Основания для отмены решения третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение

Арбитражный суд может отменить решение третейского суда или отказать в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение только по основаниям, установленным в ст. 233 и 239 АПК.

Основания для отмены или отказа в выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения решения международного коммерческого арбитража предусмотрены в ст. 36 Закона о МКА, такие основания могут быть предусмотрены и международным договором РФ. Закон о МКА устанавливает дополнительное основание применительно к арбитражному решению, а именно решение еще не стало обязательным для сторон, или было отменено, или его исполнение было приостановлено судом страны, в которой или в соответствии с законом которой оно было вынесено.

Перечень оснований для отмены или отказа в выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения решения третейского суда не подлежит расширенному толкованию и разделен на две группы:

• 1) основания первой группы указывают на нарушение прав сторон арбитража при проведении третейского разбирательства. Бремя доказывания данных оснований возлагается на сторону, которая на них ссылается в заявлении;
• 2) основания второй группы указывают на нарушение основ правопорядка при проведении третейского разбирательства. Данные основания устанавливаются арбитражным судом по заявлению стороны, которая должна обосновать их наличие.

Основания, входящие в первую группу, можно подразделить на основания, которые указывают на нарушение прав сторон арбитража при заключении третейского соглашения, и основания, которые указывают на нарушения прав сторон арбитража при проведении процедуры третейского разбирательства (due process).

Вопрос о недействительности третейского соглашения решается на основе применимого к нему права, а в случае отсутствия — особого указания по праву Российской Федерации.

В силу принципа автономности арбитражного соглашения, т. е. независимости от основного договора, содержание арбитражного соглашения может регулироваться правом, отличным от права, применимого к существу спора, которое стороны могут согласовать. Право, которое применяется к третейскому соглашению, регулирует такие вопросы, как его действительность, последствия заключения третейского соглашения, его толкование. За рамками права, применимого к третейскому соглашению, остаются вопросы дееспособности сторон. В силу этого законодатель предусмотрел отдельное основание относительно наличия дееспособности заключать третейское соглашение, которое подлежит доказыванию сторонами.

Существуют определенные правила, которые применяются на основании п. 1 (а) ст. IX Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже, п. 1 (а) ст. V Нью-Йоркской конвенции и п. 1 ст. 36 Типового закона ЮНСИТРАЛ и указывают, что в случае, когда стороной третейского разбирательства подано заявление в компетентный суд с просьбой об отмене решения третейского суда или на стадии подачи заявления о приведении в исполнение решения третейского суда, применимым к арбитражному соглашению правом будет право страны, где решение третейского суда было вынесено, это равносильно праву страны места проведения арбитража, т. е. российское право.

Следующее основание, которое относится к недействительности арбитражного соглашения, — это случаи, когда одна из сторон третейского соглашения, на основании которого спор разрешен третейским судом, не обладала полной дееспособностью, т. е. это основание представляет собой отсутствие субъективной арбитрабельности.

Важнейшим условием действительности арбитражного соглашения выступает наличие у сторон, заключающих его, правои дееспособности. Для заключения арбитражного соглашения юридическими лицами и лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а также индивидуальными предпринимателями, не требуется какой-либо специальной дееспособности, они должны удовлетворять общим требованиям, касающимся правои дееспособности в гражданско-правовых отношениях.

Как правило, вопросы о правои дееспособности решаются по личному закону сторон. Для индивидуальных предпринимателей, т. е.

физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица, определяется по праву страны, где такое физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя — по закону гражданства (lex patriae). Поэтому дееспособность стороны внутреннего арбитража, являющейся индивидуальным предпринимателем, зарегистрированным в соответствии с законодательством РФ, будет определяться по общим правилам, т. е. с момента внесения соответствующей записи в ЕГРИП.

В соответствии с российским законодательством (ст. 1202 ГК) личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо, т. е. «критерий инкорпорации». Таким образом, юридическое лицо, являющееся стороной внутреннего арбитража, будет обладать полной дееспособностью с момента внесения записи в ЕГРЮЛ.

Субъективная арбитрабельность предполагает наличие способности лица быть субъектом третейского разбирательства, т. е. иметь право заключать соглашение о передаче гражданско-правового спора на разрешение третейского суда. Поэтому в некоторых случаях для возникновения субъективной арбитрабельности недостаточно правоспособности заинтересованного лица, должно быть еще и указание закона. Так, например, Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования и иные органы публичного управления, если исходить из смысла норм, установленных ст. 124, 125 ГК, обладают субъективной арбитрабельностью, так как выступают в гражданском обороте на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами, и следовательно, это обстоятельство создает условия и для их участия в третейском разбирательстве.

К основаниям, указывающим на нарушение процедуры третейского разбирательства, относятся:

• — ненадлежащее уведомление стороны о назначении третейского судьи или о третейском разбирательстве, в том числе о времени и месте заседания третейского суда, либо другие уважительные причины, по которым сторона не могла представить в третейский суд свои объяснения. Данные нарушения являются существенными и одновременно могут квалифицироваться как нарушения публичного порядка;
• — состав третейского суда или процедура арбитража не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону. Несоответствие состава третейского суда или процедуры третейского разбирательства соглашению сторон или федеральному закону. При применении этого основания приоритет отдается соглашению сторон о правилах процедуры. Исключение составляют императивные нормы законов (положения, от которых стороны третейского разбирательства не вправе отступать). Таким положением, например, является то, что третейский суд, рассматривая спор, должен обеспечить соблюдение автономии воли сторон и гарантий независимости и беспристрастности, а государственные суды при поступлении заявления о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение должны проверить соблюдение указанных гарантий;
• — к нарушениям процедуры третейского разбирательства относится и основание, указывающее на несоответствие объема разрешенного спора условиям третейского соглашения, т. е. разрешенный спор не предусмотрен третейским соглашением или не попадает под его условия, либо вопросы, которые были рассмотрены, выходят за пределы третейского соглашения. Новацией является возможность признания и принудительного приведения в исполнение вопросов, которые охватывались третейским соглашением отдельно от вопросов, выходящих за его пределы.

Основания, входящие во вторую группу, установлены ч. 4 ст. 233 и ч. 4 ст. 239 АПК, и представляют собой нарушение основ правопорядка.

Пункт 1 ч. 4 ст. 233 и ч. 4 ст. 239 АПК устанавливает, что спор не может быть предметом третейского разбирательства (nonarbitrability) (объективная арбитрабельность).

Арбитрабилъностъ спора представляет собой допустимость со стороны государства передачи спора на разрешение третейского суда (международного коммерческого арбитража), т. е. она определяет категории споров, которые могут быть исключены из юрисдикции государственных судов. Круг арбитрабельных дел закреплен ст. 33 АПК и охватывает гражданско-правовые споры при наличии между сторонами арбитражного соглашения. Часть 2 ст. 33 АПК содержит прямой запрет для определенных категорий дел, которые рассматриваются арбитражными судами и не обладают свойством арбитрабельности. Данная статья имеет расширительное толкование, так как п. 8 ч. 2 ст. 33 АПК содержит указание и на иные случаи, прямо предусмотренные федеральным законом. Таким примером могут быть отношения в сфере аренды лесных участков (ст. 81—84 Лесного кодекса Российской Федерации). Именно публично-правовой характер спора, обусловленный спецификой правоотношения и составом участвующих лиц, предопределяет невозможность его передачи на рассмотрение третейского суда.

Указание на федеральное законодательство должно трактоваться как невозможность иных субъектов правотворчества устанавливать положение об арбитрабельности споров. Данная норма устанавливает право федерального законодателя в рамках предоставленной ему дискреции, и исходя из необходимости обеспечения баланса частных и публичных интересов, определять перечень видов споров, которые могут быть переданы на рассмотрение третейского арбитража, а также вносить в этот перечень изменения. В этом смысле арбитрабельность спора следует рассматривать как правовое средство, обеспечивающее защиту публичных интересов, путем информирования сторон третейского разбирательства, состава третейского суда и государственного суда о законодательно установленной возможности рассмотрения спора органом негосударственной юрисдикции (ex ante) и придания исполнимости решению, вынесенному по этому спору {ex post).

Противоречие публичному порядку, как второе основание отмены решений третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда также устанавливается арбитражным судом самостоятельно, установлено в п. 2 ч. 4 ст. 233 и ч. 4 ст. 239 АПК.

Понятие «публичный порядок» (public policy) рассматривается как основные начала, которые обладают универсальностью, высшей императивностью и особой общезначимостью и охватывают собой: основополагающие принципы российского права; общепринятые принципы морали, на которые опирается российский правопорядок; законные интересы российских граждан и юридических лиц, российского общества и государства, защита которых является основной задачей правовой системы страны; общепризнанные принципы и нормы международного права, являющиеся частью российской правовой системы, включая международно-правовые стандарты прав человека.

Установление указанных обстоятельств осуществляется арбитражным судом на основе заявления стороны, которая должна обосновать наличие такого рода противоречий, однако проверка основания, которое устанавливает нарушение публичного порядка, может осуществляться арбитражным судом и по собственной инициативе, что в целом соответствует российскому процессуальному законодательству.