремящиеся к автономии путем доминирования, приспособления, элиминации и др.;
• 3) метаконфликтные феномены: переживание отношений к предмету противоречия и/или конфликтного действия, межличностных отношений участников, аутоотношения субъекта конфликтного действия, ожиданий и т. д.

Только реконструкции на всех трех уровнях описания могут представить полную структуру и динамику конфликта. Такой подход имеет смысл как практико-ориентированный, поскольку назначение конфликта состоит в том, чтобы через его разрешение произошло снятие актуализировавшегося в нем противоречия.

Проблема, однако, состоит в том, что каждый из этих уровней имеет свои языки описания, которые пока не интегрируются в целостную модель.

К этому обстоятельству можно прибавить еще одно препятствие — довольно устойчивое негативное отношение к конфликту, стремление дистанцироваться от него. И это несмотря на многочисленные признания практически всех добросовестных исследователей, прямо или косвенно исследовавших это явление, как минимум неоднозначности деструктивных функций конфликта. Как бы удивительно это ни выглядело, но мы по-прежнему, как справедливо замечает М. Дж. Смит: «…так же, как животные прибегаем к универсальным для живого мира способам разрешения конфликтов: драке и бегству. Как и животные, мы нападаем или бежим друг от друга. Иногда это происходит не по нашей воле; иногда мы делаем это осознанно, иногда открыто; но чаще — в замаскированном виде. Но мы, однако, лишены клыков, острых когтей и той силы мускулов, которые позволяли бы нам столь же эффективно решать проблемы с позиции физической силы» [4, с. 11].

Многие современные попытки описывать и соответственно исследовать, а затем и строить способы разрешения конфликтов чаще всего берут за исходную точку один из двух уровней: феноменальный или метафеноменальный, т. е. описание и работа происходит либо в материале реального столкновения, либо в материале переживаний. О том, что порождающее противоречие и есть принципиальная цель для обнаружения, через связи — симптомы иногда лишь упоминается.

По-видимому, задача оформляющейся сейчас конфликтологии и состоит в том, чтобы, преодолев сложившиеся стереотипы, традиционный страх и негативизм по отношению к феномену конфликта, построить такие языки описания, пользуясь которыми можно было бы разрабатывать и применять эффективные психотехники.

Прежде всего, надо еще раз оговорить то обстоятельство, что здесь рассматривается конфликт не в его обыденном понимании, то есть как однозначно разрушительный тип взаимодействия или переживания внутреннего рассогласования.

Отойти от стереотипов обыденных представлений означает, прежде всего, отказаться от субстанционального отношения к конфликту. Такое отношение создает иллюзию, что конфликт как бы есть сам по себе, что в него можно попасть почти как в яму. Для обыденного сознания такой образ характерен и весьма распространен. В связи с этим распространено и переживание «попадания в конфликт».

Конфликт не существует как вещь независимо от нас. С ним нельзя столкнуться как с другим человеком, на него нельзя натолкнуться как на стенку, в него нельзя попасть как в темную комнату. Конфликт — это одна из необходимых атрибутивных сторон (характеристик) любого взаимодействия как внешнего — с другим человеком, другими людьми (интеракция), так и внутреннего — с собой (интроакция). Вместе с тем не любое взаимодействие можно квалифицировать как конфликтное по своей сущности. Иными словами, если специально задаться такой целью, то обнаружить в структуре любого взаимодействия имманентно присущий ему конфликт можно всегда. Без этого элемента взаимодействие в принципе невозможно (ведь оно всегда инициировано каким-то рассогласованием и всегда имеет какой-то свой «мотор»), но является ли этот элемент определяющим характер взаимодействия, или он просто срабатывает как внутренний хорошо отлаженный механизм, определяется связью внутренней причины и внешних условий. Все зависит от того, представляет ли какую-либо трудность его осуществление.

Если взаимодействие реализуется по известным схемам и с автоматизированным привлечением имеющегося ресурса, мы не фиксируем его конфликтный аспект. Он просто не нуждается во внимании, так как конфликт разрешается как бы сам собой. Точно так же мы не фиксируем операциональный аспект любого действия. Он выступает как условие этого действия. Это ведь не значит, что его нет.

Однажды автору пришлось наблюдать любопытную картину. Наверное, в опыте многих людей есть подобные случаи.

В магазине продавец пытается объяснить покупателю-иностранцу характеристики и разницу в стоимости товара. Интересны изменения, которые происходят во взаимодействии, когда обнаруживается, что покупатель плохо понимает по-русски, а некоторые обороты, привычные для продавца, не понимает вообще. Сначала продавец некоторое время действует по инерции, затем замедляет темп речи, дополняет пояснения усиленной жестикуляцией и начинает говорить все громче и громче…

Комментарий. Понятно, что любая встреча внутренне противоречива, поскольку ее участники имеют разные позиционные и индивидуальные интересы.

И для того, чтобы согласовать эти интересы, встреча должна быть специально организована. Использование во время встречи определенного ресурса: общих правил торговли (для данного случая) и единого языка взаимодействия, делает встречу ненапряженной вследствие автоматизированного использования имеющихся адекватных ресурсов всеми участниками. В приведенном же примере один из участников не располагал согласованным ресурсом, что немедленно привело к напряжению и соответственно обнаружению взаимодействия как конфликтного.

Но разве оно не было таким по сути, а не по характеристикам интенсивности?

Если для реализации взаимодействия необходимы какие-либо новые формы и/или имеющийся ресурс не удовлетворяет требованиям данного взаимодействия, мы фиксируем его как конфликтное. Оно просто представлено нам своей трудной, требующей внимания и особых энергетических затрат стороной. Иными словами, вопрос о появлении феномена конфликта связан не только со спецификой взаимных действий, но и с их интенсивностью. Существует такая граница в столкновении, когда взаимодействие становится «видимым» и требует на себе специального сосредоточения. Эту видимую часть интенсивного взаимодействия обычно и называют конфликтом.

Неправомерность отождествления конфликта исключительно с отягчающими взаимодействие характеристиками подчеркивал Л. Козер, который еще в 1956 году писал: «В то время как старшее поколение было в целом согласно с Кули в том, что „конфликт в любом его виде — это жизнь общества и прогресс берет свое начало в борьбе, в которой индивид, класс или институт стремится реализовать свою собственную идею добра“, современное поколение социологов заменило анализ конфликта изучением „напряженностей“, „трений“ и психологической дезадаптации» [5, с. 40].

Значит, независимо от качественных характеристик, структуру конфликта составляют внутренние и/или внешние действия, образующие единство взаимодействия.

Отсюда конфликт — это такая характеристика взаимодействия, в которой не могущие сосуществовать в неизменном виде действия взаимодетерминируют и взаимоизменяют друг друга, требуя для этого специальной организации.

Именно специальная организация отличает так называемые «конфликтные» взаимодействия от так называемых «бесконфликтных». То есть разница состоит в том, что именно конфликтная сторона в первом случае является предметом организации. Во втором случае ненапряженный характер «сдвигает» организационный фокус на достижение других целей взаимодействия.

В качестве примера внутренних столкнувшихся действий более всего подходит ситуация выбора при равносильных альтернативах. Подобные ситуации замечательно описывают в своих эссе на тему завершения школы наши ученики.

«…Самую большую трудность в настоящее время для меня представляет выбор между двумя возможностями:

• а) поступить в соответствии с давней мечтой в институт искусств и учиться петь. Для этого у меня вроде бы все есть: и голос, и внешние данные, и я уже не без успеха пробовала участвовать в конкурсах, но
• б) поступить в соответствии с давней мечтой бабушки на юридический. Для этого тоже вроде бы немало есть: сравнительно неплохие знания в области общественных наук, в том числе права.

Если действовать по первому варианту — это разрыв с родственниками, лишение материальной и моральной поддержки и туманные перспективы. Актерская судьба непредсказуема, а быть просто провинциальной певичкой в местной филармонии — не очень привлекательно.

Если действовать по второму варианту — это спокойствие близких, материальное благополучие, поддержка, но, вместе с тем, зависимость и плата мечтой за сытость".

Самым богатым «банком» образцов внутренних конфликтов является психоаналитическая литература и соответствующая практика.

Внешние и внутренние конфликты по своей структуре принципиально не отличаются (в точном соответствии с утверждением А. Н. Леонтьева о структуре деятельности), но во внешнем конфликте действия, образующие единство взаимодействия, буквально принадлежат разным персонам или группам, реализующим совокупное действие. Здесь важно обратить внимание на то обстоятельство, что внешние взаимодействия всегда имеют одновременно и внутренний план, и, следовательно, структуры таких конфликтов существенно сложнее и образуют как минимум два уровня.

Итак, в структуре всегда есть:

• 1) связанные, взаимозависимые и изменяющие (влияющие) друг друга действия;
• 2) интересы, цели, ценности сторон-участников этого взаимодействия;
• 3) переживания этих сторон в связи с происходящим.

Во внешнем столкновении эта структура удваивается, а ее анализ требует образования такого пространства мышления, в котором важно «удерживать» это удвоение во взаимном отображении. Во внутриличностных конфликтах можно обнаружить как бы жизнь двух персонажей, действующих на разных основаниях, но при этом одновременно переживающих и значение «сталкивающихся» действий и само столкновение. Возникает любопытный психологический феномен, который метафорически выглядит как образование (актуализация) внутренней инстанциональной структуры и порождение третьей инстанции, в столкновении не участвующей, а как бы наблюдающей и имеющей возможность действовать разрешающе.

Любопытный образец такой «двойной» структуры приводит Анатолий Берштейн, описывая свои «педагогические» действия и соответствующие переживания (самооценки).

…(Я мог безболезненно срезать на улице «бомбошки» с австрийских мокасин безропотно подчинившемуся моему вкусовому деспотизму пареньку; мог дарить парфюмерный набор, снабжая подарок идиотскими гигиеническими комментариями; снимать дешевые самодельные перстни с пальцев, проверять наличие носовых платков в карманах, придирчиво осматривать выбритый затылок и прилюдно высмеивать белые носки.).

Я убеждал себя, что все это во имя него, что «на отца не обижаются», что, в конце концов, если это испортит наши отношения, все равно ему будет польза. Обида, казалось мне, пройдет, а дурновкусие будет посрамлено.

А. Берштейн

Итак, структурное описание конфликта предполагает определение индивидуальных или совокупных, внешних или внутренних (мыслимых) действий, образующих конфликт как действительность.

В свою очередь, любое действие представляет собой сложный акт, также имеющий свое структурное строение. Для того чтобы преобразующая активность получила свое воплощение во внешнем поведении или в мысли, необходимо потребностно-мотивационное основание.

Поэтому в структурном описании конфликта следует рассматривать не только столкнувшиеся и изменяющиеся в столкновении действия, но и лежащие за ними противоречивые основания этих действий. Например, отец и пятнадцатилетняя дочь обсуждают степень ее самостоятельности, и при этом, разумеется, исходят из существенно различающихся картин подросткового возраста. Без реконструкции этих картин структура данного частного конфликта будет, безусловно, ущербной.

В современных учебных пособиях по конфликтологии структуру конфликта предлагают понимать «как совокупность устойчивых связей конфликта, обеспечивающих его целостность, тождественность самому себе, отличие от других явлений социальной жизни, без которых он не может существовать как динамически взаимосвязанная целостная система и процесс» [7, с. 230].

Структурой, конечно же, определяется связность элементов построения явления в целое. Вместе с тем не следует путать, смешивать структурное, процессуальное и морфологическое описания, поскольку каждое из них задает специфическое отображение конфликта, что и требуется для качественного анализа. И только последующая «сборка» образует целостную системную картину.

Вопросы для размышления

• 1. Почему возникает вопрос о структуре конфликта?
• 2. Какие элементы входят в структуру и каков смысл их уровневого строения?
• 3. Чем, кроме феноменальных характеристик, отличаются внутренние и внешние конфликты?

• 1. Хасан Б. И. К разработке прикладной психологии конфликта // Методологические проблемы оснований науки. — Киев: Наукова думка, 1986.
• 2. Дружинин В. В., Конторов Д. С., Конторов М. Д. Введение в теорию конфликта. — М.: Радио и связь, 1989.
• 3. Лефевр В. А. Формула человека. Контуры фундаментальной психологии. — М.: Прогресс, 1991.
• 4. Смит М. Дж. Тренинг уверенности в себе. — СПб.: Речь, 2000.
• 5. Козер Л. Функции социального конфликта. — М.: Идея-пресс, 2000.
• 6. Берштейн А. Оставайтесь после уроков. — М.: Акрон, 1997.
• 7. Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология. — СПб.: Питер, 2015.
• 8. Платонов Ю. П. Психология конфликтного поведения. — СПб.: Речь, 2009.