Харизматический лидер. 
Культ личности

Термин «харизма» был введен М. Вебером для выяснения легитимности власти. Он считал, что имеется три вида легитимной власти. Первый вид опирается на авторитет нравов, которые неукоснительно следует соблюдать каждому члену общества. Это есть традиционное господство, имевшее место главным образом в патриархальном обществе. Второй вид связан с авторитетом «внеобыденного личного дара (Gnadengabe) (харизма), полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого-то человека: откровений, героизма и других, — харизматическое господство, как его осуществляют пророк, или — в области политического — избранный князь-военачальник, или плебисцитарный властитель, выдающийся демагог и политический партийный вождь»^[1].

Третий вид — это легальное господство, для которого характерно подчинение при выполнении установленных правил и норм.

Вебер более подробно рассматривает второй вид господства, базирующегося на харизме. Люди проявляют личную преданность своему правителю, ибо видят в нем спасителя и оказывают ему полное доверие. Они считают его настоящим лидером, призванным быть их руководителем, потому что обладает выдающимися чертами, которых нет у других. «Преданность харизме пророка или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании (Ekklesia) или в парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается внутренне „призванным“ руководителем людей, что последние подчиняются ему не в силу обычая или установления, но потому что верят в него… Именно к личности вождя и ее качествам относится преданность его сторонников: апостолов, последователей, только ему преданных партийных приверженцев»^[2]. Харизматические лидеры, как правило, стремятся «жить жизнью народа» (это ничего общего не имеет с популизмом), стараются быть скромными в быту, в трудные времена для государства и его граждан они становятся «ближе» к людям, проявляют определенный аскетизм, понимают, что народ перестанет им верить, если будут вести гедонический образ жизни. Плутарх, например, пишет, что во время похода в Галлию Цезарь жил так, как рядовой солдат, переносил вместе с подчиненными все тяготы и лишения военных походов. Наполеон I так легко второй раз вернулся к власти потому, что ему безгранично верили большинство французов, особенно его старая гвардия. А вот как В. О. Ключевский описывает образ жизни Петра Великого: «Будничную жизнь свою он старался устроить возможно проще и дешевле. Монарха, которого в Европе считали одним из самых могущественных и богатых в свете, часто видали в стоптанных башмаках и чулках, заштопанных собственной женой или дочерьми… Ездил обыкновенно на одноколке или на плохой паре и в таком кабриолете, в каком, по замечанию иноземца-очевидца, не всякий московский купец решился бы выехать»^[3]. Токарь Петра Первого Нартов говорил, что царя называли земным богом и что благородному бесстрашию и правде учились у него.

Понятия харизматического лидера и культа личности тесно связаны. Более того, без харизматических свойств культ личности невозможен, его нельзя сверху, насильственными средствами навязать народу. Культ личности — это обожествление человека, слепая вера в его сверхъестественные способности и силы. Носитель культа действительно обладает выдающимися способностями, но, разумеется, не сверхъестественными, проявляемыми им в своей многогранной деятельности как политического вождя, военачальника или монарха.

Анализ культа личности как важного социальнополитического феномена требует исторического подхода, что предполагает выяснение в историческом аспекте его социальных и гносеологических корней, показа, почему на определенном этапе развития общества с необходимостью и даже неизбежностью возникает культ. Происхождение культа личности неразрывно связано с религией и религиозным сознанием, когда люди, будучи не в состоянии объяснить действия стихийных сил природы, их разрушительные последствия (засуха, наводнение и т. д.), приписывали эти действия каким-то сверхъестественным силам. Ввиду невысокого уровня развития производительных сил, примитивных общественных отношений, низкой культуры и неразвитого самосознания, первобытные люди не могли создать себе соответствующие условия для нормальной, истинно человеческой жизни. Поэтому они изобретали мифы о каких-то могущественных силах, способных помочь им преодолеть встречающиеся опасности и бедствия на их жизненном пути. Они создавали образы героев, сильных и добрых, всегда приходящих на помощь бедным.

Первобытные люди подчинялись различным культам: явлениям природы (солнцу, огню), растениям, животным. Постепенно в общественной жизни возникает культ вождей. Их авторитет становится непререкаемым, им оказывают безграничное доверие и беспрекословно подчиняются. В первобытном обществе, как известно, не было политических и юридических институтов, призванных регулировать отношения между индивидами и различными социальными группами. В качестве такого главного регулятора выступали обычаи и традиции, основным хранителем которых считался вождь. К этому следует добавить и то, что в условиях родоплеменного строя роль индивидуального сознания была ничтожна. Главную скрипку играло родовое сознание, которое было ориентировано на вождя.

С.А. Токарев пишет, что «можно разграничить примерно две стадии развития культа вождей, соответствующие этапы перехода от доклассового к классовому общественному строю: если на первом этапе вождь выступает как бы в роли лица общины, ответственного за ее благополучие, и этой цели служат его „сверхъестественные качества“, то на втором этапе вождь не ответственное лицо, а деспот-повелитель и его „божественность“ есть лишь средство усиления его власти и прославления его личности»^[4]. На первом этапе вождь является для всех членов общины олицетворением мужества, храбрости, благородства, честности и справедливости. Он относится ко всем членам рода или племени одинаково. Они ему искренне верят и искренне обожествляют его личность. На втором же этапе такой тотальной веры нет, и авторитет вождя подкрепляется грубой политической силой.

С возникновением государства, созданием бюрократического аппарата и отчуждением власти религиозные представления о культе личности получают еще большую окраску. Государство сосредоточивает в своих руках огромную власть, оно начинает контролировать все сферы общественной жизни. Его деятельность как бы приобретает сверхъестественный характер, особенно когда она персонифицируется в лице монархов, императоров, царей, королей и т. д. Люди думали, что государственных деятелей надо почитать и поклоняться им как богам. Надо сказать, что и сами эти деятели тоже были уверены в своем божественном происхождении. Александр Македонский, как известно, требовал, чтобы его обожествляли.

Согласно легенде, основатель рода Цезаря был внуком самой богини Венеры. Гай Светоний Транквилл пишет, что божественный Юлий «принимал почести сверх всякой меры: бессменное консульство, пожизненную диктатуру, попечение о нравах, затем имя императора, прозвание отца отечества, статую среди царских статуй, возвышенное место в театре, —он даже допустил в свою честь постановления, превосходящие человеческий предел: золотое кресло в сенате и суде, священную колесницу и носилки при цирковых процессиях, храмы, жертвенники, изваяния рядом с богами, место за угощением для богов, жреца, новых луперков, название месяца по его имени…»^[5].

Римляне очень тяжело переживали убийство Цезаря, потому что они его считали своим покровителем, символом справедливости и чести. «Тотчас после погребения, — сообщает Гай Светоний Транквилл, — народ с факелами ринулся к домам Брута и Кассия. Его с трудом удержали, но, встретив по пути Гельвия Цинну, народ убил его, спутав по имени с Корнелием Цинной, которого искали за его произнесенную накануне в собрании речь против Цезаря; голову Цинны надели на копье и носили по улице. Впоследствии народ воздвиг на форуме колонну из цельного нумидийского мрамора, около двадцати футов вышины, с надписью „Отцу отечества“. У подножия еще долгое время приносили жертвы, давали обеты и решали споры, принося клятву именем Цезаря»^[6]. Но не один Юлий Цезарь считался божественным. Божественными были и другие из рода цезарей: Август, Веспасиан, Тит и Клавдий.

Античный мир (Греция и Рим) создает собственных богов, покровительствовавших тем или иным сферам жизни. Зевс, например, правил небом и Землей. Посейдон — морем, Аид — подземным царством, Аполлон покровительствовал наукам и искусствам, Деметра давал всему рост на Земле и т. д. Боги живут земной жизнью, страдают и радуются так же, как люди, им присущи все человеческие достоинства и слабости. Вспомним «Метаморфозу» замечательного римского поэта Овидия. В этом произведении изображена жизнь не только людей, но и богов, наделенных человеческими качествами. Вот как он описывает возникновение мира:

И родился человек. Из сути божественной создан Был он вселенной творцом, зачинателем лучшего мира, Иль молодая земля, разделенная с горним эфиром Только что семя еще сохранила родимого неба? Отпрыск Япета, ее замешав речною водою, Сделал подобье богов, которые всем управляют.

И между тем как, склонясь, остальные животные в землю Смотрят, высокое дал он лицо человеку и прямо В небо глядеть повелел, подымая к созвездиям очи.

Так земля, что была недавно безликой и грубой, Преобразуясь, приняла людей небылые обличья^[7].

А еще раньше о земной жизни богов писал Аристотель: «И о богах говорят, что они состоят под властью царя, потому что люди — отчасти и теперь, а отчасти и в древнейшие времена управлялись царями и так же как люди, уподобляют внешний вид богов своему виду, так точно они распространили это представление и на образ жизни богов»^[8].

Переход к феодальному способу производства не уничтожает харизматические представления о государственной власти, хотя они претерпевают существенные изменения в том смысле, что власть имущие, как правило, во всяком случае официально, больше не обожествлялись. Но религиозная окраска власти не исчезает. Наоборот, такие мировые религии, как христианство и ислам, придали ей большую «законность». Они сами заняли доминирующее положение в идеологической жизни феодальных государств. Вообще европейская культура была подчинена церкви, а философия превратилась в служанку теологии, что, конечно, не значит, что ничего ценного и интересного не создавалось.

Государство и церковь за редким исключением выступали с единых позиций и защищали друг друга. Церковь освящала власть королей, монархов и тиранов и т. д., считала незыблемыми существующие социальные и политические институты, данные с ее точки зрения от бога. Библейские изречения часто использовались для укрепления власти правителей. Подданным говорили, что не следует уподобляться язычникам, «ибо знает Отец ваш, в чем вы имеет нужду, прежде вашего прошения у Него»^[9].

В эпоху феодализма господствуют монархические формы правления, сущностью которых является концентрация и централизация власти в руках монарха, единолично правившего государством. От его воли и желаний во многом зависела судьба общества и людей. Очень важную роль играли личные связи и внеэкономическое принуждение. Главной задачей идеологии считалось воспитание граждан в духе преданности монарху. Таким образом, в условиях феодализма культовое сознание все больше и больше укрепляется. В философии истории складывается твердое убеждение в том, что люди, находящиеся на вершине власти, творят мировую историю и поэтому расцвет или упадок государства целиком и полностью зависит от них. Английский мыслитель прошлого века Т. Карлейль писал, что «всемирная история, история того, что человек совершил в этом мире, есть в сущности история великих людей, трудившихся на земле»^[10][11].

Гносеологические корни такого понимания исторического процесса заключаются, во-первых, в заимствовании религиозного представления о культе правителей и господстве культового сознания; во-вторых, в абсолютизации роли личности в истории, о чем я уже выше говорил; в-третьих, история рассматривается как дискретный процесс, в котором прошлое, настоящее и будущее полностью оторваны друг от друга. Когда к власти приходит новый правитель, он как бы заново начинает историю. И поскольку власть имела вид перевернутой пирамиды, то смерть или смешение верховного руководителя играла в жизни общества решающую роль. Люди не знали, как сложится их судьба, как поведет себя новый глава государства, какие порядки он установит. И вовсе не случайно, что многие противники режима его свержение связывали с физическим уничтожением руководителей верхнего эшелона власти. В России, например, ненавидели императора Павла I и убили его. Вступление Александра I на престол «возбудило в русском, преимущественно дворянском, обществе самый шумный восторг; предшествующее царствование для этого общества было строгим великим.

V>R.

ПОСТОМ" .

С возникновением капиталистического способа производства господству культового сознания наносится сильный удар, хотя, конечно, оно полностью не исчезает.

Буржуазия разрушила феодальные общественные отношения, сковывавшие инициативу людей, сословные привилегии, провозгласила принцип laisser-faire, laisser-passer (делай, что хочешь), лозунги свободного предпринимательства, формального равенства всех перед законом. Вместо культа вождей, правителей она выдвинула культ денег. Именно при капитализме появляется товарный фетишизм, тайну которого Маркс раскрыл в «Капитале». Он отмечал, что товар — «это вещь, полная причуд, метафизических тонкостей и теологических ухищрений»^[12]. Мистический характер товара порождается не его потребительной стоимостью и не его стоимостью, а общественным характером труда, системой буржуазных общественных отношений.

Капитализм формирует особый тип характера личности, который Фромм назвал рыночным. Рыночный характер вынужден постоянно приспосабливаться к новым условиям жизни, искать возможности выхода из тупиковой ситуации, иначе можно не выдержать конкуренцию и в конце концов оказаться на дне общества. Рыночный характер не признает культ президентов и премьерминистров. Для него главное — максимальная эффективность производства. Так, абсолютный культ личности заменяется абсолютным культом товаров.

Буржуазия совершает революционные преобразования не только в экономике, но и в сфере надстройки. Формирование буржуазной надстройки, как и базиса, — процесс довольно длительный, занявший сотни лет. Начало капиталистической эры относится к XVI столетию, хотя ее зачатки появились уже в XIV веке. Буржуазии пришлось бороться не только за экономическое, но и политическое господство, о чем свидетельствуют революции XVII —XIX веков. Там, где эта борьба закончилась победой буржуазии, была полностью ликвидирована политическая надстройка феодализма. Там, где революция закончилась перемирием, остались элементы прежней политической надстройки. В тех странах, где капиталистический способ производства победил путем длительной эволюции, тоже сохранились остатки феодальной надстройки. Но в современных буржуазных государствах элементы феодальной надстройки не играют существенной роли в общественной жизни. Так, Япония до сих пор является конституционной монархией, где власть императора имеет «божественный» характер. Но императору, несмотря на «божественность» его происхождения и на то, что он является символом единства нации, не принадлежит абсолютная власть, как это было при феодализме. В Японии функционирует парламент со всеми присущими демократии атрибутами.

Буржуазия создает универсальное правовое государство, юридическим законам и нормам которого все обязаны подчиняться, начиная от главы государства и кончая рядовым гражданином. Конечно, отсюда не следует, что в условиях капиталистической системы все до единого соблюдают принятые законы, ибо практика показывает, что имущие люди фактически имеют больше прав, чем неимущие, так как у первых больше возможностей влиять на принятие тех или иных законов и на их реализацию.

В докапиталистических классовых обществах существовали правовые нормы и законы, которые регулировали взаимоотношения между гражданами. Но право не носило универсального характера, поскольку граждане в зависимости от их сословного происхождения пользовались различными правами. Дворяне, например, входили в высшие слои общества и имели огромные привилегии, тогда как крестьяне были лишены элементарных прав. Что же касается верхних кругов власти (монархов, царей и т. д.), то они, по существу, никогда не соблюдали принятых законов, и не потому, что они этого не хотели, а прежде всего потому, что таковы были традиции, порядки, принципы, общественное сознание, за пределы которых они сами не могли выйти.

Буржуазная надстройка — это целый комплекс социальных и политических институтов, политических партий, различных общественных организаций и учреждений. Характерная черта этой надстройки — плюрализм мнений, мыслей, теоретических концепций, идеологических и политических течений, играющих разную роль в обществе в зависимости от влияния и финансовых возможностей, хотя мысли господствующего класса (буржуазии) являются господствующими мыслями. И средства массовой информации распространяют в первую очередь мысли господствующего класса, потому что они находятся на его содержании.

Капитализм по сравнению с феодализмом открывает широкие просторы для духовного производства. Он раскрепощает человеческую мысль, дает ей возможность развиваться и ошибаться, ибо не только в спорах рождается истина, но и ошибки часто помогают найти истину. Ведь это не случайно, что генезис буржуазного способа производства по времени совпадает с эпохой Ренессанса. Именно тогда появляется литература, распространявшая гуманистические идеалы и ценности. Невиданного расцвета достигло искусство. Картины Рафаэля, Леонардо да Винчи, Дюрера и других великих живописцев представляют вершину мировой духовной культуры. Не миновал Ренессанс и философию, превращенную до этого в служанку теологии. Она стала освобождаться от религиозной скорлупы и вновь, как и в античности, обратилась к человеку, к гуманистической проблематике. Новая философия — это философия человека. Мыслители стали выяснять сущность человека, его природу и происхождение.

Итак, капиталистическая общественно-экономическая формация коренным образом отличается от всех предыдущих формаций. Ей культ личности имманентно не присущ, т. е. он не вытекает из внутренней природы общества. Отсюда вовсе не следует, что при буржуазном способе производства исключается культ личности. Нет, как свидетельствует история капитализма, культ личности там может быть, но это случайность, а не целесообразность и необходимость. Что касается культового сознания, то оно сохраняется, хотя претерпевает существенные изменения.

Культ личности в условиях капитализма появляется тогда, когда складываются особые, исключительные обстоятельства во всех сферах общественной жизни, часто вызываемые поражением в войнах, когда люди чувствуют безысходность своего положения, не уверены в завтрашнем дне, испытывают чувство неполноценности и готовы отдать свою судьбу любому политическому лидеру с харизматическими свойствами и «железной рукой», стремящемуся к наведению порядка в стране и к установлению «железной дисциплины». И даже когда он превращается в диктатора, все равно люди ему верят и надеются на него. Исключительный культ был у Наполеона Первого. Шатобриан, например, очень не доволен тем, что французы Наполеона обожествляют. Был культ и у Де Голля.

Здесь надо подчеркнуть, что всякий культ так или иначе связан с диктатурой, но не всякий диктатор имеет культ.

Но вернемся к «нормальному» капитализму. Этот капитализм исключает культ личности, для которого, как уже отмечалось, характерна слепая вера в суверена и беспрекословное ему повиновение. Вместо культа деятели, соблюдающие правовые нормы и принципы и руководствующиеся в своей работе гуманистическими идеалами, государственными и общественными интересами, пользуются огромным авторитетом и популярностью.

«Нормальный» капитализм готовит почву для социализма. Обычно под почвой подразумевали только материальные предпосылки (высокий уровень производительных сил, материгщьно-техническую базу и т. д.). Безусловно, они имеют решающее значение, но почва к ним не сводится. Почва — это и определенная зрелость буржуазной надстройки, когда ее элементы достигают «классической» формы, это и высокое самосознание, высокий уровень политической культуры, предполагающей осознание своей гражданской ответственности и уважение законов. Почва — это освобождение от преклонения перед культом, это понимание народом своего места и роли в истории вообще и в данной стране в частности. Народ сам должен понимать необходимость изменений буржуазных общественных отношений, он же должен сознавать, что нельзя бездумно и бездушно разрушать старое, что без прошлого нег настоящего и что необходимо сохранить все положительное, оставленное предыдущими поколениями. И когда нет никакой готовой почвы для социализма, неизбежен культ личности.

Рассмотрение культа личности неизбежно предполагает обращение к общественным идеалам. Дело в том, что в идеале индивид, с одной стороны, выражает свое критическое отношение к действительности, а с другой — стремится изменить эту действительность так, чтобы она соответствовала его представлениям о лучшем мире. Люди сами себе создают идеалы. Они не могут без них жить, так как стремление к идеалу толкает их на преобразование социальных порядков и институтов, на создание необходимых условий для проявления сущностных сил человека, на лучшее удовлетворение своих материальных и духовных потребностей. Конечно, идеалы никогда не совпадают с реальностью, но тем не менее они как бы облегчают жизнь людей, не лишают их надежды на лучшее будущее.

Но люди нуждаются не в абстрактных, а в конкретных идеалах. Конкретный же идеал должен иметь своего носителя. Отсюда следует, что люди связывают свои идеалы с конкретными их носителями, в роли которых могут выступать и индивиды (идеал любви, например), но чаще всего выступают различные культы. Это имело место в политеизме, но особенно проявляется в монотеизме. Христос, Магомет — конкретные носители идеалов беднейших слоев общества. Христианство, как известно, возникло как движение угнетенных масс, покоренных и рассеянных Римской империей. Иисус проповедовал любовь к ближнему, к бедным и нищим и осуждал богатство. Он говорил: «Когда созываешь гостей, приглашай к себе бедных и увечных, хромых и слепых, и благословен будешь, ибо нет у них средств, чтобы вознаградить тебя в ответ»^[13].

После победы буржуазных общественных отношений конкретный идеал не исчезает, а становится «ближе», конкретнее и понятнее. Каждый человек формально свободен, волен делать, что хочет, а хочет он делать деньги, а деньги — это богатство, а богатство — это жить хорошо, а хорошо жить — это идеал. Поэтому деньги становятся как бы носителем общественного идеала. Что же касается религиозных идеалов, то они не исчезают, но отходят на второй план, их почитают по традиции. Для эпохи капитализма характерна, по меткому выражению Фромма, «индустриальная религия», которая «низводит людей до положения слуг экономики и созданных их же руками машин»^[14].

Когда переход к социализму совершается в отсталых странах, где буржуазные отношения не получили достаточно широкого развития, где господствует многоукладная экономическая система, где нет политического плюрализма, где право не приобрело универсального характера, где низок уровень политической культуры и самосознания народа, то в этих странах культ личности неизбежен и даже целесообразен. Он вытекает из внутренней природы такого социализма, потому что массы, которым обещают осуществление их идеалов, не могут не верить слепо своим вождям, так как в силу низкой духовной культуры они сами не в состоянии разобраться в сложной сети общественной жизни. Поэтому они видят в вождях конкретных носителей идеалов — идеалов равенства, справедливости и свободы. Они им верят, наделяют их харизматическими чертами, возлагают на них все свои надежды, искренне думают, что вожди работают на их благо, слагают в честь вождей песни и всегда демонстрируют готовность по их призыву преодолеть любые трудности и лишения, трудиться самоотверженно и с полной отдачей сил. Те же, кто сомневается в действиях вождей, объявляются еретиками, подвергаются остракизму и строгому наказанию, хотя надо отметить, что сами нередко проповедовали культ вождей.

Итак, культ личности возник исторически в тех социальных системах, где были неразвиты общественные отношения, где право не приобрело универсального характера и где самосознание каждого индивида, а также народа находилось на низком уровне. Он им внутренне присущ, хотя претерпевает различные трансформации по мере продвижения человеческого общества по пути социального прогресса и свободы.

Могут возразить, что в любом обществе имеются различные альтернативы и что поэтому можно избежать культа личности. Альтернативы, конечно, всегда есть, но они существуют в рамках данной системы и не нарушают ее внутренней логики. Конечно, людям всегда хочется избежать трудностей, не делать ошибок, совершать такие действия, которые все время приносили бы пользу. Однако драматизм истории состоит в том, что она не поддается «корректировке» по нашему желанию. Мы сами несем ответственность за трагические страницы своей истории. Мы часто повторяем ошибки своих предшественников, хотя можно было бы их избежать.

Ни одна альтернатива не нарушает внутренней логики исторического процесса, и там, где неизбежен культ личности, никакая альтернатива не поможет. Культ одной личности можно заменить культом другой личности, более гуманной, более культурной, более интеллигентной, или наоборот, но это все равно культ. Вольтер говорил, что если бы не было Бога, то его следовало бы выдумать. Перефразируя эти слова французского мыслителя, можно сказать, что если бы не было культа, то его следовало бы выдумать.

В тех социальных системах, где высок уровень экономических отношений, где существует разветвленная сеть социальных, политических и других институтов и учреждений, где функционирует универсальное право, где имеется политический плюрализм и развита политическая культура, где человек свободно выражает свои мысли, где все общественные механизмы стабильны, культ личности не может вытекать из внутренней природы этих систем и чужд им, хотя может появиться как случайное явление.

Можно ли преодолеть культ личности вообще? Сложный вопрос и ответ не менее сложен. Я уже говорил о том, что в стабильном и высокоразвитом демократическом государстве культ личности исключается, хотя случайно может появиться. Но специфика истории заключается как раз в том, что стабильности в ней не так часто встречаются. Если взять каждый социальный организм в отдельности и проанализировать его всесторонне, то обнаружится, что его развитие носит скачкообразный характер. Бывают периоды, когда после расцвета наступает упадок общества. Оно стремится выйти из кризисного состояния и в это время крайне нуждается в личностях с харизматическими свойствами, способными организовать и возглавить народные массы для преодоления кризиса, выхода общества на нормальный путь развития и повышения жизненного уровня людей. Такие личности обязательно появляются, массы им полностью доверяют, создают им культ, готовы идти вместе с ними, порою не задумываясь, в огонь и в воду. Как пишет Фромм, «человек по своему происхождению стадное животное. Его действия определяются импульсом следовать за вождем и держаться животных, которые его окружают^[15]». Человек нуждается в вожде, потому что часть забот автоматически передается ему (как верующий вверяет свою судьбу богу) и тем самым человек как бы освобождает себя от огромной ответственности за собственное будущее и за будущее своих близких. Можно сказать, что он добровольно сдается тому, кто хочет его осчастливить. А в роли благодетелей могут выступать не только истинные защитники его интересов, но и псевдолидеры, которым тоже верят массы, ибо они устают от жизненных неурядиц и готовы всегда подчиниться любому мнимому вождю-популисту. Они создают культ как настоящим, так и псевдолидерам.

К критическому периоду истории относится и война как организованная вооруженная борьба между двумя государствами или группами государств. Она требует концентрации всех сил, смелых, быстрых и решительных действий, умения оценивать оперативно и безошибочно обстановку и принимать наиболее оптимальные решения. Такие качества свойственны полководцам с харизматическими чертами, которым солдаты бесконечно верят. В войну психологическое напряжение очень велико, все живут в чрезвычайных условиях, и очень важно, чтобы воины верили своим полководцам, их приказы выполняли не столько по принуждению, сколько по убеждению. Они должны быть уверены в том, что их командир принимает верные решения и что с ним победа обеспечена.

Культовое сознание, как уже отмечалось, связано с религией. Религия как одна из форм общественного сознания представляет собой мировоззрение людей, глубоко верующих в сверхъестественные силы. В прежние времена утверждалось, что вместе с изменением общественных отношений, с улучшением материального положения люди перестанут верить в бога и перейдут на позиции атеизма. Иными словами, надеялись построить абсолютно атеистическое общество. Это был наивный взгляд на религию — важнейший мировоззренческий феномен. Можно сказать, что от материального положения людей во многом зависит влияние религий и религиозного мировоззрения. Человек, постоянно озабоченный поисками пищи и крыши над головой, легко поддается влиянию религии, так как надеется, что бог ему в конечном счете поможет. Он начинает обращаться к знахарям, гадалкам, хиромантам и т. д. Но если даже всех людей сделать зажиточными и богатыми, религиозное сознание все равно не исчезнет. Более того, оно не исчезнет и тогда, когда даже все члены общества получат высшее образование. Хорошо известно, что многие выдающиеся ученые были верующими.

Не следует забывать и то, что человек — единственное животное, осознающее конечность своего существования, свою смерть. Рассел писал, что инстинкт страха перед смертью является наиболее важной человеческой эмоцией. Но, рано или поздно, человек должен уйти в мир иной, и ему хочется верить в загробную жизнь, а такую веру ему обеспечивает религия. Следовательно, при исследовании религии необходимо обращаться не только к социальным истокам религиозного сознания, но и к самому человеку, к его психике. Фромм пишет: «В современном человеке скрыто множество индивидуализированных примитивных форм религии. Многие из них называют неврозами, но с тем же успехом можно дать им религиозные имена: культ предков, тотемизм, фетишизм, ритуализм, культ чистоты и т. д.»^[16]. Он приводит пример, связанный с культом предков. Молодая девушка так обожала своего отца, что все свободное время проводила с ним и после его смерти покончила с собой. В завещании же просила, чтобы ее похоронили рядом с отцом. Таким образом, культ проявляется не только в отношении тех или иных исторических личностей, выдающихся или просто популярных деятелей науки, литературы и искусства, но и в отношении близких людей.

Культовый феномен связан и с идеалами, к которым стремится индивид. У каждого человека есть определенные идеалы жизни, являющиеся для него неким комплексом ценностей, которые он пытается воплотить, к которым он стремится. В качестве идеала могут выступать и известные личности, добившиеся определенных успехов в той или иной сфере общественной жизни. Часто молодые люди делают из них идолов, преклоняются им и стремятся походить на них, потому что не сомневаются в абсолютном совершенстве своих идеалов. И даже когда происходит крушение идола, они все равно делают из него культ.

Гносеологические корни культового сознания заключаются в том, что окружающий человека природный и социальный мир очень сложен и противоречив. Сознание индивида отражает его в целом верно, иначе человек не смог бы просто выжить, создавать материальные и духовные ценности. Но, во-первых, отражение носит приблизительный характер, о чем свидетельствуют различные описания людьми увиденного ими материального объекта. Во-вторых, человек не только отражает объективный мир, но и в процессе своей деятельности изменяет его. И он сталкивается с определенными трудностями, не видя возможностей их разрешения, начинает искать силы, которые помогли бы ему преодолеть эти трудности. Эти силы, как правило, оказываются сверхъестественными, для которых не существует никаких преград. Другими словами, человек в религии всегда находит надежду и утешение, и обращается к ней тогда, когда в ходе своей практической деятельности встречается с опасностями и чувствует свое бессилие перед ними. Часто культ действительно приходит к нему на помощь в том смысле, что человек, опираясь на него, становится более решительным и смелым, что позволяет ему преодолеть встретившиеся опасности.

Но человек всегда в процессе создания общественного богатства будет приходить в соприкосновение с окружающим его миром, он будет его и осваивать, и познавать. Естественно, что он снова столкнется с трудностями, что опять его вынудит обратиться к культу, к сверхъестественным силам и искать у них помощи. Иначе говоря, пока жив человек со своими заботами и тревогами, культовое сознание как социальный и культурологический феномен будет существовать. И каких бы высот цивилизации общество не достигло, в нем всегда неизбежно будет присутствовать культ либо политический, либо религиозный, либо какой-нибудь другой.

• [1] Вебер М. Избр. произв. М, 1990. С. 646.
• [2] 3,9 Вебер М. Избр. произв. М., 1990. С. 647.
• [3] 3:0 Ключевский В. О. Соч. М., 1989. Т. 4. С. 31.
• [4] 521 Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1976. С. 155−156.
• [5] Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. С. 43−44.
• [6] Там же. С. 49.
• [7] }и Овидий Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии. М., 1983. С. 378.
• [8] 3:3 Аристотель. Соч. Т. 4. С. 378.
• [9] Евангелие от Матфея, VI, 8.
• [10] Кареев Н. Сущность исторического процесса и роль личности вистории. СПб., 1914. С. 22.
• [11] Ключевский В. О. Соч. Т. 5, Ч. 5. С. 194.
• [12] 325 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 80−81.
• [13] 3!0 Новый завет. М., 1990. С. 103.
• [14] Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. С. 151.
• [15] Фромм Э. Психоанализ и религия // Сумерки богов. М., 1989. С. 181.
• [16] Фромм Э. Психоанализ и религия // Сумерки богов. М, 1989. С. 163.