Социально-философский и социально-психологический аспекты отчуждения

В своем труде «Сущность христианства» (1841) Фейербах описал религию как результат специфического удаления человека от реальности. Его критика религии опирается на три предпосылки:

1) Бог есть отчужденная от человека его собственная сущность, иллюзорно спроецированная в небо; 2) отчужденная сущность господствует над сознанием и поведением человека; 3) для преодоления злосчастного отчуждения человеку нужно критически познать подлинное отношение между собой и своим образом-тираном и вернуться в свою сущность.

Развивая идеи Фейербаха, классики марксизма разглядели в религии «священный образ человеческого самоотчуждения»: «земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство»^[1]. В «Немецкой идеологии» они характеризуют отчуждение как «консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещественную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты…»^[2]. Маркс верил, что в религии человек утрачивает свою сущность и человечность, «…в религии над человеком господствует продукт его собственной головы. .»^[3]. Являясь, по дефиниции Маркса, «опиумом народа», религия фантастически восполняет («компенсирует») ограниченность и бессилие человека. Но для Маркса, в отличие от Фейербаха, главным является не религиозное отчуждение, а отчуждение труда.

Вечно ли религиозное отчуждение? Разделяя тезис Гегеля об исторически преходящем характере отчуждения человека, но не желая следовать его формуле о вечности религии как воссоединении со Святым Духом, Маркс попытался обосновать возможность — через теоретическую критику и революционную практику — преодоления всякого отчуждения и религии в условиях коммунистической формации. Для этого он придал понятию отчуждения человека узкий историко-экономический смысл, тесно привязав его к вопросам разделения труда, возникновения частной собственности, социальных антагонизмов, денег и др.

Например, по его мнению, «деньги есть отчужденная от человека сущность его труда и бытия». В «Экономическо-философских рукописях» (1844) Маркс характеризует труд как отчуждение родовой сущности человека, влекущее «отчуждение человека от человека». Критикуя Гегеля за отождествление понятий «отчуждение духа» и «опредмечивание духа», Маркс рассуждает об опредмечивании (в ранних произведениях и в «Капитале») только применительно к человеческой деятельности (что спорно), определяя его как превращение сущностных сил и способностей человека из формы движения в форму предмета.

Опредмечивание понимается марксистами как непреходящий атрибут труда — как такая активная сторона всякого труда, благодаря которой окружающая среда очеловечивается и созидается мир культуры. От опредмечивания Маркс жестко отличает понятие овеществления (реификации), причем придает последнему непривычно узкий смысл. Овеществление по-марксистски есть превращение социальных отношений из личных в отношения вещей, когда вещи персонифицируются, наделяются признаками субъекта, становятся фетишами.

Отсюда вывод: овеществление ведет к обезличиванию человека, деятельность людей становится машинообразной и нетворческой. Маркс также полагал, что овеществление есть процесс исторически преходящий, оно свойственно только товарному производству и капитализму и исчезнет при обобществлении труда. Коммунистическая революция устраняет бессилие трудящихся, делает людей сознательными, свободными и творческими, рабочие берут под свой контроль экономику, уничтожают овеществление и получают все возможности реализовывать себя. Отменяя отчуждение и овеществление, коммунизм навечно сохраняет освоение и опредмечивание.

В интервью корреспонденту газеты «Chicago Tribune» Маркс сказал: «. .Религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию»^[4].

В своей книге «Религиозное отчуждение» известный уральский атеист В. И. Колосницын сжато и точно выразил суть марксистской концепции отчуждения: «Но если освоение есть процесс, характеризующий всю историю человеческой деятельности, то отчуждение — явление конкретно-историческое, возникающее в силу конкретных причин на определенном этапе истории и отмирающее вместе с их устранением. Отчуждение — это несвобода… перед обществом, перед собственными сущностными силами людей, выступающими в опредмеченной, объективированной и враждебной человеку форме. Социально-экономическое и политическое отчуждение, отчуждение от природы, а затем и духовное отчуждение являются предметом религиозного отражения, возникновение отчуждения — главным условием порождения религии, а его отмирание — необходимым условием его преодоления»^[5].

Выше уже рассматривалось онтологическое определение отчуждения, частной и неточной социально-философской модификацией которого можно считать марксистский вариант «рабского отчуждения». Марксистская концепция отчуждения человека состоятельна, плодотворна и безусловно должна приниматься во внимание там, где речь идет только об одной форме человеческого отчуждения, а именно о рабском отчуждении, но не более. Что же касается овеществления, тут достаточно напомнить читателю те значения, которые органичны этому термину и привычны широкой публике. Рсификация (от лат. res — вещь), т. е. овеществление, есть 1) переход энергии в вещество; 2) воплощение образа в форме вещи; 3) превращение возможности в протяженный субстрат; 4) придание свойствам и отношениям формы вещи. Зачем же уродовать эго многоаспектное понятие и безосновательно лишать его традиционного смысла?

Выводы Маркса и русских марксистов о «приближающемся конце религиозного отчуждения», очевидно, опирались на намеренноузкие и идеологизированные дефиниции отчуждения и реификации — на дефиниции, подчиненные воинственно-атеистической перспективе уничтожения религии грядущим социалистическим государством.

Марксистское представление об отчуждении как «социальном заболевании» оказало решающее влияние на современные социально-философские концепции отчуждения. Их авторы негативно оценивают отчуждение и в объективном, и в субъективном аспектах, но, в отличие от Маркса, не предлагают радикальных форм исцеления, считая человеческое отчуждение в целом неустранимым. Э. Дюркгейм и Ф. Теннис объяснили объективное отчуждение реальной дезинтеграцией населения в условиях индустриализации: социальная дезинтеграция мешает индивиду реализовать собственную сущность.

По теории аномии (беззакония) Дюркгейма, при переходе от традиционного общества к современному промышленному укладу люди утрачивают чувство общности, плохо или равнодушно относятся к социальным нормам, становятся индивидуалистами. О. Шпенглер писал о росте отчуждения по мере усиления бездушного технического интеллекта и превращения культуры в цивилизацию. Экзистенциалисты (в особенности Ясперс) также подчеркивали, что техника становится самостоятельной силой и изменяет человеческую самость по чуждым ей законам.

Вебер и Зиммель вскрыли объективную зависимость между формализацией социальной организации и обезличиванием человека: бюрократизация ведет к утрате индивидуальной свободы, уходу в интеллектуальную «одномерность», отчуждению от культуры. Р. Мертон исходил из теории аномии, когда анализировал девиантное (отклоняющееся) поведение. В концепции «одномерного человека» Г. Маркузе показано, как в условиях потребительской гонки люди фактически отчуждаются от своих способностей критиковать и революционно преображать общество. Каждому типу социального характера Э. Фромм поставил в соответствие некоторый тип самоотчуждения человека. X. Аренд доказывала, что лишение индивидов частной собственности усиливает их отчуждение. Сегодня говорят также об отчуждении досуга в форме эскапизма (от англ, escape — бегство), т. е. ухода индивида от подлинного бытия через его симуляцию в развлечениях и другие «симулякры» (Ж. Бодрийяр).

В субъективном аспекте среди переживаний отчуждения особо выделяют:

• 1) чувство бессмысленности жизни;
• 2) ощущение бессилия из-за давления внешних обстоятельств и потери самоуправления;
• 3) недоверие к окружающим людям из-за нарушения ими норм поведения и взятых на себя обязательств;
• 4) неприятие существующих культурных ценностей;
• 5) тоска одиночества, связанная с социальной изоляцией или замыканием в малую группу;
• 6) деперсонализация и самоотчуждение, ощущение ирреальности себя или внешнего мира, разрыв связи со своим «я»; деперсонализация нередко возникает как бессознательная защитная реакция на потребность сбежать из враждебного мира.

В связи с тем, что сегодня в России многие члены КПРФ говорят о близости коммунизма и православия, следует напомнить читателю о коренной противоположности марксистского и христианского представлений о несовершенстве бытия человека в мире, обусловленного рабским отчуждением. Объясняя несовершенство жизни в первую очередь влиянием частной собственности, марксисты полагают, что коммунистический рай на земле возможен при условии запрета частной собственности на средства производства; причем они не признают обязательности основных нравственных заповедей: убийство частного собственника и кража его имущества коммунистами оценивается как доблесть.

Напротив, христиане видят главную причину ущербности жизни в несовершенстве человеческой души, отпавшей от Бога; по их мнению, экспроприация частной собственности нарушает вечную заповедь Бога «не укради», насильственно ограничивает человеческую свободу и усиливает негативные моменты отчуждения. Вот почему, прийдя к власти, коммунисты в первую очередь начинают преследовать христиан (так, в 1917—1956 гг. в СССР было убито более 120 тыс. представителей духовенства и монашества). И наоборот, в тех странах, где господствуют христиане, объявляется охота на «коммунистических ведьм» (характерный пример — США в эпоху маккартизма 1949—1960 гг.).

Таковы объективные и субъективные особенности человеческого отчуждения, оцениваемого большинством авторов как болезненное состояние. Но религиозное отчуждение вряд ли целиком и полностью подпадает под категорию социальной болезни. Суммируя взгляды сторонников и противников вечности отчуждения, резонно предположить, что одни виды отчуждения (например, религиозное, социально-политическое) исторически неизбежны, бессрочны и непреодолимы; другие же (например, бытовые отчуждающие конфликты между индивидами, социальными группами) вполне преодолимы в течение конечного промежутка времени.

• [1] 55 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 2.
• [2] Там же. С. 32.
• [3] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 635.
• [4] Маркс К., Энгельс Ф. Об атеизме, религии и церкви. М., 1986. С. 517.
• [5] Колосницын В. И. Религиозное отчуждение. Свердловск, 1987. С. 11—12,