Может ли ученик стать своим собственным учителем?

Не было за последние 190 лет, прошедшие после публикации третьего, последнего тома «Науки логики» Гегеля, более запутанной и дискуссионной логической проблемы, чем формальная реконструкция гегелевской диалектики и, в первую очередь, ее главного понятия — «диалектическое противоречие».

Аристотелевскому началу начал бытия и познания — «невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении»^[1] — Гегель противопоставил взаимно исключающее, но не менее достоверное начало бытия и всех наук: «нет вообще абсолютно ничего, в чем мы не могли бы и не были вынуждены обнаружить противоречие»^[2]. И хотя идея о всеобщей противоречивости высказывалась и до Гегеля, но никому не удавалось разработать ее систематически, охватив концепцией глобального развития все существовавшие в его время отрасли научного знания.

Вызов, брошенный философом, не мог остаться без ответа^[3]. Все, кто поверил в несовместимость формальной и диалектической традиций анализа, были вынуждены становиться сторонниками одной из них и противниками другой. Скрытым основанием веры в подобную несовместимость следует считать предположение, что логическое и диалектическое противоречие имеют одну и ту же структуру. В этом и только в этом случае действительно необходимо выбирать между законом противоречия (формальной логикой) и диалектическим противоречием (диалектикой). И хотя такая дихотомия имеет многочисленных сторонников и поныне, она должна быть отвергнута вместе с допущением об одинаковой структуре логического и диалектического противоречия.

Но и те, кто не поверил в несовместимость формальной логики и диалектики, также не добились общепризнанных результатов. Об этом свидетельствуют итоги многочисленных обсуждений различных вариантов рациональной реконструкции основных понятий гегелевской диалектики^[4].

В этой ситуации не остается ничего иного, как проанализировать проблему соотношения логического и диалектического противоречия с более общей точки зрения, чем это делалось до сих пор^[5].

Нелегко понять, почему многие исследователи, пытавшиеся реконструировать формальными средствами диалектику Гегеля, не придали серьезного значения тому, что все ее основные понятия, включая и диалектическое противоречие, сформулированы в терминах теории отношений. И что, следовательно, все удивительные на первый взгляд свойства диалектического мышления и развития порождаются самыми обычными преобразованиями различных отношений.

Пусть дан произвольный универсум U. Определим на нем непустое бинарное отношение строгого порядка R (A, В). Нетрудно убедиться, что оно допускает только четыре инверсии (перестановки) своих элементов — субъектов А и В.

Во-первых, можно изменить на обратный порядок субъектов, не затрагивая их реляционных, т. е. обусловленных данным отношением, качеств. Обозначим эту инверсию буквой С. Во-вторых, можно инвертировать реляционные качества субъектов, не изменяя порядка самих субъектов. Обозначим такую инверсию буквой К. В,-третьих, можно изменить на обратный порядок субъектов и одновременно инвертировать их реляционные качества. Это соответствует результату последовательного выполнения в любом порядке С- и /(-инверсий. Обозначим эту инверсию буквой М. Наконец, можно перевести данное отношение в само себя, т. е. не менять порядок субъектов и их реляционные качества. Это — тождественная инверсия. Обозначим ее буквой Т.

Таким образом, С-инверсия трансформирует отношение R (A, B) в отношение R~B, А), которое принято называть обратным, или просто обращением исходного отношения; /(-инверсия переводит отношение R (A_t В) в отношение R‘^[6](A, В); М-инверсия преобразует отношение R (A, В) в Б (Б, Л), которое принято называть симметричным исходному; Г-инверсия переводит R (A, В) в R (A, В), т. е. оставляет без изменения.

Пусть R (A, В) = «Л больше Б». Тогда применение С-инверсии преобразует данное отношение в «Б меньше Л»; применение /С-инверсии порождает «Л меньше Б»; М-инверсии — «Б больше Л»; Г-инверсии — оставляет исходное отношение без изменения, т. е. «А больше Б».

Между всеми четырьмя инверсиями существует взаимная связь, так что вместе они образуют группу (в алгебраическом смысле) взаимно обратимых преобразований (рис. 10.3).

Рис. 10.3. Группа инверсий, необходимых и достаточных для диалектического анализа.

Порядок этой группы равен числу инверсий, т. е. четырем. Другие свойства группы проверяются движением вдоль соответствующих линий диаграммы.

Ассоциативность: С (КМ) — (СК)М — К (СМ).

Тождественность: С КМ — Т, ТС — С, ТК — /С, ТМ — М.

Обратимость: СС ^в Г, /С/С — Г, ММ — Г, 7 Т — Т (каждый элемент группы — обратный по отношению к самому себе).

Композиция. СК — М, СМ — /С, М/С — С (умножение любых инверсий, кроме Т_у порождает третью инверсию данной группы).

Группа четырех, выполняющая указанные выше свойства, — пример известной клейновской группы четырех, важность которой заключается в том, что ее свойства необходимы и достаточны для рациональной реконструкции диалектики Гегеля^[6].

Если диалектическое противоречие возникает и развивается в некотором отношении, исходным пунктом диалектического анализа должен стать анализ именно этого отношения.

Каждое отношение, порождающее диалектическое противоречие, является отношением строгого порядка, т. е. таким отношением, в котором места, занимаемые его субъектами, различны.

В отношении «Л больше Д» А и В нельзя поменять местами, не изменив радикально смысл. Все отношения строгого порядка воспроизводят ситуацию неравенства своих субъектов, что и дает импульс для возникновения и развития диалектического противоречия.

Рассмотрим, например, отношение «обучение». Оно истинно, если существует хотя бы одна пара индивидов, один из которых выполняет роль учителя, т. е. обучающего, а другой — ученика, т. е. обучаемого. Данное отношение воспроизводит ситуацию познавательного неравенства, так как учителем может быть только тот, кто знает больше своих учеников. Обратно, учеником может быть только тот, кто знает меньше своих учителей. Также ясно, что такое познавательное неравенство служит необходимым условием истинности отношения «обучение».

Индивиды, обладающие равным познавательным статусом, не могут быть субъектами данного отношения, т. е. они познавательно независимые субъекты. «Каждый, кто идет в учебу, чтобы учиться какой-либо науке, — отмечал И. Фихте, — предполагает, что учитель знает об этом больше, чем он; иначе он не шел бы учиться; то же самое предполагает и учитель, в противном случае он не принял бы этого предложения. Но первый, конечно, не презирает себя из-за того, ибо он надеется понять эту науку столь же хорошо, как и его учитель, и именно это и является его целью»^[8].

Пусть индивиды Ли В — субъекты отношения «обучение». Тогда один из них — «учитель», другой — «ученик». Ясно, что в других отношениях Ли В будут обладать иными реляционными качествами. Допустим, Л — учитель, а В — его ученик. Символически это можно записать так:

Назовем отношение «Л учитель Б» прямым. Ему обратным будет тогда отношение А) = В — ученик А. Итак, анализ (родового) отношения «обучение» мы свели к анализу его видовых отношений — «учитель» и «ученик».

Ясно, что быть учителем и быть учеником — значит обладать противоположными реляционными качествами, противоположным познавательным статусом. Никто в одно и то же время в одном и том же отношении не может совмещать оба эти качества. Следовательно, истинно неравенство — А* В в отношении R = «обучение».

В то же время ясно, что невозможно быть учителем, не имея хотя бы одного ученика, так же как невозможно быть учеником, не имея хотя бы одного учителя. Следовательно, истинна эквивалентность R (A, В)

R~^{(B, Л), т. е. А будет учителем В тогда и только тогда, когда В — ученик Л.

В итоге мы получили, что бытие учителя противоположно бытию ученика и вместе оба они необходимы друг для друга. Но именно в этом и состоит смысл диалектического противоречия: его противоположности одновременно и исключают друг друга, и тождественны друг другу.

Назовем отношения R (A, В) и R~^x(B_y А) внешними диалектическими противоположностями, так как Л и В — различные индивиды, и каждый из них выступает субъектом строго определенного реляционного качества. Исходя из сказанного, получаем следующее определение:

Согласно одному из основных положений гегелевской диалектики все, что существует, имеет определенное внутреннее основание. Наоборот, всякое внутреннее основание требует внешнего проявления для доказательства своей силы. Если некто считает себя учителем, то он может подтвердить это, только найдя хотя бы одного ученика, признающего его в качестве своего учителя. Обратно, если некто считает себя учеником, то он может подтвердить свое намерение, только найдя хотя бы одного учителя, признающего его в качестве своего ученика.

Разделение на внутреннее и внешнее касается и диалектических противоречий: каждое внешнее из них представляет результат проявления внутреннего. Разрешение внешнего противоречия порождает новое внутреннее диалектическое противоречие, задавая тем самым новый цикл диалектического развития (рис. 10.4).

Формально различие между внешними и внутренними диалектическими противоречиями выражается в том, что в первых субъектами

Рис. 10.4. Цикл диалектического развития выступают разные индивиды, а во вторых — один и тот же. Иными словами, внутренние диалектические противоречия порождаются рефлексивными отношениями субъектов этих противоречий.

Пусть R (A, А) = «Л — свой собственный учитель», R’A, А) = «А — свой собственный ученик». Назовем отнбшения R (A, А) и R~A, А) внутренними диалектическими противоположностями согласно следующему определению:

Реальное, т. е. внешнее, бытие А как учителя состоит в том, что есть по крайней мере один отличный от него индивид В, подтверждающий и инициирующий бытие Л в данном качестве. Потенциальное, т. е. внутреннее, бытие А как учителя означает, что он сам, а не кто-нибудь другой, подтверждает и инициирует свое бытие в указанном качестве. Но это невозможно, если А не будет относиться к самому себе как к учителю и ученику одновременно, но не реально, иначе нарушается закон логического противоречия, а потенциальноК Истина подобных рефлексивных отношений состоит в том, что учитель всегда оценивает себя не только своими «учительскими» глазами, но и глазами своих учеников. Аналогично и ученик всегда оценивает себя не только со своей ученической точки зрения, но и с точки зрения своих учителей.

Внутренние и внешние диалектические противоречия не существуют изолированно друг от друга. Их взаимная связь может быть пояснена графически (рис. 10.5).

Рис. 10.5. Связь внутренних и внешних диалектических противоречий.

Содержание рис. 10.5 может быть выражено аналитически. Пусть «о» обозначает композицию (умножение) отношений. Тогда истинно:^[9]

Согласно (3) любое внутреннее отношение можно разложить на взаимно обратные отношения, а последние допустимо синтезировать в определенное внутреннее отношение. Например, отношение «человек» синтезируется из отношений «мужчина» и «женщина»; «супруг» — «муж» и «жена»; отношение «рынок» синтезируется из отношений «купля» и «продажа».

Противоположность качеств и одновременная взаимозависимость субъектов диалектического противоречия создают основу для его разрешения. Самое важное здесь в том, что независимо от конкретного содержания исходного отношения разрешение диалектического противоречия всегда происходит в одном и том же направлении — как выравнивание исходного неравенства субъектов, трансформация взаимно обратных отношений в симметричные.

Если А — учитель В,то процесс обучения, а вместе с ним и разрешения соответствующего познавательного противоречия длится до тех пор, пока В не будет знать хотя бы столько же, сколько и Л. Но стоит этому произойти, обратное отношение R~(B, A) «В — ученик А трансформируется в R (B_yA) = В — учитель А, которое симметрично исходному отношению R (A, В) * А — учитель В. Симметричность отношений, в которых теперь находятся А и В_} показывает, что начального познавательного неравенства — деления субъектов на «учителя» и «ученика», служившего источником соответствующего диалектического противоречия, более не существует. Иными словами, состояние симметрии, в котором оказываются оба субъекта, свидетельствует о разрешении диалектического противоречия.

Сказанное подтверждает следующий отрывок из повести братьев Вайнеров «Визит к Минотавру», в котором описывается сцена окончания учебы Антонио Страдивари у Никколо Амати.

«Страдивари начал стремительно бледнеть, а Никколо сказал торжественно и грустно:

— Сегодня самый счастливый день моей жизни. И самый грустный, потому что является он знамением моего конца. Ты ведь сварил вовсе не лак Амати…

Антонио так рванулся из-за стола, что деревянная резная скамейка упала на пол. Амати так же поспешно закончил:

— Это лак Страдивари. И он… лучше знаменитого лака Амати…

Антонио хрипло сказал:

• — Учитель…
• 1

Амати перебил его:

— Не называй так больше меня, сынок. Ты больше не ученик. Ты мастер, и сейчас я счастлив, что спустя века люди будут вспоминать обо мне хотя бы потому, что я смог многому научить тебя. Ты сделал гораздо больше, чем я*^[10].

Сказанное позволяет сделать следующее определение.

Разрешение внешнего диалектического противоречия не влечет уничтожения исходного внутреннего, если хотя бы один из прежних индивидов снова способен стать субъектом первоначального отношения. В результате возникает внутреннее противоречие более высокого уровня, которое инициирует новый цикл диалектического развития.

В гегелевской диалектике новый цикл развития возникает в результате (диалектического) отрицания отрицания (двойного отрицания). Как хорошо известно, смысл диалектического отрицания в том, что «каждое явление, развиваясь до конца, превращается в свою противоположность»^[11]. В нашем примере ученик, достигнув высот своего учителя, превращается в свою противоположность — учителя. Учитель, подняв ученика до своего уровня, превращается в свою противоположность — ученика. Иными словами, разрешение диалектического противоречия инвертирует реляционные качества его субъектов в противоположные и тем самым ставит этих субъектов в диалектически отрицающие отношения. Сказанное можно суммировать так:

Если известно, что отношения R (A_} В) и R (B, A) диалектически отрицают друг друга, тогда легко вычислить отношение, выражающее результат двойного отрицания. Интерпретируя R (A, В) как «тезис», R (B, А) как «антитезис», операцию композиции «о» как их «синтез», получаем по аналогии с (3):

Обобщением (3) и (6) выступает закон раскручивающейся спирали R²ⁿ (Л, А), где п — число витков спирали, для субъектов, способных находиться в симметричных отношениях, и R²" (A, В), где В — любой отличный от А субъект, в противном случае.

Неформально сходство и различие между (3) и (6) можно пояснить, сравнив содержание отношений R (A, Л) и R²(A, Л). Первое из них предполагает, что Л — учитель (и ученик) самого себя, второе — что Л является учителем учителя (и учеником ученика) самого себя. Если отвлечься от рефлексивной формы обоих отношений, их сходство состоит в том, что Л в первом и во втором случае выступает учителем. Но в отношении /?²(Л, Л) это качество итерируется, указывая на главный результат разрешения внешнего диалектического противоречия — подтверждение Л своего бытия в качестве учителя. Ясно, что учитель только тогда учитель, когда поднимает ученика до своего уровня, делая его учителем, а самого себя — учителем учителя. Таким образом, разрешение диалектического противоречия выражается, кроме прочего, в двукратном увеличении степени исходного отношения и тем самым в соответствующей итерации реляционных качеств.

Особую роль двукратного увеличения степени отмечал Гегель. Квадрат, по его мнению, — «величина, выходящая вовне себя, перемещающая себя во второе измерение и тем самым увеличивающая себя, но увеличивающая себя согласно своей собственной, а не чужой определенности. Она делает саму себя границей этого расширения, и в ее иностановлении она, таким образом, относится лишь с собой»^[12].

Проинтерпретируем полученные результаты с учетом группы взаимосвязанных инверсий, о которой было сказано выше. Все основные понятия гегелевской диалектики были выражены соответственно преобразованиям отношений. При этом ни одно из них не потребовало выхода за пределы указанных четырех инверсий. Мы вправе поэтому утверждать, что диалектические преобразования образуют группу взаимозависимых трансформаций и подчиняются специальным законам (инвариантам)сохранения.

Нетрудно убедиться, что С-инверсия связывает отношения, выражающие диалектические противоположности, и следовательно, вызывает как внутренние, так и внешние диалектические противоречия. Также легко проверить, что М-инверсия, ставя субъекты в симметричные отношения, порождает отношение диалектического отрицания. Даже умножение симметричных отношений, выражающее смысл синтеза диалектически отрицающих противоположностей, не выводит нас за пределы данной группы преобразований, так как получается хотя и итерированное, но то же исходное отношение. Необходимым и достаточным условием разрешения внутреннего и внешнего диалектического противоречия оказывается выполнение Л'-инверсии. В гегелевской диалектике такой шаг объясняется как переход количественных изменений в качественные. В нашем примере выполнение /б-инверсии полагает переход от отношения R~'(B, A) = В — ученик Л к отношению R (B, A) = В учитель Л. Но такая трансформация может произойти только тогда, когда процесс обучения приведет к количественному выравниванию знаний ученика и учителя. Как только подобное равенство наступает, так Л и В оказываются субъектами симметричных отношений, их реляционные качества инвертируются, а диалектическое противоречие разрешается.

Итак, С-инверсия порождает диалектическое (внутреннее и внешнее) противоречие; /б-инверсия трансформирует диалектическое противоречие в стадию разрешения; Л/-инверсия, представляющая результат последовательного выполнения Си /б-инверсий, характеризует момент разрешения диалектического противоречия, а композиция связываемых Л/-инверсией отношений выражает результат его разрешения.

И поскольку ни одно из рассмотренных базисных диалектических преобразований не выходит за пределы указанной группы, инверсий, мы можем с полной уверенностью заключить, что гегелевский вариант диалектики полностью совместим с требованиями формальной логики. Более того, он указывает абсолютно новое и совершенно неисследованное направление формального анализа, честь открытия которого принадлежит, но праву именно Гегелю.

Свойства логических и диалектических противоположностей суммированы в табл. 10.5.

Самое интересное свойство диалектических противоречий — в том, что они, как это ни парадоксально, не нарушают закона противоречия (формулируются логически непротиворечиво). Диалектической противоположностью отношения «А — учитель В» будет «В — ученик А», логической противоположностью — отношение «Л — не учитель В»;

Таблица 10.5

Свойства логических и диалектических противоречий

диалектическая противоположность отношения «В — ученик Л» — «А — учитель #», логическая противоположность — отношение «А — не учитель В». Из этого следует, что А не может в одно и то же время быть и не быть учителем В, а В — учеником А. Кроме того, если истинно (ложно), что А — учитель В, тогда ложно (истинно), что А — не учитель В. Обратное также верно. Все эти заключения — следствия закона логического противоречия. Но если истинно (ложно) отношение «Л — учитель В», тогда также истинно (ложно) отношение «В — ученик Л». Обратное также верно: оба отношения либо одновременно истинны, либо одновременно ложны. Эти заключения — следствия закона диалектического противоречия.

Разрешение диалектического противоречия образует самостоятельный цикл развития — возвращение объекта к исходному качеству на новом уровне. Одновременно воспроизводится в новой форме и внутреннее противоречие, создающее стимул для развертывания нового цикла развития, которое продолжается, пока объект не исчерпает все возможности качественной трансформации в данном отношении. Такое развитие принимает форму раскручивающейся спирали.

Пусть R (A, В) обозначает отношение «Л — отец В», будучи тезисом — исходным пунктом — развития. Антитезис — отношение R (B_} С) = «В — отец С», а синтез — квадрат исходного отношения «Л — отец В», т. е. отношение «Л — дед С». В данном примере синтезирующее качество «дед» обобщает качество тезиса «отец», ибо всякий дед есть по определению чей-то отец, и качество антитезиса «сын, ставший отцом». Быть дедом означает быть прежде всего отцом (первый уровень), но не просто отцом, а отцом сына, ставшего отцом, т. е. отцом отца (второй уровень).

Пусть «—>» представляет графический аналог отношения «отец» и пусть имеется несколько субъектов мужского пола, последовательно связанных этим отношением:

Противоречие первого уровня порождается отношением «отец» и означает единство противоположных качеств (отношений) «отец» и «сын». Субъектами этого противоречия выступают А и В, В и С, С и D, DE, Е и F, F н G, G и Н, Н и I.

Разрешение противоречия первого уровня создает противоречие второго уровня — единство противоположных качеств (отношений) «дед» и «внук». Субъектами этого противоречия будут соответственно А и С, С и Е, Е и G, G и /. Качества «дед» и «внук» представляют результаты отрицания отрицания качеств «отец» и «сын».

Разрешение противоречия второго уровня порождает противоречие третьего — единство противоположных качеств (отношений) «прапрадед» и «праправнук». Субъектами этого противоречия оказываются соответственно АнЕ, Ен1. Качества «прапрадед» и «праправнук» представляют результаты отрицания отрицания качеств «дед» и «внук».

Разрешение противоречия третьего уровня порождает противоречие четвертого уровня — единство противоположных качеств (отношений) «прапрапрапрадед» и «прапрапраправнук». Субъектами этого противоречия выступают соответственно А и I. Их качества представляют результаты отрицания отрицания качеств «прапрадед» и «праправнук» соответственно.

Снова обозначим отношение «отец» буквой R. Тогда R² будет обозначать отношение «дед», /?' — отношение «прапрадед», Л⁸ — отношение «прапрапрапрадед». Спираль разрешения внутреннего противоречия отношения «отец», определенного на множестве мужчин, и состоящая из трех циклов, изображена на рис. 10.6.

Рассматриваемый пример позволяет более подробно прокомментировать связь внутренних и внешних диалектических противоречий.

Внешнее диалектическое противоречие первого уровня между отношениями «отец» и «сын» порождается внутренним диалектическим.

Рис. 10.6. Спираль разрешения диалектического противоречия «отец» противоречием, свойственным отношению «отец»: чтобы быть отцом, необходимо иметь (по условию примера) сына. Поскольку никто не может быть своим собственным сыном и отцом, то возникает внутреннее противоречие. Разрешение его во внешнем не уничтожает первое, а придает ему новую форму и более богатое содержание. Это означает, что исходное внутреннее противоречие воспроизводится при каждом новом внешнем разрешении в новом качестве согласно операции отрицания отрицания.

Сравним результаты отрицания отрицания исходного качества (отношения) «отец», разложив их предварительно на составляющие признаки, один из которых должен характеризовать первоначальное качество. Проделав эту операцию, получаем (знак «х» обозначает умножение логических признаков).

• 1. Отец = мужчина х родитель сына (по условию).
• 2. Дед — отец х отец —
• — отец х родитель сына.
• 3. Прапрадед = дед х дед =

= дед х отец х отец =.

= дед х отец х мужчина х родитель сына.

4. Прапрапрапрадед = прапрадед х прапрадед =.

= прапрадед х дед х дед =.

" прапрадед х дед х отец х отец =.

= прапрадед х дед х отец х мужчина х х родитель сына.

Реляционный характер исходного качества «отец» задается признаком «родитель, имеющий сына». Этот признак и связанное с ним внутреннее противоречие воспроизводятся при каждом разрешении последнего в новом качестве — отца, деда, прапрадеда и прапрапрапрадеда. При этом отрицанию каждый раз подлежит старая форма, но не содержание исходного качества. Например, качество «дед» отрицает качество «отец» по форме, но не по содержанию, так как признаки отца — «мужчина» и «родитель, имеющий сына» сохраняются без изменения в качестве «дед».

Сказанное доказывает фундаментальную роль внутренних диалектических противоречий в качестве источника развития, а также их неразрывную связь с внешними диалектическими противоречиями как формой своего развития и разрешения.

• [1] Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т.1. — М., 1976. С. 125.
• [2] Гегель Г. Ф. В. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 1. — М., 1974.С. 227.
• [3] Сегодня преобладает следующая оценка гегелевской диалектики: «…Причина признания Гегелем противоречий заключается в том, что он стремилсяостановить рациональный спор, а вместе с ним научный и интеллектуальныйпрогресс». — Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. Т. 2. — М., 1992.С. 50.
• [4] См.: Диалектическое противоречие. — М., 1979. Диалектика отрицания отрицания. — М., 1983. Философия Гегеля: Проблемы диалектики. — М., 1987.
• [5] Светлов В. А. Диалектическое противоречие как логическая проблема. (Реабилитация «Науки логики» Гегеля) // Логика и развитие научного знания. —СПб., 1992. С. 128−142.
• [6] Анализ «Учения о бытии» и вывод основных прогрессий «Науки логики"см.: Светлов В. А. Практическая логика. — СПб., 2003. С. 651−662. В этой жеработе содержится диалектический анализ сказок А. С. Пушкина и некоторыхдревнегреческих мифов (см. указ, соч., с. 663−680).
• [7] Анализ «Учения о бытии» и вывод основных прогрессий «Науки логики"см.: Светлов В. А. Практическая логика. — СПб., 2003. С. 651−662. В этой жеработе содержится диалектический анализ сказок А. С. Пушкина и некоторыхдревнегреческих мифов (см. указ, соч., с. 663−680).
• [8] Фихте И. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. Попытка принудить читателя к пониманию. — М., 1837. С. 66.
• [9] «Таким образом, способность к противоположностям наличествует в однои то же время, но сами противоположности не могут наличествовать в одно и тоже время; невозможно также, чтобы у одного и того же противоположные состояния наличествовали в действительности в одно и то же время (например, невозможно быть в одно и то же время и здоровым и больным)». — Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 1. — М., 1976. С. 248−249.
• [10] Вайлер А., Вайнер Г. Избранное: В 3 т. Т. 1. — М., 1991. С. 111.
• [11] Плеханов Г. В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 1. — М., 1956. С. 572.
• [12] Гегель Г. Ф. В. Энциклопедия философских наук. Т. 2. — М., 1975. С. 83.