Пространство и время в социальных коммуникациях

Организация общения во времени и пространстве

Межличностные взаимодействия, или коммуникативная деятельность, выступают как одна из специфических форм совместной деятельности людей. С одной стороны, это неотъемлемый компонент общения, с другой — ни одна предметная деятельность человека немыслима без обслуживающей ее коммуникативной деятельности людей, которые в процессе создания материального продукта непременно вступают во взаимодействие. Люди не просто общаются в ходе выполнения различных профессиональных и общественных функций, но общаются в некоторой деятельности, по поводу ее, т. е. вступают в определенные отношения с другими людьми, которые принято называть межличностными отношениями. Именно межличностные взаимодействия и общение индивидов, выполняющих общую работу, составляют содержание коммуникативной деятельности. Таким образом, факт связи общения и коммуникативной деятельности с деятельностью собственно профессиональной, производственной не вызывает сомнений, хотя характер этой связи понимается психологами по-разному.

Надо признать, что проблема общения, межличностного взаимодействия в нашей философской, психологической и социологической литературе дебатируется давно. Единства взглядов, однако, до сих пор не наблюдается прежде всего в вопросе о том, рассматривать общение как деятельность или общение в сочетании с деятельностью?

М.С. Каган, например, считает, что общение лежит в пределах деятельности, являясь одним из четырех основных ее видов (игровая, учебная, профессиональная или собственно коммуникативная). Л. П. Буева трактует общение как нечто принципиально иное по сравнению с деятельностью («человек есть субъект деятельности и отношений»). А. В. Мудрик полагает с точки зрения педагогики весьма целесообразным выделение свободного общения как особого вида деятельности. А. А. Леонтьев предлагает считать общение одним из видов деятельности, правда не являющейся самостоятельной. Б. Ф. Ломов утверждает, что общение нельзя определять как вид человеческой деятельности, что оно есть нечто принципиально отличное от деятельности, ибо связывает субъект не с объектом, а с другим субъектом. Общение он определял как «взаимодействие субъектов».

Односторонность различных трактовок данной проблемы попыталась преодолеть Г. М. Андреева. Обобщив и синтезировав их, она предложила более широкое понимание связей деятельности и общения, когда общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку деятельность предполагает общение в процессе труда), и как ее своеобразный дериват.

Близка к этому и точка зрения М. И. Лисиной, назвавшей один из разделов своей книги об онтогенезе общения следующим образом: «Общение и деятельность. Общение как деятельность». Однако этим проблема не была снята. Примером продолжающихся разногласий может быть дискуссия между Леонтьевым и Ломовым. Леонтьев считает, что субъект деятельности всегда является «совокупным субъектом», соответственно общение — внутренним моментом деятельности. Контраргументация Ломова состоит в том, что общение как межсубъектное взаимодействие принципиально отличается от освоения субъектом объектов, которое и есть деятельность.

В этой же плоскости лежит вопрос о том, можно ли считать общение конкретным видом человеческой деятельности, существующим наряду с другими ее видами — преобразовательной, познавательной, ценностно-ориентационной, — или же его следует считать типом деятельности, противостоящим предметной деятельности в целом, или аспектом деятельности. По-видимому, ответ на этот вопрос не может быть однозначным — общение бывает и аспектом, и типом, и видом деятельности в зависимости от ее характера и от угла зрения на нее (общение в трудовом процессе или общение в дружеской беседе). Постоянной остается сама деятельностная природа общения, проявляющаяся в направленности действий субъекта на другого субъекта.

Таким образом, обобщение всего многообразия взглядов и различных точек зрения на проблему взаимосвязи общения и деятельности приводит нас к признанию факта единства общения и деятельности, к широкому, вслед за Г. М. Андреевой, пониманию связи деятельности и общения.

Широкое понимание связи общения и деятельности соответствует широкому же пониманию самого общения как важнейшего условия присвоения индивидом достижений исторического развития человечества, будь то на микроуровне, в непосредственном окружении, или на макроуровне, во всей системе социальных связей, развивающихся в пространстве и во времени. При этом именно время становится основополагающим фактором выбора стратегий поведения в осуществлении межличностных взаимодействий и в реализации себя в настоящем или будущем. Известно, что каждое событие, замысел должны претворяться через развитие социальных контактов, межличностных взаимодействий и иметь естественный временной период осуществления, варьирующийся в конкретных временных пределах от неопределенности и преждевременности до актуальности и своевременности или отставания от запросов сегодняшнего дня.

Склад личности, временная стратегия ее поведения проявляются в том, как сдвигаются замыслы и их реализация человеком во времени; как они искажаются, нарушаются или «дереализуются» как малозначимое настоящее или отрицательно значимое будущее; событиями какого временного диапазона человек предпочитает оперировать (планы и структуры поведения в диапазоне одного дня, недели или проекты, опережающие реальное настоящее на годы вперед); осуществление каких событий у человека объективно лучше получается; как событийно наполнен оптимальный временной период жизнедеятельности. Все это в целом, как пишет В. Г. Асеев, определяет план поведения и временные стратегии всей жизни, действенность целей и идеалов или динамическую бесплодность абстрактно отдаленных побуждений.

Б. Г. Ананьев, говоря об особенностях зрелой личности, отмечает, что долговременный характер активности субъекта — это показатель внутреннего единства ситуаций, тактик и стратегий поведения, общих идей и принципов мировоззрения. Продолжая эти мысли об активном характере жизнедеятельности субъекта, Л. П. Буева замечает, что сущность человека не совпадает с его наличным бытием, что она всегда состоит в развитии, преодолении настоящего и построении будущего согласно целям, планам, проектам, активной деятельности его сознания.

Так, в межличностных отношениях для человека определяющее значение имеют события настоящего времени, текущего момента, а по отношению к прошлому или будущему эта значимость резко снижается, поскольку сопровождающие межличностные взаимодействия эмоциональные впечатления со временем несколько притупляются и перестают волновать, а в пространстве абстрактно отдаленного прошлого или будущего становятся не столь значимыми и интересными. Отсюда и некоторая терапевтическая роль времени, которую в пространстве межличностных отношений каждый человек ощущает посвоему, но в итоге осознает, что «время лечит», т. е. лечит прошлое, удаляет его значимость, особенно если значимость эта связана с отрицательными эмоциональными переживаниями.

Вместе с тем, отмечает в своих исследованиях В. Г. Асеев, когда человек стремится к реализации больших высокозначимых жизненных целей, идеалов, на которую он надеется в отдаленном будущем, значимость этих событий, наоборот, как бы уменьшается от будущего к настоящему. Человек усилием воли способен так спрессовать жизненные цели, интенсифицируя свою деятельность, что создается впечатление стремительного движения, приближения идеальных целей будущего к реальности настоящего. Волевая личность — та, которая может правильно учесть актуальность как настоящего, так и будущего. В этом плане достигается своеобразный эффект изотропности времени, когда события всех временных точек жизнедеятельности могут оцениваться действительно беспристрастно, адекватно в соответствии с действительной длительностью и важностью события, независимо от его положения во временном пространстве жизни человека.

Таким образом, временная сфера коммуникативной, равно как и предметной, деятельности человека аналогична сфере психологического пространства значимых для человека объектов и событий: человек не должен жить ни узко ситуативной сферой настоящего, ни абстрактно отдаленными событиями будущего или прошлого. Объективно важное, существенное в будущем не должно перечеркиваться ради настоящего. Хотя мы знаем примеры из исторического прошлого, когда ради значимого будущего человек был готов отказаться от настоящего. Адекватное обращение к будущему вовсе не исключает реалистического отношения к настоящему как к значимому. Напротив, эта обращенность к будущему помогает человеку и человечеству правильно понять ценность настоящего, сохранить истинно значимое в настоящем, прожить его во всей полноте событий и деятельностей «здесь и сейчас», как об этом пишут западные гуманистические психологи К. Роджерс, А. Маслоу и др.

Ближайшие события во времени и пространстве значимы своей известностью, непосредственностью воздействия на человека, его определенными возможностями и затратами. Так, В. А. Иванников, представляя графическую модель угасания значимости события от настоящего к прошлому, пишет, что кратковременный недавний опыт перевешивает более длительный, но давний, обозначая это взаимодействие человека с предметным миром и с другими людьми как динамический исток значимости. Большие содержательно значимые жизненные цели требуют более широкой и развернутой пространственно-временной перспективы. Чем ближе временная зона, тем она у! же, поскольку вмещает в себя меньше событий и в этом смысле менее значима. В данном отношении перспективное время гораздо обширнее и более значимо. В настоящем человек занят построением своей деятельности, а в перспективном будущем — построением целей, при этом он фиксирует на основе прошлого опыта свои динамические возможности, включая необходимость новых социальных контактов и расширение межличностных взаимодействий.

Настоящее и прошлое в жизнедеятельности человека, в его социальных взаимодействиях представляет нечто уже совершенное, сделанное, реализованное в поступках, в межличностных отношениях, в предметной деятельности. Это так называемая ближайшая и динамичная зона временного пространства в жизни человека (В.Г. Асеев), а будущее является содержательной зоной пространственно-временной его перспективы, поскольку в отношении ее человек активен только в своих ожиданиях, переживаниях, планах. Б. Г. Ананьев, говоря об особенностях зрелой личности, отмечал, что долговременный характер активности субъекта — это показатель внутреннего единства тактик и стратегий его поведения. Поэтому зачастую человек совершает нехарактерный для него поступок в отношении других лиц либо ввиду захвативших его динамических обстоятельств, либо потому, что не сумел противостоять им содержательно в плане влияния на текущее поведение через построение целей и планов деятельности. В данном случае речь может идти о достаточно обширном временном промежутке, чтобы человек мог включиться в реальное событие согласно ожиданиям, планам и выработанным стратегиям поведения.

Особенно это важно в практике межличностного взаимодействия, в ситуации общения, где время, временные параметры установления и длительности межличностных контактов, отсроченная во времени обратная связь могуг оказывать определяющее влияние на весь ход социальных коммуникаций, будь то процесс переговоров, неформальное общение в диаде или развитие межличностных отношений в команде профессионалов.

Таким образом, коммуникативная деятельность, межличностное общение организуется и обогащается в пространстве и во времени. Согласование деятельностей отдельных участников возможно осуществить благодаря присущей общению функции воздействия. В широком смысле воздействие есть процесс, реализующийся в ходе взаимодействия двух или более систем, результатом которого является изменение состояния хотя бы одной из них. Эффектом психологического воздействия относительно человека будет принятие его субъективных характеристик (установок, отношений, деятельности и т. п.) в результате взаимодействия с коммуницирующей с ним системой.

Поскольку общее определение психики строится на том, что психическое формируется в процессе отражения и интериоризации различных пространственно-временных императивов, составляющих содержательную специфику реальностей объективного мира, логичнее заключить, что психологическое воздействие является функцией психологического пространства и психологического времени. Результативность этого процесса обеспечивается взаимной пространственно-временной упорядоченностью структур взаимодействующих психологических систем.

Учитывая сложность процесса межличностного взаимодействия в ситуации общения, попытаемся обозначить его структуру, выделив три ставшие уже традиционными его стороны: коммуникативную, интерактивную и перцептивную. Деление это условно, но мы будем обращать особое внимание именно на коммуникативную сторону общения, или, как мы уже выяснили, — коммуникативную деятельность личности.

В каждом коммуникативном процессе раздельно присутствуют, составляя единство, деятельность, общение и познание. Это происходит потому, что люди не просто обмениваются информацией, значениями, но, как отмечает А. Н. Леонтьев, стремятся при этом выработать общий смысл.

Обмен информацией означает, что партнеры могут повлиять друг на друга, а это обязательно предполагает воздействие на поведение партнера. Эффективность коммуникации измеряется именно тем, насколько удалось это воздействие в плане изменения самого типа отношений, который сложился между участниками коммуникации.

С психологической точки зрения важно выяснить, как изменяются эти отношения во времени, какие временные условия или особенности могут оказать влияние на эффективность процесса коммуникации.

Л.А. Петровская, изучая вопрос о значении обратной связи в процессах межличностного восприятия и оценки людьми друг друга, отметила, что информация, поставляемая через механизм обратной связи, может быть прямой, непосредственной и оценочной, т. е. подаваемой во время реального процесса общения. Но такая обратная связь не всегда оказывает благоприятное воздействие на процесс межличностных отношений, поскольку в данном случае она носит оценочный и установочный характер, нарушает паритетность позиций партнеров в ситуации общения, отдавая некоторые преимущества одному из участников взаимодействия. Более благоприятное воздействие на процессы межличностных отношений оказывает обратная связь опосредованная, адекватная ситуации и носяшая интерпретационный характер, высказанная в плане желательных или возможных изменений, но не констатирующая и не поданная в форме критики, оценки. Дескриптивный характер обратной связи дает возможность партнеру в пространственно-временном континууме учесть опыт прошлых неудач, ошибок и перестроить стратегии поведения, оптимально основываясь на наличной действительности, сочетая прошлый опыт с текущим моментом времени.

Однако такие стратегии психологического воздействия скорее характерны для монологической формы межличностных контактов, когда один из участников процесса общения находится в прямой зависимости от актуальных обстоятельств либо внутреннего, либо внешнего типа (ситуативность и импульсивность поведения как проявление низких регуляционных возможностей).

В этой связи особого внимания заслуживают стратегии психологического воздействия, в частности развивающие стратегии, которые обеспечивают актуализацию потенциала саморазвития каждой из взаимодействующих сторон. Психологическим условием реализации такой стратегии может быть диалог.

В состоянии диалога две системы начинают образовывать некое общее пространство и временную протяженность, создавать единое «со-бытие», в котором воздействие (в традиционном «субъект-субъектном» смысле) перестает существовать, уступая место пространственно-временному единству двух систем. В психологическом смысле мы считаем, что монологическая форма общения с ее одномерными стратегиями воздействия целесообразна в условиях трансляции готовых социальных содержаний (значений), в то время как диалог оперирует более глубоким индивидуально-смысловым содержанием субъективной сферы человека как открытой системы. Это и определяет возможности реализации психологических эффектов и специфических пространственно-временных особенностей указанных стратегий психологического воздействия (А.У. Хараш, Г. А. Ковалев).

Другими словами, монологическая форма общения может обеспечивать оперативные, но кратковременные психологические эффекты в рамках конкретной психологической ситуации. И если система монологических воздействий будет носить устойчивый характер, то и психологические эффекты также будут стабильными и оказывать долговременное негативное влияние относительно объекта воздействия.

В этой связи традиционная система образования во многом моносубъектна по своей природе и ориентирована на получение скорее оперативных сиюминутных «технических» эффектов психологического воздействия с преобладанием императивного стиля этого воздействия. Относительно диалогической формы воздействия как психологического оптимума общения сейчас пишут, что ребенок с первых лет своей жизни недополучает полноценного по времени и пространству положительного опыта близких контактов со значимым для него социумом, социальным окружением (прежде всего с родителями), и это негативно сказывается как на его физическом созревании, так и на психологическом, личностном развитии. Впоследствии это может оказать влияние на возможности самореализации человека на всем протяжении его жизненного пути. Поэтому основу организации полноценного воспитательного процесса на всех этапах личностного становления ребенка должны составить обеспечение и развитие различных по времени, но многократно воспроизводимых диалогических контактов, следствием которых будет саморазвитие, самовоспитание человека в течение всей его жизни.

Вместе с тем диалог — это обоюдооткрытый разворачивающийся во времени диалектичный, а иногда и конфликтный процесс, психологические последствия которого зачастую отсрочены во времени. Поэтому диалог предполагает не только достаточно высокий уровень психологической культуры субъекта, но и то, что ему надо учиться, т. е. постоянно развивать коммуникативные умения.

Теоретические предпосылки, основные психологические условия для обеспечения личностно-развивающего общения, общения-диалога сформулировал известный представитель современной гуманистической психологии К. Роджерс, который выдвинул три условия общения-диалога:

• 1) естественность и спонтанность в выражении субъективных чувств и настроений, которые возникают «здесь и сейчас», «в каждый момент» взаимодействия;
• 2) безусловное позитивное отношение к другим людям, забота о другом и принятие его таким, каков он есть «здесь и сейчас»;
• 3) эмпатическое понимание, умение тонко и адекватно сопереживать чувствам и настроениям другого в течение всего времени контакта в общении.

Роджерс, как видим, постоянно подчеркивает временные параметры организации общения: «здесь и сейчас», «в каждый момент», особо выделяя, что эмпатическое понимание в перспективе может помочь лучше почувствовать реальное состояние другого, потенциально влияющее на психические и личностные изменения в самой личности.

Будучи адекватным «субъект-субъектному» характеру самой человеческой природы, диалог наиболее релевантен для организации продуктивных и развивающихся в пространстве и во времени контактов между людьми. Кроме того, в рамках разрабатываемой диалогической методологии диалог может выступать в качестве ведущего метода психологического исследования.

В нашем контексте диалог становится основой изучения временной организации структуры невербального взаимодействия, а также самораскрытия как одного из проявлений, условий и предпосылок диалога. Диалог, в свою очередь, может стать как условием, так и характеристикой продуктивности невербального общения и самораскрытия. В качестве операциональной единицы научного анализа категорий психологического воздействия выделяются временные параметры (А.В. Шленская, А.К. Болотова).

Время как психологическое понятие необходимо для описания особенностей отражения в психике системы динамических параметров и отношений, которые влияют на функционирование и организацию деятельности человека, а также определяют оценку человеком событий его жизненного пути. Как пишет К.А. Абульханова-Славская в книге «Время личности и время жизни» (2000), личность как субъект деятельности регулирует время ее осуществления, согласуя ее со временем своих психических процессов (мышления, памяти), состояний (сна, бодрствования, усталости, работоспособности и т. д.). Она сама устанавливает темпы, скорость осуществления деятельности (или приспосабливается к заданным извне). Если психика структурирует деятельность в особый временной континуум, имеющий начало, протяженность, скорость и завершение, то личность структурирует свою жизнь, по-своему размещая во времени определенные занятия, деятельности, события.

Что касается внешних социальных контактов, то резкие временные скачки в пространстве межличностных отношений (в сторону как сближения субъектов, так и их отдаления или резкого разрыва отношений), как правило, связаны с самыми сильными эмоциональными переживаниями, оставляющими долговременный след в памяти человека (эффект Зейгарник).

Жизненное значение для нормального физического и психического развития ребенка имеет, как показали исследования М. И. Лисиной и др., наличие длительного и постоянного временного оптимума эмоционально положительно окрашенных тактильных контактов матери и младенца, довольно длительного и интенсивного их общения на уровне интимной дистанции, что может быть обеспечено в основном в режиме диалогических взаимодействий. В этой же связи многие (Л. Валлон, Э. Эриксон, Ж. Пиаже, А. В. Запорожец, Д. Б. Эльконин, М. И. Лисина и др.) обоснованно утверждают, что кризисы в психическом развитии обусловлены резкими переходами в пространственно-временных отношениях, в пространстве взаимоотношений с родителями (когда родителями вводятся межличностные временные и пространственные императивы и различные дистанции в отношениях). Наоборот, безкризисное, полноценное, здоровое развитие осуществляется там, где достигается своеобразный пространственно-временной баланс, и при относительной автономии, самостоятельности и пространственной отдаленности растущей личности на долгое время сохраняется психологическая близость в отношениях, продолжается непрерывный диалог между родителями и детьми.

Все это дает основание выдвинуть предположение, что категории пространства и времени могут быть крайне эвристичными для исследования механизмов и условий организации межличностных взаимодействий вообще и коммуникативной деятельности в частности.

Таким образом, время как психологическое понятие становится необходимым в описании особенностей отражения человеком динамических параметров и отношений действительности, которые оказывают влияние на особенности пространственно-временной организации его деятельности и межличностных отношений в современном быстро меняющемся мире.